Это было четвёртое, последнее дежурство на этой неделе, при ежедневном рабочем дне.
Она посчитала, что спала всего десять часов за эти семь дней. На мобильном было пять утра и её мозг автоматически отсчитывал даже секунды до девяти, когда, наконец-то, эта смена закончится.
Она прилегла на диванчик в ординаторской, поджав ноги. Последней мыслью было, что ноги обязательно затекут, но её уставшему мозгу было всё равно. Она отключилась.
Глаза открылись. На часах - восемь. Ноги, естественно, затекли и она их не чувствуя, массажировала руками. «Ещё шестьдесят минут» - автоматически пронеслось в голове. Санитарка Валя демонстративно громко елозила шваброй по полу в ординаторской, видимо, чтобы её разбудить. «Ну, не дали, не дали тебе поспать , деточка! Надо же - одна скорая за три часа, но какая скандальная женщина попалась... Но Вы, как всегда, были на высоте!».
Валя работала в клинике сорок лет, все врачи у неё были деточками, лапочками, зайчиками. Добрейшей души человек, беззлобный, добрый и отзывчивый. «Как хорошо, что сегодня её смена», - подумала она и задала очень странный вопрос: «Какая... женщина?».
Валя отставила швабру, посмотрела на неё очень внимательно и почему-то шёпотом сказала: «Из пятой палаты».
Куда делись затёкшие ноги!? Так быстро в восемь утра она не бегала никогда. В пятой палате под капельницей лежала беременная женщина, которая встретила её с улыбкой и радостными возгласами. « ... И спасибо Вам... И извините меня за скандал, я была очень расстроена... Вы сохранили мне беременность... Настоящий профессионал... Мне очень повезло, что это была именно Ваша смена... Так чётко и быстро назначили лечение... мне сразу стало легче и ребёнок стал активно шевелиться....».
Женщина говорила что-то ещё, но сомнений не было - она видела её первый раз в жизни. В медицинской документации - время поступления пять тридцать. Её рукой расписаны анализы и капельницы, везде стоит её подпись... но эту женщину она видела первый раз в жизни и даже сейчас не могла сказать, какой срок беременности у данной пациентки.
Пробормотав, что очень рада и послушав сердцебиение ребенка, уже на ватных ногах, она спустилась в ординаторскую и вызвала к себе Валю.
В голове стучало только одно, что она не помнит ни эту скорую, ни скандала, ни эту женщину... Она помнит только одно, как легла, поджав ноги, на диванчик в ординаторской в пять утра... Ей ничего не снилось. Ещё пятнадцать минут назад, она была в полной уверенности, что проспала без сновидений, как в наркозе, эти три часа с пяти до восьми.
Валя, на удивление, очень спокойно отнеслась к её рассказу. Сделав ей огромную кружку горячего сладкого чая, санитарка философски рассудила, что возможности человеческого мозга до конца не изучены. И, видимо, в мозгу настоящих врачей, есть особый участок, который никогда не отключается. В этом участке и живёт профессионализм. Организм её спал, а профессионализм работал. И переживать ей нечего. Просто нужно больше отдыхать.
И, уже закрывая дверь ординаторской, добавила: «Многие, отдохнувшие и выспавшиеся, не могут правильно разобраться в ситуации и грамотно помочь... Я тут сорок лет работаю, знаю, что говорю...».
Но этого она уже не слышала. Она опять заснула на диванчике, улыбаясь и поджав ноги. На часах было восемь-пятьдесят девять.