Признание

Апрель удивил невиданной жарой, рано проснувшимися тополями и буйством белопенных радостных вишен. Я ждал объявления посадки на самолет рейсом в Тюмень. Западная Сибирь. Какая это она? Наконец, уставший от многочисленных объявлений голос, предложил мне пройти к чреву посадочного конвейера, уже ждавшего пассажиров знакомыми приборами, строгими лицами сотрудников и безразличием к живым людям. Все внимание только к багажу и вещам.
Обычный рейс. Самолет привычно взял высоту, лег на курс и через два с лишним часа – Рощино! Командировка началась. Началась с необычно жаркой погоды даже здесь. Все, однако, почемуто ходили в пальто, и мое появление в пиджаке, да еще нараспашку вызывало недоумение. Решив ряд срочных дел, повстречавшись с нужными людьми из чиновничьего племени, умаявшись в долгих выяснениях и уточнениях и, оставив часть дел на завтра, присел на широкую скамейку в городском сквере, по соседству с мощной фигурой известного идола. Боже, как хорошо! Надо бы еще где-то перекусить. Совсем забыл, что еще с утра ничего не ел. Только завтрак в самолете. А уже четыре по полудню.
Вокруг народ радуется ранней весне, теплу и какой-то необычной атмосфере спокойствия и тишины. Город убран, как это, видимо, бывало всегда перед маем. Стволы деревьев побелены и торжественны. Природа еще не проснулась, и только кусты вербы выбросили пушистые знаки весны. Закрываю глаза и грежу.
– А ты нисколько не изменился! Правда, время и на тебе оставило свой след. Но я тебя сразу узнала…
– Нет, я не могла ошибиться. Ты напрасно делаешь вид, что меня не слышишь!

Открываю глаза и поворачиваю голову на голос. На другом конце скамейки сидит немолодая женщина, совсем старуха в совершенно потертом пальто в странной шляпе, закрывающей половину ее лица, смотрящая прямо перед собой и, по-моему, разговаривающая сама с собой. «Бывает», думаю я. «На то и весна. Весна в Западной Сибири». Вокруг гуляют молодые пары с радостными лицами, веселым смехом и больше никого, сидящего рядом.
– Ну, напряги свою память, дружок! Или склероз уже правит и тобой?
«Ах, черт!», чертыхаюсь про себя, «не хочется уходить, но, видимо, придется. Вот старушенция».
– И напрасно ты чертыхаешься, Марик, напрасно!
Я снова ищу кого-то, к кому бы относилось это обращение, обращение с моим именем, но никого третьего вокруг нет. Поворачиваюсь снова к старушенции.
– Это вы, простите, мне?
– Тебе, тебе, – улыбаются губы, глаз не вижу, но не сомневаюсь, что они сейчас весьма ироничны. Так удивить. Это же надо!
– Простите, но я вас не знаю Просто времени, элементарно, не было. Я в городе всего несколько часов. Так что, простите, хоть имя вы и угадали, мне вы не знакомы.
– Знакомы, Марик-Дарик, – продолжает старуха, и я совершенно обалдеваю. Просто мистика какая-то. Так меня уже давно никто не называл.
– Ну, что, задела? Да?
– Да, да!
– Тогда придвинься, что это я ору на весь сквер. Не бойся, не испачкаю твой нарядный пиджак. Вон как вырядился!
Послушно исполняю просьбу старухи. Почему? Не знаю.
– Те же добрые и чистые глаза, смешной нос, вздернутый подбородок и мечтательность в взоре. Я не ошиблась, нет!

– Боюсь, что я вас не понимаю, – смотрю заинтересованно на нее, – продолжайте. Это становится интересным, – пытаюсь поддержать совместный разговор и мучительно шарю в памяти. Но найти эту женщину не могу. Да, выступила она удачно! Заинтересовала приезжего человека. Может быть она местная прорицательница. Такая городская знаменитость. А я попался ей случайно, вот и тренируется на мне.
– Марк, перестань чудить. Ты же видишь, что я права. Тебя смущает мой вид. Пустое. Одень меня в другие одежды. Ну?
– Простите, – продолжаю я, – но, увы!
– А, так у тебя склероз! Сейчас буду лечить. Думаю, что сеанс пройдет успешно, и ты все вспомнишь.
Моя старушка повернулась всем телом ко мне, подняла голову, и я впервые увидел ее глаза. На лице, еще хранившем остатки былой красоты, горели две черные маслины. Чертики так и прыгали в них. Эти глаза я уже видел. Боже, сколько лет прошло с тех пор? Но вид старушенции! Нет, нет!
– Вы меня простите, но не припомню, что бы мы виделись раньше.
– У тебя всегда было плохо с воображением, Марик. Ты слишком прямолинейно всегда понимал взаимоотношения. Вот и сейчас! Отрешись от стереотипов. Взгляни в суть вещей. Ну, ну, смелее, Марик!
Боже, Боже! Мне уже говорили эту фразу. Давным-давно, в другой жизни. Это просто совпадение, каких в жизни множество. И старушенция, хитрющая стерва, так примитивно дурачащая мне голову. Чертики в ее глазах продолжали свой танец.
– Ты был всегда мил и добр. А как ты любил делать друзьям подарки! И прозвище у тебя такое и было: Марик-Дарик. Еще раз внимательно всматриваюсь в лицо прорицательницы, но ничего не вижу.

– У вас, видимо, дар видеть прошлое. Или угадывать его?
– У меня еще осталась память, дружок. А вот у тебя – нет! Напрягись и вспомни своих друзей юности. К примеру, Вальку Южина.
Судорожно отпускаю узел галстука, расстегиваю верхнюю пуговицу рубахи и мычу, почти невнятно:
– Ло-ра?! Кня-зе-ва? Княжна! – глотаю слюну и так вот замираю. Чертики в ее глазах перестали прыгать. Появились две крупные слезы.
– Вспомнил таки. Молодец! – Протянутая рука, как приглашение в прошлое. Я, смущенно схватившийся за нее…

*

Мальчишник был в разгаре, когда на пороге появился Валька Южин с бутылкой шампанского и с прелестной девчонкой, державшейся за его руку и, как бы нехотя, входившей за ним в большую комнату, где были мы все.
– Валька! Ну, ты и даешь! Вот так сюрприз! – Паша Градов первым подскочил к паре. – Познакомь, она очень даже ничего!
Девчонка выпустила руку Вали, сверкнула своими черными глазами и сама пожала руку Паше:
– Лора, – пропели ее чувственные губы.
– Паша, – вымолвил вслед Паша, – очень приятно! А это Марк и Юра. Ну что вы сидите! Марш, к руке дамы. – Мы дружно вскочили и приложились вслед за Пашей к этой ручке. Валька был просто счастлив!
Мама, своим редким чутьем, почувствовав необычность случившегося, ненароком вошла в большую комнату.
– О, я вижу, что ваш мальчишник уже разбавлен милым созданием! Мила, мила! – и, оценив долгим взглядом нашу даму, снова скрылась в своей спальне, весело заметив:
– Продолжайте в том же духе! Не буду вам мешать.
Лора вошла в нашу мужскую компанию просто и естественно. Я тогда еще не подозревал, что вошла она в нашу жизнь навсегда.
После нескольких тостов, восторженных возгласов, шума застольной беседы, когда говорят все сразу, Валька, вдруг, в одну из пауз, посмотрев многозначительно на Лору, сказал:
– А мы с Лорой уезжаем в Крым.
– Что это так рано, сезон еще не начался? – выпалил Паша Градов.
– А что нам сезон? Мы едем жить там.
– А что здесь уже нельзя жить? Что-то ты темнишь, Валя, – Паша повернулся всем телом к Лоре.
– Темнит, а? Я прав, Лора?
– Нет. Вале предложили там работу. Вот он уже три дня уговаривает меня поехать с ним.

– Вот как! – Юра Бекк даже встал. – А мы, твои лучшие друзья, в полном неведении!
– Почему в полном? – Валька улыбнулся. – Теперь уже и вы в курсе дела.
– Какого это дела, Валек? Поделись. – Я посмотрел на Лору и продолжил, – вы поженитесь? – Наступила пауза, во время которой Лора, смутившись, тихо промолвила:
– Я еще не решила. Валентин слишком стремителен. А знакомы мы всего неделю.
– Узнаю Вальку! – Паша Градов засмеялся. – Предлагаю тост за молодоженов!
Мы все дружно поддержали Пашу, и только Лора задумчиво посмотрела на Вальку.
– Надеюсь, что твое предложение серьезно? Да?
– Очень, Лора! – Валька взял Лору за руку, – дай согласие сейчас, в кругу моих друзей!
Лора молчала. Но мне стало понятно, что она согласится. Так оно и вышло. Однако, этому предшествовали многие события, участником которых был и я.
– Ты знаешь, Лора беременна, – как-то загадочно сообщила мне мама.
– Да-а-а!
– Да, мой дорогой. Но о женитьбе и слышать не хочет.
– А откуда ты все это знаешь, мам?
– Лора поделилась со мной. Девочке тяжело, вот и открыла душу. Она очень хорошая. А главное, очень самостоятельный человек. А твой Валентин еще мальчишка, все вы еще дети. Боже, когда вы станете серьезными? Ему только постель подавай. Да, он увлечен Лорой, возможно любит ее. Но пора подумать серьезно о жизни.
– Мама, ты что хочешь сказать?
– Я уже говорю, мой мальчик, но ты не слушаешь свою старую маму. Вы все такие самостоятельные, все делаете сами. Правда, детей так и делают, но что же дальше?

– А что дальше? Они поженятся. Валька получит хорошую работу в Джанкое, ты ведь знаешь. Вот и устроят свою жизнь, – замечаю я.
– Какой Джанкой! Ей надо рожать ребенка. Вот что сейчас главное!
– И когда это должно случиться? – спрашиваю маму, которая смотрит на меня, как на главного виновника событий.
– Думаю, через несколько месяцев. Но странно, о женитьбе и слышать не хочет!
– Я спрошу Вальку…
– Не смей вмешиваться! Понял. Это их личное дело. Я поделилась с тобой, как с другом Валентина. Оставь это решать Лоре и ему. Надеюсь, что ты понимаешь деликатность ситуации.
– Понимаю, мама, – отвечаю я, и продолжаю думать, как же помочь моему другу Вальке и его очаровательной Лоре.
Эти несколько месяцев пролетели незаметно, по крайней мере, для меня. В делах, заботах, юных порывах души, эгоизме, свойственном молодости, встречах и расставаниях, о которых забываешь уже через пару недель.
Наша неразлучная компания вот уже целый час ходит под окнами роддома, заглядывая в окна второго этажа. Увы, Лора в них не появляется. Валентин заметно нервничает.
– Что могло случиться? Не пойму.
Наконец, форточка открывается, и женщина в белом халате бросает записку.
– Лора родила девочку, - читаем хором и совершенно балдеем. Бежим в приемный покой.
– Князева? Сейчас посмотрю. Да! Девочка. Роды прошли нормально. Поздравляю! – дежурный врач улыбался.
– А к ней можно? – Валентин, обрадованный этой новостью, совершенно теряет чувство реального.

– Ну, что вы! Нет, нет! Через несколько дней, папаша. Потерпите. Еще раз поздравляю вас!
И как всегда, мальчишник на радостях длился до глубокой ночи. Даже мама пригубила вина по этому случаю.
– Валя! Берегите Лору. Вы счастливчик! Девочка! Какое счастье! – мама целует Вальку и тот дает ей обещание беречь и любить Лору. И Галю.
– А это кто? – Юра Бекк делает большие глаза.
– А это, Юра, моя родившаяся сегодня дочь! – радостно отвечает Валька.
– А-а-а! Хорошее имя! За нее, по последней!
Веселье продолжается, пока мама деликатно, но настойчиво не напоминает о времени и чувстве меры.
В конце месяца мы шумной компанией провожаем Вальку, Лору и Галочку на вокзал. Валентин получил, наконец, должность главного инженера на строительстве ирригационного канала в Крыму, маленькую квартиру в Джанкое и возможность, как он шутил, «развернуться». Молодая семья едет на новое место жительства. За неделю до этого, после долгих и настойчивых просьб, Лора дала свое согласие, и их гражданский брак стал официальным.
– Вот! Это поступок уже мужчины! – говорила мама. – Валентин становится серьезным человеком. Ну, дай Бог им счастья! Какая пара! Какое божественное дите! А? А ты что себе думаешь? – Это, уже относилось ко мне, – учись, как надо!
– Хорошо, мама! Я учусь.
– Что-то я не вижу результатов, Марик! Я тоже хочу тебе счастья!
Но что такое счастье? Состояние души? Или когда у тебя все хорошо и нет проблем? А может быть заботы о любимом человеке? Кто знает? Только в начале весны, когда яркое солнце безжалостно растопило последний снег, когда верба ожила пушистыми катышками, на пороге нашего дома появилась Лора. Такси уже отъезжало, когда я открывал дверь на ее настойчивый звонок.

– Лора!? – Я от неожиданности умолк, не зная, что говорить.
– Ну, что ты держишь Лору на пороге! Помоги ей, возьми чемодан. – Мама решительно отстранила меня и взяла у Лоры Галю, которую та держала на руках. Та подала голосок, от чего я пришел в себя, подхватив большой и тяжелый чемодан.
– Проходи, проходи, Лора! Я так рад! Все хорошо?
– Помолчи! – мама резко осадила меня. – Лора, проходите, раздевайтесь. Марк, помоги ей. А мы сейчас переоденем девочку. Ах, ты моя куколка! – мама полностью занялась Галей.
– Лора, что случилось? – шепнул я Лоре.
– Потом, Марик. Устала очень. Потом.
– Хорошо, хорошо, – ретировался я, недоумевая, что же все-таки произошло.
Юра Бекк и Паша Градов примчались сразу, как только узнали о возвращении Лоры с дочкой. Что все же произошло, там, в Джанкое, так мы и не узнали. Лора не хотела об этом говорить, а мы деликатно не настаивали.
Так прошло три месяца. Лора жила у нас, занималась дочкой, искала работу, о чем-то часто секретничала с мамой. Я догадывался, что мама знает все, что произошло у Лоры с Валькой. Так оно и было.
В середине лета приехал Валентин. С работы ушел, нигде не устраивался, ходил мрачный, на вопросы не отвечал. Долго обсуждал с Лорой свои дела и исчезал на недели. Потом появлялся вновь, скандалил, о чем-то просил Лору, и так продолжалось долго.
– Бедная, бедная девочка! – только и произносила мама.
– Мама! Ну, ты ведь все знаешь? Поделись, – просил я, но мама всякий раз уходила от этого разговора.

А потом все выяснилось. Все, решительно и сразу: Валька решил уехать в Израиль. Он делал все, чтобы это случилось быстрее. А Лора не хотела уезжать с ним. «Да! Вот это номер», подумал я. «Ни работы, ни денег, только ожидание разрешения. Когда? Неизвестно». Но Валька был настойчив. К осени вопрос решился. Дали три дня, в течение которых надо было уезжать. Лора согласилась в последний день. Проводов не было. Собрались в последний раз у нас. Больше молчали. Понимали, что расстаемся навсегда. Когда пришло такси, Валька попросил:
– Не провожайте! Мало ли что. Спасибо вам! – взял Галю, маленький чемоданчик, Лора взяла сумку, и они скрылись за дверью.
Жизнь не предсказуема! Как часто я повторяю это. Казалось все! Целый пласт жизни безвозвратно уходит. Уходит вот так, обычно, буднично и навсегда. Но! Уже гораздо позже я узнал о дальнейшем, о продолжении этого путешествия на Святую землю.
Прилетели в Вену, где в течение нескольких месяцев жили в ожидании оформления документов. Блестящая Вена, после глухой провинции в Крыму – просто рай. Ну и что, что средства весьма скудны! Пустое. И музеи, и дворцы, и опера – все поражало и увлекало. В ожидании виз, Валентин не сидел на месте. Предпринимал попытки и, порою, успешные, в пополнении средств и старался ни в чем не отказывать Лоре. А та увлеклась венской оперой и модным тенором. Их связь, наконец, обнаружил Валентин.
– Ну и что? – Лора была невозмутима. – Он дает мне то, чего не можешь дать ты. У нас дружба.
– Ты просто шлюха! – Валька выходил из себя. Дружба! Это так сейчас называется! Опомнись. У тебя дочь! – Но потом перемирие наступало, и Валька просил прощение. За что? Он и сам не знал. А документы задерживались. Четыре месяца такой жизни. Лора жила в своем придуманном мире, вполне реальном, разрываясь между долгом и желанием. Желания были выше.

И когда настал срок уезжать в Израиль, она категорически отказалась.
– Поезжай, Валь! Я приеду позже. Ты устроишься, позовешь нас. Поезжай. Мы побудим в Вене.
– Ты что, чокнулась, княжна, – Валька очумел. У нас документы на руках, визы, билеты.
– Я не поеду, – Лора была непреклонна.
– Твой «Артист» бросит тебя, вот увидишь!
– Не бросит! – Лора покровительственно посмотрела на Валентина, – поезжай, Валя, так будет лучше для всех.
– Дура, ****ь, шлюха! – Валька захлебнулся в непристойностях и, хлопнув дверью, убежал. Ходил по Вене, вечером вернулся, молча лег на полу, а утром, не попрощавшись, поцеловав Галю и оставив израильский адрес родственников, улетел.
Лора остается в Вене. Тенор оперы без ума от нее. Теперь нет никаких преград, и Лора вместе с дочкой переезжает к нему. Правда, оставались еще некоторые формальности ее пребывания в Австрии, но связи известного артиста, и снисхождение к любимцу публики всякий раз продлевают временное пребывание Лоры и ее дочери. И так все три года жизни. Сумасшедшая страсть! Богемная жизнь. Все, все увлекает Лору. Но такая жизнь совершенно изматывает известного тенора. Он просто выдыхается от этого ритма, и тает его популярность. Испуг и страх овладевают им.
– Лора! Пора пересмотреть наши взаимоотношения.
– Да! Ты прав. Нам надо пожениться, Франц.
– Пожениться?! – Франц теряет дар речи.
– Ты не согласен? У тебя другое предложение?
– Понимаешь, дорогая! – Франц не знает, как продолжить. Но Лора все поняла.
– Ты даешь мне отставку! Ты, жалкий импотент, не способный на высокие чувства! Мне, сделавшей тебя настоящим мужчиной? Молчи! Плевать я хотела на все это, – Лора показала жестом на дорогие апартаменты. – Уйди! Не хочу тебя видеть. Я возвращаюсь домой! Понял?

– Лора, Лора! – начал было Франц, но Лора уже его не слышала. – Думаю, что в твоих интересах помочь мне в этом, – многозначительно продолжила она…
– У нас гости, Марик! – Мама многозначительно улыбается, встречая меня с работы. В доме витает запах дорогих французских духов и чего-то еще необычного.
– Да? А кто, мама? – Мама продолжает улыбаться и молчит. Из ее комнаты выходит блестящая, очаровательная незнакомка, в которой я вдруг узнаю Лору.
– Лора! Не может быть! Лора! – я бросаюсь совершенно непроизвольно к Лоре, и мы обнимаемся. Лора! – Ты просто богиня! Какой шарм! – Не выдерживаю я. Лора снова обнимает меня и крепко целует в губы. Мама при этом продолжает улыбаться.
– Ну, ну, смелее, Марик, – шепчет Лора, я целую Лору и тихо обалдеваю.
– К столу, дети! – Спасает меня мама. Ужин нескончаем. Столько надо рассказать! Столько услышать! Всю эту ночь я не мог заснуть. Снова Лора у нас, с выросшей дочкой, четыре года! Снова я в гостиной на видевшем многое диване. Снова, как прежде, вроде и не было стольких лет разлуки.
Утром позвонил Паша Градов и поговорив с Лорой, обещал приехать, как только освободится. А Юра Бекк с утра уже был у нас.
– Ты что так рано, Юра? – спрашиваю я Юру, уже убегая на работу. Лора наверно спит еще.
– Ничего, Марик, я подожду. У меня пару часов свободных с утра, хочу повидаться с ней.
– Хорошо, Юра, прости, но мне уже пора на службу. Вот, мама развлечет тебя.

– Нет проблем, Марик, беги. Послужи отечеству, – Юра улыбается, а сам смотрит на дверь в мою комнату. Оттуда выходит Лора, и они буквально бросаются в объятья друг другу.
– Юра!
– Лора!
– Дай я тебя поцелую, – и Лора целует Юру. Юра отвечает ей таким же поцелуем, и они стоят, обнявшись, совершенно забыв про меня.

А через месяц, Лора, собрав свои вещи, уезжает от нас к Юре.
– Так будет лучше, – говорит она маме, – у Юры большая квартира. Да и стеснять вас мне не хочется!
– Да, да, я тебя понимаю, – отвечает мама, хорошо понимая главную причину поступка Лоры.
А Юра Бекк просто счастлив! И Лора, и Галя хорошо чувствуют себя в заботах этого близкого и теперь уже дорогого человека.
– Ты, Лора, просто настоящая княжна! Княжна, ты меня слышишь? Повелевай!
– Слышу Юра! Сходим сегодня в театр. Хочу побыть на людях.
– Как хочешь! Пойдем в театр! Ты великолепна!
Валька Южин, который ничего о себе не сообщал, вдруг дал о себе весточку. Конечно, случайными окольными путями. Из нее мы узнали, что у него все благополучно, хотя пришлось, как он выразился, «съесть свою порцию говна». Но главное, что его волновало, это то, что Лора не дает о себе знать! И не знаем ли мы что-либо о ней и о дочери?
– Как, как ему сообщить? – спросил Юра.
– Да, как? Если нет ни адреса, ни возможности переписки, – задумчиво вслух произнес я.
– Почему нет? – Паша Градов возразил мне. – У меня есть дружок в Будапеште, вместе были на практике. Может быть через него?

– Да! А как?
– Надо думать, парни! Есть фамилия, имя, отчество.
– Есть! – хором воскликнули мы.
– Израиль – это маленькая страна. А таких имен и подавно единицы. Там найдут! Так что только попасть в страну. – Паша победоносно посмотрел на нас.
– Логично! Вот и проверни, Паша, – парировал Юра.
Через месяц Паша сообщил, что письмо ушло. Мы все понимали, о чем идет речь. А через другой пришло письмо из Будапешта, где Валька просил встречи с Лорой, пусть в Венгрии. Все это сообщил нам приятель Паши Градова.
Прошли полгода. Юра Бекк устраивал профсоюзную путевку Лоре по Венгрии. Снова заработал мост через Будапешт, снова пошла весточка к Вальке, после чего уточнились сроки. Лора прошла комиссию, другую и вот она включена в состав группы. Долгожданная встреча состоялась в Кечке-мете, куда была экскурсия, и где было несколько часов свободного времени.
Лора и Валька встретились холодно. Сразу же Лора попросила о разводе. Валентин вначале опешил, но затем понял, что, увы, все прошло. Лора живет своей жизнью. Вот только жалко было ему терять дочь.
– Галочка уже большая. У нее все хорошо!
– Да. Я очень рад, Лора. Подумаю о разводе, если он тебе нужен. Вот пока возьми деньги, – он вынул из сумки большую пачку долларов.
– Ты что, Валя! Забыл. Это же валюта!
– Ах, да! Забыл, забыл, Лора. У вас по-прежнему драконовские законы. Почему ты меня бросаешь?
– Не надо об этом, Валь!
– Ты должна знать, Лора. Я всегда любил тебя и продолжаю любить. И Галочку тоже. Передай ей это.

– Передам, Валя! Пора. Лора встала, приблизилась к Вальке, обняла его, растерявшегося, и крепко поцеловала долгим поцелуем.
– Я тоже всегда любила тебя, Валька! Знай об этом. Прощай! – и, не оборачиваясь, пошла в сторону туристского автобуса. Это была их последняя встреча.
Как потом оказалось, развод оформили в районном ЗАГСе легко. Муж уехал в страну, откуда нет возврата. Все оказалось до примитивности просто. Лора даже всплакнула. Валька Южин погиб через двадцать лет в стычке с террористами на севере Израиля. Теперь ее мужем стал Юра Бекк, со своей сумасшедшей любовью. Лора стоила этого чувства!
Театр рукоплескал заезжему режиссеру, поставившему прекрасный романтический спектакль. Он выходил на сцену, кланяясь, прикладывал руку к сердцу и сдержанно улыбался свалившемуся на него успеху.
– Юра! Хочу познакомиться с ним! – Лора ждала ответа.
– Попробуем, Лора. Берестов приглашал нас за кулисы после спектакля.
– А! Это он играл главную роль?
– Да!
– Ты знаешь, очень хорошо, Юра!
– Вот ему и скажешь об этом, Лора.
Прошли за кулисы. В суете закулисной жизни нашли Берестова.
– А, Юра! Ну как? – Берестов еще не отошел от спектакля.
– Борик! Отличный спектакль. Несомненно, успех. Да, познакомься, это моя жена Лора.
– Лора! – Лора протянула руку Берестову. Тот вскочил с кресла, и тот час приложился к ней.
– Очень рад! Вы прелестны! Ну, Юра! Где же ты прятал такое сокровище? С вашими данными – только на сцену.
В это время дверь открылась, и вошел именинник, радостный, возбужденный, марьяжный.

– Простите! Боренька я на минуту. Поблагодарить за игру.
– Вахтанг! Спасибо! Вот, мои друзья. Пришли разделить наш успех. Юра! Это Вахтанг Габуния, рекомендую, просто гений!
– Ну, это преувеличение, Борис, – гений подошел к Лоре, взял ее руку, приложил к губам и, задержав дольше, чем этого требовал этикет, произнес, глядя ей прямо в глаза:
– Очень рад! Очень!
– Лора! – вспыхнула Лора и отняла руку.
– Вахтанг, – улыбаясь, промолвил режиссер, пожимая руку Юре, – присоединяйтесь к нашему успеху, – продолжил он, обращаясь к Юре и Лоре. Маленький капустник в недрах сцены, право, мы заслужили это!

– Конечно! – Борис буквально выталкивал гостей из гримерной. – Идем, идем! – И Юра с Лорой оказались на сцене. А там уже шел другой спектакль – веселый, страстный, вне рамок авторского текста и режиссуры, полный импровизаций, радостных тостов и неудержимого веселья. Лора совершенно естественно вошла в это действо. Юра был в восторге.
– Друзья! Всем спасибо! Все было отлично! – Вахтанг Габуния сиял. – Было приятно работать с вами. Если позовете еще раз, с удовольствием приеду. Спасибо!
И, конечно, театр снова позвал Вахтанга Габунию. И снова успех! И Лора уже в театре. Ах! Эта богемная жизнь! И маленькие роли, которые постепенно становятся большими.
– Ты просто талант, Лора! – Берестов восхищен ею. – Попрошу Вахтанга дать дуэт с тобой.
– Борик, спасибо. Я уже договорилась с ним. И пьеса современная. Посмотрим.
А Юра совершенно потерял покой. Увлечение Лоры театром было серьезным. А Вахтангом Габуния – стремительным настолько, что Лора как-то сказала:
– Юра! Я уезжаю с Вахтангом в Тбилиси. Он дает мне репертуар в театре. Здесь уже нечего делать.
– Как! А я, Галя?
– Пойми, театр для меня все! – И уехала, забрав дочь.
Так вот и мотался Юра больше года, пока не понял, что Лора живет со своим главным режиссером.
Это откровение было для него трагичным. Он запил.
– Княжна! – звонил он Лоре, – вернись домой. Я не могу без тебя! Ты меня слышишь?
– Возьми себя в руки, Юра! Не дури. У меня здесь успех. Театр вся моя жизнь.
– Вернись, тварь! – Юра выходил из себя. – Я ведь тебя люблю, дура! Хочешь, уедем в Штаты? А? Будешь играть на Бродвее.
– Ты пьян, Юра, и несешь чушь. Проспись, тогда поговорим, – и Лора прерывала разговор.
Так прошло пять долгих лет. Долгих для Юры, и пролетевших так быстро для Лоры. Уже другая прима увлекла мысли и чувства главного режиссера. Конец этого спектакля был прозаическим, полным драматизма, натуралистических сцен и бытовых неурядиц.

Но Лора перевернула страницу и гордо покинула пряную восточную столицу.
– Ты глупец, Вахтанг! Таких женщин, как я, не бросают! Я люблю тебя! Эта девчонка быстро потухнет. И ты замерзнешь. – И Лора оказалась права.
Через полгода Вахтанг понял это. Но все прошло.
А Юра не простил ей ничего! Эта обида жгла его сердце. Да, они снова жили вместе, и было все вроде бы хорошо. Но! Время не лечило раны Юры. Подрастала Галя. Случилось так, что лучшим другом в семье ей был Юра. Она просто обожала его. И Юра платил ей тем же.
Гром грянул неожиданно и мощно.
– Ты поедешь со мною в Штаты? – вопрос был задан прямо и жестко. Лора опешила.
– Ты не в себе, Юра?
– Вполне в себе, княжна! Отвечай прямо.
– А что я там буду делать, Юра?
– Будешь моей женой. Пусть и неверной, – добавил он.
– А зачем? Пожалуй, я не поеду. Жалко. Я ведь люблю тебя, дурачок. Но не поеду.
Больше к этому не возвращались, но Юра в течение года готовил свой отъезд. Было сложно. Нужен был развод, который Лора дала ему. Прощались они тяжело. Последнее, что услышал от нее Юра, было:
– Я люблю тебя, дурачок! Счастья тебе! – и улыбка на этом родном, красивом лице Лоры. Больше всех огорчалась Галя. Она привыкла к Юре и его дружескому расположению.
– Юра, я люблю тебя! – вторила она, и это было искренне.
– Ну, кажется, все обошлось! Теперь он уедет. Вот увидишь. – Паша Градов делился с Лорой своими мыслями. – Ему только бы пересечь границу Югославии, а там все будет хорошо. Завтра к вечеру он будет в Белграде.

– Дай бог ему счастья, – Лора задумчиво смотрит на Пашу. – Надо все начинать сначала. Ну, да я к этому привыкла.
– Я тебя не брошу, княжна. Мы ведь друзья?
– Друзья, друзья, Паша. А как у тебя дома? Что делает Юля? Как дети?
– Дети хорошо, Лора, Юля – хуже.
– Так бросай ее. Не тяни.
– Да-а-а… – Паша умолкает.
А через два месяца приходит к Лоре.
– Лора! – Паша волнуется, – Я давно к тебе не равнодушен, ты об этом догадываешься.
– Да, Паша, – ироничный взгляд прекрасных глаз Лоры, улыбка, – ты делаешь мне предложение?
– Если хочешь, да! – Паша умолкает.
– А как же Юля? Она тебя не оставит. Я знаю это. Но… – тут Лора умолкает.
– Так ты согласишься, Лора?
– Соглашусь, Паша! Будь, что будет!
И потекло время постоянных скандалов Юли. Но Паша тверд в своем решении. Тяжело ему, но держится. Лора самозабвенно участвует в этом, оберегая Пашу. А тот счастлив.
– Ты мое счастье, княжна! – постоянно признается он Лоре.
– Я просто люблю тебя, Паша, – отвечает на это Лора. Ну, полная идиллия! Да, время не меняет Лору.
Галя становится взрослой. Появляются молодые люди. Дом заполняет молодежь с ее заботами и радостным ощущением жизни. И Лора здесь, как своя. И один молодой херувим без ума от нее и только молча следит за ней. Лора берет это существо на воспитание. Парень совершенно теряет голову, впрочем, и Лора тоже. «Как прекрасна молодежь», думает она, принимая ласки неопытного мальчика. Это продолжается до тех пор, пока Паша, случайно не застает парня в постели с Лорой. Молодой человек мгновенно исчезает, а Лора три дня не может подняться с этой оскверненной супружеской постели: Паша в своем гневе просто избил ее. Что он при этом восклицал, осталось между ними.

– Прости меня! Я был взбешен! – Паша просит прощения! Лора молчит, глаза закрыты. – Ну, скажи что-нибудь, Лора.
– Ты грубый, не отесанный, не деликатный мужлан, Паша.
– Ругай, ругай, только прости, – Паша целует Лору. – Мир?
– Иди ты к черту! – резкий ответ Лоры.
Через день «скорая» увозит Пашу в больницу. Инфаркт!
Потекли томительные дни ожиданий. Что только ни делала Лора, каких врачей ни находила, какие лекарства ни доставала. А эти бессонные ночи! Паша медленно поправлялся, а каждодневное присутствие в палате Лоры, делало свое исцеляющее дело.
– Ты спасла меня, Лора! – слабым голосом признавался Паша. Я тебя люблю, княжна!
– И я, Паша! Успокойся. Тебе нельзя нервничать. Все будет хорошо! Я тебе обещаю.
– Верю, верю, Лора, – благодарно отвечал Паша.
Прошел год. Непростой год! Паша на работе получил серьезный объект в Приморье. Надо было ехать, на несколько лет. Крупное строительство государственного значения. И Лора, и Галя стали собираться в дорогу. Ехали долго, но были рады, когда семья собралась вместе.
– Располагайтесь! Квартира отличная. – Паша показывал служебную квартиру начальника строительства. – Правда, мебель казенная, но добротная! Жить можно. И телефон есть, – и пропадал неделями на строительстве.
Лора не теряла времени даром. Организовала кружок подруг, и время потекло веселее и незаметнее. Кружок расширялся и вскоре Паша, появлявшийся дома не часто, долго искал себе место среди многочисленных подруг, друзей и просто знакомых, постоянных гостей его дома. А Лора цвела!
– Ну, ну, княжна! Делай, как знаешь! – Говорил он ей при встречах и снова пропадал на объектах.
Веселая жизнь полностью увлекла Лору. Появились поклонники. Один из них добился взаимности и буквально поселился у Лоры.

– Брошу все, Лора, ради вас! Дайте согласие. Будьте моей женой, – умолял он.
– Зачем, Виктор, нам жениться? Разве вам плохо со мной?
– Мне чудесно, Лора!
– Вот! А вы хотите все испортить! – и Лора увлекала его в свои объятья.
– Вы богиня! – млел Виктор и совершенно терял голову.
Так вот и продолжалось бы все, если бы…
Впрочем, все по порядку.
Галя, совершенно взрослая девушка, предоставленная сама себе с молодых ногтей, впитавшая весь дух лориной жизни, привела как-то интересного молодого человека и заявила:
– Мама! Я выхожу замуж. Вот, познакомься. Это Игорь.
– Замуж? – Лора впервые растерялась.
– Да! Он будет жить у нас, – продолжала Галя.
– У нас? – Лора пока не пришла в себя. – А когда свадьба? – только и смогла вымолвить она.
– А зачем? Нам роспись в паспорте ни к чему.
– Как? – Лора глотала открытым ртом воздух.
– А как ты живешь с Градовым? А? – Повисла пауза, во время которой Лора заперлась в своей комнате. Придя в себя, Лора, решительно ворвалась в комнату молодых людей и буквально выставила жениха вон.
– Тогда и я уйду! – хлопнула дверью Галя.
Привычный мир Лоры стал рушиться. Однако, через месяц, Галя вернулась домой и бросилась на грудь матери.
– Мама! Он такой подлец! Он меня обманул!
– Успокойся, Галочка! Жизнь так сложна! Все еще образуется у тебя! Ты такая красивая – Лора успокаивала дочку и нежно целовала ее.
Шло время. Пашу Градова срочно перебросили на более важные объекты топливно-энергетического комплекса, в Тюмень. Семья снова тронулась в далекий путь. И снова все сначала. И снова вживание в новую обстановку. И так долгих восемь лет.

Лора! Лора! Ее характер и поступки не изменились. Она, как и прежде в центре жизни, друзей и событий. И Галя уже взрослая женщина. Вот только взаимоотношения с матерью далеки от теплых. И верно! Два характера, в чем-то схожих. А Паша, как на каторге: мотается по области, накачки и вызовы к руководству. Однажды срыв плана и очередной прорыв! Крупный разговор в высоких инстанциях. Вечером – очередной инфаркт! И что ни делали врачи, и как ни старалась Лора – все, все тщетно. Ах, Паша Градов! Мой дорогой дружок! Как тягостно, как трагично сообщение Лоры.
Самолет опаздывал с вылетом на сутки. В доме траур. Лора все та же, хотя года и отложили свой отпечаток на ее красивое лицо. И горе! Хоронили Пашу всем городом. Уже на кладбище, появился Юра Бекк. Ну, чистый американец. Кинулся ко мне, затем к Паше, прослезился, а уж потом подошел к Лоре, обнял ее, прижав к себе, и что-то шептал ей. Она откровенно плакала, не скрывая своего горя. Подошла Галя. Юра вначале не узнал ее, затем обнял и крепко поцеловал.
– Жалко Пашу, ох как жалко! – бубнил он, не выпуская руки Гали.
После поминок рассказал о своей жизни в Штатах. Когда все разошлись мы сидели еще долго и не могли наговориться. Вспоминали все. Лора была не многословна. Печаль не сходила с ее лица.
Через три дня я улетал. Юра оставался еще на пару дней, как он говорил. Лора при прощании была молчалива, только глаза выражали глубокую тоску и боль.
– Марик! Как жить дальше? Ну, прощай! – вот и все, что она сказала мне.

*
Все эти воспоминания промелькнули в моей голове мгновенно. Боже! Прошло почти пятнадцать лет. Жизнь безжалостна! И это Лора? Та самая Лора, княжна. Лора Князева! Я не верил своим глазам и ушам.
– Лора! Как ты? Что с Галей! Где она?
– Марик! Слишком много вопросов. Не торопись. Дай прийти в себя.
– Почему ты не отвечала на мои письма, Лора! – настойчиво продолжал я. – Ведь столько времени я не знал о тебе. Почему?
– Погоди! Сейчас расскажу. Признаться, не хотелось ворошить старое, но тебе поведаю. Да и душу облегчу. Ты спросил о Гале?
– Да? Как она?
– Думаю, что хорошо. Хотя все отвратительно! Ты помнишь, что Юра Бекк прилетал. Так вот. Он организовал в Тюмени филиал американской нефтяной фирмы. Главный менеджер ее. Заключил кучу договоров с местными по вопросам технологии добычи. Процветает. Но не это главное.
– А что, Лора? – нетерпеливо спрашиваю Лору.
– Он женился на Галке! Вот! – Я просто обомлел.
– Да?!
– Да, Марик. Это назло мне.
– Почему, Лора. Может быть там…
– Нет! Я твердо знаю. А эта молодая дурочка с радостью пошла на эту авантюру. Ну, просто, вся в меня, – добавила Лора и хитро улыбнулась.
– И как у них?
– Все o'кей, Марик. Что посеешь, то пожнешь, – добавила Лора. – Хороша новость? – Я молчал.

– Купил мне квартиру здесь хорошую. Это как отступная взятка. Сделал пенсию, помогает, не скрою. Но на душе вот уже много лет муторно! Месяцев девять живут здесь, живем дружно, одной семьей. Но все равно муторно, Марик. Вот сейчас они там, скоро вернуться. Но, признаться, видеть их не хочу. Предатели…
– Лора! Ну, что ты, – начал было я, но Лора оборвала меня.
– Ты всегда был толерантен. Это известно, Марик. Знаю, будешь их защищать. Но почему Юра и тебе не пишет, а?
– Занят, много дел, работа, перелеты…
– Брось! Озлоблен на весь мир! Вот и мстит.
– Лора, Лора! Пустое. Я вижу тебя, и все во мне поет! Эх! Наша молодость, друзья!
– И я, Марик! Господи, какое счастье иногда приходит к нам. Живой человек из твоей юности, хороший, добрый, родной! – Крупные слезы потекли из глаз Лоры. – Прости! А как ты?
– Хорошо, Лора!
– И дома хорошо?
– Да, Лора!
– Я рада. Ты заслужил это. – Наступила пауза.
– Мне пора, Марик! Приятно было увидеть тебя.
– Лора! Куда ты? Давай посидим где-нибудь!
– Не надо, Марк! Я не выдержу. Прости. Мне пора. Иди, я посижу и пойду вслед.
Какая-то сила, вопреки моему желанию, поднимает меня. Я, не прощаясь, иду к этому большому зданию времен тоталитарного режима, мрачному и помпезному. Не выдерживаю и оглядываюсь. Там, где только что сидели мы с Лорой – никого! «Мистика какая-то», – думаю я, и возвращаюсь. Никого! Оглядываюсь вокруг – только молодые смеющиеся пары и стройные ели. Наша скамейка пуста.
Всю дорогу к аэропорту жду чуда. Но ничего не происходит. «Это в духе Лоры – удивлять! А может быть, мне все пригрезилось?»
Какая бескрайняя западная Сибирь, раскинувшаяся под крылом самолета. Какие просторы! Мать моя, Россия!

*
Прошло несколько месяцев. Мне все не удавалось вновь вернуться в Тюмень. Мои попытки отыскать адрес Лоры всякий раз оканчивались неудачей. Жизнь ставила все новые и новые задачи, и я, как это всегда бывает, все откладывал и откладывал свои дальнейшие поиски Лоры. В один из вечеров, спустившись за почтой, нахожу конверт, адресованный мне. Ни марки, ни обратного адреса. С необъяснимым волнением распечатал его, и читаю:
Милый, дорогой, повзрослевший Марк!
Судьбе и Богу было угодно устроить нашу встречу после почти пятнадцатилетней разлуки. Жизнь, в сущности, прошла. Моя жизнь. О, я не о чем не жалею! Эта была прекрасная, полная страстей и поступков жизнь с людьми, которых я любила, любила искренне, безотчетно, со всей страстью своей души. Они стоили этого, твои друзья и ты, да, да, ты безмолвно и преданно любивший меня. Я это всегда чувствовала. Но твоя юная застенчивость, а потом необъяснимые обстоятельства и душевная чистота, всегда останавливали меня. Ты был самым молодым среди нас и восторженно относился ко всему. Видимо, это и останавливало меня, хотя однажды я не сдержалась. Ты помнишь это? Конечно, помнишь. И я благодарна тебе за дружескую чистоту наших взаимоотношений, за сдержанность поступков, что сейчас понимаю, прекрасно. Дай Бог и дальше тебе счастья в жизни! Знаю, у тебя хорошая семья и прекрасная жена Соня. И как ты ее любишь. И книги твои читала! В них вся твоя жизнь и душа, радостная и чистая.

Прости меня за все! Я принесла много огорчений, своим мужьям и твоим друзьям. Знаю. Но, видит Бог, я всегда была искренна и великодушна к их ошибкам и грехам. Грехам живших людей, поступки которых, порою, не объяснимы. И все же, все же продолжаю любить тебя и помнить все хорошее, что случалось и чего не случилось между нами.
Когда ты будешь читать эти строки, я буду уже далеко. Жизнь потеряла смысл. К чему все это? Страшно, когда тебя предают близкие люди. Ну, да Бог простит! Счастья тебе! Живи, мой милый, дорогой Марик-Дарик. Прощай!

Подписи не было. Но и без нее все мне было ясно. «Ах, Лора, Лора! Мятежная душа, гордая «княжна», хлебнувшая сполна этой жизни, знавшая ей цену и щедро заплатившая за нее. Успокой, Господи, ее душу!»
Мне внезапно вспомнилась Западная Сибирь, Тюмень, городской сквер и хитрющая старушенция, так лукаво разыгрывающая меня. Нет! Лора, говорившая сущую правду, истинная женщина, оставившая последнее слово за собой! Слово-признание, томившее ее душу. Или каприз прежней Лоры, повелительницы поступков и чувств? Сейчас этого уже не узнать.
Где-то там, вдали, за углом, на Рождественке ударил колокол, и его подголоски, проснувшись, наполнили пространство каким-то щемящим откровением. Легкие сумерки опустились на землю, и мне послышался вдруг знакомый стон о прошлом страждущей души –
 
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он…

29.09.2002.