Гл.15
К весне, в последних числах февраля, Алёнка родила ещё одного мальчика, которого назвали Кириллом. И Настя снова плакала от счастья.
- Вова, сынок, как же хорошо моя доченька придумала. - обращалась Настя к сыну. - Вот и пусть растут погодки. Сразу, конечно, трудновато, но зато вычухает их, обоих сразу и потом уже не надо будет думать о пелёнках. Если потребуется где за мальцами доглядеть, то я абсолютно не против, пусть привозят их ко мне.
Вовка радовался вместе с матерью, а на второй день они автобусом поехали в роддом, чтобы проведать дорогую им роженицу. В городе созвонились с зятем Костей, тот просил их подождать в парке на лавочке, он взял отгулы на работе и сейчас к ним присоединится, несмотря на то, что уже три раза ездил к Алёнке.
- Мам, наш Кирилл вылитый вы! - сходу сообщил зять, у которого улыбка сияла на лице от уха до уха. - Честно. Я как глянул, ну, думаю, захочешь тёщу забыть, так не забудешь. - шутил Костя и они с Вовкой засмеялись.
Настя тоже веселилась с ними, но нарочито отчитывала зятя.
- То я ещё не видала. А вот сейчас посмотрю и сразу скажу, на кого похож наш мальчонка. Да и какая разница? Мне хоть на вашего соседа, моя же дочь рожала. - подмигнув Вовке, пошутила и Настя в тон Косте.
- Не-не, это всё моё, а своим добром я не раскидываюсь.
Настя искренне любила своего зятя. С ним можно было общаться на любые темы и он никогда не обижался, зная точно, что Настя в жизни не сделает скандала в их семье и на неё всегда можно смело положиться.
После всех приветствий и нежных слов, которые Настя подарила своей дочери, не спуская глаз с маленького комочка, завёрнутого в байковое одеяльце, что показывала им Алёнка, Анастасия Сергеевна спросила Костю:
- Ну и что ты тут моего нашёл? Да снова малыш вылитый папа. Под копирку, что ли ты их делаешь? - со слезами радости Настя подтрунивала над ним. - Доченька! - обратилась она к Алёнке. - Мы потом на трамвай и к вам, а то Костик маленько выпил и за руль ему нельзя. Я проверю холодильник, что там у вас есть да продукты уже впору закупать. А то тебя выпишут дня через три, а люди придут поздравить, а угостить их будет нечем.
- Зачем, мама? - крикнула ей Алёнка через окно. - Мы будем в кафе отмечать.
- Какое кафе, вы что, сказились? И дитя, что ли туда потащите? Или до свахи отправите, как Антона? - не на шутку рассердилась Настя.
- Да нет, мама! - снисходительно улыбнулась Алёнка. - Костя там угостит всех наших друзей и коллег по работе и сразу домой.
- Так дело не пойдёт! - утвердительно заявила Настя. - Нечего ему по кафе шляться, когда жена с детьми сидит в четырёх стенах. Что это ещё за новости? Муж и жена всегда должны быть вместе.
- Вы сами сказали, что дитя туда тащить нельзя. - подловил Настю зять.
- И тебе там без Алёнки делать нечего. Я сама всё приготовлю и будем праздновать дома. Есть возражения? Возражений нету, всё, принято единогласно. - не дожидаясь других позиций, спешно объявила тёща.
- Ма, я же хотела, как лучше. Охота тебе с теми сковородками возиться?
- Охота, доченька! К тому же, мне не впервые.
*****
Время летит, словно быстрокрылая птица. Вот, кажется, будто только что перед тобою была та ласточка, гоняющаяся за мошкарой, а через мгновение уже в небе от неё осталась лишь мизерная чёрная точка. Так и наши года. - так рассуждала Настя, глядя на внучку-первоклассницу. Первого сентября они все трое повели Викушу в школу и в последующие дни Настя провожала девочку на занятия, а потом встречала возле школьных ворот. Но Вовка сделал матери замечание.
- Мам, ты не даёшь ей быть самостоятельной. Она уже большая и сама в состоянии дойти до школы и обратно, другие же детки ходят, а Викуля у нас что, не такая? А ты её и в туалет за ручку водишь. Не обижайся, ма, но ты делаешь только хуже. Во-первых, над нею скоро будут смеяться, мол, рановато она уже учиться надумала, ей ещё в детском садике место. А самое главное, если когда-то не будет рядом бабушки и папы с мамой, то она не сообразит, как ей жить дальше.
- Сынок, да всё мне это известно, но какая же она большая, она ещё совсем маленькая. - виновато возражала Настя.
- Смотря с кем её сравнивать. Если с нами, то, действительно, ещё малышка, а с грудным ребёнком, то уже взрослая. Всё, мам, с завтрашнего дня Вика отправляется добывать знания без чуткого присмотра любящей бабули. Договорились?
Настя только руками развела, что, мол, поделаешь, придётся подчиняться.
Уже на много лет, что мелькнули и не зацепились, Дёмины забыли, что такое распри и скандалы, а Настя боялась даже похвалить сына и невестку за предоставленный ей душевный покой, лишь Богу молилась и благодарила Его за все блага, которые Он им предоставил.
Было, конечно, много и неполадок, что там говорить, но если дать общую оценку лично её судьбе, то пусть бы у каждого она была такой. Вот только муж рано ушёл от неё, но на то воля Божья, тут уже ничего изменить нельзя. Если где-то можно исправить характер или накопить денег на какую-то вещь, то есть, что-то в корне поменять в своём обиходе и это любому смертному доступно, но также в жизни существует ещё много чего, перед чем человек абсолютно бессилен.
С самого начала, когда они поженились с Михаилом, на каждом шагу им встречались различного рода трудности, из-за нехватки денег или пока не полученного жизненного опыта. Но всё это не замечалось, воспринималось, вроде лёгкого недоразумения, вот как будто утром проснёшься и уже наступит другой, более светлый и добрый день. А ведь так и было! Потому что ещё пока не одолевали хвори, ещё не наступили возрастные тревоги, когда остро преследует инстинкт самосохранения, даже тогда, когда этого не требуется. Мысли всякие, из разряда негативных, тоже ещё не были знакомы и, казалось, что весь мир у твоих ног.
Но как же быстро летит времечко и правда, как та ласточка-касатка. И оглянуться не успела, а уже не мир у твоих ног, а ноженьки отказываются ходить по этому, ставшему мрачным и хмурым, вечному миру.
Да нет, вокруг всё также, как и раньше. И солнце то самое светит по-прежнему, и мурава щекочет щиколотки, если снять тапки и босиком по ней, и петух по утрам будит всё живое, и облака, похожие на сахарную вату, спешат в дальние незнакомые страны, в общем, этих "и" можно перечислять до бесконечности, но просто мы уже не те и, наверное, это правильно. Жизнь не задерживается на месте, она диктует свои законы. Стареющий человек, если имеет рядом родных и близких, готовых в любую минуту прийти на помощь и ради тебя пожертвовать нервами, здоровьем и всем, что у них есть ценного, то тогда и приближающаяся старость не страшна. Хуже всего одиночество в преклонном возрасте. Это такая ужасающая действительность, происходящая, к сожалению, слишком часто с людьми, хорошо знакомыми Насте, и женщина не могла отмахнуться от навязчивых мыслей, волнующих её сердце.
Ну как же так, мы все матери, все желали своим чадам только самого лучшего будущего, какое только возможно придумать в этом свете. Мы любили их, холили, не спали ночами, уже молчу, как в муках рожали. Но одни почитают родителей, относятся с заботой и уважением, а другие уезжают за тридевять земель и лишний раз даже весточки не пришлют. Это преступление, которое должно караться законом, родителей нельзя бросать на произвол судьбы, ведь некоторым достаточно одного звонка или письма хотя бы раз в полгода, но и этого нету.
Мать когда-то лелеяла своего грудничка, качая в колыбели, целовала его пухлые щёчки и маленькие пальчики на ручках и ножках, радовалась, любовалась, думала, что на пенсии повзрослевший ребёнок станет ей опорой, а этот детина построил дом двухэтажный, купил иномарку и матери уже нету места в его жизни. А кто же денег ему давал на первый кирпич в этой постройке? Кто купил ему старенькие Жигули, на которых он обучался водительскому мастерству? А он хоть догадывается, откуда мать средства брала, чтобы помочь сыну? Из шифоньера вытащила, из того узелка, что себе на смерть приготовила.
Многое у Насти происходило на её глазах. Она пыталась достучаться до таких разбогатевших деток, думающих, что они рождены не женщиной-матерью, а выращены в пробирке опытным путём. И, о счастье! Многие пристыдились и упали перед поседевшими родительницами на колени, но нашлись и такие, что даже слушать Настю не захотели. И тогда она, пока Вика находилась в школе, бежала в контору и собирала все необходимые документы, чтобы отправить беспомощных стариков в приют, открывшийся в их районе совсем недавно. Сердобольная Анастасия Сергеевна не могла себе позволить забыть тех людей, с которыми прошла её молодость. Они все были постарше её, но каждый из них сыграл свою особую роль в уделе Насти Дёминой: в трудовой карьере ли, в дружбе, или просто, как простые душевные односельчане, и теперь она не имела никакого морального права, вот так кинуть их на произвол судьбы, словно придорожный бурьян, никому не нужный, кроме ветру, играющему с его пожелтевшей листвой.
Вот таким беспокойным человеком была Анастасия Сергеевна. И когда справилась со всеми "общественными" делами, только тогда облегчённо вздохнула и вновь окунулась во все домашние хлопоты, а вот за ними она уже соскучилась. Соскучилась и за могилкой мужа, потом посетила её и как всегда рассказала ему, почему так долго не наведывалась.
- Не умею я, Миша, существовать спокойно. А может потому я и двигаюсь до сих пор? Стоит пожалеть себя и залечь в постель, но потом и не встанешь. Боже упаси, Миша, этого я боюсь больше всего. И детям обуза, и себе мучения.
Настя помолчала немножко, приводя в порядок свои мысли и будто невзначай оглянулась, никого ли нет поблизости? Она привыкла говорить с мужем вслух, словно он живой, а чтобы люди не подумали, вроде Дёмиха умом тронулась, ей приходилось периодически озираться по сторонам.
- А помнишь, Миша, когда мы только-только поженились и однажды пошли на речку? И пока ты купался, я сплела себе веночек из васильков, вплетая туда и ромашечки. Надела его на голову, косы распустила, а ты выбрался из воды и залюбовался мною. А после как прижал меня к себе... Ой, ты тогда такой мокрый и холодный был... - Настя глотала слёзы, но улыбалась, уж очень приятные нахлынули воспоминания. - Мы стояли и целовались... - голос дрогнул и она прикусила губу, чтобы не разрыдаться на весь погост. Немного успокоившись, женщина продолжила:
- Ты тогда прошептал мне на ухо, что я красавица и ты никогда меня ни на кого не променяешь и никому меня не отдашь. Ты выполнил своё обещание, Миша. И я выполнила. Я ведь тоже тогда тебе поклялась, что кроме тебя никто мне не нужен. И до сих пор, Миша, никто мне не нужен, кроме тебя. Знаю, ты не вернёшься, значит, жди меня к себе. Нет, не сейчас, прости, что задерживаюсь, но ещё рановато, у меня ещё здесь много дел, связанных с нашими детками и внучатами.
Вот Алёнка строиться начала. Они план купили и уже фундамент для дачи заложили. Это нужная задумка, Миша. Ну что их пацаны всё время в этой городской квартире будут потеть да париться? А на природе воздух свежий, фрукты, овощи свои. К нам тоже наскакивают внуки, но сюда далековато, а если у них в пригороде будет своё жильё, то это много ближе. Я протестовала, Миша, ругала Алёнку. Мол, потом и дорогу к матери забудешь. А она обняла меня и говорит: "Мамочка, ну как ты можешь? Я неделю тебя не увижу и уже умираю от скуки, а ты такое выдумываешь." И я ей верю, Миша. Вообще, у нас замечательные дети!
Я уже Алёнке саженцы присматриваю, у нас от вишенки, что возле сарая, такие отводы пошли боляхонькие да пригожие. Вот пару штук и ей наделю. А малину сама им посажу у забора, пускай внучата лакомятся, это витамины. И у смородины надо бы разделить корешки на несколько частей, а то родить стала плохо, а если подрезать основу, то она новые побеги выпустит.
Картошку им семенную дам, пусть хоть ведёрко в землю кинут, чтобы молодой вволю покушать, разве сравнить её с покупной?
А ещё, Миша, Вовка ездил в командировку и привёз оттуда, из лесов, четыре голубых ели. Мы высадили их в палисаднике и они, представляешь, принялись все до единой. А после я им говорю, мол, не догадались мы сразу, надо было одну ёлочку отцу на погост отнести. И уже хотела обратно выкопать крайнюю, для тебя, но Мариночка запретила, сказала, что примета плохая, нельзя со двора нести на кладбище. Да сколько я знаю, у нас тут все и цветочки из дома несут и садят на могилках, и кусты жасмина с сиренью, но спорить с невесткой не стала, может, и правду она говорит.
Но я, Миша, чувствую, будто у нас что-то должно случиться, причём, очень хорошее. Гадала, гадала, ну что бы это могло быть? Думала, может Мариночка всё же забеременеет, но вряд ли, подобная мечта уже никогда не сбудется. Тогда почему такое наитие? Ума не приложу. Но это обязательно произойдёт, Миша. Я верю в это.