Яркий солнечный луч, упавший сквозь лесные заросли, разбудил мышонка. Несмышлёный, только вчера пришедший в эту жизнь, Яшка даже глаза открывал с трудом. Его слабые и не развитые ещё ножки не хотели подчиняться воле мышонка – разъезжались и не держали тщедушное тельце Яшки. Он еле двигался, набирая сил, но уже тянулся к свету, воле и жизни. Острое желание поскорее познать окружающий мир беспокоило Яшку и толкало на подвиги. Его пятеро братьев и сестёр ещё спали, нежась в своих кроватках и тихо посапывая. Доброй и ласковой мамаши Моти, к которой постоянно прижимался и укрывался её шёрсткой мышонок, не было. Нежный лёгкий пух Яшки не согревал его тельце. Отсутствие матери пугало его, а подступивший голод заставил ползком, на дрожащих ножках, вывалиться из мягкого и уютного домика, в котором жила их семья.
Маленький Яшка сразу оказался в страшном для него и не изведанном мире. Великаны деревья скрипели и ругались друг с другом, борясь за расширение пространства вокруг, чтобы можно было свободно взмахивать своими ветвистыми и разлапистыми руками. К удивлению мышонка они не тронули его и даже не проявили интереса, занятые своей борьбой за выживание. Молоденькая берёзка обвила тоненькими ручками тяжеловесный стан своей мамаши, которая заботливо склонила крону над ней, прикрывая от невзгод. Грозные деревья строго и величаво стремились к небесам, недоступные взгляду и пониманию бедного Яшки.
Свет поблёк, а затем совсем померк, раздался свист и шум – чёрная лохматая туча закрыла просвет между деревьями. Всё тело Яшки задрожало от страха, ноги подкосились, и он упал. При падении скатился в яму, и его накрыло округлой тёмно-зелёной крышей. Сердце билось учащённо, пульс стучал набатом. Мышонок в стрессовой ситуации забыл даже про голод, замерев на одном месте от пережитого ужаса. Мрак, окружавший его, так же внезапно рассеялся, но Яшка не мог двинуться с места. Это был его первый жизненный опыт, когда инстинкт помог спастись от хищного коршуна под липовым листком.
Придя немного в себя, Яшка продолжил поиски мамаши. Однако далеко уйти он не смог – нарастающий грохот и треск в нижнем ярусе непроходимых джунглей шокировали его. Реализованный уже шанс на спасение помог ему и сейчас - заставил из последних сил срочно искать убежище. Яшка прижался к могучему стволу дерева, а затем свалился в ближайшее отверстие и упал на мягкое дно ямы. Это было дупло в прогнившем основании сосны. Земля вздрагивала и стонала от топота ног и ударов копыт не известных мышонку животных, проходивших мимо. Их похрюкивание нервной лихорадкой отзывалось в тельце мышонка. Резким ударом огромных бивней одно из них сорвало рядом с Яшкой пласт древесины и со страшным хрустом стало поедать жирных округлых личинок. От переизбытка острых и опасных ощущений, наложенных на обморочное состояния от голода, мир вокруг помутился, и Яшка потерял сознание.
Резкие и динамичные удары, как частые грозовые раскаты, били по сосне. Это привело в чувство, но не освободило от страха беспомощного мышонка. Он не мог ещё знать, что это работает топором лесоруб, но самой природой ему было дано понять, что это опасность. Яшка, изловчившись, вывернулся из-под летевшего на него обрубка бревна и из последних сил устремился прочь от ужасного места.
Неведомая сила подхватила мышонка и вознесла на высоту. Приоткрыв глаза, Яшка увидел вокруг колеблющуюся гористую поверхность, на которой он находился. Над ним нависала округлая, качающаяся глыба, на которой в двух озёрах плавали, пропадая и вновь появляясь, острова. Сбоку на ней болтались лопухи, а сверху - завихрения шерсти. Мышонок дёрнулся спрятаться от новых ужасов, но горы мгновенно приподнялись и окружили его не проходимой стеной. Яшка, не найдя выхода, замер и прижался в расщелине, почувствовав приятное тепло ладони лесоруба, так похожее на тепло матери.
Горы вокруг встали дыбом и опрокинулись - от затяжного падения сердце мышонка застыло, ножки судорожно вытянулись, пытаясь за что-то зацепиться. Приземление мягким и податливым тельцем не было чрезмерно болезненным. Вокруг нависали вертикальные откосы с металлическим отливом. Яма была для Яшки глубокой, с сильным не знакомым запахом. Сверху с сухим шелестом упали стебли травы. Вздрагивая от каждого звука, мышонок побрёл по окрестностям, пытаясь найти выход. Его не было – везде вздыбливались суровые вертикали высоты. Обессилев, он прилёг под сухой травой, согнувшись и обхватив головку ногами. Разбудил его запах, похожий на молоко матери, но более острый. В его рот грубо уткнулся трубчатый обрезок, твёрдый как дерево, а из него вытекали белые капли. Яшка сначала захлебнулся этой жидкостью, а затем обрадованно принял её, присосавшись к истоку молочной реки.
Мышонку показалось, что жизнь уже налаживается. Его кормила и поила молоком прекрасная, но огромная для него фея. Чувствуя тепло её рук, Яшка успокаивался и забывал на время об утерянном доме и своих родных. Его новым прибежищем стала эта странная яма.
Сверху с шуршанием стали падать толстые и длинные стебли, а затем что-то шлёпнулось на них. Острый материнский запах резанул Яшку. В следующий момент Мотя обрадованно схватила сынишку за шиворот и стала метаться, ища выход. Везде были твёрдые и высокие препятствия, закрытые сверху бледным покрывалом. Яшка прижался к Моте, обхватил её и боялся больше отпустить, у его счастья не было границ – оно было безмерно.
Мотя долго искала выход и мучительно боролась, чтобы выбраться вместе с Яшкой на волю, где её ждала семья. Проходило время, а путей и лазеек для спасения не было. Она всё яснее понимала не возможность совместного побега. Уставшие, они лежали обнявшись. В голове Моти мелькали образы оставленных ею, родных и голодных детей. Она окончательно убедилась, что остался только один вариант. Нежно, но властно оттолкнув Яшку, она взобралась на лежащий хворост и сделала отчаянный прыжок. Сорвавшись и исцарапав ноги, опять упала вниз. Отдохнув, повторила попытку и зацепилась за вершину – свобода! Потрёпанный невзгодами мышонок, потеряв повторно мать, лишился сил и забился в уголок.
Истома и уют обволокли Яшку. Он чувствовал материнское тепло и питательную силу молока, которое хотелось пить, не отрываясь. От грубоватого толчка Моти он вздрогнул, открыл глаза и увидел родное семейство, каждый мышонок которого пробивался к матери с той же целью, что и он. Яшка не утруждал себя долго раздумьями о прошлом и пережитом – он ещё и не понимал, что набирающий силу мозг во сне открывал ему длительный опыт его родовых истоков, подготавливая к опасной жизни за пределами семейного очага. Немного повозившись, Яшка растолкал братьев и довольный, закрыв глаза, опять засопел у матери под боком.