А. П. Керн. В тревогах шумной суеты 2
4.
Период второй. Анна Петровна Керн, или Кто виноват?
Начался 1817 год. Почти сразу после Рождественского поста в главном храме города Лубны деревянной (иных и не стояло) Свято-Троицкой церкви венчались Еремей Федорович Керн и Анна Петровна Полторацкая. Жениху было 52 года, невесте не хватало одного месяца до 17 лет. Разница в возрасте была весьма ощутима – 35 лет. Сразу встает перед глазами картина В.В. Пукирева «Неравный брак». Достаточно сказать, что Е.Ф.Керн оказался на 14 лет старше своего тестя. Брак стал не только не равным, но и не счастливым.
Свидетельствует об этом событии лишь Анна Петровна, сменившая фамилию Полторацкой на Керн, которую будет носить она 28 последующих лет. Записок или упоминаний со стороны жениха, его родных и друзей не сохранилось или скорее их просто не было.
Предоставим слово Анне Петровне. Наиболее ярко рассказала она об этом в «Дневнике для отдохновения», который вела в двадцатилетнем возрасте во время жительства в Пскове, где генерал Керн командовал бригадой. Писала по-французски, лишь изредка прибегая к родному языку. И тому две причины. С одной стороны так было привычнее, с другой – легче уберечь записи от глаз мужа, не читавшего на этом языке. Затем следует ее «Рассказ о событиях в Петербурге», писавшийся 40 лет спустя, в 1861 году. Оба дневника имеют по форме своей одну общую особенность – это своеобразные дневники-письма, обращенные к определенным лицам, с которыми автор записей как бы делится своими мыслями, переживаниями и наблюдениями.
Разумеется, Анна мечтала об ином супруге – молодом, обаятельном, образованном и, конечно, богатом. Как и у всех провинциальных барышень, образ этот сложился в результате чтения книг, не предназначенных для глаз и душ юных особ. Действительность оказалась совершенно иной. Вот некоторые отрывки из ее дневников.
«Против подобных браков, то есть браков по расчету, я всегда возмущалась. Мне казалось, что при вступлении в брак из выгод учиняется преступная продажа человека, как вещи, попирается человеческое достоинство, и есть глубокий разврат, влекущий за собою несчастие...»
«…мои родители, видя, что он даже в тот момент, когда женится на их дочери, не может позабыть свою любовницу, позволили этому совершиться, и я была принесена в жертву».
«Вы знаете, что это не легкомыслие и не каприз; я вам и прежде говорила, что я не хочу иметь детей, для меня ужасна была мысль не любить их и теперь еще ужасна. Вы также знаете, что сначала я очень хотела иметь дитя, и потому я имею некоторую нежность к Катеньке, хотя и упрекаю иногда себя, что она не довольно велика. По несчастью, я такую чувствую ненависть ко всей этой фамилии, это такое непреодолимое чувство во мне, что я никакими усилиями не в состоянии от оного избавиться. Это исповедь!»
«Господь прогневался на меня, и я осуждена вновь стать матерью, не испытывая при этом ни радости, ни материнских чувств. Мой удел на земле – одни лишь страдания. Я ищу прибежище в молитве, я покорно предаю себя воле Божьей, но слезы мои все льются».
«Кто после этого решится утверждать, будто счастье в супружестве возможно и без глубокой привязанности к своему избраннику? Страдания мои ужасны».
"Я так несчастна, не могу больше выдержать. Господь, видно, не благословил нашего союза и, конечно, не пожелает моей гибели, а ведь при такой жизни, как моя, я непременно погибну».
«Теперь умоляю вас, расскажите обо всем папеньке и умолите его сжалиться надо мной во имя неба, во имя всего, что ему дорого».
Анна Петровна скучает, тоскует и…жалуется.
***
А что Еремей Федорович Керн? Из одной публикации в другую кочуют раз и навсегда данные ярлыки – грубый, малообразованный солдафон, вышедший из низших чинов в генералы. И это подразумевает, что он не способен составить счастье своей молодой жене.
Удивительно, но на портрете изображен весьма интересный и бравый генерал. А ведь он был выполнен через несколько лет после женитьбы. Как тут не вспомнить сделанное им официальное предложение юной Анне, выбранные им для этого слова? Согласно ее записям все произошло быстро: « Не противен ли я вам? - спросил он меня и, получив в ответ "нет!", -- пошел к родителям и сделался моим женихом».
А так выглядела А.П.Керн на портрете А.А. Арефова-Багаева (вверху) в возрасте 40 лет. Только стоит отметить, что это всего лишь предполагаемое ее изображение.
Открыв энциклопедию можно прочитать сведения об этом роде: «Керн - русский дворянский род, происходящий из Англии, откуда предки его при Карле II переселились частью в Пруссию, частью в Россию. — Ермолай Федорович Керн (1765-1841) с отличием служил в отечественную войну, потом был генерал-лейтенантом. Род Керн внесен в родословную книгу Черниговской губернии — Другой род Керн происходит от польского подполковника Георгия Вассельрод фон Керн, получившего звание стольника поморского в 1672 г. Его потомство внесено в VI часть родословной книги Витебской губернии». Выходит, что Керн был дворянином. Правда обедневшим, утратившим свои связи и величие.
А далее то, что непосредственно касается самого Еремея Федоровича: «…русский генерал, участник войн против Наполеона. Родился в 1765 году 10 апреля в городе Петровске Саратовской губернии, где его отец, отставной полковник, служил городничим. В 1777 году записан в службу вахмистром в Смоленский драгунский полк и 2 марта 1789 г. переведён сержантом в Херсонский гренадерский полк.
Под руководством А. В. Суворова принял участие в войне с турками; произведён в прапорщики за отличие при штурме Измаила 11 декабря 1790 г. и в подпоручики — за сражение при Мачине 28 июня 1791 г. Последовавшая затем война с Польшей, доставила ему следующие два чина за боевые отличия.
В 1806 г. он участвовал в военных действиях на Кавказе против Аварского хана, когда был ранен. В кампании 1806—1807 гг. против французов отличился при Гейльсберге, и 4 декабря 1807 г. назначен в чине майора командиром Перновского мушкетёрского полка (в подполковники произведён 12 декабря того же года). По окончании войны с Францией Керн принял участие в русско-шведской войне 1808—1809 гг.
Однако 29 декабря 1809 г. уволен с полным пенсионом и мундиром из-за расстроенного здоровья и до конца не оправившись от ран, полученных ещё в боях с лезгинами. Вернувшись на службу 30 марта 1811 г., Керн сразу получил в командование 48-й егерский полк. 16 апреля 1812 г. был назначен командиром Белозерского пехотного полка.
Отечественная война 1812 года и Заграничные походы 1813 и 1814 гг. вновь дали Керну возможность проявить свою храбрость и боевые таланты. В 1812 г., находясь в авангарде, он прикрывал отступление 1-й армии от Вильны к Дриссе и доблестно участвовал в сражениях под Смоленском и при д. Гедеоновой. В Бородинском бою Керн был выслан к д. Утице на подкрепление левого фланга и, участвуя в контратаке Тучкова, был ранен в ногу; за отличие произведён 21 ноября 1812 г. После сражения при Тарутине он был назначен в авангард Милорадовича и особенно отличился в сражениях при Вязьме и под Красным. За отличие при Вязьме Керн был награждён чином генерал-майора (18 июля 1813 г. со старшинством от 22 октября 1812 г.), орденами св. Анны 2-й степени и св. Владимира 4-й и 3-й степеней. Совершив затем поход 1813—1814 гг., Керн был комендантом немецкого города Мейсен, под Бауценом командовал отрядом, действовавшим против неприятельской кавалерии, участвовал в «Битве народов» под Лейпцигом, был военным губернатором Касселя и за штурм Монмартра был награждён 18 марта 1814 г. орденом св. Георгия 4-й степени за № 2883.
Затем Керн последовательно занимал должности командира 3-й бригады 17-й пехотной дивизии (с 1 июня 1815 г.), начальника 15-й пехотной дивизии, командира 2-й бригады 25-й пехотной дивизии, начальника 11-й пехотной дивизии. Перемещённый 25 июля 1820 г. на должность начальника 2-й пехотной дивизии, Керн занимал затем должность коменданта в Риге (с 26 сентября 1823 г. по 20 июля 1827 г.) и Смоленске (с 29 февраля 1828 г.). 14 апреля 1829 г. он был произведён в генерал-лейтенанты и 17 ноября 1837 г. уволен в отставку».
А теперь суммируем данные. Вся его жизнь – это в первую очередь войны: русско-турецкая война 1787-1792 годов, польский поход 1792 года, кавказская война, война четвертой коалиции, русско-шведская война 1808-1809 годов, Отечественная война 1812 года, заграничные походы 1813-1814 годов. В эту картину вписываются полученные им ранения, из-за которых он был вынужден на 2 года оставить службу. «Храбрость и военные таланты» Керна были отмечены боевыми орденами: российскими - Святой Анны 1–й степени, Святого Владимира 4-й и 3–й степени, Святого Георгия 4–й степени, прусскими - Красного Орла 2–го класса и «За заслуги», шведским - Меча 3–й степени, золотым знаком за штурм Праги, а также серебряными медалями в память взятия Очакова и Измаила, войны 1812 года и покорения Парижа. В итоге получается, что человек создал себя сам. Известно, Ермолай Федорович Керн не без гордости называл себя "солдатом".
В биографии Е. Ф. Керна указывается, что первым браком он сочетался с дочерью витебского помещика Северинова, и их сыну Александру в 1817 году было шесть лет. В Метрической книге церкви Вознесения, что в Адмиралтейских слободах Санкт–Петербурга (запись № 352 от 1810 года), сказано о рождении 3 декабря у «отставного полковника Ермолая Федорова сына Керн» незаконнорожденного сына Александра и крещении его в тот же день священником этой церкви Кириллом Яковлевым.
Вот как характеризовал Е. Ф. Керна военный писатель генерал–лейтенант А. И. Михайловский–Данилевский, автор знаменитого «Описания Отечественной войны 1812 года»: «Керн был среднего роста, худощав, и нрава веселого. Беззаботный, доверчивый, не бережливый на деньги, никогда не помышлял он о завтрашнем дне. Война составляла его стихию. Особенно отличал его принц Евгений Вюртембергский, а чтобы заслужить внимание сего знаменитого сподвижника императора Александра, надлежало явить опыты храбрости необыкновенной. Действительно, в сражении надобно было любоваться Керном».
Разумеется, не был он приучен к светской жизни, не умел ухаживать за женщинами. В мирное время преобладали учения, смотры, парады. Разговоры велись вокруг основной темы – продвижение по службе. И все же…
Думала ли когда-либо о его жизни молодая и скучающая жена? Старалась ли ему помочь и облегчить страдания? Ведь по большому счету счастливый семейный союз есть неустанная работа и забота по развитию и сохранению отношений с обеих сторон.
Сам же Керн оказывал знаки внимания супруге и можно сказать, что даже баловал ее. Так в «Дневнике для отдохновения» среди описаний бесконечных душевных страданий от невыносимой жизни с ненавистным мужем проскальзывают упоминания о нарядах и балах:
26 июня: «На той неделе поеду к губернаторше, и тогда надену синее платье; оно сшито под шею и с длинными рукавами по тому фасону, как у Мальвины, что у вас на картинке осталось».
1 июля: «Только что муж подарил мне прелестное платье. Он получил его от некоей г–жи Бибиковой в благодарность за то, что выполнил ее поручение в Риге. Очень красивый узор, особливо просветы хороши. Спешу вам его переслать с покорнейшей просьбой – велите сделать вышивку на кушаке и лифе и сообщить цену».
27 июля: «Вечер у губернатора был довольно приятный. Я сегодня была в новом шитом платье, и ваша закладочка синей шерсти прекрасной с синелью, и белая шаль».
31 июля: «Бал был блестящий – чудная иллюминация, прелестный фейерверк… Насчет моего наряда скажу вам, что на мне было белое вышитое платье на розовом чехле, зеленые шелковые башмаки и зеленый платочек, на голове ничего».
17 августа: «Покидаю вас, чтобы немного приготовить к вечеру свой туалет, потому что как раз сегодня я буду крестить (ребенка одного из сослуживцев мужа), а после будет танцевальный вечер. На мне будет синее платье такой волнистой материи, называется муаровая, отделка простая из такого же атласа; на голове ничего, а на шее цепочка и часы».
Кроме того, с позволения мужа она иногда принимала подарки и от его сослуживцев: «Магденко подарил меня прекрасным мылом, духами и перчатками. Так рад был меня видеть, что все на свете хотел отдать, выпросил у мужа позволение подарить мне шелковых чулок с узорами…». Как вам такое признание?
Постепенно создается впечатление, что Керн все же любил свою жену. Как умел. Ревновал, причем грубо? Но ведь она давала для этого поводы. Достаточно сказать, что по прошествии многих лет (Анна Петровна покинула его в 1826 году) он продолжал забрасывать всевозможные инстанции письмами, прося содействия по возвращению заблудшей супруги в семью. К этому времени стыд от того, что его оставила жена уже немного угас. К тому же дочери находились при нем вплоть до их поступления в Смольный. А это уже ответственность и немалая.
Судьба послала им трех дочек: Екатерину (1818 г.р.), Анну (1821 г.р.) и Ольгу (1826 г.р.).
Средняя дочь скончалась через 4 года, младшая, названная в честь сестры Пушкина прожила около 7 лет. На похороны Аннушки приезжали в Петербург из Лубен родители Анны Петровны. Сама она не принимала участия в столь скорбной церемонии, поскольку была беременна (дочерью Ольгой).
Почти десять лет Анна Петровна переезжала вслед за мужем из одного города в другой, в зависимости от того, где квартировала часть, которой командовал генерал Керн: Елизаветград, Дерпт, Псков, Старый Быхов, Рига. Из среды провинциально-обывательской она попала в среду провинциально- военную.
Даже дети не могли остановить Анну Петровну. Внутренний бунт назревал. Она твердила себе - «свобода или гибель». Выбрав свободу, она тем самым испортила свою репутацию. Светское общество косилось на нее, мужчины не принимали в серьез.
***
Вновь обратимся к записям Анны Петровны: «Много было людей, которым угодно было устроить этот брак, – писала Анна Керн в 1820 году, – но не нашлось ни одной души, которая не допустила бы его, а именно это должно было сделать, видя мое к нему отвращение». Это укор и приговор близким людям и в первую очередь – родителям.
Страх перед отцом и боязнь ослушаться его в любой мелочи, были причиною того, что юная и прекрасная собою Анна Петровна самым несчастным образом вышла замуж за человека нелюбимого, даже внушавшего ей отвращение -- человека на много лет ее старше, совершенно не подходившего ей ни по характеру и душевным свойствам, ни по развитию, ни по рождению. В своих воспоминаниях Анна Петровна просто и откровенно рассказывает, как совершился этот трагический перелом в ее судьбе, совершенно и уже навсегда исковеркавший ее молодую жизнь.
"Тогда (в конце 1816 г.), -- рассказывает она,-- стоял у нас (в Лубнах) Егерский полк, и офицеры его и даже командир, старик Экельн, были моими поклонниками. Но родители мои не находили никого из них достойным меня. Но явился дивизионный генерал Керн,-- начальник дивизии, в которой состоял тот полк,-- и родители нашли его достойным меня, стали поощрять его поклонения и стариковские ухаживания, столь невыносимые, и сделались со мною ласковы. От любезничаний генеральских меня тошнило, я с трудом заставляла себя говорить с ним и быть учтивою, а родители всё пели похвалы ему. Имея его в виду, они отказывали многим, искавшим моей руки, и ждали генеральского предложения с нетерпением. Ожидание их продолжалось недолго. Вскоре после знакомства генерал Керн прислал ко мне одну из живших у нас родственниц с просьбою выслушать его. Зная желание родителей, я отвечала ему, что готова его выслушать, но прошу только не долго и не много разговаривать. Я знала, что судьба моя решена родителями, и не видела возможности изменить их решение. Передательницу генеральского желания я спросила: "а буду я его любить, когда сделаюсь его женою?" Она сказала "да" -- и ввела генерала… Его поселили в нашем доме и заставляли меня быть почаще с ним. Но я не могла преодолеть отвращения к нему и не умела скрыть этого. Он часто высказывал огорчение по этому поводу… Батюшка сторожил меня как евнух, ублажая в пользу противного мне генерала, и следил за всеми, кто мог открыть мне глаза на предстоявшее супружество. Он жестоко разругал мою компаньонку за то, что она говорила мне часто: "несчастная" и он это слышал. Он употреблял возможные старания, чтобы брак мой не расстроился, и старался увенчать его успехом».
Вот вам налицо и виновник, не пощадивший ради своего тщеславия, а возможно и иных каких-либо далеко идущих целей свою дочь.
Коллаж: Дж. Доу. Портрет Ермолая Федоровича Керн.
А.А. Арефов-Багаев. Портрет А.П. Керн.
Понедельник, 04 Ноября 2013 года