Будильник уже третий раз играл мелодию из кинофильма Френсиса Копполы «Крестный отец» и это означало, что на утренний моцион и завтрак времени оставалось совсем ничего, не говоря уже о зарядке, которая сегодня уж точно выпадала из графика. Вставать не хотелось до боли в печёнке. Пришлось делать над собой колоссальное усилие, чтобы оторвать себя от такой милой и, казалось, самой родной и любимой в столь ранний час подушки.
За окном барабанил дождь, в небрежно задвинутую с вечера штору проглядывало утреннее небо похожее на большой черный панцирь, плотно лежащий со всех сторон над городом. Ощущение было такое, будто кто-то огромный и всемогущий заботливо прикрыл последнего непроницаемым свинцовым колпаком. Однако, план работ на день был утвержден еще с вечера, посему волен не волен, а надо было вставать и выполнять намеченное.
Левушка, зажмурившись напоследок, плотно прижался к теплой перине всем своим могучим, хорошо тренированным телом и, резко выскочив из кровати, сразу побежал в ванную, чтобы потоки холодной воды смогли его разбудить уже окончательно и бесповоротно.
Приняв контрастный душ и быстро позавтракав, Лева, засунув под мышку приготовленные с вечера вещи, вышeл к лифту.
Оба лифта как всегда не работали. На площадке перед ними топталась в нерешительности соседка Маша со своим любимцем американским питбультерьером по кличке - «Рокки».
– О, какая приятная встреча, - широко улыбнулся Лёва, не без удовольствия чмокнув Машуню в щечку по православной традиции три раза и при этом, как бы случайно, коснувшись главной гордости соседки - её шикарной груди.
– Да, годы нас делают только красивее, – сделал Лёвушка комплимент женщине, не собираясь убирать руку с её прелестей. Рокки, злобно оскалившись и угрожающе зарычав, сделал движение в сторону Козела.
– Ну, и что ты можешь мне сделать в этой сбруе, – весело засмеялся Лёва, щёлкнув псину по наморднику. – Стой и завидуй молча.
– Смотри, могу ведь и снять! И не надо мне намекать на мой возраст! – игриво ударила Машенька в грудь своим кулачком Лёвушку и, поправив и без того идеально лежащие волосы, освободилась от его объятий. – Хорошего понемножку.
– Ну, что ты! Какие могут быть намёки, если тебе ещё до бабы ягодки, как мне пешком до Греции! Когда уже в гости зайдёшь, а то я уже месяц как у вас тут по соседству квартируюсь, а ты еще ни разу у меня не была, – хитровато прищурился Ко’зел.
– Ладно, зайду как-нибудь, – зашлась весёлым озорным смехом соседка.
– О, а утро-то налаживается, – повеселел Лёвушка. – Так чё откладывать-то? Давай сегодня вечерком и заходи!
Маша подняла вверх свой миниатюрный указательный пальчик и, сделав серьёзное лицо, строго добавила: – Зайду, но только исключительно за солью.
– Ну, конечно, за солью, – опять попытался Лёвушка прильнуть к женщине. – Зачем же можно ещё к соседу зайти, только за солью. Кстати, у меня больше ничего и нет.
– Ну-у-у-у, – Машенька капризно поджала губки. – Стоит тут, соблазняет, а кроме соли ничего и нет у него. – Ладно, до вечера ещё далеко, а сейчас давай-ка лучше думать, как нам из дома выйти.
– А что, давно уже стоим? – поинтересовался новоиспечённый Дон Жуан.
– Минут пятнадцать точно, а может уже и больше.
– Понятно. А по лестнице спуститься не пробовала?
– Ха, нашел дурака. Ты думаешь, он пойдёт пешком? – ткнула она пальчиком в американца. – Он у нас как в полгода ещё слетел кубарем с этой треклятой лестницы, так больше его никто заставить не может по ней спускаться. Вот умрёт здесь от разрыва мочевого пузыря, а шагу туда не ступит.
Лёва посмотрел на пса. Тот был ростом никак не меньше полуметра в холке и килограммов где-то так под двадцать пять весом. Тяжело вздохнув, Лёвушка стал пристраиваться к собаке. Нести как-никак надо было хоть и вниз, но целых пятнадцать этажей.
– Ты что хочешь его на руках нести? – забеспокоилась Маша.
– А ты что-то другое можешь предложить? – Козел, приостановившись, снизу вверх посмотрел на соседку. – Он у тебя и так вон уже из последних сил держится. Зачем приучили собаку ходить по делам только на улице? Вот теперь мучаетесь все, – решил немного понудеть Левушка, не столько из вредности, сколько пользы для, понимая, что удовольствие от предстоящего процесса, он сейчас получит явно ниже среднего.
– Поехали, Сталлоне, – Левушка, подхватив бультерьера под брюхо, аккуратно приподнял. Пёс послушно замер у него в крепких руках, хорошо поминая, что это его спаситель.
Первые пять этажей дались совсем даже неплохо. Дальше вес собаки будто бы начал резко, в разы увеличиваться. Машуня шла сзади них и всю дорогу что-то щебетала. Что именно она трещала, Лев не слышал, потому как все внимание его было сосредоточено на собаке. На половине пути молодой человек всё же решил сделать паузу, понимая, что без отдыха ему весь участок не преодолеть.
Машенька видя, что не все так плохо, как ей первоначально казалось, заметно повеселела. Козел, поставив псину, вытер выступивший пот.
– Устал, бедняжка, – Машуня, вплотную прижавшись к Лёве, достала батистовый платочек и стала вытирать ему лоб. – Мой Лев, - вырвался из ее груди приглушенный стон, и она, томно дыша, начала одной рукой быстро расстегивать свое пальто. Другая её рука легла на Лёвин член, отчего тот сразу, без лишних слов перевёлся в боевое положение.
– Да, не так чтоб уж и очень, – почувствовав от этого Машенькиного прикосновения моментальный прилив мужской силы во всём теле, пропыхтел Лёвушка и стал лихорадочно помогать Машеньке с пальто.
Добравшись до её блузки, он резким движением расстегнул сразу три верхних пуговицы. Взору открылась вся прелесть главного Машиного достоинства, от одного только прикосновения к которому всё тело Лёвы натянулось и заиграло подобно струне.
Маша, не дожидаясь пока Лёва сообразит, что делать дальше начала жарко целовать его в губы, одновременно умело массирую выпущенный ею на свободу член, позволяя Лёвушке ощутить в полном объеме всю негу и сладость получаемую от ласкания им её королевской груди.
Женщина завелась с пол-оборота от этого грубого тискания Лёвушкой её прелестей. Она стала томно постанывать, извиваясь всеми своими белыми женскими телесами, одновременно всё убыстряя и убыстряя работу своей маленькой, но очень сильной и энергичной ручки на Лёвином члене. Похоже, грудь была у Машеньки не только её главным достоинством и гордостью, но и основной эрогенной зоной её прекрасного близкого к совершенству женского тела.
Лёвушка застонал. Маша ускорила движения рукой, чуть переступив, чтобы не оказаться по ходу движения вырывающейся из жерла домны лавы. Мощная струя ударила во входную дверь седьмого этажа. Одновременно с ее извержением раздался громкий стон Маши и она, закатив глаза, стала потихоньку оседать.
Лева тоже присел на корточки и, продолжая нежно и легонько целовать Машу в шею, смеясь, начал в полголоса декларировать: – Мы, онанисты, ребята плечисты! Нас не заманишь титькой мясистой! Не совратишь нас девственной плевой! Кончил правой, работай левой!
Маша заулыбалась: – Да, а я тебя именно этой титькой мясистой и совратила!
– Ну, какая же это титька мясистая! Это произведение искусства! Кустодиевская красота, сошедшая можно сказать к нам с самого полотна мастера! Да-а-а-а, – продолжая поглаживать Машину грудь, протянул Лёвушка, – последний раз у меня секс в подъезде был где-то курсе на втором института.
– Как ты думаешь, это моя гиперсексуальность не является сексуальным отклонением? – Машенька пытливо глянула на Лёвушку.
Лёвушка чмокнул Машу в губы: – Сексуальным отклонением можно считать только полное отсутствие секса, как сказал старина Фрейд.
– Он виноват, – скосила Машенька взгляд на собаку, которая совсем в данный момент не то что не проявляла никакой агрессии, а, казалось, наоборот делала все от неё зависящее, чтобы каким-то образом помочь своим спасителям. В это время на этаже загремели входными ключами и молодая пара начала стремительно приводить себя в порядок.
Дверь открылась: – А Вы чё тут такое делаете? – раздался сердитый голос. На пороге нарисовалась женщина в домашнем халате и с мусорным мешком.
– Мы, вот, Сталлоне несём прогуляться, – поднимая кабыздоха и делая усталое лицо, засмеялся Казанова. – Лифт не работает, а он у нас не хочет сам спускаться, понимаешь.
– А-а-а, ну хорошо, а то я думала, что опять у нас на этаже курить начали, – женщина оценивающе посмотрела на собаку. – Точно - Сталлоне. У какой бугай здоровый, и как это Вы только с ним справляетесь? – она поправила свою грудь, пытавшуюся выскочить из плотно облегающего её, тоже весьма соблазнительное, тело халатика и хитровато посмотрела на Лёвушку.
– Только благодаря помощи наших богинь, – подмигнул на прощание тётке парень, показывая глазами на Машеньку и, подхватив увесистого пса, зашагал вниз.
– Вечером за солью, – нежно шепнула на ушко Лёве Машенька, как только тот, обливаясь потом, поставил Рокки на землю.
Чмокнув на прощание для приличия Машу в щёчку, ибо перед подъездом уже сидел наряд секретных сотрудников в количестве трёх бабушек-пенсионерок, Лёва заспешил по делам, уже предвкушая удовольствие от вечернего общения с его новой возлюбленной.
#http://www.proza.ru/2017/09/12/585