Утро следующего дня выдалось солнечным и безветренным. Еще не жаркие лучики солнца плодили бессчетное количество солнечных зайчиков на гребешках мелких волн, а в воздухе разносились одинокие крики морских гаргар - мелкая морская птица, обладающая грубым хриплым голосом, ее еще называют «райский боцман». И утро вполне можно было бы назвать тихим и ласковым, если бы не одно «но». Это «но» разносилось над поверхностью океана, заставляя дрожать паруса и команду и называлось криком капитана. В отличие от крика морских гаргар крик капитана перечеркивал сразу два прилагательных в словосочетании «тихое и ласковое утро». Количеству децибелл, уместившихся в капитанской глотке мог бы позавидовать и паровозный гудок, а количество этажей в его матах превышало самое высокое здание из всех мной виденных. Это был мат-небоскреб, который поднимался над кораблем до самых облаков, распугивая даже самых невоспитанных птиц, а потом обрушивался всеми своими многочисленными этажами вниз на команду, сворачивая ее уши в тугие рулоны. И даже приплывшие на шум ругалки, такие же прекрасные, как и острые на язычок, краснели от макушки до последнего плавника и, зажимая уши руками, погружались в морские глубины, от чего море постепенно приобретало зловещий красноватый оттенок. Но эта краснота была ничто на фоне ярко пламенеющих щек нашего Алана. От них можно было бы прикурить, возникни у кого сейчас такое желание. Объяснялось это тем, что речь капитана, хоть и мало содержательная, повествовала о сложных взаимоотношениях между всей родней нашего колдуна. Подозреваю, что о существовании некоторых из перечисленных капитаном дальних родственников Алан до сегодняшнего дня и не подозревал. Хронология происхождения видов и родов несчастного семейства при этом не учитывалась. Капитан тряс генеалогическое древо колдуна, как липку, стряхивая многочисленных его предков даже с самых толстых ветвей и явно пытаясь выдернуть вышеупомянутое деревце с корнями. Парень уже несколько раз пытался потерять сознание, но каждый раз кулак капитана, сунутый под ребро, возвращал мага в реальную действительность, хотя, думаю, он предпочел бы остаться в небытие.
- А что, собственно говоря, случилось? – осведомился я.
- Что случилось? – капитан так резко развернулся в мою сторону, что чуть не вышвырнул Алана за борт. – Не, вы видели? Он спрашивает, что случилось, медузу мне в пузо. А вы бы, Ваше звездячество, не только на небо смотрели, но и периодически за борт выглядывали. Тогда бы знали, что случилось, осьминоги мне в ноги.
У нашего капитана в периоды гнева проявлялась удивительная способность к рифмованию. Тем не менее, я последовал его совету и выглянул за борт. Огорчение капитана стало мне понятно. На небе светило солнышко, океан неспешно катил свои теплые волны, однако все это не помешало нашему кораблю вмерзнуть в центр огромной льдины метров в сто в диаметре, которая спокойно дрейфовала в неизвестном направлении и вовсе не собиралась таять. Понятно, что вода сама по себе летом не замерзает, а, значит, без колдовства не обошлось. Не думаю, чтобы капитан долго думал, кого обвинить в происшедшем, поскольку круг подозреваемых на корабле и кругом назвать было нельзя – Алана выдернули прямо из постели.
Воспользовавшись тем, что капитан на некоторое время отвлекся на разговор со мной, молодой чародей в очередной раз отключился, и капитану пришлось встряхнуть его:
- Говори, мантия вшивая, откуда эта сосулька взялась, осетрину мне в спину!
Витальные функции мага вернулись, судя по всему, только частично, потому что стоять он не мог, но, по крайней мере, был способен к вербальному общению, хоть и невнятному. Заплетающимся языком он поведал, что это льдина, что не для кого откровением не стало. После очередного тумака Алан, запинаясь, выдал больше информации:
- Это льдина-якорь… Такие заклинания используют маги-пираты, чтобы задержать торговое судно, или … или тех, кто за ними гонится. Его нетрудно составить … - далее следовали путаный инструктаж, как собственно прочесть такое заклинание, прерванный вопросом из зала, а конкретно от капитана:
- Ты мне колпак дырявый, воду не мути! Говори, как нам от нее избавиться, кашалот мне в рот!
Далее следовало информационное сообщение о дальнейшем местонахождении посоха Алана в случае непредоставлении им необходимых сведений. Маг начал что-то лепетать в духе того, что если немножко подождать, то льдина сама растает, что с его стороны было очень опрометчиво. Такое заявление несло прямую угрозу жизни молодого волшебника, поэтому я решил вмешаться:
- Послушайте, лед всегда боится рыбаков. Как только те забираются на льдину и начинают сверлить лунки, та обязательно начинает трескаться. Если вся команда сейчас спуститься на льдину и начнет ее долбить, она обязательно расколется.
Капитан зыркнул в мою сторону. Я решив, что идея принята к рассмотрению, стал развивать успех:
- Было бы неплохо удочки с собой взять. Для антуража.
Однако я тут же об этом пожалел, потому что капитан, отпустив Алана, начал угрожающе надвигаться на меня, сжимая и разжимая кулаки. При этом он сопел так, что из его ноздрей вылетали сладкие кристаллики, от которых Алан не успел или побоялся его избавить.
- Ты что, думаешь, я шутки шучу, мурену мне в колено, - зашипел он, приблизившись ко мне так близко, что я понял – капитан нуждается в услугах стоматолога. – Ты на всякий случай усвой, что если корабль не поплывет, то и звездочет мне не нужен будет. Ты меня понял, касатки мне в пятки?
Конечно, я понял. Кому нужен инвалид. Капитан еще некоторое время сверлил меня взглядом, потом, посчитав свою миссию выполненной, развернулся и пошел в свою каюту восполнять крепкими энергетическими напитками потраченные за утро килокалории. На ходу он пролаял в сторону сбившейся в кучу команды, чтобы к обеду корабль был на плаву, и что ему – капитану - все равно как это будет сделано, даже если для этого команда будет использовать части тела вовсе для такой работы непредназначенные. Алан же в это время, лишившись поддержки капитана, осел на палубе в виде мешка с бесформенным содержимым и ни к какому труду, будь то физический или интеллектуальный, на данный момент пригоден не был. Я попытался поднять его и растормошить, т.е можно сказать, что я взял на себя функции капитана в его отсутствие.