– Веня! Почтальонша заходила, пенсию принесла. И письмо. А кто написал, понять никак не могу. Очки третий день ищу…Ты их не видал?
– А мои не подскажешь где?
– Куды сунула?.. Ищу, ищу, а найти не могу. Прямо колдовство какое-то… И письма в конверте нет. Одна фотокарточка. Я её и так, и этак… Расплывается всё. Мужик сфотографирован. Похож на Вовку. Но в морской форме. Откедова её можно взять в тундре-то? Он же там газ сверлит… А с другой стороны? Баба какая-то с хвостом у него на коленях сидит. Шлюха, поди. А он, паразит, трубку курит. В самом низу написано крупными буквами: «Привет из Сочи». Может, Сони? Тогда кто она? Жена али…
– Ну и что? Мало ли баб на свете? И все на коленях посидеть хотят.
– Ах ты, старый хрен! Уже и шевелиться нечему, а он всё своих подруг жизни вспоминает. Всех на коленях перетискал? Я знаю. И Верка Авраменко, говорят, твоя дочь… Сходство есть. Ноги такие же кривые, – зло хмыкнула жена.
– Ну, начала… Нормальные у Верки ноги. И лицом хороша. А на меня не похожа нисколечко. И с ногами ты перепутала. Это у тебя они кривые. А баб? С хвостом-то почему? Таких отродясь не видывал.
– Где тебе? Ты со своих не слазил, сволочь эдакая! Ноги мои ему не нравятся. Пойди, поищи с прямыми…
– Куда тебя всё время несёт? До чего ты занудная. Торчишь, как кость в горле. Кто о чём, а вши о бане. С письмом не разобралась, а туда же… Главное, свои очки потеряла и мои раздавила... Надо в город ехать, заказать или попросить, чтоб кто-нибудь привёз. Здесь, правда, ошибиться можно. Надо знать, какое зрение. Завтра в санчасть схожу. Можа наша фельдшерица померяет зрение?
– Она сама, как сова, не видит ни черта. Укол Прокопу делала, так вместо задницы в ляжку попала, – старушка ехидно засмеялась. – А ты сходи, сходи… Может, чего и выходишь.
– Обязательно выхожу. Дай хоть я открытку посмотрю. Хотя, погодь. Сейчас к соседке схожу. У неё точно очки есть.
Вениамин стал натягивать резиновые боты. В одном вдруг что-то сильно хрустнуло и затрещало.
– Нина, кажись, я чавой-то раздавил.
Он снял бот.
– Так оно и есть. Это твои очки. Как они туда могли попасть?
– Горе какое! Теперь и я ослепла. Вспомнила! – почти радостно закричала она. – У меня под стол укатился клубочек. Я полезла его искать, а очки-то и свалились. Стала шарить вокруг, а в это время Маруся Нефёдова зашла. Она деньги в долг брала. Пирожки с капустой и яйцами принесла. Я чайник поставила. Сели чай пить. Ты в это время на рыбалке был. Пришёл и спрашиваешь, откуда, мол, пирожки. Я тебе говорю, что Маруся была. Ты похвалил, сказал, что вкусные. А у меня очки совсем из головы вылетели. Напрочь. Всё перерыла. Нет! Как в воду канули. А они к тебе в бот… Но кто мог подумать, что они именно туда и упадут. Теперь надо точно в город ехать. Ты Валерку увидишь, договорись с ним. Скажешь, что я ему бутылку самогона за это поставлю, только пусть свозит. Он кожен день туда мотается с молоком. Чай в тягость ему не будем. Посидим спокойно. Погляди, может склеить как-то можно аль резинку привязать.
Вениамин высыпал содержимое бота на табурет.
– Тут одно месиво. Ни один клей не возьмёт. Сама поди посмотри.
– Медведь косолапый…
– А ты тогда – медведица. Ночь проспала на моих очках и даже не почувствовала. Кожа, как у крокодила.
– Зато у вас бархатная…
– Я куда-то собирался идти…
– А я почём знаю? Вы обычно мне не докладываете.
– Раз некуда идти, включай телевизор. Послушаем, как богатые плачут. Не помнишь, какая сегодня серия?
– Разве их всех запомнишь. Я сначала записывала. А потом это дело бросила. С сотню будет. Хочется дожить и узнать, чем всё это закончится.
– Нина, сегодня я в кресле смотрю, а ты на диване.
– Случайно не перепутал?
– У меня, в отличие от тебя, склероза нет.
– Я на диване могу заснуть.
– А ты сидя смотри.
– Сидя неудобно.
– Не переживай, я услышу, как ты сопеть начнёшь, и обязательно тебя разбужу.
– Один раз ты уже разбудил…
– Извини, тогда я сам заснул.
– Пока есть время, давай я пельмешек отварю. А то купить купили, а есть некому. После фильма чай с малиной... Я греночки мягкие пожарю.
– Это дело…
– Ты за мной как за каменной стеной.
– Давай не будем уточнять, кто за чьей.
Вскоре наступила ночь, старики разбрелись по своим кроватям и сладко уснули.
Начало светать.
– Венька, ты спишь?! – вдруг прокричала бабка.
– С тобой разве поспишь? Чё опять произошло?
– Я вспомнила. Ты за очками вчера должен был сходить.
– Я помню. Схожу ужо. Не сейчас же идти. Люди спят ещё. Это тебе всё никак неймётся.
– Не забудь, – было слышно, как заскрипели пружины дивана. Это супруга перевернулась на другой бок и тут же захрапела.
Вениамин, проворочавшись с час, понял, что уснуть уже не удастся. Он встал, оделся и вышел на улицу. Солнышко, оторвавшись от земли, искрилось в каждой капельке росы. Воздух, казалось, звенел от отражённых искр.
Сходил в курятник, выпустил курочек, бросил им зерна.
За забором на крыльце курил Николай Максимович, отставной полковник. Сосед.
– Доброе утро, Максимович.
– Доброе утро, Вениамин Афанасьевич. Не спится? Заходи, покурим.
– Да разве только рядом посидеть, дымком подышать. Я, почитай, уж годков восемь как не курю.
– И это правильно, – они пожали друг другу руки. – Что с утра такой озабоченный, Афанасьевич?
– Максимыч, проблема у меня.
– Не вопрос. Сейчас похмелю. Вы должны знать, чем отличается умный человек от мудрого? Нет? Я напомню. Умный готов решить любую проблему, а мудрый может только дать совет. Вам покрепче или пивка?
– Не-е-ет, что ты. Я с этим делом тоже давно завязал. Хотя… изредка и бывает, но не больше рюмочки.
– Тогда что произошло? Денег в долг дать?
– Нет, не надо. Вчерась пенсию принесли.
– Во дела! Всё нормально – и вдруг проблемы… Выкладывай! Может, инопланетяне ночами посещают?
– Скажешь тоже. Очки у нас обоих поломались. Фотокарточку кто-то прислал. А мы… Окромя как руками потрогать – больше ничего.
– У меня с вами общая проблема. Я тоже вчера очки на пол уронил. И стёкла вдребезги. Сегодня еду в город. Могу взять. Часов в десять вас устроит?
– А я собирался просить нашего «молочника».
– Видите, как хорошо. И проблема отпала. К вечеру будете с новыми глазами. Завтракайте, не спеша собирайтесь… Я за вами зайду.
Вечером старички в новых очках первым делом принялись рассматривать фотографию.
– Точно, наш Вовка! «Привет из Сочи». А Сочи – это где-то на юге?
– До чего ж ты тёмная. Сочи – это город-курорт на Чёрном море. Туда отдыхать едут, на море купаться, загорать, с девками куражиться…
– Эко… Значит, он куражится уже. А чё у неё вместо ног плавник?
– Плавник для женщины не самое главное. Как бы тебе объяснить понятнее… Короче, на пляже стоит разрисованный щит. И в нём дыра выпилена. Туда голову вставляешь. А с другой стороны тебя фотографируют. Это вовсе не девка, а Русалка. Она тоже нарисована. Там всё что угодно намалевать могут. И на лошади сидишь, и гусаром стоишь… Таким образом у дураков деньги высасывают. Поняла? По телевизору показывали. Разве не видела?
– Я у телевизора не сижу цельными днями. И сварить, и постирать…Вот откедова ты такой умный у нас? А почему он с трубкой и в тельняшке?
– Объясняю бестолковым ещё раз. Тельняшка нарисована и фуражка тоже. А трубка?.. Може, дают там пососать, а може, и сам курит. Напиши, спроси.
– Куды писать-то? За четыре года первая весточка от него пришла. «Привет из Сочи». Ни «здрасте», ни «до свидания», – Нина в обиде поджала губы.
– А я о чём? Выродился весь в тебя. Такой же непутёвый.
– Надо же, непутёвый... Все бы были, как я, непутёвые… Это он шатун в тебя. Помнишь, по молодости неделями пропадал. А-а-а… – в горечи она махнула рукой.
– Ладно. Ты тут разбирайся, откедова у кого ноги растут, а я схожу к соседу, на пиво приглашал.
Вениамин ушёл, а Нина долго смотрела увлажнёнными глазами на сына, поцеловала родное лицо и с печальным вздохом поставила фотокарточку на комод.