Жаба на работу №18 Красный мёд конкурса "Начало конца".
http://bookworms.ru/forum/viewtopic.php?f=35&t=18043
Рано утром, накинув на голое тело платок, взяв нож да лукошко, Алька Варькинсон отправилась в ближайший березняк, побродить. Год выдался скупой на дачников, хотя, люди говорили, у насыпи вечером кто-то поёт.
Альке, человеку из категории «ничего не происходит» задай вопрос: «как дела?», или «давно не виделись, чего не звонишь?», и она, долго не думая хрясь ножом по горлу и в колодец. Люди подобного типа считают порвать пасть соседу - обыденностью.
Алька исходила лесок вдоль и поперёк, надышалась свежим воздухом досыта, а в корзине сиротливо болтались всего пара барсеток да портмоне. Постояв секунду, Алька вытряхнула из улова наличные и решительно зашагала в запретный лес.
Миновав кромку, увидела семейство Подосиновых, засияла от счастья, вот оно Эльдорадо.
На душе у Альки запели птицы, аромат купюр защекотал ноздри, а из груди, подобно морскому прибою набегали вздохи.
– Чушь какая-то, – прогоняя наваждение, тряхнула головой, – у каждого из семьи по инкассаторской сумке! Значить где-то рядом должна быть машина.
Гуськом по тропе, из соседнего рассказа про пещеру, топало десять экскурсантов.
От неожиданности Алька присела. Что-то влажное, поскрипывая соснами, потрескивая буреломом, упёрлось в ягодицы.
– Что бы это могло быть? – покрепче сжав рукоятку ножа, Алька нащупала под собой гриб.
– Здравствуй Алька,– улыбнулся грибок и полез девушке на ноги.
Мелкие пузырьки, огибая редкие волосики голени, растекались по стопе, раздувались и, лопаясь, превращались в эрозию. Принялась срезать шелуху с отслоившейся кожей.
Опомнилась, когда лукошко стало неподъёмным. Осмотрелась, не ноги - обглоданные кости! Местность незнакомая. Привычным жестом полезла в карман за телефоном. Нету, кармана, она же не кенгуру.
Плутала Алька долго. Пару раз вполголоса перебросилась словами с деревом: «Бу-бу-бу».
«Ра-ра-ра»,– скрипнули в ответ мохнатые ветви. «Ти-ти-ти»,– зашумела листва. «Но-но-но»,– опускалось с неба вместе с дождём. Тревога шевельнулась в груди, что-то в этих буквах было знакомое. Женщина в нерешительности остановилась. Буратино?!
Замолкли птицы, поредели деревья, на лысой опушке кто-то доедал кусты.
Там, в зарослях ольшаника померещился Альке инкассаторский броневик. Тревога шевельнулась снова, но теперь уже ниже груди. Женщина в нерешительности остановилась.
– Ау, – позвала она робко, – есть кто живой?
– Нэт,– с подозрительным акцентом ответил ветер.
Дождь накрапывал всё сильнее.
– Переночую, а выручку спозаранку пересчитаю,– подумала она.
Чем ближе подходила Алька к машине, тем ниже опускалась тревога. Кто-То пристально наблюдал за ней.
– Простите, если помешаю, – зашептала она на ходу, – я устала и замёрзла. Пожалуйста, разрешите немного поспать, завтра уйду.
– Мистика какая–то, – тряхнув стеклоочистителями, ГАЗель сбросила упавшую на лобовое стекло листву.– Баба голая, одна в лесу. А у меня полный кузов кавказских пчеловодов!
На обшарпанном боку фургона кто-то накарябал странную фразу «Уважаемые пчеловоды, пожалуйста, не ссыте на резину». Заднее колесо щекотнуло нос едким запахом аммиака. Сердце грела догадка, скоро рассвет. За железной дверью Алька услышала тихий смех и гулкое «бу-бу-бу», «ра-ра-ра».
– Эй, буратины,– забарабанила Алька по металлической двери, – а ну выходите!
Двери со скрежетом распахнулись. От запаха немытых тел с ветки упада сова.
– Фу ты,– Алька отпрыгнула.
Лунный свет оставлял на стенках кунга горбатые тени Кавказского хребта. «Странные носы у этих буратин»,- подумала Алька, но вслух сказала:
– Вы чиво тут делаете?
Внутри угадывались силуэты сидящих вдоль борта мужчин.
– Мы двенадцать месяцев,– пасечник в спортивном костюме с надписью «Декабрь» зевнул, выпустив еле шевелившую крыльями пчелу,– тебя ждём.
Услыхав человеческую речь, один за другим начали просыпаться остальные пассажиры.
– Ти за подснежником пошёль или трактором? – пожилой мужик в огромной кепке ловким движением руки поймал выпущенную декабристом пчелу и сунул её в рот.
Блеснула фикса, хрустнуло хитиновое тельце, чуть слышный писк насекомого вытеснил тревогу в ноги. Алька вспомнила, что год назад подвязалась помочь застрявшим в лесу пасечникам.
«Блин, где я им в шесть утра трактор найду?»,– подумала Алька.
Блеснул нож. В смертельном испуге замерли сосны. Лишь только ветер, наблюдая, как из вспоротых животов выползают съеденные пчёлы, танцевал между деревьями лезгинку.