Первое восхождение.
Помню, как я за шишками на Голец собралась вместе со всеми.(Гольцом называли горы, которые находились в нескольких километрах северней нашего села. От обычных гор они отличались тем, что имели бока, состоящие из каменистых россыпей сплошь заросших мхом,малиной, кедровым стлаником и приплюснутые макушки.Как стартовые площадки для взлета и посадки неопознанных аппаратов. По крайней мере я их так запомнила. ) Мужика в доме не было. Мы жили тогда вчетвером: бабушка, мама, я и сестренка,которая была младше меня на три года.В урожайные на орех года, сельчане запасали этого добра- тоннами.Сейчас в кинотеатры поп-корн берут. Тогда орехами карманы набивали. Только и слышно было: шелк, шелк изо всех углов. Пол засыпали чуть ли не десятисантиметровым слоем ореховой шелухи. А зимой, высушенных в русской печке, на вольном пару гальянов, и лесное вялено- копченое мясо хрумкали и тоже отходы все на полу оставались.Валя Гына,уборщица, подметая пол, материлась.Говорила она плохо. В детстве, говорят , свинья ее покусала. Мать корову доила в сарае, дверь дома оставила открытой. Валя уже ходила, ну и потопала во двор. Их свинья только опоросилась. Видимо ковыляющий в ее сторону комок, за какую- то угрозу для своих поросят приняла. Потому яростно накинулась на ребенка. Был очень сильный испуг.Девочка вроде бы справилась, выжила. Но лицо ее стало меняться. Маленькие,глубоко посаженные глаза, верхняя челюсть,с зубами выпирающими вперед, все это давало поразительное сходство с животным, которое на нее напало. В деревне поговаривали, что это чуть ли не проклятье для семьи. Ведь Яков пристрелил тогда свинью. Бывалые охотники в лесу, зная о мести "лесного духа", никогда не тронут кормящую самку, так- же и домашнее животное, которое выкармливает в этот момент своих детенышей. Женщину беременную и кормящую (их называли сырыми) даже словом нельзя было обидеть, неминуемое божье наказание заслужишь. Яков, конечно же об этом знал.Неписанные законы в те времена исполнялись беспрекословно. Просто видимо "в горячке" не сдержался. Ведь она чуть не лишила жизни ребенка. Да и животное, отведавшее парной крови, уже смирным никогда не будет. В нем охотничий дух диких предков просыпается.
Валя была ребенком Якова, нашего соседа. С Лизой, его супругой, у него был повторный брак.Первая жена, Валина родная мама, умерла, вроде бы, во время родов. Я ее видела только на портрете. Дед Яков и Баба Лиза в моей памяти остались светлыми, всегда готовыми прийти на выручку, добрыми людьми. Как и каждый из нас, со своими причудами. Баба Лиза очень любила общение и очень любила хвастаться , тем- какая она хозяйка замечательная. Брызнет на себя известкой и может неделю ее не смывать, ходит и говорит всем, да вот я дом "белю" . Про деда Якова байку рассказывали. На сенокосе все мужики разложат на "общий стол" явства, приготовленные для них дома женами, а Яков- в сторонке. Говорят:"Что ты Яков, подвигайся к столу". "Сейчас- говорит- пышки Лизины из ручья достану, они там мокнут, да и приду". В этой шутке была горькая правда и все об этом знали.Хлеб у Яковой жены не получался. Медлительная была, работу на час, могла развести на неделю и больше. Но как она умела любить! До самоотречения. И не смотря на то, что над ней откровенно посмеивались деревенские супер-хозяйки, не обижалась.Улыбалась всем и старалась радовать.Растила свою дочь, и детей Якова.. Заикание, после испуга,у Вали, как ее не "ладили" деревенские знахарки, так и не не прошло. Заведет слово и долго не может выговорить первые звуки.Из горла только гын- гын- гын и выходит. Отсюда и кличка прилипла- Гына. Когда начинала петь или материться, почти не заикалась. Потому то и другое она очень любила делать.Мы жили по соседству с ней и часто, с подружками, забегала в клуб, когда она там убиралась. Интересно было исследовать, каждый угол этого заведения. Даже запахи деревянных стульев, пыльного занавеса смешанные с печным дымом помню.Без людей в клубе царила особая атмосфера. Мы носились за кулисами. Там было так удобно играть в "прятки", за трибуной изображали из себя ораторов.Пели любимые песни со сцены, представляя,что мы великие артисты, и зал полным- полнехонек зрителя.Ну, а чтобы Валя пускала нас в клуб, часто помогали ей выгребать, после неаккуратных зрителей, мусор. Я смотрела на горы шелухи, и представляла, что тоже принесу домой много орех, рыбы, чтобы мама с бабушкой и сестренка маленькая, "от пузы", наелись. Кто- то скажет, ну и чуши- маши, эти, ваши сельчане! Я сама до сих пор не поняла, что это было? Не уважение к убогому человеку? Мол, доля твоя такая, греби. Или хвастались просто друг перед другом, вот мол,смотрите, сколько я "надрал" этих самых орех, не поленился слазить на Голец, и гальянов наловил, мясо навялил, насушил и наслаждаюсь, плюю тут, а вы лентяи завидуйте... А может и то и другое вместе.Таежный люд суров в отношениях, где- то даже жесток.
Тогда, в составе группы из 10 шишкарей, в основном из мужчин, я в первый раз в жизни, была высоко в горах. Помню как прыгали по шатающимся каменным плитам.Я "нагребла" ооого!!!сколько орех.Хоть и было лет десять от роду, но отставать от всех, не хотелось. Мужики говорят: " Как ты их попрешь в низ, у каждого ноша?" Говорю: " А вот так..." Завязываю мешок, кидаю, в надежде, что он покатится вниз.Он покатился, нырк под плиту и нет мешка. Я рыдала, а они смеялись надо мной. Говорю:" Какие вы все злые..." "Так ты сначала, рационализатор, у нас спроси, а потом предпринимай, что либо" -подтрунивали мужики.Помнится, вроде Гоша Вахрушев, пожалел меня. Говорит:" Да не переживай так, поможем. Рви сколько хочешь...". Я потом еще и маслят нарвала.Они грядами вырастали на релках и ни кому ненужные, сгнивали на корню.Правда домой привезла вместо грибов почти жмых. Подавились. Но бабушка их перетерла через решето,обжарила на скородке. Получилась очень вкусная икра Люди в сторону Гольца,в основном только в сезон, когда шишки начинают зреть, ходили. Глухомань, бездорожье. Мы на лошадях добирались. Первый отрезок пути - на телеге, потом -верхом.Последние километры перед подъемом - пешком. Лошадей оставляли внизу с одним из сельчан, чтоб ноги по камням не били. Он их с ружьем сторожил, а мы все, на его долю, орех рвали. Первый раз, по дороге домой,видела медведя. Узнала почему понос, называют обычно "медвежьей болезнью". Сначала ягода, дымящимися комками на тропинке увидали, потом он сам по чаще "ломанулся". Ночевали на дальней мельнице, так место называлось.Еще ближняя была. Мельниц, как таковых, там не было давным- давно. Революция снесла. На берегу горной речки, где была мельница,таежники построили зимовье. Дали ему современное, красивое название "Дальний стан".
Ночью кто- то трещал сучьми в лесу, пыхтел. Волнуясь за лошадей, все выходили на улицу и громко стучали палками по ведрам. Пугали лесных гостей, предупреждая, чтоб не подходили близко. Описать все, что там происходило, это так интересно. Но главное, что я запомнила, это- разговоры у костра. Помню, как кто- то из мужчин, взял в руки шишку и сказал: "Вот смотри, Татьяна, так- же и в жизни будет. Шелуха, как с этой шишки, слетит, а орешки останутся.Но их еще надо "расшелкнуть" и ядрышко достать.Иногда будет горечь во рту, но ты не переживай, это не страшно. В жизни все равно больше вкусности". Еще помню, обязательно какую- то часть орех оставляли животинкам. Какую- то часть закапывали там- же, посадкой занимались, чтобы больше новых нарастало.
Орешек, которые я тогда привезла с Гольца, нам хватило почти на два года.В клуб я их не брала. Дома щелкали вечерами. Наслаждались таежным вкусом.Я маме с бабушкой обещала, что в следующий раз обязательно повыше залезу, на самую макушку. Там шишки на орешнике, крупнее, естественно и орехи тоже. Голец снился, манил к себе, как неизведанное чудо.Бабушка, переживая за меня, советовала, сначала подрасти, потом уже покорять вершины. Дни превратились в ожидание.
Дедушка Яков
Осенью дед Яков сплел нам мордушку из лозы. Небольшую. Чтоб я могла с ней справляться сама, втыкать в дно. Мы перебрели с ним на ту сторону Газимура. Я, как заправский рыбак, тащила на горбу свой рыбацкий инструмент, визитку( так у нас называли хлопчатобумажные легкие курточки особого покроя) по примеру, деда Якова повязала красным кушаком, то есть- широким, сложенным в несколько раз шарфом. Дед Яков так поступал. Без кушака никуда.Моя бабушка наверное тайно была влюблена в Якова. Потому, что часто смотрела в окно на него и все то ей в нем нравилось. Я и нацепила кушак наверное для того, чтобы угодить бабушке. Потом, настоящий рыбак, как- то должен отличаться от других. Под противоположным берегом Газимура,прямо в речке, из песчаного дна, били ключи. Удивительное дело, вода в этом месте была значительно холоднее, чем в самом Газимуре, а зимой никогда не замерзала. Испарения, подымающиеся над полыньей, превращали береговой лес в волшебную белею сказку. Деревья, трава, кусты, окутывались толстым слоем инея. Место было очень знакомое. Мы зимой ходили к ключам, лежали на льду, смотрели сквозь покрытые ажуром кусты в небо и представляли, что находимся в царстве Снежной Королевы. А вот о том, что- это самое превосходное место, для ловли рыбы мордушкой, мы конечно не знали. Рыбаки маскировали шесты. Водоросли развешивали на них. Попробуй отличи, от простой коряги, торчащей из воды. Дед Яков, мне свои тайные рыбацкие места, конечно выдал. При мне достал мордушки, вытряхнул из них рыбу, наживил и снова поставил. Это, чтобы я хорошо запомнила, как укрепить. Говорит дня через два пойдем проверим. Но я не дождалась намеченного времени. Назавтра же, рано утром нарядилась в свой рыбацкий костюм, шарфом обмоталась и пошла проверять свои ловушки для рыбы. Нашла, вытащила и разочаровалась. Не рыбешки. Кое- как воткнула снова. Мне стало интересно: "А у деда попалась рыба?" Выдернула одну мордушку. Пусто. Решила вставить. Не тут- то было. Наверное целый час пихала ее в песок, бесполезно. Вроде бы воткну, отойду, она всплывает.Уже и руки и ноги от ключевой воды окоченели. Потом кое- как закрепила, подождала, не всплывает. Пришла домой. На душе было не хорошо. После обеда решила сходить к деду Якову и сознаться в своем злодеянии. Не успела. Дед пришел сам. Говорит, кто- то напакостил, утром все мордушки опустошил, и твою Татьяна, тоже. Говорю, дедушка Яков, это я. Но я только одну вашу выдернула и там ничего не было. Он говорит да знаю я, из окна смотрел, как ты с ней упражняешься. Но там до тебя, матерый вор, побывал. Он и вытряс весь улов. Будем новое место искать. Я смотрела на старика с нескрываемым восхищением и благодарностью.Мог бы разозлиться. Я же еще поздно вечером бродила на мордушки посмотреть, кто- то видимо меня выследил и пришел за уловом.Дед там много лет рыбачил и без приключений.
Яков
(быль)
Дед лежит давно на смертном ложе,
Вот уже полгода не встает.
И ни Бог, ни доктор не поможет -
Дням безумным потерялся счет.
А с утра сегодня полегчало,
Отпустила боль. Совсем здоров.
Захотелось выпить кружку чая
И откушать бабкиных блинов.
Попросил воды, умылся чисто
И прищурил на старуху глаз:
"Приодень-ка понарядней, Лизка,
Чувствую, спляшу еще не раз".
Запорхала по светелке бабка:
"Сгоношу сейчас я пироги,
Накормлю тебя, как прежде, сладко…
Господи, спаси и помоги!"
Растопила на полдома печку,
Подживила желтый самовар,
Засветила у иконы свечку
И состригла с фитиля нагар.
"Неужели лучше стало мужу?
Все-таки поднялся, молодец!
Осень пролежал и злую стужу,
А с весною легче, наконец".
Рук не чуя, все печет, готовит,
Чтобы скорее мужу угодить.
"Видишь, Яков, как наш мир устроен,
Рано тебе, видно, уходить".
Рассуждает так по-бабски Лиза,
Ей от счастья хочется летать…
На пороге появился призрак.
Посмотрел на дедову кровать,
Покачал седою головою
(Маленький, всего-то лишь с вершок),
Прошептал: “Я дверь тебе открою”
И … исчез. Упал из рук горшок.
Онемела и застыла Лиза,
Поняла, что это не к добру:
Приходил за мужем смерти призрак-
Вскорости лежать ему в гробу.
1998г
© Copyright: Овчинникова Татьяна, 2013
Свидетельство о публикации №113090805691
фото из интернета
...Продолжение следует...