Восейка сидел я на кухне апасля обеда, чаек шмурыгал потихонечку под вкусную конфетку. Хорошее это дело, доложу я вам, чаек попивать неспешно. Сидишь эдак в расслабухе, потягиваешь из стаканчика, конфетку во рту туды-сюды мусолишь приятственно, никаких тебе забот, али еще чего хлопотливого не предвидится, и такая благодать в душу и телеса закрадывается, что кажется порой, быдто "анделы небестные" в нутрях порхают, крылышками умиротворенность навевают, оттого и начинают в голову к тебе разные мыслительные оказии тихими змейками вползать.
Вот эдаким образом я и сидел третьего дни, чаек попивал, да в окошко на падающий снежок поглядывал. Снежинки таким легким макаром в воздусях скользили, и грациозным менуэтом на землю укладывались, игриво так, словно изящные гимназисточки на каком кадетском балу в танце очаровательном кружащиеся.
Разные мне мысли в голову мою сомлевшую воспоминательные приходили и уходили: то сирены греческие вспоминались, сладкими голосами увлекающие неосторожных мореплавателей в пучину морскую на погибель верную, то гладиаторские бои, то гетеры, то еще какие древности древние. Вот так и скакали мои бестолковые мысли, подобно легкомысленным снежинкам-гимназисточкам, как вдруг как-то напористо мысль шальная в голову прямо-таки влезла, как нахальный человек без дозволения в очередь за хлебом насущным: а что бы такое, подумалось мне, предпринять, чтобы все человечество счастливым сделать?...Чтобы не стало бедных, сирых, убогих и больных, чтобы не мыкались по белу свету дети-сироты, чтобы не чахли в нищих хибарах дряхлые старики, детьми своими неблагодарными покинутые, и все такое вот важное и прочее, и прочее. Чтоб не лилась по земле кровь человеческая и воцарились "мир и благолепие во человецех".
Допил я чаек свой, стряхнулось с меня наваждение индийское, ароматом его навеянное, и тут же вспомнилось мне, что все величайшие мистификации в истории, и самые кровавые злодеяния в ней, начинались с трогательных речей и мыслей о заботе о простых людях и желании сделать их счастливее самых счастливых... Так оно было во все времена, кои человечество помнит, впрочем, как и в те, кои прочно забыты. Мысль эта окончательно отрезвила меня, и я вернулся к делам своим повседневным, не таким глобальным и эпохальным, которые минуту назад мне блазнились.
Заканчивая сей экскурс, хочу я вам, любезные мои читатели и читательницы, сказать: пейте почаще чаек в послеобеденное время..Душистый. Под конфетку-карамельку. Оченно оный процесс приятственно влияет на души наши, заботами угнетенные.