К молодому матросу Зеленому, из трюмной команды, приехала тетя.
Этот матрос прослужил на корабле без году неделю и был до неузнаваемости зачуханный.
Помыли его, приодели и отпустили до утра для общения с родственницей.
Как в последующем оказалось, эта тетя была не просто тетей, а еще каким-то большим начальником.
Вроде бы все сделали хорошо, но и у хорошо есть обратная сторона.
Нагулявшись вволю по красавцу Севастополю, родственники пришли в гостиницу. Пришло время отходить ко сну.
- Раздевайся, Витенька, ложись спать.
А Витенька мнется. Что-то не раздевается. И тут выясняется, что у него нет… трусов.
Вот это и послужило поводом к написанию данного рассказа.
Корабль жил своей обыденной жизнью. И…, как гром среди ясного неба, по кораблю прозвучали четыре длинных звонка, что означало, - на борт прибыло высокое начальство.
Эта тетя, как потом выяснилось, с этими вонючими трусами, точнее с их отсутствием, дошла до штаба флота.
И вот помощник командующего, целый контр-адмирал, пришел разбираться с этим вопиющим безобразием.
Пошла жара!
В кают-компании командир, замполит, секретарь парторганизации, то есть я, командир БЧ-5, его зам, командир группы, старшина команды, командир отделения. Короче, от мало до велико.
Разбор был краток. Все мудаки, дебилы, бездельники, тунеядцы. Никакой работы с личным составом не проводится, контроля нет и т.д. и т.п.
Наказание шло одно за другим и было однообразно – десять суток с содержанием на гарнизонной гауптвахте. Гарнизонная гауптвахта экстренно освобождалась для экипажа эсминца «Благородный». На «губу» пошли мгновенно разжалованные старшины и мичмана.
Затем пришла пора выговоров и строгих выговоров. Венцом же всего этого разбора было объявление кораблю десять суток организационного периода. А оргпериод – это всеобщий сухостой и онанизм, без схода на берег кому-либо.
Человечность и гуманизм, в виде увольнения моряка до утра, с этой поры были командиром корабля категорично запрещены.
И еще долго кораблю икалиcь эти трусы, этот немаловажный атрибут военной формы одежды.