Я вам не скажу за всю Одессу... - пел Марк Бернес в известной киноленте "Два бойца", и был при этом сильно прав, так как за всю Одессу вам не скажет ни один человек на свете: ни историк, ни писатель, ни даже самый что ни на есть закоренелый одессит, потому что, как поется в той же самой песне: - "Вся Одесса очень велика …"
В том, что она "велика", лично у меня нет никаких сомнений, однако, я так же не сомневаюсь и в том, что у всех, кому дорог этот замечательный город, в душе присутствует своя, "маленькая" Одесса, в которой живут его старинные друзья, теплые воспоминания, любимые улицы и ласковое море.
Так что не волнуйтесь, говорить за всю Одессу я вам не стану, а просто вспомню то прекрасное время, когда познакомились мы с нею, много лет тому назад, как стала мне она родной, и как влюбился я в нее, с самого первого взгляда.
Так уж получилось, что после окончания херсонского мореходного училища, я, и еще четверо моих сокурсников, были направлены на работу в город-герой Одессу, а если говорить точнее, то в Черноморское производственное объединение рыбной промышленности, под звучным названием – ЧПОРП "Антарктика".
Казалось бы, и мечтать больше не о чем, живи и радуйся, однако, с точки зрения возможности профессионального роста, это направление было далеко не самым удачным, так как в Одессе имелась своя "рыбная" мореходка, выпускавшая точно таких же судоводителей, как и мы, и поэтому, вполне естественно, что особой нужды в разного рода специалистах, отдел кадров нашего объединения совершенно не испытывал, а уж в таких молодых, и подавно.
Ну, вы же понимаете, курортный город – "жемчужина у моря", текучки практически никакой, разве что по пьянке, или по более трагической причине, а тут каждый год новая волна молодых специалистов.
Однако, система в то время была советская, плановая, и работники отдела кадров были просто обязаны нас немедленно трудоустроить, что, собственно говоря, они и делали.
Но, оформить на работу, и работой обеспечить, это, как говорят в Одессе: – "Две большие разницы" - тем более, что для истинного моряка настоящая работа существует только в море, а его временное пребывание на берегу, кроме законного отпуска, конечно, это, или прозябание за копейки в резерве, на так называемом "биче", или же долгий унылый ремонт, за оскорбительно-ничтожный "голый" оклад.
Мне в своей жизни довелось испытать и первое, и второе, и третье, и поэтому: - Я таки имею кое-что вам рассказать, и за работу в море, и за сидение на берегу, и за то, и за другое вместе взятое.
А так как практически все эти рассказы, так или иначе, будут связаны с Одессой, то вполне логично, что и назвать я их решил: - "Я вам не скажу за всю Одессу …"
"Белая горячка", перемены и "Привоз"
Поезд из Киева в Одессу прибывал довольно таки рано, где-то около семи утра, и поэтому целых два часа, которые оставались до начала работы нашего отдела кадров, нужно было, что называется, где-нибудь "убить".
А так как лучшего места для этой цели, чем знаменитый одесский "Привоз", трудно было себе и представить, то вполне естественно, что "убивать" это "лишнее" время, я начинал с посещения его торговых рядов.
Бесцельно слоняясь по бурлящему рынку, и с удовольствием прислушиваясь к его шумному многоголосью, я как губка впитывал в себя этот абсолютно неповторимый, ни с чем не сравнимый одесский колорит, и от нечего делать, даже вступал с продавцами в короткие диалоги:
- И почем же это ваша курочка?
- Если для купить, то дешевле нет на всём базаре, и я ещё уступлю! А если для морочить мне голову, так идите и морочьте её кому-нибудь другому! Или я не вижу, что вам она нужна, как рыбе зонтик!
Получив массу удовольствия, и вдоволь натолкавшись среди говорливой массы доверчивых покупателей и ушлых продавцов, я выходил на улицу Чижикова, нынешнюю Пантелеймоновскую, и не торопясь шагал по ней, до пересечения с улицей Пушкинской, где в то время находилось небольшое общепитовское заведение, под названием - "Горячее молоко", или, как его ещё называли одесские острословы – кафе "Белая горячка".
Открывалось оно ровно в восемь утра, и в полнейшем соответствии с названием, там действительно продавалось свежее горячее молоко и вкусные румяные булочки.
Как по мне, шикарнейший завтрак, но в данный момент разговор совершенно не об этом.
Тогдашняя улица Чижикова, по которой пролегал мой путь, имела довольно долгую историю, и за время своего существования сменила не одно название. Это: и Рыбные ряды, и просто Рыбная, и Ново-Рыбная, и Пантелеймоновская, и имени героев Потёмкинцев.
Впрочем, череда переименований коснулась не только этой конкретной улицы, но и огромного количества ей подобных.
И как говорил по этому поводу мой старинный друг, коренной одессит в четвёртом, а то и в пятом поколении: - А что делать? Всё в этом мире меняется. И власть, и страны, и люди в этих странах, и города, и улицы, и даже их названия.
С этим трудно не согласиться, потому что Одесса конца семидесятых и та, которую мы видим сейчас, это вовсе не одно и тоже.
Несколько пережитых "вольным" городом волн эмиграции, прошедшие годы и многочисленные строительные компании, своё дело таки сделали, и "Жемчужина у моря" с тех пор здорово преобразилась.
Что-то изменилось в ней в лучшую сторону, что-то в худшую, что-то осталось прежним, а кое-что, так вообще исчезло без следа, и продолжает жить лишь в многочисленных мемуарах, в исторической и художественной литературе, а также в памяти тех, кто знавал ту, прежнюю Одессу, не по чьим-то рассказам, а видел её воочию.
И если говорить о конкретных примерах, то: - Их есть у меня.
Причём в достаточном количестве.
Например, навсегда канули в лету знаменитые одесские питейные заведения, так называемые - "винарки", самая известная, из которых, размещалась в полу-подвальчике на углу улиц Карла Маркса и Карла Либкнехта, и получившая в честь этих двух выдающихся деятелей мирового коммунистического движения, своё кодовое название – "Два Карла".
Вместо дорогого моему сердцу и желудку, кафе "У бабы Ути", которое находилось на Дерибасовской, неподалёку от оперного театра, и где подавались самые вкусные цыплята во всей Одессе, сейчас расположился музей восковых фигур.
И как по мне, то лучше бы там по-прежнему были цыплята, на них хоть приятно было посмотреть, не говоря уже, про покушать.
А после посещения этого музея, мне несколько ночей подряд снился один и тот же кошмарный сон, будто я с друзьями сижу "У бабы Ути", а внезапно ожившие восковые экспонаты, самым нахальнейшим образом выдирают у меня из рук, запотевшую хрустальную рюмочку и аппетитную куриную ножку.
Давным-давно уже нет магазина "Куяльник", и автоматов с газировкой в нём стоявших, конфетный рай "Золотой ключик" перебрался поближе к "Привозу", от гостиницы "Спартак" остались одни воспоминания, а вместо бесплатного общественного туалета, много лет простоявшего в городском саду, напротив кинотеатра Маяковского, в наше время открылся ресторан.
Да, что там говорить, ведь, и с той же самой улицы Пантелеймоновской, бывшей Чижикова, навсегда исчезли многочисленные ремонтные мастерские, где под вывесками: "Ремонт зонтиков", "Ремонт зажигалок", "Ремонт примусов", "Ремонт электробритв", и ещё целого ряда им подобных, работали когда-то настоящие умельцы, которые, не только без проблем чинили всё, что можно было просто починить, но и то, что ремонту якобы уже не подлежало.
В большинстве своём, это были люди солидные, много в своей жизни повидавшие, и от этого взирающие на окружающую их суету, с философским спокойствием и чисто одесским юмором.
О чём довольно красноречиво свидетельствует один забавный случай, рассказанный мне моими одесскими друзьями, каждый из которых, клятвенно заверял меня в том, что присутствовал при этом лично, и видел всё своими собственными глазами, и слышал всё своими собственными ушами.
И я им всем, конечно же верю!
А дело там всё было в том, что какой-то доморощенный шутник, спросил однажды у пожилого мастера, мол, не сможет ли тот починить ему пистолет?
Это, в советское-то время!
Понятно, что спросил он шутки ради, с целью просто повыпендриваться, однако мастер отнёсся к этому вполне серьёзно, и как настоящий одессит тут же задал ему встречный вопрос: - А он вам, исправный, нужен зачем? Убить кого-то, или самому застрелиться? Если кого-то убить, то мне придется таки послать за участковым, чтобы спросить у него разрешения. А если вы хотите просто застрелиться, то я починю его прямо сейчас.
После этих слов лицо нашего "шутника" приобрело серовато-зелёный оттенок, и он мгновенно растворился в окружающем пространстве, наверняка утратив после этого охоту задавать приличным людям подобные вопросы.
Короче говоря, эти умельцы могли взять в починку всё что угодно, однако, не у кого попало, и судя по тому, что к ним не стояла длинная очередь из желающих срочно отремонтировать свои бритвы, зонтики и зажигалки, то вполне возможно, что оплата за ремонтные работы, была далеко не единственным источником их доходов. Но, как говорил Леонид Каневский в своей телепередаче "Следствие вели": - Это уже совсем другая история.