Как-то по дороге шли четыре ишака. Два из них шли, низко наклонив головы, с прискорбными лицами (мордами), а другие шагали веселые, высоко подняв голову. Встретился им некто пятый. Он посмотрел на ишаков и удивился их разному отношению к жизни.
- Почему ты понурый, - спросил он первого ишака.
- Я потому понурый, что на моем горбу много имущества и обязанностей, - ответил первый ишак.
- Но ты же стремился к ним и радовался, что взваливаешь на себя новое имущество и обязанности, - напомнил некто.
- Да я радовался и жаждал, - согласился первый ишак и добавил, - но я же не знал, что нести все это окажется так тяжело.
- Ну, а ты что такой понурый? - спросил некто второго ишака. - На тебе же почти ничего нет.
- Я и понурый от того, что на мне ничего нет, - ответил второй ишак. - Смотрю на то, сколько достается другим и гложет меня печаль. Я ничем не хуже этих других, а судьба обходит меня стороной, обделяет меня. Везение и удача повернулись ко мне своим неприятным местом.
- Но ты же живешь, идешь наравне с другими и, что самое главное, ты не несешь никакой видимой тяжести на себе, возразил некто. - Тебе бы резвиться и радоваться...
- Какая тут радость, когда невидимая душевная тяжесть давит подчас сильнее, чем реальная, - ответил второй ишак и пошел понуро дальше.
- А ты что тогда радуешься и идешь прямо, если на тебе нет никакой поклажи да и обязанностей, и имеешь ты, пожалуй, душевную тяжесть ничем не меньше, что тот понурый ишак? - спросил некто.
- Ты ошибаешься, дружище, - сказал третий ишак. - Да у меня маловато того, что давит на горб реально и были у меня потери и неприятности, но я не обращаю на них внимания. Я смотрю не на чужой достаток, не на потери, а на хорошее, что у меня осталось и этого оказывается вполне достаточно, чтобы чувствовать себя отлично.
- А как же зависть? Неужели она не гложет тебя, как большинство? - спросил некто.
- Раньше я тоже склонял голову от зависти, - ответил третий ишак, - но когда понял, что за любым достижением скрываются такие неприятности и тяжести, что отнимают радость от любого богатства, я перестал завидовать богатству и власти.
- А ты что радуешься? - спросил некто четвертого ишака. - У тебя же поклажа большая и обязанностей много, что же ты не понурый?
- У меня еще в достатке сил и здоровья, - ответил четвертый ишак. - Я и не замечаю всех тяжестей. Хочешь, спляшу даже со всей поклажей?
- Ну, спляши, - ответил некто.
Четвертый ишак бодро заплясал, в пляс устремился третий ишак, второй ишак посмотрел на них и еще более понурился от дополнительного груза зависти, первый же ишак до того был понур, что даже и не заметил танца и поплелся дальше.
Мораль состоит в том, что каждому приходится ишачить, но не надо ишачить больше необходимости, не надо ишачить душой и завидовать, надо знать, когда увеличивать нагрузку, а когда сбрасывать ее и не горевать из-за этого.