Лейтенантские годы вспоминать не хочется.
Нахождение в постоянном состоянии униженного и оскорблённого, накладывает на тебя печать полной растерянности. Ты мечешься, как неприкаянный, а толк нулевой. И все дрючат тебя, и ты к этому начинаешь привыкать, и всё-то тебе становится безразлично. Наступает состояние всеобщего похуизма, когда ты от постоянного орального и анального секса перестаёшь получать удовольствие.
После военных действий в Красном море я закончил интернатуру по хирургии и был направлен на эскадренный миноносец «Благородный». Опыт службы на двух кораблях у меня уже был, но лейтенантское звание не давало распускать крылья.
Я постоянно имел несчастье забывать свои ключи в каюте и захлопнув её, создавал для себя новые трудности.
В боевой части 2 служил матросик до того маленький и худенький, что спустив его на верёвках за борт, он без труда через иллюминатор проникал в каюту и открывал её. Так было несколько раз.
Но дурак оттого и дурак, что даже на своих ошибках не учится.
Была суббота. Мой сосед, начальник РТС, был на сходе, а этот самый морячок был куда-то выделен.
И каюта снова была захлопнута. Я метался как попугай в клетке. Да к тому же командиру надо было что-то представить.
Что делать? Ищу замену.
Есть. Но она не такая худенькая и не такая маленькая. А русский авось?
Cпускаю его за борт.
Моряк полез и … застрял. Ни туда, ни сюда. Голова и рука – в каюте, а всё остальное за бортом. Состояние, что у него, что у меня, ужасное. Это не в окне застрять. Это броня сантиметров десять.
Выбиваю ногой дверь.
Бедный мальчик! Он бледный и испуганный, торчит в иллюминаторе. В его лице отчаянье и ужас. По-моему, моё состояние ещё ужаснее. Я что-то советую, успокаиваю, понимая, если он не вылезет, мне задница.
Мальчик делает какое-то дикое конвульсивное движение. Это последний крик надежды в безысходности.
И, о, чудо!
Его тело выскальзывает из плена наружу! Слава Тебе, Господи!
Моя задница осталась целой.
Ну а что замок? Замок поставили новый. А ключ был привязан намертво к брюкам.