1
Утро стремительно набирало свой разбег. Моросил мелкий, не нудный, но очень долгожданный дождь. Птицы, отдыхая от беспрестанной испепеляющей жары, неистово кричали, радуясь долгожданной прохладе. Люди никуда не спешили и улыбались друг другу. Они тоже остывали от летнего изнурительного пекла. Всё радовало душу! Хотелось, чтобы так было всегда. Всегда и везде! Даже тянуло скакать на одной ножке от счастья.
Маргарита Николаевна не торопясь шла с ночного дежурства домой. Ну, Маргаритой Николаевной она была на работе, во второй больнице, где вот уже год трудилась врачом в кардиологическом отделении. А в простой жизни её, молодую красивую девушку, все звали Ритой, хотя она и считала себя очень даже взрослой. Как-никак, а скоро уже двадцать шесть лет!
Но это детали. Главное – совсем не замечая дождя, она находилась в таком блаженстве, в котором пребывала только в далёком-далёком детстве.
Рита весело шагала, размахивая сумочкой, и что-то напевала. Она не обращала внимания на давно промокшее платье.
Подходя к дому, Маргарита услышала под скамейкой жалобное мяуканье. Приглядевшись, увидела в самом уголке чёрного, с белой мордочкой и ярко выраженными жёлтыми глазами маленького котёнка. Его шёрстка промокла и скорбно висела. Котёнок сидел сгорбившись и неистово дрожал.
– Как ты сюда попал, дружище? – Маргарита нагнулась и попыталась его вытащить, но тот ещё глубже забился в угол. – Иди сюда, глупенький, – Рита встала на колени, но руками никак не могла до него дотянуться.
В одно мгновение она с головы до ног вывозилась в грязи.
– Молодой человек, – окликнула она проходившего мимо молодого мужчину, – вы не поможете мне достать котёнка? Я не могу до него дотянуться. Жалко. Промок весь, бедняга, и замёрз. Видно, кто-то выкинул. До чего злые люди! Возьму его себе. А то подохнет здесь, правда? – Маргарита грустно взглянула на представителя сильного пола.
Мужчина подошёл, наклонился, посмотрел. Затем обошёл скамейку, взяв несчастное животное, протянул его девушке.
Рита инстинктивно покраснела от простоты выполненного действия.
– Вы бы видели себя… – улыбнулся он. – Вылитая Золушка из детской сказки, – он весело рассмеялся, закрывая Риту от дождя зонтом. – Хотя… красоту ничем нельзя испортить, ни шубой из песца, ни дорогим кольцом на пальце, ни этой благородной грязью, – и он снова рассмеялся. – Где вы живёте?
– В этом подъезде. Но у меня из всего перечисленного вами, кроме грязи, разумеется, ничего нет.
– Замечательно! Значит, непременно будет. А сейчас – бегом! Иначе простудитесь. Давайте вашу сумочку, а вы несите своего спасённого кота. На каком этаже живёт моя прекрасная леди?
– На третьем.
– Превосходно! Лифт отменяется. Только пешком и в ускоренном темпе. Это я вам как врач заявляю.
– Вы врач? – хитро улыбнулась Маргарита.
– Да! И представьте себе, неплохой. Это не я говорю, а больные, которых я лечу.
– И какой, если не секрет?
– Нейрохирург.
– Ого! Серьёзная профессия.
– Согласен. А вы?..
– Мы уже пришли. Пожалуйста, достаньте из сумочки ключи. Они в маленьком кармашке. Родители, наверное, ещё спят. Не хочу будить.
Как только ключ вошёл в отверстие замка, дверь распахнулась. В проёме стояла миловидная женщина в цветастом халате.
Рита шагнула за порог.
– Доброе утро, мама. Папа спит?
– Спит. Его сегодня ночью два раза вызывали. Ритуля, где ты так вывозилась? В больнице потолок обвалился или канализацию прорвало?
– Всё в порядке. Мамочка, познакомься, это Яша, – и она протянула ей котёнка.
– Очень приятно. Людмила Александровна. Чего вы там стоите, Яша? Проходите в дом.
– Прошу прощения, но меня зовут Гена. А Яша, по всей видимости, он, – показал Геннадий на прижатого к груди Людмилы Александровны котёнка.
– Извините, пожалуйста. Какой миленький котёночек! Давай, Рита, я его полотенцем вытру и подогрею молочка. А вы, Гена, проходите на кухню. Сейчас будем кофе пить с пирожками. Сегодня пекла. Специально к Ритиному приходу. Ещё горячие. С рисом, яйцами и луком.
– Прошу прощения, но я сейчас очень тороплюсь. Обещаю попробовать обязательно. Мы с Риточкой сегодня в 18.30 встречаемся у входа в театр имени Комиссаржевской, и она мне принесёт парочку, если, конечно, не съест по дороге, – улыбнулся он. – До свидания. Рита, я буду в темных брюках, светлом пиджаке и с букетом роз! – крикнул он, сбегая по лестнице.
– А галстук? – прокричала она вслед.
– Галстук сейчас не в моде, – и дверь подъезда закрылась.
– Рита, быстро под горячий душ и за стол. Не хватало, чтобы летом простудилась.
2
Мать и дочь сидели за столом, как вдруг в костюме, галстуке и с бутылкой коньяка на кухню вошёл отец.
– Коля, это по какому случаю ты вырядился? Да ещё со спиртным? Что за праздник? Или переспал маленько?
– Доброе утро. У нас же гости?
– Где ты их увидел?
– Я из ума ещё не выжил. Мне мужской голос явно не приснился. И говорили о встрече, розах… Вот я и подумал, что жених свататься пришёл. Какое сватовство может быть без бутылки и отца у этого замечательного ребёнка? Где он? Когда свадьба?
– Папа, ты сейчас о чём?
– Действительно, дочка, что это за мужчина? Театр, цветы?.. И правда, очень как-то неожиданно и странно. Но должна отметить: мужчина очень приятный, я бы даже сказала – красивый. Он с тобой работает? – поинтересовалась мать.
– Я его не знаю. Шла, пыталась котёнка достать, а он мимо проходил и помог мне… Вот и всё. Только обмолвился, что тоже врач, нейрохирург.
– Ты сегодня с ним в театр пойдёшь?
– Мама! Какой театр?! С человеком знакома две с половиной минуты – и театр… Не смеши.
– Ты в девках решила засидеться, дорогая? – это отец, переодевшись в спортивный костюм, вернулся на кухню. – Тебе, милочка, уже не восемнадцать лет. С твоей работой кого-либо порядочного найти невозможно. А вся шваль уличная по барам сидит, пиво хлещет да наркотиками балуется. Вот оттуда СПИД в стране и уроды рождаются. Скоро нормальный человек станет редкостью! Либо вымрет. Мать говорит, что хороший мужчина, значит… А сколько ему лет?
– На вид – тридцать или около этого.
– Для мужчины самый возраст, – резюмировал он. – И на ногах твёрдо стоит, и характер сформировался. Не будь дурой! Надо встретиться, узнать человека… Или ты думаешь, что принц к тебе сам прилетит? Не дури, дорогая! Пойдёшь, поговоришь, заодно и спектакль посмотришь…
– Папа, до вечера ещё далеко. Я так устала. Дежурство было не из лёгких.
– Милая моя, эту профессию сама выбрала. Ты думаешь, мне за столом стоять, оперировать по три, четыре, а то и пять часов легко? Тебе сколько годков? А мне, извини, к полтиннику полшага пути. А это кто у нас в пуховом платке завёрнут? – увидел он, как что-то шевелится в углу.
Рита подбежала к креслу, размотала платок.
– Папочка, посмотри, какая прелесть! Это Яша.
Кот потянулся во всю свою маленькую длину, сладко зевнул, благодарно обнял Маргариту и лизнул её в щёку.
– Какое очарование! – промолвила мама.
– Дайте мне его, – отец ласково взял котёнка на руки, перевернул на спину, отодвинул хвост и подтвердил мужской пол. – А почему, собственно говоря, Яша? – недоумённо спросил он.
– Кот на нашего рентгенолога очень похож, – засмеялась Рита. – Просто одно лицо.
– Если на рентгенолога… Пусть остаётся Яшей.
– Доченька, иди отдохни. К вечеру ты должна выглядеть как огурчик, – мать обняла и поцеловала дочку, – а то глаза ввалились, синева…. Иди, мы с папой всё уберём.
– И правда, пойду вздремну.
Лишь щека коснулась подушки, сладкий сон тут же сморил её.
3
Часы пробили два раза.
Нужно будить Риту. Пора просыпаться.
В квартиру позвонили.
– Буди-буди, я открою, – отец со стоном поднялся с дивана и направился в прихожую.
В дверях с огромным букетом роз стоял старший ординатор нейрохирургического отделения Павлюк Геннадий Сергеевич.
Геннадий изумлённо глядел на заведующего кардиохирургией Лебедева.
– Здравствуйте, Николай Михайлович, – поражённо и в то же время ошеломлённо пролепетал Павлюк.
– Гена, здравствуй. Что опять случилось? Вчера целый день в клинике провёл. У врачей выходные бывают? Почему тебя послали? Заходи, я сейчас переоденусь. Да, а почему розы? До юбилея мне далековато. И до пенсии тоже.
– Николай Михайлович, всё в порядке. Не надо никуда ехать. А розы...
– Ничего не понимаю. Ты здесь, а ехать не надо.
– Я сегодня утром вашей дочери помогал котёнка достать… Принёс ему молоко с рынка и немного свежего мяса. Он у вас или…
– Вот оно что! А то мне послышалось, что какой-то молодой человек приглашал мою Маргариту в театр и убежал. Думал, пригрезилось. Это был ты?
– Я, Николай Михайлович. Так надо было. В отделение к себе ходил. У меня два тяжёлых. Беспокоился… К счастью, всё в порядке. Потом на рынок ездил, домой заходил, переоделся. И розы Маргарите Николаевне купил.
– А Яша у нас. Вот, оказывается, кто его спаситель! Я прессу просматривал, а он у меня на груди дрыхнул. Ты проходи, не стой в дверях. Положи букет на тумбочку, раздевайся и ступай в ванную мыть руки. Обедать будем.
– Спасибо большое, я сыт.
– Меня это нисколечко не интересует.
– Коля, кто пришёл? – донёсся голос жены из спальни дочери.
– Не скажу. Пусть тебя любопытство гложет. Мы обедать сегодня будем, Людмила Александровна, или у нас пост?
– Иду-иду. Мог бы и сам кастрюлю на плиту поставить.
– Мне нельзя руки перетруждать. Врачи рекомендуют тяжелее рюмки ничего не поднимать.
– Знаю я твои рюмки… Сестёр на руках таскать можно, а кастрюлю… Здравствуйте, Гена… А вы…
– Знакомьтесь, Геннадий Сергеевич, моя сварливая супруга, Людмила Александровна. В ней живут два антипода. Она очень любит посмеяться, а порой сразу намеревается обидеться, сама не зная на что. А ещё умеет красиво удивляться. Прямо как девочка. И если бы её сейчас здесь не было, обязательно сказал, что безумно её люблю!
– Коля, – Людмила Александровна довольно махнула рукой, – скажешь тоже… Спасибо, конечно, очень приятно, но…
– А вот и моя лохматая дочь, Маргарита. Она только проснулась.
– Ой! – простонала Рита и скрылась в спальне.
– Не будем ей мешать. Минут через двадцать выйдет потрясающе красивой. А мы проследуем на кухню. У меня есть изумительный коньяк. Из Франции привезли для торжественных случаев. Считаю твой сегодняшний приход очень даже торжественным.
– Николай Михайлович…
– Возражения не принимаются.
– Коля, что ты к человеку пристаёшь? Может, он не пьёт вовсе, – вмешалась жена.
– Если хирург не пьёт, его место в поликлинике, прыщи давить. После двух-трёх часов пребывания за операционным столом так вымотаешься, что без рюмочки никак не обойтись.
– Тебя послушаешь, то все хирурги – пьяницы?
– Типичная женская логика. Заметь, Гена, они заливаются над шутками Хазанова, Маменко, Петросяна… Но поверь мне на слово, жёны этих самых шутников в доме юмора не понимают. Всё, что могла исторического изобрести в этом мире женщина, – придумать Восьмое марта. Только из-за этого мы её помним и уважаем. И то потому, что это выходной день. Не женись, Генка. Не зря за столом взрослые люди «Горько» кричат. Народ понапрасну таких слов орать не будет. А, впрочем, на моей Ритке женись. Объясняю почему. Во-первых, у вас с ней одна профессия, одна точка соприкосновения…
– Рита тоже врач? – удивился Геннадий.
– А ты не знал? Ординатор кардиологического отделения во второй больнице. И что самое главное – не испорчена нашим гнилым обществом. Не курит, не пьёт… О других вещах я просто промолчу. А времени ходить и искать мальчика, читающего на скамеечке Булгакова, просто нет. Да и мальчиков таких уже тоже нет. Какое нас ждёт, в перспективе, испорченное общество… Я сам видел, – Николай Михайлович перекрестился, – как жених и невеста, она в фате, он в костюме, фотографировались на набережной. Из их ртов не вылетело ни одного порядочного слова. Сплошной мат с обеих сторон. А ведь это будущая мать, а он, может быть, отец. Я просто в шоке. И так почти везде. Полная деградация. Жутко! Противно! Страшно! Сейчас приходят врачи после платного обучения с нулевыми знаниями. Кто это? А я скажу. Дипломированные убийцы! Зная, что из больницы их через время попрут, они открывают собственные клиники, кабинеты… Мы же после вмешательства этих «светил» потом сделать ничего не можем. А кладбище от лечения этих «корифеев» стремительно расширяется. Вот и представь себе наше светлое лучезарное будущее.
– Коля, человек видел нашу дочь две минуты. А ты, – женись!
– Тогда пусть наша дочь ходит старой девой или найдёт для себя алкоголика, а на худой конец наркомана, он народит нам уродов…
– Типун тебе на язык!
– Я согласен… – выпалил Геннадий.
– Что согласен?
– Жениться на вашей дочери. Рита мне сразу понравилась.
– Дело говоришь! За это стоит выпить… Вот и наша Маргарита прекрасная. Правда, хороша? Ты чего такая красная? Аллергии вроде у тебя никогда не было… Прости, совсем забыл про ваш утренник в больнице. Вживаешься в роль синьора Помидора? – расхохотался Николай Михайлович
– Папа.
– Шучу, дочь, шучу. Присаживайся к столу.
– Коля… – возмущённо сказала супруга. – Даже неудобно перед гостем. Просто было пасмурно и она забыла задвинуть штору, а потом появилось солнышко и напекло лицо…
– Совсем другое дело. Бывает… Знакомься, мой коллега Геннадий…
– Что вы, Николай Михайлович, так официально. Аж мне страшно стало. Просто Гена. И мы уже знакомы.
– Пардон! Я совсем забыл. Годы, склероз… Кстати, Ритуля, он тебе такие шикарные розы принёс…
– Ой, извините… Я на секундочку…
Геннадий выбежал в коридор и вернулся оттуда с букетом.
– Это вам, – протянул Гена розы Маргарите, склонив голову.
– Спасибо, – лицо Риты опять стало пунцовым. Она окунула его в букет.
– Вы в театр сегодня идёте? Какой? Что за спектакль?
– В театр имени Комиссаржевской. Кстати, мой самый любимый театр. А спектакль «Утоли мои печали». По отзывам – очень даже хороший.
– Мать, а мы с тобой когда последний раз ходили на спектакль или концерт?
– Я что-то и не припомню.
– А может, сегодня тоже…
– Может, но не сегодня, – Людмила Александровна недоумённо взглянула на мужа.
– Ответ очень мудрый, – согласился Николай Михайлович.
– Не подлизывайся. Садимся все к столу поближе. Я подаю борщ. Теперь уже и не знаю, что это – поздний обед или ранний ужин? – счастливо улыбнулась она.
– Нам всё равно. Рита, а ты обратила внимание, как элегантно одет Геннадий? Светлые брюки, тёмный пиджак… Очень оригинально! Как тебе? Мне нравится? Может, и я так начну ходить?
– Помнится, утром он говорил совсем о другом одеянии: тёмных брюках и светлом пиджаке, – уточнила Рита.
– Маргарита Николаевна, восхищён вашей внимательностью! Для красивой девушки это огромный плюс. Я когда оделся, то сразу испугался, что в толпе обворожительных мужчин вы меня не узнаете и не найдёте. Поэтому сразу стало обидно за себя. Посему я и пришёл к вам, чтобы избежать нежелательных недоразумений. А облик поменял из-за веской причины. У пиджака оторвалась пуговица.
– Всё, друзья мои, дебаты прекращаем! И правда хочется есть, – Николай Михайлович разлил по рюмкам коньяк. – Давайте выпьем за всё хорошее. Мне очень хочется, чтобы эта встреча была началом длинной и счастливой истории.
Все чокнулись и молча выпили до дна, думая каждый о своём. Но мыслили об одном и том же.
Борщ был удивительно вкусным и буквально в одно мгновение съеден.
– Мама, – взволнованно спросила Рита, – а Яшу кормили?
– Мне показалось, что это мохнатое существо подарили исключительно мне, – подчеркнул Николай Михайлович, снова наполняя рюмки. – С момента поселения здесь Якова он сразу нашёл во мне друга и покровителя. Больше о нём никто и не вспомнил. Разве что Геннадий, который принёс несчастному котёнку рыночного молока и мяса.
– Неправда, папа.
– А почему Яша? Как-то даже странно, – удивлённо произнёс Геннадий.
– Он очень похож на нашего рентгенолога. Не отличить, – засмеялась Рита.
– Серьёзно? – удивился он. – Теперь мне непременно нужно будет зайти к вам, чтобы сравнить копию с оригиналом, – тоже засмеялся Гена.
Обед прошёл весело и шумно. Часы отстучали четыре раза.
– Дочка, до спектакля два часа. Иди переоденься. Не дай Господь опоздаете.
– Не переживайте, Людмила Александровна, мы на такси поедем.
– И всё равно пойди и приведи себя в порядок.
– А мы с Геннадием Сергеевичем пока перекурим, – сказал Николай Михайлович, вставая и направляясь на лоджию. – Люда! – крикнул он жене. – В следующее воскресенье тоже сделаем выход в люди. А то живём в огромном городе, культурном центре, а спроси – и рассказать нечего. Даже стыдно! Жизнь на диване…
– Ну-ну… Посмотрим на эту перемену.
– Не посмотрим, а готовься.
– Людмила Александровна, на субботу, если я или Николай Михайлович не дежурим, я возьму билеты на своё усмотрение.
– Правильно, Гена! Наш папа уже завтра в своей больнице обо всём забудет.
– И чего сразу забуду? Ничего не забуду, – возмущённо ответил глава семейства. – Тогда мне придётся сделать то же самое на другие выходные. И никакие возражения не принимаются.
– Идите уже, курите, фантазёры, а я со стола уберу.
4
Из спальни вышла Рита в тёмно-синем длинном платье и туфлях на высоких каблуках, благоухая чем-то обворожительным.
– Я готова.
Все обернулись.
– Рита, в своём одеянии я рядом с вами кажусь огородным пугалом.
Маргарита слегка зарделась и довольно улыбнулась от произведённого эффекта.
– Гена, не прибедняйтесь, – успокоила его Людмила Александровна. – Всего вам хорошего, – и она перекрестила их.
5
Рита домой вернулась поздно. Родители уже спали. Она на цыпочках прошла на кухню, достала из коробки свернувшегося клубочком котёнка, взяла его на руки, нежно прижала к себе и поцеловала.
– Спасибо тебе, мой милый Яшенька! – прошептала она. – Я, кажется, влюбилась… И тебя тоже люблю. Не засыпай. Я пойду переоденусь и заберу тебя к себе. Будешь спать теперь со мной.
– Рита, у тебя всё в порядке? – послышался сонный мамин голос из родительской спальни.
– Да, мама, всё хорошо. Спокойной ночи!
Маргарита счастливо улыбнулась.