Улыбка судьбы

               
   Вечером, после усиленной подготовки к зачету по международному морскому праву, Валера Ларионов, Вова Пастернак и Слава Кирилюк, три закадычных друга, решили прошвырнуться по городу. Было не по-весеннему тепло. А тишина стояла такая, что казалось, не будь шороха машин, был бы слышен шепот звезд.

   - Хорошо-то как, пацаны! Весна! Эх!.. – от избытка чувств Валерий вытянул вверх руки, - Вот закончим скоро нашу бурсу, разбредемся, в полном смысле этого слова, по морям и океанам, и встречаться будем чаще в море, чем на суше. Такова судьба моряка!

   - Валера, прекрати о грустном. Сегодня, между прочим, дискотека на Набережной. Пошли? Хоть кости разомнем. А то бродим бесцельно, как неприкаянные. Скучно, - Володя посмотрел на товарищей.

   - А что, здоровая идея. Айда! – Кирилюк сразу ускорил шаг.

   - Ребята, мне завтра рано вставать, - вдруг воспротивился Ларионов, - Мама приезжает. Надо будет встретить. Вы ступайте, а я в общежитие.

   - Валерка, не дури, - друзья подхватили его под руки и потянули за собой, - Не понравится, уйдешь. Мы на часок-другой, не более. И время еще детское. Без двадцати десять.

   Дискотека гудела, как растревоженный улей. Что пели, разобрать, конечно, было невозможно. Слышались только неистовые удары барабана. Они во всю мощь колошматили по грудной клетке, пытаясь остановить рвущееся наружу сердце.

   Взяв билеты, друзья прошли на площадку. У самого входа, прислонясь к стенке, стояла маленькая, рыженькая, с хитрющими глазами девчонка.

   - Ты чего стоишь, стенку вытираешь? – Валере домой уже не хотелось.

   - Что? – она приставила палец к уху, - Не слышу! Здесь кричать надо!

   - Танцевать пошли!

   - Я подружку жду!

   - Она тебе сильно нужна!

   - Нет! – замотала девушка головой, - А ты с друзьями?

   Он кивнул головой, - Они уже в центре круга танцуют. Пойдем и мы? – он взял ее за руку, - Как тебя зовут?

   - Марина.

   - А меня Валера.

   После часа непрерывного дерганья Марина устало повисла на его плечах.

   - Валерочка, если я сейчас не попью, то на этой планете станет одним человеком меньше. Не могу больше. Правда. И ноги гудят с непривычки. А ты пить не хочешь?

   - Хочу. И даже очень.

   - Тогда пойдем? Мне, если честно, здесь уже надоело, - просительно проговорила Марина.

   - Пойдем.

   - Ты классный парень! Мне с тобой хорошо, - она крепко прижалась к его руке.

   Сердце у Валеры глухо забилось. По телу пробежала дрожь. Во рту еще больше пересохло.

   - Ну что стоим, пошли? - она сморщила курносый носик.

   В ближайшем кафе все столики, плотно затянутые табачным дымом, были заняты. К стойке бара было просто не подойти из-за облепившего ее народа.

   - Вот невезуха, - огорченно произнес Валерий.

   - Не переживай, за углом ларечек. Там купим минералку, а дома у меня есть вино. Собственного приготовления, между прочим. Или тебе домой нужно? – все это она говорила как само собой разумеющееся.

   - Да… То есть нет, не нужно.

   - Как здорово! Полетели! А то он после полуночи закрывается.

   Женщина уже запирала двери спасательного ларька, когда они подбежали.

   - Ой! – закричала Марина, - Подождите, пожалуйста, не закрывайтесь. Продайте нам большую бутылку минеральной водички. С танцев... Пить очень хочется.

   Женщина, молча, взяла деньги и вынесла воду.

   - Спасибо большое! Валера, открывай быстрее. Больше нет сил терпеть.

   - Всё? – продавец равнодушно взглянула на них, - Сигареты не нужны?

   - Мне нет. Тебе не надо, Валера?

   - Я не курю, - ответил он, смещаясь.

   - Умница! В этом деле нет ничего хорошего. И не начинай даже. Мужчины полагают, что курение придает им красоту, силу и уверенность в себе. Ничего подобного! Кашель и дурной запах изо рта… Вот и все прелести… Открыл? Давай скорей!

   Она долго пила не отрываясь. Вода стекала по подбородку на грудь, оставляя большое пятно на платье.

   - Фу-у-у! – наконец выдохнула она, сгибаясь и передавая бутылку Валерию.

   Тот быстро допил остальное, бросил бутылку в урну.

   - Ты настоящий рыцарь! Не дал мне погибнуть от жажды! – она приподнялась на носочки и поцеловала в щеку.

   Валерия опять забил озноб. Всё, что сейчас происходило, было у него впервые.

   - Ты замерз, мой хороший? – отстранилась от него Марина, - Мне, тоже, что-то прохладно. Побежали, скорее, домой, пока не простыли. Сейчас на горку поднимемся и третий дом наш.

   Буквально через пять минут они входили в уютный, чистый дом.

   - Вот здесь мы с бабушкой и живем. Она на две недели поехала к брату в Запорожье. У него в следующую пятницу день рождения. Шестьдесят пять лет стукнет. Хорошо, что огород с ней успели посадить. А то вон, какая теплынь на дворе. Участок у нас большущий. Завтра сам увидишь. Да ты не стесняйся, проходи. Хочешь, горячую ванну наберу? Давай!? – улыбнулась она, - Согреешься сразу. Посиди здесь, я мигом.

   Вскоре из ванной послышался шум воды.


   - Валера, а ты любишь вино? Или будем чай пить? Лично я к спиртным напиткам отношусь очень равнодушно. И дедушка, царствие ему небесное, практически не пил никогда. В праздники разве что. Кстати, вот он на фотографии. Смотри, какой красавец! Был, между прочим, командиром крейсера, - гордо произнесла Марина, - А вот сосед, что через четыре дома от нас живет, не просыхает. И сын его такой же. А ведь он на два года меня старше. Что с ним дальше будет, страшно и представить.

   - Мариша, а…

   - Валерочка, все вопросы потом. Сейчас быстренько в ванну. Я, пока, чай вскипячу и, тоже, переоденусь, а то когда воду пила, всю грудь промочила. Держи полотенце. Мыло, шампунь и мочалка на полке. Легкого пара! - она чмокнула его в щеку и тихонечко подтолкнула в спину.

   Когда он вышел из ванны, распаренный и взъерошенный, Марина была уже в халатике и растоптанных тапочках. На кухне пыхтел чайник. На сковородке что-то жарилось. И все это выглядело как-то по-домашнему: и этот незатейливый уют, и простенькая обстановка, и еще что-то такое, что невозможно передать словами, а можно прочувствовать только сердцем.

   - С легким паром, Валерочка! Ты такой румяный, как калач, только что вынутый из печки. Пойдем, я тебя покормлю, чаем напою.

   - Как хорошо у тебя, Мариночка, спокойно.

   - Нравится?

   - Очень!

   - А я? – шепотом спросила она.

   - И ты тоже.

   - Правда? Ты мне, тоже, сразу понравился. Как увидела тебя, так сердце чуть не выскочило из груди. Никогда со мной такого не было. Честное слово! Золотой ты мой,.. – она села с ним рядом, обняла, притянула к себе и зашептала на ухо, - Всё, что я сейчас буду тебе говорить, чистая правда. Бога в свидетели призываю! - Марина перекрестилась, - Нисколько душой не покривлю. Никому и никогда это не рассказывала, а тебе расскажу. И если хоть долечку совру, пусть Всевышний меня строго покарает. А ты, мой милый, пей чай, кушай яичницу с колбаской и слушай. Договорились? Тогда поехали.

   - Я кушать не хочу. Спасибо.

   - Нет, - она встала, придвинула тарелки Валере, - так дело у нас не пойдет. Я кому это все готовила? Для кого бутерброды делала? Вот сахар, варенье... Кстати, очень вкусное, абрикосовое. Рекомендую попробовать. Между прочим, сама в прошлом году его варила. Может меда принести?

   - Спасибо. Больше ничего не надо. Я, если честно… - но заметив в глазах Марины огорчение, твердо заявил, - Ты знаешь, что-то и, правда, аппетит разыгрался, - схитрил он, - Пожалуй, съем всё. Мне даже захотелось узнать насколько вкусно это варенье. И вообще, умеет ли моя девушка изысканно готовить? Как говорит моя мама, - женщина в семье должна быть искусным дипломатом, виртуозным поваром, любящей женой и ласковой матерью.

   Марина улыбнулась, - Кстати, я думаю и даже уверена, что во мне все это есть. Кушай, потом поставишь свою оценку. Итак, начну с самого что ни на есть детства. Когда мне было два года, погибли мои родители. Точнее утонули. Если помнишь, в 1986 году, 31 августа в Черном море, столкнувшись с другим кораблем, затонул пассажирский лайнер «Адмирал Нахимов», шедший из Новороссийска в Сочи. Это было девятнадцать лет назад. Тогда погибло почти четыреста человек, в том числе и мои папа с мамой. Маме в этот день исполнилось двадцать пять лет, и папа, в качестве подарка, решил покатать ее по морю на белом пароходе. Вот такой получился трагический подарок, - Марина тяжело вздохнула, - Так что родителей я не помню. А воспитали меня бабушка и дедушка. Воспитывали строго, но правильно, за что я им очень благодарна. Дед три года назад как умер. Мировой был мужик! Мы с ним любили путешествовать. Палатка… И дня на три… А то и на неделю. Рыбу ловим, грибы собираем… И обязательно с заходом в какое-нибудь историческое место. Но предварительно все об этом месте изучим. Так интересней смотреть. У нас столько альбомов с фотографиями тех мест… Если тебе станет интересно, обязательно когда-то покажу. Договорились? И бабушка у меня очень хорошая. Привила мне любовь к литературе, искусству... Валера, давай еще чаю налью. Ты так быстро его выпил. Сейчас подогрею.

   Она встала, зажгла плиту, поставила чайник.

   - Тебе не наскучило меня слушать?

   - Нет, что ты.

   - Наскучит, останови. Я люблю поговорить.

   - Марина, а фотография родителей у тебя есть?

   - Конечно, есть. Но они у бабушки где-то спрятаны. Я их потом обязательно найду. Пока дедушка служил, я с ними успела пожить и в Полярном на севере, и в Севастополе и, даже, год в Москве… Уже шесть лет живем здесь, в Херсоне. Трехкомнатную квартиру в Крыму продали и переехали сюда. Это дедушкина родина. В этом доме он родился. Его сюда всегда тянуло. Дед сделал перепланировку, достроил второй этаж. У него там был наблюдательный пункт. Даже визир себе поставил. Смотрел, как корабли по Днепру идут. Наверное, и на пляж поглядывал, - засмеялась она, - Этот визир, кстати, и сейчас в рабочем состоянии. А теперь весь второй этаж – моё королевство. Мне здесь, тоже, очень нравится. Река рядом. Центр – рукой подать… А приусадебный участок просто громадный. Всё на нем сажаем. И на рынок ходить не надо. У нас даже курочки есть и кролики. Вот такие мы с бабушкой хозяюшки! – Марина немного помолчала, глубоко вдохнула, - Училась я очень хорошо. И жутко мечтала стать врачом. Но... звонок, прозвучавший после окончания восьмого класса, всё оборвал. Мечты… Радость… Веру в будущее. После выпускных экзаменов классом пошли встречать рассвет. Нас было пятнадцать человек: восемь мальчиков и семь девочек. Было радостно, весело… От счастья кружилась голова. Ребята наливали нам шампанское, а сами пили сухое вино. Вскоре, все девчонки сильно опьянели и уснули. Видно, что-то подмешали. Ну а потом, всех изнасиловали. Кто, как, - я ничего не помню. Утром из парней никого с нами не было. Как говорится, похмелье оказалось очень и очень горьким. В милицию никто не заявлял. Да и на кого жаловаться? И дома, тоже, никому ничего не сказали. Идти дальше учиться в девятый класс я, категорически, отказалась. И как только меня не уговаривали дедушка с бабушкой. Чуть ли не на коленях молили. Не пошла. Стыдно было и позорно. Одним подобное все равно, а я не могу. Не современная я, понимаешь. До сих пор кажется, что на меня все смотрят. И смеются, - она жадно допила остывший чай, - Поступила в медицинский колледж. Закончила с красным дипломом. Сейчас работаю операционной сестрой в городской больнице. Думала, после него пойти учиться в медицинскую академию. Но опять не получилось. Дедушка тяжело заболел, а потом... – она всхлипнула и горько заплакала, - Почему я такая несчастная? Почему мне так в жизни не везет? Я ведь… - Марина уронила голову на стол и зарыдала.

   - Марина, Марина, Мариночка… - запричитал Валерий. Он отодвинул стул, подошел к ней, стал гладить по голове - Успокойся, пожалуйста. Всё уже прошло, всё будет хорошо…

   - Что хорошо? Что? Что мне скоро двадцать один год? Что я стесняюсь саму себя? Я семью хочу! Я любить хочу! Я детей хочу! – она подняла заплаканное лицо, по щекам катились большущие слезы, - Мне сегодня, впервые, понравился молодой человек. И этот человек – ты. Понимаешь, впервые! В моем сердце вспыхнула давно тлевшая любовь. И что?.. – она снова уронила голову и ее спина затряслась еще сильнее. - Иди домой, Валера. Пожалуйста. Извини, что так всё получилось. Мне надо побыть одной.

   - Мариночка, не прогоняй меня. Не надо. Всё, о чем ты рассказала, горько, но не смертельно, поверь мне. Ты мне, тоже, очень и очень нравишься. Это – чистая правда. Ты первая девушка, которая поцеловала меня. Именно ты заставила забиться мое сердце в новом, неведомом мне ритме. Именно сегодня я испытал то, чего никогда не испытывал: и сладость твоего прикосновения, и глубокую горечь твоих душевных ран. Я не блещу красотой, не обладаю красноречием дипломата, у меня нет богатых родственников и семи пядей во лбу. Я могу прельщать девушек лишь тем, что учусь в морской академии, и моя будущая работа будет связана с морем и многочисленными заходами в иностранные порты. А это – деньги, и даже большие. Поэтому, представители слабого пола идут замуж не за нас, а за эти деньги и импортные вещи. Ты же видела меня сегодня не в морской форме, а в обычной одежде, в которой ходят миллионы молодых людей. И посему, твои чувства чисты и искренни. Только не подумай, что я аскет. Отнюдь, я люблю жизнь во всех ее проявлениях. Но, если честно, я боюсь женщин. Трое моих товарищей уже лечились от венерических болезней. А парень, с которым учился в школе и сидел за одной партой, служа в армии, заразился СПИДом. Страшно. Очень страшно!

   - Валера, - Марина поняла голову, глаза ее просохли, - ты меня не бойся. У меня ничего такого нет. Я себя проверила, наверное, тысячу раз, - испуганно произнесла она.

   - Мариночка, я не в этом смысле, - пожал он плечами, - Может быть, я сейчас выгляжу смешон и несуразен, - произнес он, опускаясь на колени, - но выслушай и ты меня. И, пожалуйста, не перебивай. Хорошо? Давным-давно моя будущая мама, ей тогда было девятнадцать лет, стояла на улице и горько плакала. Мимо шел моряк, офицер, старший лейтенант. Он остановился, приподнял мамину голову и вытер ей платочком слезы.

   - Ваше горе стоит этих слез? – спросил он.

   - Стоит, - всхлипнула мама, - У меня украли кошелек. Теперь я не могу ни на чем уехать. А мне нужно на другой конец города. На метро пять копеек,- загнула она палец, - а потом еще и на троллейбусе. А это еще четыре копейки, - и она снова зарыдала.

   - Да, - сказал офицер и весело рассмеялся, - Действительно, эти слезы того стоят. Но я знаю как легко и просто выйти из этого положения.

   - Как? – обрадовалась мама.

   - Вы выходите за меня замуж, а я буду носить вас на руках на другой конец города, тем самым уже мы будем с вами экономить каждый день тридцать шесть копеек. Тридцать шесть! – он поднял вверх палец, - Это же какие деньжищи! Вы согласны?

   - Вам смешно, а мне хоть волком вой.

   - Нисколечко. У вас паспорт с собой?

   - Да. Вы хотите оставить его под залог? Это мысль, - голос мамы повеселел, - Только где?

   - Пойдемте. Я сейчас вам покажу это место.

   Они перешли через дорогу и вошли в помещение, на котором большими буквами было написано: «ЗАГС», но Оля, так зовут мою маму, этого не заметила.

   - Как величают мою плаксу?

   - Оля, - шмыгнула мама носом.

   - Давайте, Олечка, мне свой паспорт и посидите вот здесь, - он подвел ее к столику, - полистайте прессу.

   - А зачем вам мой паспорт? – попыталась она возразить.

   - Я, потом, все объясню. У нас, точнее у меня, времени всего пятнадцать минут. В противном случае, рабочий день в этой канторе закончится.

   Мама отдала паспорт и принялась бездумно рассматривать в журнале фотографии.

   Из двери выглянула женщина средних лет.

   - Девушка, вы Титова Ольга Ивановна?

   - Да. Я.

   - Это у вас украли деньги?

   - У меня.

   - Не переживайте, все будет хорошо, - и дверь захлопнулась.

   Минут через десять из кабинета вышел офицер.

   - Олечка, а теперь бегом! Иначе, мы опоздаем еще в одно место, - и они во всю прыть помчались вниз по улице.

   - Куда мы так торопимся? Где мой паспорт? – тяжело дыша, пыталась прояснить обстановку мама.

   - В универмаг. Да вот и он, перед вами. Зря бежали, - сказал он, взглянув на распорядок его работы и вытирая со лба пот, - Идемте. Теперь всё делаем неторопливо, с чувством собственного достоинства. Возьмите меня под руку. Нет, нет, под левую. Ведь правой рукой я должен честь отдавать. Не забывайте, что я человек военный. И потихонечку привыкайте к этому.

   - А что мы делаем? Я, вообще, ничего не понимаю. Вы хоть для начала представьтесь.

   - Разве я этого еще не сделал? – рассмеялся офицер, - Миша, - он наклонил голову, - Михаил Ларионов.

   Как здорово! А меня Оля. Ой, я и забыла, что вы мое имя уже знаете.
   Они остановились у ювелирного отдела.

   - Девушка, - позвал он продавщицу, - нам вот это колечко с камушком. И еще два обручальных кольца.

   - Миша, это еще зачем? – зашептала мама, - Что вы делаете?

   - Оля, - теперь зашептал он, - с этой секунды мы на «Ты», это первое. Во-вторых, завтра в 14.00 мы с тобой расписываемся, а без колец какая свадьба. И, в-третьих, через неделю мы едем в Кронштадт, где я служу. Вот так, Мариночка, моя мама встретила моего папу. На всё, про всё они потратили не больше получаса. И прожили в любви и счастье двадцать лет, народив двух мальчиков и одну девочку. И сейчас живут душа в душу. Кстати, завтра утром, - он взглянул на висевшие на стене часы, - точнее уже сегодня, через шесть часов и семнадцать минут, моя мама приезжает сюда. И мы с тобой идем ее встречать. Она, тоже, медработник. Окулист в поликлинике. Так вот, у меня времени оказалось гораздо больше, чем у них, - он взял руки Марины в свои, прикоснулся к ним губами, - Милая, дорогая, нежная и любимая Мариночка! Тс-с-с… - он прикрыл пальцем ее губы, - Я предлагаю тебе руку и сердце. Будь моей женой! Обещаю, что никогда, ни при каких обстоятельствах не обижу тебя и буду любить всю свою долгую жизнь.

   - Господи! - Марина обхватила его голову, прижала к груди, - Господи! – повторила она, - Ты, правда, делаешь мне предложение? И я тебе нравлюсь? И ничего…

   - Мариночка, разве я могу шутить такими вещами? Ты согласна?

   - Согласна, милый. И я тебе обещаю, что ты будешь у меня самым желанным и счастливым человеком. И я буду любить тебя крепко-крепко! И всю жизнь! Поцелуй меня, пожалуйста.

   Их губы слились. Поцелуй был долог и сладок, как путь домой из постылой чужбины, терпок, как выстоянное вино, дурманящ, как запах черемухи и бесконечен, как бескрайняя Вселенная. Наконец, Марина отстранилась от Валерия.

   - Скажи мне, милый, я не сплю?

   - Нет, - прошептал он ей на ухо, - А я? Знаешь, давай по чуть-чуть выпьем вина. Такое событие… В честь нашей помолвки.

   - Я сейчас принесу, - Марина побежала в комнату, - А ты, пока, достань рюмочки из серванта.

   Валерий встал, открыл дверку серванта, взял два хрустальных фужера. Толи руки были потные, то ли взял неудобно, но один бокал выскользнул и, с мелодичным звуком упал на пол, разбившись вдребезги. Инстинктивно пытаясь его поймать, Валера потерял равновесие и со всего маха сел на осколки. Джинсы тут же пропитались кровью.

   - Что ты там без меня успел уже разбить? - послышался из комнаты веселый голос Марины.

   - Кажется, разбился я сам. Как это некстати.

   - Горе-то какое, - всплеснула Марина руками, - Снимай быстренько брюки.
   Она осмотрела рану.

   - Сейчас положу тампон, перевяжу, и поедем в больницу. Рана слишком глубокая. Шить надо.

   - Может так заживет?..

   - Как раз надо, - тяжело вздохнула Марина, - Не бойся, я же с тобой. И даже больно не будет. Полежи, я скорую вызову.

   Через сорок минут, с многочисленными швами на ягодице, Валерий блаженно лежал в одиночной палате. Марина сидела на стуле, склонив свою голову на подушку.

   - Ты, у меня, молодец! - шептала она, - Ни разу и не ойкнул. Василий Кузьмич тебя даже похвалил. Он хирург от Бога! Порой такие чудеса творит!.. Ему даже предлагали переехать в академию, в Днепропетровск на кафедру госпитальной хирургии. А он отказался. У него сын здесь погиб. Милиционером был. И жена в этот же день умерла от горя. Представляешь, он за одну ночь седым стал. Пил после этого много. Но сейчас и капли в рот не берет. Взял себе на воспитание из детского дома мальчика и девочку. В этом году они школу закончили и поступили в медакадемию в Запорожье. Василий Кузьмич всегда берет меня к себе операционной сестрой. Говорит, что со мной легко, не надо ничего напоминать, сама всё знаю. Вот так вот! - пошептала она гордо, - Агитирует поступать в медицинский ВУЗ.

   - Я тоже с ним солидарен. Надо поступать.

   - Уже не получится. Я теперь буду детей рожать и мужа с моря ждать. Ты возражать против такого не будешь?

   - Как можно возражать, тем более против такого. Пододвинься, пожалуйста, ко мне поближе, а то я не достаю до твоих губок, - он взглянул на часы, - Ой, Мариночка, через два с небольшим часа мама приедет. А я встретить не смогу. Что делать? И телефон в брюках у тебя дома оставил. И телеграмму тоже.

   - Валерочка, не переживай, я маму встречу. Только скажи, как ее зовут, откуда она приезжает и как выглядит? А я сейчас быстренько на скорой доеду до дому, возьму телеграмму, твой телефон и мигом на вокзал. Всё твое из карманов я в ванной на полочку положила, когда джинсы замачивала.

   - Ларионова Ольга Дмитриевна. Приезжает из Черкасс киевским поездом в 9.00. Номер поезда и вагон не помню. Это в телеграмме. А как выглядит?... – он задумался, - Приблизительно твоего роста… Сорок два года… Да, - встрепенулся он, - она такая же рыженькая, как и ты. Извини, если обидел, - покраснел он, - Если что, позвони. В телефоне она у меня как «мама» записана. Вспомнил, - засмеялся он, - Ты фильм «Титаник» видела?

   - Конечно. И не один раз.

   - Главную героиню помнишь?

   - Да. И что?..

   - Мама на нее не похожа, - и он залился веселым смехом.

   - Я не знала, что ты у меня такой глупенький, - она тоже весело фыркнула и поцеловала его, - И не смейся так громко, а то взбудоражишь всю больницу. Маму куда надо отвезти?

   - Я не знаю, - смутился он, - Она ко мне на день рождения приезжает.

   - И когда оно у тебя?

   - Послезавтра.

   - Хорошо. Я побежала. Встречу, отвезу к себе домой, а потом приедем к тебе. А ты поспи немного, - Марина потрепала его за волосы и стремительно вышла из палаты.

                2

   Поезд опаздывал аж на пятьдесят минут. Марина быстренько обошла привокзальную площадь. Цветов нигде не было. Недолго думая, она остановила такси.

   - На рынок. Купим цветы и обратно. Если можно, то побыстрее. Надо успеть к приходу поезда.

   Мастерски взвизгнув шинами, машина мгновенно набрала скорость. И ужу через полчаса, Марина с огромным букетом ромашек стояла на перроне. Ее сердце глухо стучало в груди. Тело била мелкая дрожь.

   - Внимание встречающих! – прогудело в громкоговорителе, - Поезд № 102, Киев – Херсон, прибывает на первую платформу. Нумерация вагонов с головы поезда.

   Глаза Марины забегали в поисках седьмого вагона. А вот и он. Она встала напротив дверей, пристально всматриваясь в выходящих из вагона пассажиров, которых было совсем и немного. Наконец на перрон, с увесистой сумкой, вышла симпатичная женщина с рыжей прической на голове. Ее стройную фигуру облегал модный белый плащ. Марина, прижав к груди букет, широким шагом подошла к ней.

   - Простите, вы Ольга Дмитриевна Ларионова?

   - Я.

   - А я Марина, - она еще крепче прижала цветы к себе.

   - Очень приятно. Здравствуйте Марина.

   - Здравствуйте Ольга Дмитриевна. С приездом. Как доехали? – Марина абсолютно не контролировала себя и не знала как себя вести.

   - Нормально. Вы встречаете кого-то?

   - Да. То есть, нет. Извините.

   - А для кого цветы? – спросила она, чтобы разрядить обстановку. Женщине нравилась в девушке и застенчивость, и неподдельная робость.

   - Ой, прошу прощения, я забыла совсем… Это вам, - она протянула достаточно помятый букет.

   - Какая прелесть, - Ольга Дмитриевна опустила голову в цветы, глубоко вдохнула, - Очень люблю ромашки. Спасибо большое. А вы девушка Валеры? Где же он сам?

   - Вы только не беспокойтесь, Валера в больнице. С ним ничего страшного нет, - затараторила она, видя, как побледнела женщина, - Он поскользнулся, упал на стекло и порезал ягодицу. Шрам не большой, сантиметров пять. Не волнуйтесь, ничего серьезного он не повредил. Наложили швы, сделали противостолбнячную сыворотку… Сейчас Валера спит… И вас ждет.

   - Чего же мы стоим? Поехали немедленно к нему.

   - Ольга Дмитриевна, я уверяю вас, что опасаться просто нечего. Не волнуйтесь так, пожалуйста. Я сама ассистировала хирургу. Наложили четыре шва. Место, правда, не удобное… У вас замечательный сын! Мы с вами сейчас заедем ко мне домой, это не далеко, оставим вещи и поедем в больницу.

   - Мариночка, вы медсестра? Там, правда, всё хорошо или вы меня успокаиваете?

   - Честное-пречестное слово. Я никогда не обманываю. Давайте мне вашу сумочку. Пятнадцать минут до дома, там минут пять и десять до больницы. Максимум через сорок минут вы его обнимете. А вон и такси, пойдемте быстрее.

                3

   Когда они на цыпочках вошли в палату, Валерий, обняв двумя руками подушку, спал богатырским сном.

   - А вот и наш герой, - улыбнулась Марина, - Даже будить жалко. Присаживайтесь, Ольга Дмитриевна, - Марина пододвинула стул к кровати, - а я, пока, гостинцы достану.

   - Мариночка, присядь. Потом достанем. А то шуршать начнем и разбудим его. Пусть поспит. Если ты здесь хозяйка, организуй, пожалуйста, чай. Я так перенервничала, аж во рту все ссохлось.

   - Ой, конечно. Пойдемте в сестринскую. Там у нас и чайник, и сахар, и печенье. Это через палату.

   Буквально минут через пять, женщины, как давнишние знакомые пили чай и мирно беседовали.

   - Больница у вас шикарная. Чисто везде, ухожено… Приятно такое видеть. Ты давно здесь работаешь?

   - Уже четыре года.

   - И родом отсюда?

   -Да. Родилась здесь. Ну а потом колесила по всей стране. Дедушка военный моряк был.

   - Почему с дедушкой? – удивилась Ольга Дмитриевна, - А родители…

   - Марина, ты здесь? – в дверь просунулась голова дежурной медицинской сестры, - Там твой герой по коридору бродит, тебя разыскивает. Говорит, что на зачет надо ехать. Нервничает.

    Марина и Ольга Дмитриевна как ошпаренные вылетели из сестринской. Навстречу им, слегка прихрамывая, шел Валерий.

   - Сынок, как ты, мой хороший? – Ольга Дмитриевна прижала сына к себе, - Как себя чувствуешь?

   - Нормально, мам. Как доехала? Как папа?

   - Доехала хорошо. Марина встретила, у себя разместила… Папа передает тебе огромный привет. Ждет, когда на каникулы приедешь. Куда это вы с ним уже собрались? Говорит, что на Волгу, порыбачить. Правда?

   - Мама, ты с Мариной уже познакомились? – Валера обнял мать и любяще смотрел на пунцовую Марину.

   - Конечно. Хорошая девочка. Мне понравилась.

   - И мне тоже. Она моя будущая жена. На каникулах свадьба.

   - Хорошо, Валерочка. Не зря у меня сердце по-доброму ёкнуло, когда увидела ее на вокзале. Очень рада за тебя, сынок! Ты же знаешь, что мы с папой всегда поддерживаем твою точку зрения. Иди сюда, дочка, - Ольга Дмитриевна притянула к себе Марину и тоже обняла, - А знаешь Мариночка, как я познакомилась с его отцом?

   - Мама, ну конечно Марина знает. Эту историю будут знать и твои внуки, и внуки твоих внуков. А теперь мне надо срочно добраться до общежития, переодеться и по-быстрому сдать зачет. На всё про всё у меня есть полтора часа.

   - А как же…

   - Мама, у меня уже ничего не болит. Я аккуратно. Хирург сказал, что двигаться можно. А, пока, с меня будут сосать соки, у вас появится возможность обсудить план дальнейших действий. Мамулечка, только долго не мучай Маришу вопросами, она сегодня еще не спала, - и, поцеловав обоих, Валера медленно повел их к выходу.

   Корабль жизни набирал новые обороты. И Судьба счастливо улыбалась этому.