ПАВЛОВ А.Н.
ЛЕКСИКОН ПРОСТЫХ ИСТИН.М.
(навеяно Г. Флобером)
МАМА. Конец лета 41-го года. Дана команда к эвакуации. Родители сами забирали своих малышей. Подводы с лошадьми. Много народу. Суета. Жара. Нам место на телегах не досталось. Шли пешком по пыльной дороге. Мама тащила чемодан.
…Cтрашная голодная зима. Мама выскребала последнее по «сусекам». Пачка желудёвого кофе. Ушла на блины – чёрные как головешки. Съели с удовольствием. В шкафчике оказался пакет сухой горчицы. Мама долго её вымачивала. Но так и не решилась. Хлеба не помню. А вот баланду из муки «вижу» и сейчас. Из ржаной – нравилась. Из белой – нет. Этакий клейстер. Конечно, ел всё. Небольшой запас сахара мама переварила в некую «пастилу» на воде. Человеком она была организованным.
На работу она ходила каждый день. Ноги с утра опухали как колоды. Видимо, от «супов» (вода с лавровым листом и солью). Но длиннющие маршруты на работу и обратно немного помогали бороться с отёками. А ведь ещё воду надо было носить (до Невы от нас тоже не близко), какие-то дрова. Магазин. Беспокойство за меня, оставляемого в пустой вымершей квартире. Радио-завод рядом с домом бомбили. Примыкающий угловой дом на Геслеровском (ныне Чкаловский пр.) сгорел. Ночь. Толпа людей во дворе и большущее пламя пожара. Потом в этот дом попал снаряд.
Возвращаясь с работы, мама не знала, найдёт ли меня живым. Ей было 32 года.
*
И вот в такие моменты ожидания по ещё полупустым вагонам проходила гурьба местных ребятишек. Это была толпа чумазых и нечесаных мальчишек и девчонок разного возраста, но в основном как бы младших классов. Они искали пустые бутылки, забытые кем-нибудь вещи, заглядывали под сидения. Вели себя свободно и независимо. Старшие шли впереди, младшие – гуськом двигались сзади. Я думаю, что послевоенные беспризорники и сироты гражданской войны выглядели почти также. Они оживлённо о чём-то болтали и держались дружной кучкой.
И вот из этой цепочки один самый маленький мальчишечка поотстал и задержался около нас. А мы в это время доедали свои дорожные бутерброды и запивали их домашним чаем из бутылки. И когда этот ребёнок посмотрел на нас, у меня кусок застрял в горле, и стало перед ним почему-то ужасно стыдно. У нас с собой была пара шоколадных конфет в красивой обёртке. Мы угостили его одной. И тут я совсем обомлел. Этот замызганный, голодный ребёнок, промышляющий в «команде» чем бог пошлёт, сжал в грязном кулачке эту жалкую конфету, посмотрел куда-то в сторону и тихо себе сказал:
– Это маме.
И побежал догонять своих.
МАСЛО.
– Аннушка, наша Аннушка! С Садовой! Это её работа! Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей! Всю юбку изгадила... Уж она ругалась, ругалась! А он-то, бедный, стало быть, поскользнулся да и поехал на рельсы... [М. Булгаков].
МАТЕРИАЛИЗМ.
Ярославский семинарист А.Ф.Троицкий, – впоследствии врач во Франции, в Орлеане – человек красноречивый, страстный спорщик, говорил:
– Материализм – банкротство разума, который не может обнять всего разнообразия явлений жизни и уродливо сводит их к одной, наиболее простой причине. Природе чуждо и враждебно упрощение, закон её развития – от простого к сложному и сложнейшему. Потребность упрощать – наша детская болезнь, она свидетельствует только о том, что разум пока ещё бессилен, не может гармонизировать всю сумму, – весь хаос явлений. [М.Горький].
МЕДВЕДЬ.
... Как-то разговаривая с ним, я спросил:
– Что у Вас с лицом?
Правая сторона была довольно сильно изранена и покрыта тяжёлыми шрамами. Он объяснил:
– Да медведь. Этот район знаю хорошо. Давно работаю. Люблю охотиться. Медведей здесь много. На моём счету штук тридцать. Опасный и коварный зверь. И смелый. Если поджидаете его в засаде и выстрелили, немедленно надо уходить с этого места. Он мгновенно бросается на выстрел. Даже если попали в сердце, он способен пробежать метров сорок, убить вас, потом свалиться замертво вместе с охотником.
Последний раз вот так-то я караулил его и ранил. Конечно, с места своего сразу убежал. Начал его искать, чтоб добить. А он, оказывается, меня тоже искал. Увидел первым и схватил сзади. Стал кусать и драть. К счастью, он схватил меня вместе с кустом, довольно крупным. Это и спасло. Но самое удивительное другое. Несмотря на свой опыт, я на первых порах здорово опешил. Помню, что лихорадочно стал искать выход: как бы вырваться. Почему-то на ум пришла мысль:
– Вчера дома плотничал. И в кармане ватника должны быть крупные гвозди. Хотя бы один достать. Выковыряю ему глаза. Тогда как-нибудь сумею вырваться.
Стал искать и наткнулся на охотничий нож. Он ведь всегда при мне. Да вот, совсем забыл про него. Просто вылетело из головы от неожиданности. Ну, когда уж нож был в руке, я сумел зарезать зверя. Слава богу, что так. А вот памятка на лице осталась. Да ладно хоть так-то. Бог милостив.
МЕТАЛЛ.
– Знаешь, Сашка, если мне попадётся билет с вопросом о водороде, я начну с любимой фразы Богдановского о профессоре Меншуткине. Наш Львович ведь тщеславен. Вдруг сработает.
Пошёл он на экзамен, мягко говоря, без энтузиазма. Вечером звонит мне снова, глотая слова от восторга:
– Ты не поверишь, но мне попался билет, в котором первый вопрос был про водород. Богдановский сел напротив, положил ногу за ногу и молвил:
– Ну-c молодой человек, я вас слушаю.
Я и начал, как тебе давеча обещал:
– Как говорили Вы на лекциях, Сергей Львович и Ваш учитель покойный профессор Меншуткин водород есть неметалл с металлическими свойствами.
– По-моему, дальше он меня не слушал.
МЕЧТА . Варю картошку.
В безмолвном просторе Вселенной
ребёнок плачет…[Кавахигаси Хэкигодо].
В январе 1942 через Ладогу меня вывезли на Большую землю. Мама осталась одна. Во многом это и спасло её. Самая страшная зима миновала. Прибавили немного хлеба. Она выжила. Думаю, помогла и деревенская «закваска». Ещё осенью мама получила известие о гибели на фронте братьев. Сидела у окна и тихо плакала.
После блокады рассказывала мне:
– Почти каждый день ты всё горевал:
;; Вот, дурак, я того-то не ел, почему я не ел, вот дурак-то… Вырасту стану поваром – вот поем-то.
МИСТРАЛЬ. Сильный, холодный, сухой ветер, дующий на Средиземном побережье Франции, от Ниццы до границы Испании, внутри страны до Севенн и в нижней долине Роны.
*
Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме бога одного. [А.Пушкин].
МИШКА. Дети обожают плюшевых мишек. Такого медвежонка мы подарили нашей маленькой дочке. Медвежонок очень понравился ей. Она много с ним играла и нежно любила. Однажды к нам приехал её дядя – моряк с Дальнего Востока. Свою племянницу увидел в первый раз. Подарил ей в большой коробке изумительной красоты куклу. Разодета по последней моде. Дорогое платье, красивая причёска, изумительные туфельки. Банты. Загляденье, да и только. Но эта красавица почему-то на дочь не произвела никакого впечатления. К вечеру мы находим куклу, заброшенной в угол и раздетую. Все наряды оказались на плюшевом мишке, который к тому времени был уже довольно затёртым и помятым.
*
Несколько лет назад увидел на ветке дерева, чуть в стороне от окна, плюшевого мишку. Кто-то выбросил его в окно. Отслужил свой срок, и оказался ненужным. Поленились отнести на помойку. Для мишки это была удача. Каким-то чудом он зацепился за ветку, да так прочно, что никакие ветры и бури с дождём и снегом не смогли его сбросить с дерева. Прошло несколько лет. Дерево подросло. А мишка всё сидит на нём и сидит. Этой зимой выпало много снега. На голове медвежонка вырос целый сугроб. Но он не свалил его. Мишка будто в берлоге оказался. Удачно перезимовал. Весной всё растаяло. А он по-прежнему на своей ветке. Сидит прочно.
Я часто смотрю на него. Он уже весь измочален, сник. «Шкурка» поблёкла, по всё ещё желтоватая. Крепким оказался медвежонок. Просто какой-то стоик. Я рад за него. Уже и Веры нет как год, а мишка всё охраняет наш дом. Скоро спрячется за листвой дерева – нового своего дома. Может, он ещё не умер. Просто его голос я не слышу.
МОГИКАНЕ.
Ведь уж мало нас остается, брат; ведь мы с тобой последние могикане! Мы могли расходиться, даже враждовать в старые годы, когда ещё много жизни оставалось впереди; но теперь, когда толпа редеет вокруг нас, когда новые поколения идут мимо нас, к не нашим целям, нам надобно крепко держаться друг за друга. Чокнемся, брат, и давай-ка, по-старинному…[И. Тургенев].
МОЛИТВА.
С Настасьей Карповной Марфа Тимофеевна свела знакомство на богомолье, в монастыре; сама подошла к ней в церкви (она понравилась Марфе Тимофеевне за то, что, по ее словам, очень вкусно молилась), ……[И. Тургенев].
МОЛОДОСТЬ.
До чего ты моя молодость,
Довела меня, домыкала,
Что уж шагу ступить некуда,
В свете белом стало тесно мне!
Что ж теперь с тобой, удалая,
Пригадаем мы, придумаем?
В чужих людях век домаять ли?
Сидя дома ли состариться? [А.В.Кольцов].
МОРЕ. Через год у нас стала подрастать дочка. Естественно мы таскали её к морю. Вначале просто набирали в большой таз воду, и она там плескалась. Обычно это происходило в прекрасную утреннюю погоду. Море было спокойным, нежного синего цвета, его широкая гладь слегка вздымалась и опускалась. Оно как бы спокойно дышало и шлепало мелкими безобидными волнами о гальку пляжа. Вода была чистой и прозрачной. На дне виден каждый камешек. Года в полтора наш ребенок уже бегал по пляжу, барахтался у самого уреза в воде. Моря дочка не боялась, любила его и никогда не хотела уходить домой. Приходилось брать её за ручку и тащить. Девочкой она была норовистой, упиралась и кричала:
– Моле хочу! Моле!
Она долго не выговаривала букву «р». Но мы ее понимали.
МОСКВА.
Как часто в горестной разлуке
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва... как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось! [А. Пушкин].
*
28 пехотинцев из стрелковой дивизии генерала И. В. Панфилова у разъезда Дубосеково вступили в бой против 50 фашистских танков и не пропустили их к Москве. «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!»
МУДРОСТЬ. Высшая мудрость – различать добро и зло. [Сократ].
Слушалось дело о разводе. Пара была немолодой. Каждому – где-то за сорок с лишком. Сидели они порознь. Она в одиночестве в первом ряду. Он с молодой девицей впереди меня в конце небольшого зала. Она прижималась к нему, держа крепко под руку…
А женщина, которую предполагалось развести с мужем, начала говорить ровным и спокойным, даже вроде бы безучастным голосом:
– Мы прожили вместе больше двадцати лет, жили хорошо, в дружбе и любви. Вырастили двоих детей, многое вместе пережили…
– А сегодняшний суд – это просто недоразумение. Какой-то временный сдвиг в сознании, что ли. Девочка, которая сейчас сидит рядом с ним, чужой ему человек. Думаю, она его скоро бросит и забудет. А мы с ним уже давно родные люди. Нет смысла разводить нас здесь в суде. Он всё равно ко мне вернется…
И не одного слова упрека или осуждения. Где-то внутри она простила его как малое любимое дитё, которое попало в нелепую и неприятную, может быть, опасную для него историю, в которой оно ничего не понимает…
Судьи вышли для принятия решения. Оно было чётким и простым:
– Иск отклонить. В разводе отказать…
Суд закончился. Присутствующие в зале стали расходиться. Проходя мимо мужа с девицей, она, не удостоив её даже взглядом, приостановилась и как-то мимоходом таким простым житейским тоном, спросила:
– Ты домой-то, когда будешь?
Он, секунду подумав, медленно ответил:
– Завтра.
И всё. Будто ничего не произошло, Не было никакого суда, никакой разлучницы, никакой житейской грозы над ней и её семьей. Эта мудрая женщина спасла ситуацию, превратив трагедию в счастливый водевиль.
МУКА.
Поставят тебе, рассказывала она в старости, войлочный шлык на голову, волосы все зачешут кверху, салом вымажут, мукой посыплют, железных булавок натыкают – не отмоешься потом; а в гости без пудры нельзя – обидятся, – му'ка! [И. Тургенев].
МУСЬЮ.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою! [М.Лермонтов].
МЫСЛЬ.
У мысли тоже есть свои инвалиды: надобно, чтоб и у них был приют. Рудин встал.
– Спасибо тебе, брат, – продолжал он. – Спасибо! Не забуду я тебе этого. Да только приюта я не стою. Испортил я свою жизнь и не служил мысли, как следует...
– Молчи! – продолжал Лежнев. – Каждый остается тем, чем сделала его природа, и больше требовать от него нельзя! Ты назвал себя Вечным Жидом... А почему ты знаешь, может быть, тебе и следует так вечно странствовать, может быть, ты исполняешь этим высшее, для тебя самого неизвестное назначение: народная мудрость гласит недаром, что все мы под богом ходим...
…Читала она немного; у ней не было «своих слов», но были свои мысли, и шла она своей дорогой. [И. Тургенев].
МЫШОНОК.
Стала петь мышонку кошка:
– Мяу-мяу, спи, мой крошка!
Мяу-мяу, ляжем спать,
Мяу-мяу, на кровать. [С. Маршак].