Когда погода такая серая, как сегодня, твоё настроение никто не заметит. Все растворяются в этой серости, обыденности и двигаются по инерции. Все. Но только не кондуктор в слишком модной шапке, с сигаретой, по размеру слишком малой для его личности. Как минимум, ему нужно курить сигариллы, а не этот жалкий бычок, смело называющий себя сигаретой. Это был молодой парень, с названием известной рок-группы на спине и сверкающими глазами, остановившимися на мне как раз в тот момент, когда я обратила внимание на них. Эдакое обоюдное решение поглазеть друг на друга. Его взгляд говорил: "Это внешняя сторона. Я другой. Я понял жизнь и играю по её правилам. Но я другой, поверь". Мой же взгляд безмолвно ответил: "Я знаю".
Кондуктор докурил свой высокомерный окурок и исчез в пустом троллейбусе.
Этот маленький кусочек в сценарии моей жизни заставил меня встрепенутся. Ни секунды не сомневаясь, я буквально запрыгнула на его территорию. Кондуктор в это время разговаривал с водителем, его голос был настолько крепким, что захотелось чем-нибудь закусить. Я сидела в этом безликом транспорте и всецело поглощала слова парня в слишком крутой для обыкновенного кондуктора шапке.
"Ну что, ты сегодня с нами?"- звонко лился голос молодого мужчины.
"Да, как всегда".
Как раз в тот момент, когда мой интерес достиг наивысшей степени, в троллейбус с шумом и скрежетом ввалился старый пьянчужка весьма потертого, но довольно гордого вида. С глубоким наигранным выдохом пожилой мужчина буквально растёкся на мягком, обшарпанном сидении, на что оно ответило старику свистом-дыханием старого кресла. Пьяница ухмыльнулся и пробасил: "Эх, вы. Несчастные! Пожираете время зазря. А потом жалеете, плачете. Никто вас не пожалеет, жадины!" Эмоционально зевнув, старик перевёл взгляд на меня, от чего я сжалась в кресло, словно в своего единственного друга. Глаза пьянчужки на долю секунды протрезвели, на лице появилось подобие улыбки. Он хотел было что-то сказать, но тут в ситуацию вмешался кондуктор. Медленно, словно пантера, выслеживающая свою жертву, он подкрался к пассажиру. Старик мгновенно переключил своё внимание на кондуктора. Из-за трясущегося троллейбуса, я не расслышала, что в течение нескольких минут происходило между кондуктором и пьяницей. Но, через некоторое время, двери троллейбуса распахнулись, и старик довольно-таки бодрой походкой выпорхнул из транспорта.
Я сидела с удивленным выражением лица как раз в тот момент, когда кондуктор также грациозно подошёл ко мне. Моим вниманием завладела табличка, прикреплённая к его жилетке. "Арсений", - прочитала я вслух.
"Это не моё имя. Я не люблю распространяться о себе, поэтому "Арсений" вполне подходит для общественного мнения. А Вы?", - он сказал это так обыденно, что, казалось, все так поступают.
"Олеся. Это моё единственное имя. Хотя в детстве я хотела называться Алисой", - зачем-то выпалила я.
Арсений улыбнулся, а от его глаз повеяло пленяющим холодом.
"Я думаю, что люди погрязли в своих надуманных важностях. На самом деле им не хватает внутренней революции, реставрации желаний. Практически никто не идёт своим путём: либо по инерции проживают жизнь, либо шагают по чужим дорогам", - внезапно выдал кондуктор и замолчал. Не знаю, либо он ожидал от меня ответа, либо просто высказался, но молчание затянулось, а я и не знала, что сказать.
"Твоя остановка. Если хочешь, приходи сегодня в бар на центральной площади в 20:00", - произнёс Арсений, медленно растягивая фразы.
Дверь троллейбуса не спеша отворилась, и я буквально выплыла из него, хватаясь руками за воздух. Голова казалась тяжеленной, мысли устраивали бешеные скачки, глаза заволокло каким-то туманом. Это моя остановка?Стоп! Но как он узнал? Пока я разбиралась с вопросами, троллейбус удалился в неизвестном направлении, и мне ничего не оставалось, кроме как поплестись домой.
Чашка кофе привела меня в чувства. По привычке потянулась за сигаретами, но вспомнила, что уже четвертый год как бросила. Вот она, сила привычки! Кот запрыгнул на стол и стал беспрерывно урчать, рассыпая свои нежности в мой остывший кофе. Так даже вкуснее.
Почему же этот кондуктор так зацепил меня? Было что-то запретное в его глазах. Запретное для меня, но совершенно открытое и свободное для него. Как свет лампочки для бабочки. Яркий, манящий, резкий, острый и обжигающий.
Мне 33 года. Это возраст переоценки своей жизни. А что в ней можно оценивать? В этой жизни есть я, моя съёмная квартирка и кот. Ах да, ещё работа, которая, в принципе, меня устраивает. Да меня всегда всё устраивало: я никогда не гналась за своими желаниями-мечтами-целями. Жила как жила. Каждый день выстраивался как недостающий пазл для скучной, однообразной картины повседневности. Ну, я даже в скуке умудрялась жить так, как будто мне нормально. Тридцать три года безамбициозности. И вот, какая-то случайная встреча с кондуктором, вытащила ту крохотную частичку меня, которая, видимо, желала большего. Хотя, что именно, это загадка для меня.
Старые часы пробили семь раз, от чего я подскочила на месте и пролила холодный кофе на уютно устроившегося на моих коленях кота. Прости, кот! Блин, даже это дивное животное я назвала Кот. Я подобрала его на улице. Точнее нет, не так. Он подобрал меня на улице. Как-то осенним холодным вечером, я залипла на лавочке, не в силах подняться. Апатия тягучей массой заволокла меня и пригвоздила к лавке. Крупные, сочные рыжие листья сыпались на мою безинициативную голову, пытаясь вызвать хоть малейшее желание вернуться к жизни. Во рту чувствовался вкус разочарования, кислый от несостоявшихся прелюдий. И вдруг, в самый безразличный к жизни момент, на мои колени опустилось ( именно опустилось, а не запрыгнуло) чудо. Белый, смешанный с осенней грустью, кот. Крупный, с запутанной шерстью, в которой застряли листья и ошмётки грязи. Кот заурчал так громко, что заглушил все звуки вокруг и вернул меня к жизни. А потом, намертво прижавшись своим тёплым тельцем, он сказал: "Пошли, я отведу тебя к нам домой".
Время бежало вслед за моими мыслями, стараясь поймать их и встряхнуть как следует. Сейчас 20:00, и я у бара. Странно, но я не улавливаю никаких звуков. Такое ощущение, что бар заброшен. Ни окон, ни рекламы. Только вывеска: "Бар на центральной площади". Ну, хорошо. Если дотронуться до двери - есть два варианта развития событий: дверь либо откроется, либо нет. Так я и простояла несколько минут, не решаясь на какой-либо поступок. Но тут, колокольчик на двери, который почему-то приделан со стороны улицы, слегка зазвенел от сильного порыва ветра. И я поняла, что пора открыть эту чёртову дверь. Внутри оказалось тепло и практически ничего не видно. Я разглядела длинный тёмный коридор, освещённой одной лишь тусклой лампой, висевшей на стене. От этого зрелища я чуть было не задохнулась. Казалось, что пространство сжимает меня, засасывает и поглощает с невероятной силой. Сделав пару маленьких шагов, я почувствовала усталость, как будто только что пробежала марафон. Пот каплями спускался по спине, безжалостно портив вид нового платья, оставляя на нём свои следы. Стоп. Это всего лишь тёмный коридор какого-то обычного захудалого бара. Возьми себя в руки, женщина. Тебе не 5 лет! Произнеся про себя подбадривающие речи, я всё-таки покорила этот коридор, в конце которого оказалась дверь. Вот ещё одна дверь на сегодня.
Открыв её, я зашла в просторную, мало освещенную комнату. На полу, словно на лужайке, расположились люди. Глаза их были завязаны повязками, большие наушники закрывали уши, а рты заклеены широким скотчем. Мне вдруг захотелось закричать, подбежать к ним и задать кучу вопросов. Сердце бешено стучало, пытаясь выпрыгнуть. Дыхание перехватывало. Именно в этот момент ко мне тихо подошёл кондуктор. Он взял меня за руку и повёл на единственное свободное от людей место. Мягко, но настойчиво, усадил. Я даже не посмела сопротивляться, да и не хотелось, если честно. Арсений, или как его зовут-неважно, завязал шёлковую повязку на мои глаза, на рот аккуратно приклеил широкую липкую полоску, и, прежде чем, надеть на меня наушники, шепнул на ухо: "Слушай себя", от чего по моей коже разлился водопад мурашек. Наушники поглотили всё вокруг, и наступило абсолютное ничего. Сначала я пыталась уловить своё дыхание, но почему-то не смогла этого сделать. Я ловила за хвост в панике разбегавшиеся в разные стороны мысли. Постепенно, тело расслабилось, разум отпустил хватку, а сердце успокоилось.
Пустая голова нарисовала чёрное полотно моих мыслей. Я почувствовала себя неделимой со всей Вселенной. И всё вокруг стало единым. Нет больше ничего отдельного, ничего выделяющегося, ничего важного.
Нет больше тела, такого привычного и цепляющегося за всё материальное, нет больше беспокойного разума, ищущего ответы на вечные вопросы о смысле, предназначении и высшей цели. Есть только ничего, поглощающее всё вокруг. Чёрное и бесконечное. И только теперь я всё поняла.