После зимней сессии на каникулы к Дардовне приехала погостить младшая дочь – девушка хозяйственная да к тому же юморная. И без того весёлая жизнь Дардовны и Дритревны теперь обрела новое звучание. Звучание хохота.
Девчонка быстро навела порядок в пущенном, было, на самотёк хозяйстве Дардовны и Дритревны. И что самое главное, теперь после работы учителок каждый день ждали горячие обеды. Это было очень даже актуально! Дочка Дардовны часто гоняла на автобусе в райцентр за продуктами и возвращалась оттуда с полными сумками.
И во всей этой январской посленовогодней идиллии только один раз случилось неприятное событие: Дардовну послали в райцентр на очередной семинар в УО. Или как говорила Дардовна: У-У-У-О-О-О!
А надо сказать, что ни Дардовна, ни Дритревна не переносили подобных мероприятий – они считали их пустой тратой времени. Но если более организованная Дритревна, ещё как-то с ними мирилась и даже пыталась что-либо записывать во время данных времяпровождений, то буйная непокорная Дардовна протестовала против таких вынужденных вылазок в УО яростно и очень громко – во всю силу своего голоса!
– Я лучше восемь уроков подряд проведу! Чем время терять! – бушевала обычно Дардовна. Но в итоге, всё равно ехала на эту, как она говорила, «очередную слушательную экзекуцию» и «нестихийное бедствие уошного масштаба».
Это на самом деле была пытка – выслушивать длительные нудные монологи выступающих. Обычно она выпадала из общей канвы повествования через две минуты от начала первого выступления.
Дардовне было так жаль потраченного времени, что она приноровилась в эти вынужденные поездки читать, или втихушку что-либо сочинять. Так её знаменитые «Записки сельского непедагога» зародились именно там.
Но на этот раз совещание превысило все мыслимые и немыслимые границы. Регламенты были злостно и цинично нарушены с первой же минуты семинара. Хорошо хоть на нынешнем семинаре они были вместе с Дритревной.
В пять часов вечера, вконец обалдевшие от потока ненужной информации и бездарного времяпровождения, Дардовна и Дритревна доползли до автобусной остановки.
Родимый подкатил с привычным небольшим опозданием. Но это было ничто по сравнению с тем, сколько времени ухнуло в бездну сегодня. Дардовна стремительно вскарабкалась в автобус. Народу немного и те сплошные односельчане. И даже есть свободные места!
– Здравствуйте! – прозвучал голос.
Дардовна вскользь глянула на источник звука и машинально, хотя и вежливо проговорила:
–Здравствуйте!
Она всегда отвечала на приветствие, даже если не знала здоровающегося. Зачем обижать людей? Ответила и в этот раз.
На неё в упор глядела и улыбалась девушка в надвинутой на лоб вязаной шапочке.
– Какое знакомое лицо, – подумала Дардовна, – где то я её уже видела. Кто же это, никак не узнаю…
Она плюхналась на сидение напротив и спросила, обращаясь к девушке:
– Извините, но что-то никак не припомню ваше имя.
За спиной послышался сдержанный смешок. Кажется Дритревна. Девушка глянула на Дардовну ещё раз. Губы ей смеялись, в глазах прыгали смешинка.
– Удивительно знакомое лицо… – вновь мелькнуло в голове
И тут Дардовна «включила» глаза. На неё со смехом смотрела… собственная дочь!
– О-о! – только и смогла произнести Дардовна.
Дритревна уже откровенно смеялась, нет, не смеялась, а ржала во всё горло, на глазах у неё даже вступили слезинки. Автобус тоже давился от смеха.
– Ну, ты Дардовна даёшь! Вконец заработалась! Собственную дочь не узнала! – выдавила сквозь смех Дритревна.
Потом до самой Пафнутьевки в автобусе не умолкали шутки и смех.