Настоящий поэт всегда уникален. Голос его тонок или груб, мысли белее снега или чернее беззвёздной ночи, слова ласкаются мяконькой кошечкой или жалят гремучей змеёй. Настоящий поэт всегда неповторим. Сердце его подобно сердцу горьковского Данко, что некогда осветило путь людям. Душа поэта – родники серебряные, золотые россыпи, которыми он щедро оделяет читателя. Время идёт. Месяцы сменяют годы, десятки лет превращаются в столетия, меняются политическая карта, главенствующая философия, образ жизни. А стихи остаются. Стихи разные, стихи больные и здоровые, смешные и страшные, глубокие и не очень.
И живут на этом свете прекрасные люди – настоящие поэты. И будут жить вечно.
Видать, кому-то мы угодны –
пятнать листы, сдвигать столы, -
столь возмутительно свободны,
столь испытующе светлы.
…
Россия. Двадцать первый век. Непростое время, сложные отношения, трудная жизнь.
Можно спрятаться от завтрашнего дня в толщу массовой культуры, в алкоголь, в быт. Не видеть, не чувствовать, не осознавать. Будет не так больно. А можно остаться гражданином своей отчизны, делить с ней и радость и горе.
Любить её с открытыми глазами, со всеми её недостатками.
мы обжигаемся, мы горим
мы говорим огонька прибавь
третий четвёртый и пятый Рим
пересекают пустыню вплавь
…
Над венком её, барвинком-вьюнком –
всё-то молнии да грома.
Ключевую воду она тайком
носит в смрадные терема.
…
Главное, верить. Верить, что всё будет хорошо. Думать об этом. Писать об этом стихи. Мысль материальна, она обязательно овеществится. А судьбы маленького человека и его огромного государства – неразрывно связаны, едины. Их не просто разъять, разделить.
* * *
Языками – по знамени.
Зигзагами – по стерне…
Не останавливай пламени
в отдельно взятой стране.
Изморозью – по темени.
Крестиком – на сукне…
Не останавливай времени
в отдельно взятом окне.
Войны потрясали Россию не раз. И всегда на её защиту вставали простые, честные люди - солдаты. Пехота мёрзла в окопах, артиллеристы глохли от залпов батарей, моряки бороздили океан. И конечно, летали в небе пилоты. Их победы – наша память, наша сила. Их потери - наша боль. В ратном труде нет романтики, это суровая, предельно тяжёлая и грязная работа. Но тоненькие, хрупкие, едва уловимые музыка, нежность, красота почти незримо, неосязаемо присутствуют и в изумрудной морской волне, и в заросшем травой да кустами пригорке. Конечно, есть они и в небе. На войне такая ненужная вроде бы, нефункциональная малость спасает сердце, не даёт ему покрыться коркой безразличия.
* * *
Что справа по курсу, что слева,
бессмертие – морось, вода.
Пилоты – вершители гнева:
за линию фронта когда
летали они всем на зависть
бомбить неприятельский тыл,
на синем стекле оставались
порезы от ангельских крыл,
серебряных ссадин насечка.
…А штурман любил эту хмарь:
всегда рисовал человечка,
когда запотеет «фонарь».
Поэт, впрочем, как и обычный читатель, всегда разговаривает с литераторами, известными и не очень, гениальными и талантливыми, когда читает их. Книжные голоса, напечатанные мысли становятся репликами в диалоге. И неважно, жив собеседник или уже нет, та струна, на которой он играл \ играет, всё ещё звучит с его страниц для всех, кто имеет слух.
Памяти Варлама Шаламова
Пили копоть и ветер.
Ели глину и мох.
При посмертном сюжете
Не присутствовал Бог.
…
без дыханья,
без взгляда,
пузырями земли –
горизонтами ада
к жерлу Истины шли.
Борису Рыжему
Предчувствия его не обманули
Но круто ли ему салазки гнули
Мы не узнаем и к чему разборки
Когда на всех хватает из пробирки
Но пробивают дырки оговорки
На небесах из выцветшей копирки
…
Евгению Туренко
…
счастье ломит за висками
а прицел смещён
вы не там его искали
пробуйте ещё
Марине Цветаевой
Над равниною мирскою
месяц – легче лепестка
Кроме – тёмно:
Так с Тоскою
совещается – тоска.
…
Во времена Советского Союза кем-то было придумано и приговорено: писатель, поэт – инженер человеческих душ. Не самое глупое определение. Тонкий настройщик, с гаечным ключом, отвёрткой и вольтметром вторгающийся в святая святых и чего-то там меняющий, подкручивающий, смазывающий, после чего жить становится если и не легче, то, по крайней мере, веселее. И чем больше талант, одарённость такого инженера, тем более глубокие, потаённые механизмы души сможет он разглядеть и починить. Но литератор – это и великолепный наблюдатель, который по капельке воды догадается о существовании мировых океанов, да ещё и расскажет всем об этом так, что на суше появятся моряки.
* * *
Призрачные союзы
Мнимостей дорогих…
Из музыки вьются узы
Крепче любых других
Об руку до погоста –
Лучше, чем – на руках…
Из музыки вьются гнёзда
В кронах и облаках.
* * *
было не особенно
стало хорошо
снег на полусогнутых
город обошёл
подышал на форточки
и пока-пока
пацаны на корточки
сели у ларька
снег белее савана
звёзды ордена
тихо будто заново
мама родила
* * *
Человек – сухарь без соли
без особенных примет.
На ступнях его – мозоли.
На ресницах – пыль комет.
На губах – огонь и влага,
жаль, за пазухой темно:
будто вынул, бедолага,
«пусто-пусто» в домино.
* * *
Без выбора и без кануна,
под «Яблочко» и «Сулико»,
свобода –
торговая шхуна,
все флаги несёт высоко
и прячет по трюмам бездонным
мешки жестяных номерков
так много под парусом тёмным
сменила она моряков…
Стихи – это высшая математика литературы.
Можно быть сколь угодно искусным в прозе, публицистике, эссеистике, трогать читателя проникновенными описаниями, шутить до упаду, играть в слова до полной потери ими смысла, но полностью магия слова раскрывается только в поэзии. Поэт – учёный, поэт – философ, поэт – мессия. Точёные рифмы вызывают к жизни неимоверные, не представимые образы, лёгкий намёк неожиданно проливает свет на события твоей собственной жизни, простые слова вдруг приобретают сокровенный смысл. Поэт – если он настоящий – всегда Мастер. Именно так, с большой буквы, ибо сотворённое им новое видение мира и человека не имеет цены, открывает ещё одно белое пятно на карте загадки-души. Евгения Викторовна Изварина – настоящий Мастер. Её стихи – то самое настоящее молочко с мёдом, без которого никак нельзя, его не заменить никакими суррогатами. Ими, искусственными заменителями, сейчас полна эстрада, но грубые, взвинченные эмоции не имеют ничего общего с тонким, задушевным шелестом настоящего глубокого чувства, которое охватывает тебя после «Голоса и ветра». Редкая душевная чистота, честность и ясность, нежность настоящей женщины, глубокая мысль, романтика, разгаданные теоремы жизни – всё это в книге стихов Евгении Викторовны Извариной «Голос и ветер».
Сердце беги не стой
пламем над берестой
будь
берестою будь
пепла на чуть всё путь