Маша работала в хостеле. Администратором. Молодая, отрешённая. Из Питера. Она спускалась этажом ниже в нашу мастерскую. Спать. Безумные иностранцы, ночная жизнь, "Бурбон". У нас было тихо и пустынно.
- Можно? - Она спала на подиуме для натурщиц, укрывшись старым пледом. Иногда мы её рисовали. Она сидела неподвижно, голая, в валенках и курила. Пила водку соло. - "Она же вкусная, зачем её закусывать?"
Иногда она спала с композитором, когда было свободно.
Как-то приехал её брат. Мы сидели небольшой компанией за круглым разбитым столом. Машу звали Александра, она убежала от себя в поисках гармонии. Отца они не видели, а мать давно жила в Америке.
Прошло три года...
Мы вяло грустили о потерянной нашей мастерской , пока наши друзья не поселились в соседнем переулке.
-
В тот солнечный день Полина купила себе новое ярко синее пальто. Оно ей очень шло, смотрелось дорого и свежо. А красивое пальто нужно выгуливать, как дорогую собачку. Гладить его, любить. Кормить его разными аксессуарами. Но главное - гламурно прохаживаться в нём в правильной компании. В день первого выгула наши дороги пересеклись. И вся ответственность за хорошее общее настроение легла на наши творческие плечи.
Художник в душе, Полина нуждалась в новых впечатлениях. Она искала место для выброса своей дикой пульсирующей энергии. Мастерская в сквоте была её мечтой. Айвар - её вечный муж и поклонник, уловил тонкий бриз её настроения.
- Давайте найдём вашу Машу, которая в хостеле работала, она всех тут знает. Поможет нам с помещением.
Как и три года назад, старинные дома стояли полузаброшенными, дикими. В некоторых окошках по ночам горел свет, входили и выходили люди. Пропуск в эту замороженную недвижимость получить можно было только по очень хорошему знакомству. А Маша знала тут всех.
Контакты мы давно потеряли, просто позвонили в знакомую дверь с одной звездой над названием и попросили администратора Машу.
Она всё так же работала в хостеле. Обрадовалась. Умеренно , но тепло..
Вышли на улицу, закурили. Маша подстригла виски, добавила пару татушек и покрасилась в странный неопределённый цвет. Вчерне обрисовали проблему. Обещала помочь. Теперь всем здесь заведовал Вадим Могилевич. Скандальный тату - мастер, родом из Беларуси.
- Приходите вечером, закончу смену. Познакомлю вас. А там - договаривайтесь сами. Мастерскую вашу давно раскурочили.
В творческом пространстве, где и до нас жили художники, поселились протеиновые люди. Стук железок об пол сменил наши спонтанные рок-концерты . А когда-то там бывал Кабаков. Два камина, потолки пять метров, открытая ржавая ванна и качели. Кованные решётки на окнах. Винтовая лестница на второй этаж, где в чехле от гитары спал известный музыкант. И всё это в начале Маросейки. В одной из самых старых усадеб Москвы.
-
Захватили ГОУ-ПРО, две бутылки армянского коньяка, бутылку водки для Маши ( вкусы не изменились). Полинино пальто на нашем возбуждённом фоне смотрелось очень утончённо.
Вечера ждали . Обсуждали. Додумывали. Представляли Могилевича. Цветов не захватили. Когда есть коньяк, с цветами к тату-мастеру не ходят.
Старинный подъезд в том же дворе. Никогда раньше не думали, что рядом с мастерской есть что-то ещё более древнее. Лестница кованной змеёй уходила под самую крышу. Где-то впереди, между витиеватых балясин мелькали ботиночки Маши. Топот её каблучков эхом разносился по парадной. Жильцов давно выселили. И запах опустошения и печали пропитал старые стены. Пару новых жильцов пользовались халявой. Участковый , охранник шлагбаума и Вадим. Культовый мастер подрабатывал смотрителем покинутых хором. Он занимал гигантскую коммунальную квартиру под самой крышей. Счастливые жильцы съехали в Митино.
Долгожданная обшарпанная дверь. Вместо звонка поворотный, залитый коричневой краской, ключ. Но и он не крутится. Зашли. Возбуждённые.
Прихожая нас встретила горой чемоданов и вереницей дверей. К запаху коммуналки уже подмешался тонкий знакомый парфюм. Я не сразу догадался, что так пахнут кошки. Много кошек.
Сразу пошли налево. К Маше. Мастер был пока занят. Два огромных кота ринулись за нами. Прошли аутентичную кухню , лаз на чердак и дверь в никуда. Монументальный коридор облезал, постепенно обнажая скелет из дранки и брёвен. Более концептуального пространства для мастерской художника придумать было сложно. Полина сияла. Коридор был широкий, пальто ничего не угрожало .
Коты тёрлись своими пушистыми серыми боками, явно метя нас.
Машина комната напоминала картину Ван-Гога. Железная кровать перпендикулярно стенке, пара стоптанных рыжих ботинок, сервант, дощатый древний пол. Стены окрашены до середины в вишнёвый цвет. Далее , через алую полоску, грязно бежевый. Над изголовьем измятой кровати нарисован мелом, довольно реалистично, внушительный фаллос.
- Маша, ты стала рисовать! Не зря полгода жила у нас в мастерской.
- Какие прелестные котики! - Поля пыталась избежать шерстяного контакта. - Пальто она вывернула наизнанку и положила сверху на наши вещи.
- Знакомтесь, Шприц и Дора. - Хозяйка ласково потрепала котиков.
Животные целеустремлённо перемещались к стопке нашей одежды. И я подспудно догадывался, что их заинтересовало. Новое, чистенькое, не помеченное никем PALTO.
Нас прервал резкий скрип двери.
-Могилевич! Вадим! - крупный лысый парень стоял в проёме .
Поля завернула пальто в куртку Айвара и завязала рукава. Посмотрела на вещь, так, словно прощалась.
Через всю квартиру шёл бесконечный коридор. Из комнат доносились разные голоса, брякание и скрипы. Настоящий творческий сквот! Определённо вечер эпохальный. Это чувствовалось всеми нами.
Вадим жил и работал в самой дальней комнате. Посередине пространства кресло. То ли стоматологическое, то ли гинекологическое. "Кресло Боли" как называл его хозяин. Высокие потолки. Лесенка на второй полуэтаж с татами. Вся комната оклеена графическими работами и фотографиями клиентских тел. Жутковато. Напротив кресла во всю стену проецируется Ютуб. Стол. Большой. Заваленный неразберихой. Сверху, из-под одеяла вылезла женская нога с вишнёвым педикюром. Почесалась о краешек настила и юркнула стыдливо обратно.
- Располагайтесь.
Проговорили мы долго. О политике, тату, коньяке. Пришла ещё одна девица - Аня. Поговорили с ней. О тату, сквотах и бухгалтерии. Посмотрели графику, посидели в кресле. Женская ножка опять любопытно вылезла. Коты крутились рядом с нами всё это время. Я видел, как Полина успокоилась, расслабилась. Потом, я вдруг заметил, что котиков уже нет в комнате. Нет и нет. Не придал значения.
Могилеич с радостью позировал нашим ГОУ-ПРО камерам. Он был большим художником и радовался любому творческому позыву. Машин рисунок на стене ему не понравился. Слишком маленький. Ходили мерили линейкой. Но то ли пропорции мастера не удовлетворили, то ли настроение подвело. Последнюю неделю из-за этого рисунка они с Машей не разговаривали.
Усыпив нашу бдительность, покружившись для приличия в мастерской, котики потрусили на дело. Яркий , глубокий синий цвет манил их. И они дорвались.
Тепло попрощавшись с Вадимом, мы возвращались по коридорной кривой дороге назад, в комнату Маши. Дверь была предательски приоткрыта. как раз на ширину кошачьей тушки. Как -то сразу все это осознали.
-Завтра с подружками встречаюсь! В ресторан пойдём. Хотела перед ними похвастаться. - Поля кружилась перед нами ранним солнечным утром. Редко, когда вещь так подходит хозяину.
Мы медленно заглянули в дверную щель. Шприц и Дора, родные брат и сестра по крови и по мышлению, повернули к нам довольные морды. Они топтали , заботливо уложенное пальто и тёрлись об него самым бесстыдным образом. Смотря нам прямо в глаза.
- А ещё мы в нём поедем в Барселону! Я так счастлива!
Понимая, что вечеринка заканчивается, коты стали тереться интенсивнее. Их мохнатые туши безбожно ускорились.
- Брысь! - В котов полетел Машин ботинок. Растоптанное, обесчещеное пальто валялось на красивом коричневом деревянном полу. Оно стало частью интерьера. Полина опустилась рядом с ним. Погладила рукав, потеребила пуговицу. И истерично расхохаталась...