Она с детства была отчаянной пацанкой. В их семье, где до неё уже было четыре дочери, отец очень надеялся, что пятым ребёнком обязательно будет мальчик.
- Моя последняя надежда,- говорил он, отправляя жену в роддом.
Родилась дочь. Мать её так и назвала – Надежда. Она, действительно, стала для отца сыном. Вместе с ним, как подросла, ремонтировала их старый «козлик», могла починить электропроводку, утюги, радиоприёмники, колола дрова, косила сено и стоговала его, помогала отцу ставить новую баню. Старшие сёстры делали женскую работу и были помощницами матери, Надежда – отца. Под его влиянием, она научилась и постоять за себя, и даже за своих старших сестёр.
- Храбрость города берёт,- любил повторять её папка. Она и брала, пусть не города, но мальчишки её побаивались.
-Чё с ней связываться,- сплюнув, оправдывался очередной мальчишка, отступив от отчаянной и готовой к драке, девчонки.
Наступило время и наша Сорви-голова превратилась в красавицу Вырви глаз. Да-да, именно так её и окрестила мальчишеская братия. К ней боялись подойти, лишний раз открыто посмотреть в её сторону. А ей, как и каждой красавице, хотелось обожания, хотелось дон-кихотства.
В десятом, выпускном классе появился новый ученик – Павел Вольный. Красивый, под два метра, юноша тут же влюбился в нашу Надежду. И она расцвела и стала настоящей принцессой: вскрикивала, как любая другая девчонка, при виде выскочившей мышки на уборке картофеля. И Павел Вольный бежал с лопатой убивать несчастную мышь, посмевшую напугать его любимую. Откуда ему было знать, что Надя ещё в прошлом году прекрасно делала это сама и даже могла пугать такой мышкой задавак из параллельного класса. Откуда он мог знать, что сломанный замок в её портфеле она на раз-два-три могла починить сама, что она не боится темноты, что она вообще ничего не боится?
Он стал для неё рыцарем. Она обожала его. Краснела, видя его в облегающем трико на уроке физкультуры. Отчаянно болела за него на спартакиаде, украдкой даря быстрый, лёгкий поцелуй в щёку за установленный рекорд района, успевала решать свой и его варианты контрольной по математике (Надя прекрасно училась по всем предметам). Поправляла разлетевшийся шарфик Павла при распахнутом пальто и просила того застёгиваться на все пуговицы. Но уже весной, в апреле, весеннее пальто оказалось распахнутым не только у него. В их отношениях появилась страсть.
Ах, эти юные Джульетты!
Она представляла себя Надеждой Вольной. Это так шло к ней.
Ах, эти юные Ромео!
Он представлял её Надеждой Вольной. Это так грело его душу.
Когда Надежда поняла, что под сердцем у неё бьётся ещё другое сердечко, прошли экзамены и выпускной. О поступлении в автодорожный институт не могло быть и речи. Как могла она убить дитя от такой любви? Как сказать об этом её любимому папке? Как сказать об этом любимому Павлу?
Павел несказанно обрадовался этой новости. Это окрылило. Решили сказать родителям – каждый своим сам.
Родители Нади, взволновавшись поначалу, приняли решение дочери отложить поступление в вуз и родить ребёнка. Да разве можно переубедить их Сорви-голову? «Будь что будет»- решили они.
Родители Павла встали на дыбы.
-Да ты что, Пашка! Да о Надьке твоей что только по селу не болтали? Её же боятся и стар и мал. Да, может быть, и ребёнок не от тебя? Тебе осенью в армию, а ты ярмо на шею?
Особенно горячилась мать, работающая на току. Она была в курсе всех деревенских сплетен.
- Отслужи сначала! Там, поди, и беременность липовая? А если родит, так увидим твой -не твой ребёнок-то!- припечатала под конец мать.
Провожали Пашку в армию без Надежды, та не пошла в дом, откуда поползли по деревне нехорошие слухи. Пашка прибегал под окошко Надиной комнаты, но она не вышла.
Её приняли в совхоз на должность секретаря комсомольской организации, зная её прекрасные организаторские способности и напор. А потом в конце январе родился Ваня - весь в папу - светлый, длинненький, голубоглазый. Пашке пришлось отслужить сполна. Пашка Вольный - вольный казак. Когда пришёл домой славный десантник Пашка Вольный, Ванечка вовсю уже бегал по своему двору. Узнав от друзей про свой фотографический двойник, Пашка в первый же вечер удрал из родительского дома к своей ненаглядной.
Не сказала мне Надежда, какие слова нашёл Павел в своё оправдание, но какие-то такие всё же нашёл, раз принцесса возвела его снова в свои рыцари. Через месяц их тихо расписали в сельсовете. Через полгода молодой семье дали квартиру. Десять лет комиссарила Надя в совхозе, окончив заочно автодорожный техникум и курсы партактива.
А потом наступили перестроечные времена. Родился второй сын Женя. После декретного отпуска, она стала заведовать заправочной станцией в своём же совхозе, а Павел продолжал шоферить.
Когда Ваня окончил школу, Женька пошёл в первый класс. Ваня учился очно в том же автодорожном техникуме, что, в своё время окончила мама. А потом армия. А вот Женька набирался перестроечной муры: жвачки, игровые приставки, баночное пиво. Его папка давно не работал – совхозный автопарк сократили донельзя. Павла тоже поначалу интересовали новоявленные заморские искушения, но вскоре он переменился. Семья держалась на плечах Надежды, которой пришлось снять с себя корону принцессы и стать самой собою – решительной, сообразительной, волевой.
Даже когда её муж, в который уж раз оправдывался дома о своей поздней отлучке привычным «Заигрались в карты с друзьями» (такими же горемыками, оставшимися без работы). Наде и в голову ничего другого прийти не могло. Раскрыл глаза матери сын Женька:
- Мама, а папка к тётке Тоське бегает.
- Ты чего выдумываешь!- зашумела она.
- Да Васька её по секрету дружку Лёньке сказал, а тот кому-то раскололся. Мне и передали. Да я сам вчера его выследил. Точно. Ни в какие он карты не играет.
Дом недавней вдовы Тоськи стоял на их улице, всего в трёх домах от их усадьбы. Её муж полгода назад погиб в автомобильной аварии. Работала разлучница заведующей столовой, была одногодков Нади и Паши старше на семь лет. В доме её всегда был достаток. Погибший муж работал кладовщиком в Райпотребсоюзе и ездил в райцентр на своей «Волге». Они помногу держали свиней, мясо которых сбывали через сеть открывшихся ларьков, один из которых был собственным. Оставшись одна, Тоська затужила: «Кто теперь будет помогать в налаженном хозяйстве?».
Сын Васька был их единственным и поздним ребёнком, он ещё в седьмом классе учился. «Нанимать шофёра – лишние деньги платить придётся. Надо приглядеться, найти посговорчивее, да попроще мужика-то …», - думала она.
И вот - приглядела. Пашка Вольный как нельзя лучше подходил на эту роль. «Старший сын их после армии живёт в Омске на квартире своей тёщи. Младший – ровесник сына Васьки - семиклассник. А с Пашки какие элементы возьмёт Надька? Да никаких. Он безработный. Да и Надьки бояться не стоит? Вон она, какая гордячка, своё счастье ещё в юности чуть не потеряла», - думала Тоська в одну из своих одиноких ночей. Расчёт её оказался точным, как калькуляция блюд в меню её столовой.
Когда Надя увидела ускользающий взгляд Павла, застывшего в прихожей родного дома в ту же ночь, она, не дав изменщику - мужу разуться, вынесла приготовленный с вечера чемодан с вещами, отправив того по известному адресу обратно.
Кто знает, сколько слёз пролила она тяжёлыми, пустыми ночами, наваливающимися на грудь и разрывающими её сердце. Особенно была невыносима мысль, что муж ушёл не к молодой красавице, что было бы каким-то оправданием такого поступка. Ушёл ведь к женщине старше её и не отличающейся большой привлекательностью. "Когда я проглядела в нём шкурника?» - думала Надя, - не от горячей любви ведь скурвился».
После всех тех бессонных ночей у Надежды стало болеть сердце.
Однажды она поняла, что Тоська оказалась гораздо умней её. Она дала Пашке потерянное в родном доме чувство значимости. Ей, Наде, не чемодан Пашке выставлять надо было, а, как всякой сельской бабе, бежать и бить стёкла сопернице, позорить её при народе. И народ бы понял, оценил борьбу за мужа любящей бабы.
Через год сорокавосьмилетняя Тоська, к удивлению всех односельчан, родила Пашке двойню – девочек, навсегда приковав к себе новоявленного мужа. Тут уж и Пашкина мать, поначалу державшая нейтралитет в их Санта-Барбарской истории, сдалась и пошла поздравлять свою новую сноху.
На людях Надежда держалась: шутила, улыбалась и старалась быть красивой: стала пользоваться забытыми с молодости косметическими средствами, носить брюки, подчёркивающие её похудевшую фигуру.
Она за своими переживаниями проглядела младшего сына, не менее её переживающего эту историю. Если раньше он был под неусыпным контролем мамы и папы и вовремя получал «профилактику» по поводу пива и сигарет, то сейчас ему удавалось быть не обличённым в этом. Надежда спохватилась, когда не могла добудиться Женьку в школу, после воскресной дискотеки уже в восьмом классе. Сын замкнулся. Решила обратиться к Павлу, чтоб тот поговорил с ним, но было поздно. Женька, увидев отца, закричал не своим голосом:
-Что ты тут забыл, «свиной папа»? Иди, воспитывай своих пискух!
Кстати, эту кличку Павлу именно Женька и дал. Она быстро прижилась в селе. Павел, на сытных харчах новой жены, явно поправился, как говорится, «закабанел». Тоське того и надо было, чтоб мужик отяжелел, чтоб не так явно бросалась в глаза их разница в возрасте. Павлу в новом доме разрешалось курить, что категорически запрещалось Надеждой, дабы сын не стал пассивным курильщиком. Многое и другое, наверное, в том доме разрешалось бывшему Надиному мужу.
Что только не делала Надя, но сын сломался. Его неокрепшая душа в ломком этом подростковом возрасте свой протест существующей ситуации выявляла таким образом.
Так, с разницей в год, она потеряла и мужа, и сына. Кое-как доучив Женьку в девятом классе, определила безутешная мать своё чадо в ремесленное училище.
А потом была серая повседневность, нескончаемые тревоги за младшего: армия, устройство на очередную работу – то в районе, то в областном центре.
Она купила хорошую машину и заправски на ней разъезжает – проведывает старшего сына в Омске, забирает домой опять проштрафившегося Женьку. Тот официально не женат, но нашёл какую-то женщину с детьми, вместе попивают, вместе и вкалывают потом на городских стройках. Общих детей у них нет. « Может, и к лучшему,- думает Надежда,- неизвестно, какой наследственностью могли бы обременить дитя».
Свою судьбу Надежда так и не устроила: в селе все хорошие мужики - семейные. Она не Тоська – разорительница чужих гнёзд.
Надежда впервые в этом реабилитационном центре, где в нашем отделении много бывших участников боевых действий. Её подружка, провожая, хохотнула: «Найди там себе командира в отставке». Наверное, это шутливое напутствие и подтолкнуло Надежду быть снова смелой девчонкой «Вырви глаз».
А я ей шепнула на ушко, что надо включить в себе принцессу. Ещё ведь не всё потеряно, красавица, военные привыкли спасать ни в чём неповинное мирное население…