*7*
-Ладно, понял.
В рубку заглянул Алексей с улыбкой на лице, добрые глаза внимательно изучали Михаила.
- Ну, что проснулся? Мастер по дизелям и авиации. Как организм? О вчерашнем не напоминает?
-Нет, все нормально. Мы же вроде вчера не грубили, все в пределах разумного.
-Ну, вот и хорошо.
ПТС набирал ход навстречу новому дню.
- Спасибо за чай- поблагодарил Михаил. Я пойду в машинное спущусь, гляну, как там мотор.
-Давай Миша, глянешь и к нам подымайся. Подходить будем я тебе два раза позвоню.- На судах в то время небыло ещё связи и моторист с рулевым, или капитаном, общались звонками. Количество звонков чётко соответствовало определённой команде. Полный, средний, малый, стоп машина и т.д.
Михаил прошёл, по ещё сырой от росы палубе, вдыхая пьянящий утренний воздух. Лёгкий ветерок приятно обдувал крепкое мужское полное сил тело.
-Хорошо - подумал Михаил и нырнул вниз по крутой лестнице уходящей далеко в глубь машинного отделения. Дизель работал ровно, без особых шумов, Михаил обошёл вокруг, убедиться, не бежит ли где масло. Двигатель был чистый, лишь сталь поблескивала в первых лучах утреннего, сонного солнца. Проверив температуру и давление масла, убедившись, что все в порядке Михаил выбрался на палубу. Навстречу ему, с расплывшейся в улыбке физиономией, пританцовывая, из-за боковой волны, прошедшего навстречу баркаса, шагал, Саняга.
- привет Миша. Как спалось?
- отлично! Как дома - ответил приветливо Михаил.
-а здесь и есть наш дом Миша, а домой мы ходим как в гости. Почитай всю жизню нашу на судне. На бЕрег только за папиросами да макаронами. Да ещё куда... - Саняга многозначительно подмигнул, намекая толи на женщин, толи ещё на что, Михаил так и не понял.
Впереди по курсу, метрах в ста, виднелась длиннющая кишка, связанных прорезей, напоминавшая бусы огромных размеров. Конец этой кишки терялся в утреннем тумане, подымающемся от воды.
-подходим Миша,- сказал капитан – это наша Быстренькая, так река называется. Ты сейчас давай с Алексеем рядом будь, что он скажет, делай, пока сам не поймешь, как надо...
ПТС сбавил ход, сбросил обороты, двигатель притих, как бы прислушиваясь к утренней тишине.
- это что все наше? - удивился Михаил.
- Да это ерунда, бывает и по сто штук тягаем, ход сбрасывать страшно того и гляди течением верхним, пустые прорези догонят, и тогда беды не миновать сутки выпутываться будешь, а это мелочь полсотни штук, мы сейчас подойдем я спрыгну вниз, а ты мне чалку подашь, а там по обстановке, подскажу.
* * *
Солнце начало пригревать не на шутку и Андреич зашаркал в комнату. Улегся на кровать и задремал... Сон был какой-то неровный, урывками казалось ему, что он не спит, а затем провал и...
* * *
Двадцатого апреля 1945 года немцы почувствовали, что запахло жаренным уже всерьёз и Гимлер приказал коменданту концлагеря, не оставлять ни одного заключенного в живых. Нацисты прекрасно понимали, какая это улика, доказывающая их зверства, и чем это для них может обернуться. Комендант Вайс приказал своими силами приступить к уничтожению пленных. Операция была назначена на двадцать шестое апреля. Перед этим в течение шести дней заключённых не кормили и не давали воды. Тактика была не хитрой. Нужно было ворваться в барак, добить оставшихся в живых, потом, облить горючим и сжечь.
А тех заключенных, что покрепче просто решили вымотать марш-броском в горы. Который назвали «Марш смерти», фашисты очень любили давать всевозможные названия, своим преступлениям. Наивно полагая, что это может их как – то оправдать.
Двадцать шестого апреля колонна в количестве семи тысяч!!! Человек двинулась в горы. Люди начали падать уже через несколько часов. Фашисты их просто добивали из автоматов, оставляя за собой кровавый след. Каким-то образом двум заключенным удалось сбежать. Они долго плутали по пересеченной местности, пока не наткнулись на группу Американцев, которые двигались на Мюнхен.
Пятнадцать американских виллисов победоносно подъехали к воротам. Расстреляли охрану, часть эссесевцев разбежалась. Их вылавливали и расстреливали на месте уже сами заключенные.
Чуть позже подъехал автобус UNRRA(Администрация объединенных наций по вопросам помощи и послевоенного восстановления) в отделе Красного креста. Заключённых разбили на группы по национальной принадлежности для удобного и скорого отправления на родину. Русских обещали отправить первыми, но подвезли колья и собрались ставить ограждение. Наши ребята, несмотря на слабость в теле, быстренько начистили фейсы американской охранке и разогнали горе строителей. Через некоторое время пришли вооруженные американские солдаты с целью арестовать зачинщиков. Заключенные расступились, и американцы увидели пятьдесят вооружённых немецкими автоматами, наших ребят. Инцидент был исчерпан. Американцы растворились...
* * *
На низ шли весело.
-это наш знаменитый паром, - знакомил с достопримечательностями Василий,- их у нас до города три. И вообще мы живём на островах. После Астрахани такой разлив нашей Волги, что и названий всех речек и речушек не упомнишь. Сам-то ты откуда будешь?
-Москвич.
-Коренной?
- Вроде как да. Только не пускают на эту Родину, - загулял желваками Михаил.
-Ну, ничего, перетрется.- Все понял Василий с одной фразы, поэтому и дальше расспрашивать не стал. Много народа разного бывает в устье великой реки в путину, а судьбы через одну схожие, 58 -я, части только разные. Те, что уголовники отпетые, так, те вроде, как исправились за время отсидки и опасности не представляют. А вот политические - это совсем другое дело эти не исправимые. У них убеждение, а это по опаснее любого ворюги будет. Так писали газеты, так прорабатывали партработники, так говорил участковый.
Василий понимал, что нельзя всех под одну гребёнку, но как сейчас говорят в оправдание тем годам «время было такое» и кто там был прав, а кто виноват, не разберешь. Да и не ему судить.
Время подходило к обеду солнце беспощадно нагревало палубу так, что босиком уже невозможно было и ступить.
* * *
Белозубый, рыжий американец, огромных размеров, добродушно улыбаясь предложил Мишке сигарету.
- Ну как, нравится наши сигареты - спросил, улыбаясь, на ломанном русском.
- Нормальные - ответил Мишка, даже не задумываясь о том, что с этой затяжки, с этой минуты вся его жизнь берет резкий поворот. И не изменить уже ничего. Потому, что сейчас начнется его новая жизнь, со своими извилинами, еще не ведомыми ему.
Улыбаясь, американец, начал издалека расспрашивать о месте рождения, о близких, о его Мишкином мнении на все происходящее. О войне, о лагере, об увлечениях до войны. Очень удивился, узнав, что Мишка неплохо разбирается в технике. Потом начал рассказывать о положении в СССР, о том, как относятся к бывшим военнопленным. Что сразу после приезда на Родину бывшие пленные попадают в лагеря за измену Родине. И много всего еще, о чем Мишка уже не слушал. В голове давила на виски одна единственная мысль. ОН ПРЕДАТЕЛЬ!!! Не помнит Мишка, как добрел до барака, как улегся на нары, все происходило, как во сне.
-Лучше бы я тогда не выжил,- думал в горячке он.- За что опять в лагерь? Я что им шпион, какой что ли. Я ведь не виноват, что меня тогда шандарахнуло и что живой остался, тоже не виноват…
На следующее утро американец не заставил себя ждать. Пришёл с утра и предложил пройти с ним до штаба. Находившегося неподалеку. Усевшись поудобнее в кресло, американец, пристально глядя на Мишку, спросил в упор
- ну, что хочешь в Сталинский лагерь?
Мишка даже вздрогнул. Американец улыбнулся довольный произведенным эффектом.
-За что опять в лагерь?! Я ведь не виноват в том, что меня ранило, практически убило!
-НКВД разбираться не будет, ранило тебя, или убило. Впаяют, как это у вас говорят, « двадцать пять без права переписки, и все дела». Так, кажется?
Мишка сидел не живой не мертвый. Ему сразу представился тот позор, который придется пережить маме, матери врага народа, предателя Родины. Он хорошо помнил тридцать седьмой, не смотря на то, что был совсем мальчишкой. Как тогда относились к семьям предателей и врагов. Нет лучше смерть.
. 29.12.1958 г. В УК РФ. Изъято понятие, враг народа