Я думал, что мои коньки плакали горючими слезами. Зое не удалось начертить детский кубик, ведь я научил её чертить только спичечный коробок. Однако Надия Григорьевна посмотрела на меня и поставила мне отлично, а Зое хорошо. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но она улыбнулась и вежливо выставила нас из класса. На радостях мы целовались в коридоре и были счастливы.
Счастье моё длилось вплоть до Нового года. Накануне праздника Зоя сообщила мне, что они уезжают. Их отъезд планировался год, и вот теперь все документы готовы. Папе предстоит длительная командировка за границу, и он берёт семью с собой.
Я раз в жизни прыгал с высокого утёса в воду. И вот я снова стою на скале. Внизу меня ожидает бушующее море. Я знаю, что не смогу выплыть, но всё равно прыгаю в воду. Сердце горит в медленном и негаснущем пламени боли. Не знаю, какие силы удержали меня не бежать вслед за поездом. В груди пустота, и она ничем не может быть заполнена.
На автомате хожу на тренировки, а коньки только ещё больше напоминают мне о Зое. Всего один раз был на стадионе. Мама пригласила сопровождать её. Боится, чтобы не сбили. Я и сам предпочитаю большие скорости и разные выкрутасы на льду. Слава всем богам, что конечности пока при себе и не поломаны. Сейчас это было бы в самый раз. Физическая боль могла бы заглушить боль души.
После тренировки хожу пешком, заглядывая во все подворотни, но так ни разу и не подрался. Видно, ангел раскрыл надо мной свои крылья. В таком состоянии я бы точно кого-нибудь убил.
Бог создал женщин, чтобы они пленили нас любовью. Он и подумать не мог, как жить влюблённым, если им приходится расставаться.
Отец не может смотреть на мои страдания и один уходит в тренажёрный зал:
- Хлюпик.
Да, я хлюпик. Но в моей жизни это первая разлука и не по моей вине.
Раньше никогда не задумывался, что могли испытывать девушки, которых бросал я. Это мне в наказание. Самое интересное, что я понимаю: Зоя меня совсем не бросила, а просто уехала на время.
Мама… Разве от неё можно что-то скрыть. Мне так не хватает Зои, что я могу позволить маме погладить меня по голове. В мыслях сразу возникает Зоина рука, и сердце вновь сжимают тиски боли. Смотрю на свою грудь, кажется, ещё чуть-чуть и я смогу увидеть огромную дыру, которая образовалась у меня внутри. Её края пульсируют болью, я даже вижу, как тёмно-красная кровь капает и сгорает в пламени, лишь пепел осыпается, и её серый налёт делает рану ещё ужасней.
От маминого прикосновения непролитые слёзы выжигают душу. Я отворачиваюсь к стене, чтобы никого не видеть и не слышать.
Когда Зоя была рядом, я и не замечал, что просто живу и радуюсь жизни. Два месяца счастья… Теперь они кажутся мне бесконечно далёкими из какой-то нереальной, не моей жизни.
Восемь лет я ходил с этой девочкой в один класс, даже сидел когда-то за одной партой. Сейчас я бы всё отдал, чтобы она опять вернулась в наш класс, чтобы я снова учил её чертить этот, до самых печёнок доставший меня коробок спичек.
После тренировок я часами бродил по городу в глупой надежде встретиться. В один из таких дней я промок до нитки и заболел. Отец назвал меня несерьёзным человеком.
- Подумаешь – разлука. Перетерпишь. Только сильнее любить будешь или разлюбишь.
- Я?! Разлюблю?!
- В жизни всё случается, - изрёк он.
Таблетки помогают медленно. Нижние полушария болят от уколов, на боку не поспишь, а на животе я не умею. Я часто кашляю и много сплю. Странно, ничего не снится. Наверное, устал думать и страдать. Мама пытается поговорить со мной, но я засыпаю. Только чувствую, как она осторожно гладит меня по голове и целует в макушку.
«Мамуль, мне плохо… Если бы ты только знала, как мне плохо!» – мне хочется плакать, плакать как в детстве, чтобы со слезами ушла вся боль. Но я знаю, что даже слёзы мне не помогут.
Дни проходят со страшной головной болью, до звона в ушах и одного желания – спать. Недели через две просыпается желание что-нибудь съесть. Через пару дней после этого проходит звон в ушах. А ещё через неделю я встал и самостоятельно пошёл умываться. Увидел себя в зеркале и присел на край ванны.
Худой, лохматый мальчишка со встрёпанными волосами и огромными глазами удивлённо смотрел на меня из зеркала.
- Допрыгался, доходяга, - я показал себе кулак.
Не без труда я принял душ и на дрожащих ногах с бешено колотящимся сердцем вернулся в комнату. Мама поменяла мне постель, и я понял, что, наверно, не умру.
В один из вечеров приходят Галка и её вечный спутник.
- Как дела, болящий?
- Выздоравливаю потихоньку. По три укола в день, разве можно не выздороветь.
- Да, ты действительно неважно выглядишь. Одни глаза остались. Голодом себя моришь? Худой какой-то, - Галка внимательным взглядом окинула мою худую фигуру.
- Спасибо за оценку, - буркнул я.- Воспаление легких дело нешуточное.
Понимаю, что свалял дурака, повёл себя, как малявка необразованная. Знал ведь, что подвержен простудам, поэтому и записался в секцию, чтобы окрепнуть. Но даже крепкий организм не выдержит такого долгого гуляния под мокрым снегом.
- Сашка, хватит валяться в постели. Мы тебя в этом году ещё не видели. - Колька садится в кресло и включает компьютер. Пока тот нагревается, он поворачивается ко мне и выдаёт, - «…Ты мне совсем не дорогая. Милые такими не бывают. Сердце от тоски оберегая, зубы сжав, их молча забывают».
- Галка, это твои строки?
- Ну что ты, мне до таких строк далеко. Это один очень хороший поэт сказал…
- Забывают тех, кто предал, а Зоя просто уехала.
- Тогда чего ты киснешь? Поворачивайся на живот, - требует Галка.
- Это ещё зачем?
В это время мама приносит шприц и лекарство.
- Укол буду делать.
- А ты умеешь?
- В нашей семье все умеют делать уколы. Мои родители медики и меня научили, чтобы соседи часами не дожидались их прихода у нас в гостиной. Вот теперь весь дом и обращается к нам за помощью. Они сегодня на дежурстве и попросили меня сделать тебе укол.
Сил и желания сопротивляться у меня нет. Пусть смотрит на мои синяки. Я осторожно переворачиваюсь на живот и обнажаю одну половинку.
- Теперь надеюсь, ты хорошо подумаешь, прежде чем мокнуть под дождём.
Галка обнажает мне всю попу. Я невольно сжимаюсь. Она начинает профессионально ощупывать мои полушария, я напрягаюсь и краснею. Только этого не хватало.
- Да, затвердения нешуточные. Расслабься. Я понимаю, что тебе больно. Терпи. Заслужил. Колька, попроси Марию Ивановну принести вату и йод.
- Мне уже делали сетку.
- Ещё одна не помешает.
Галка вонзает в меня шприц, и я терплю, как стойкий оловянный солдатик. Потом она рисует на мне йодистую сетку и возвращает пижаму на место. Я осторожно переворачиваюсь на спину и стараюсь не морщиться. Это мне удаётся с трудом, и друзья, видя моё лицо, смеются.
- Смейтесь, смейтесь. Вам бы так.
- Твои ошибки мы повторять не будем, - хором говорят они.
Мама вносит поднос с чашками, пирожными и пирожками. Она рада моим друзьям. Надеется, что это поднимет во мне боевой дух.
Ох, что-то подсказывает мне, что родители Галки дома и укол только повод. Я же маме сказал, что никого не хочу видеть. Не хотел. Сейчас только понял, как мне не хватало друзей. Вот таких друзей, которые понимают, которые и не собираются меня жалеть, а просто соскучились и хотят видеть.
Николай придвигает маленький столик прямо к дивану. Мама ставит поднос и уходит. Друзья рассказывают последние новости.
- Жди завтра новых посетителей. Мы всем расскажем, что сломали неприступную крепость. В получившуюся брешь ринутся твои одноклассники. И включи, наконец, свой мобильник. - Николай поворачивается к монитору.
Галка выживает его с кресла и входит в мою почту. Год назад, когда у неё была размолвка с любимым мальчиком, она днями пропадала у меня. Пришлось дать ей пароль входа на мою почту. Я был уверен, что эта девочка никогда меня не подведёт.
- Сашка, ты просто обалдуй. Посмотри, сколько писем тебе пришло. Не стыдно молчать?
- Что мы с ним сде-ла-е-е-м? – Колька поднимается и идёт ко мне…
- Заставим выздороветь, - Галка поворачивается ко мне и качает головой. Я понимаю, что писем от Зои нет.
- Она обязательно напишет. Надо ждать и верить. Другая страна. Пока привыкнешь, пока обживёшься.
- Если бы я знал, что у Зои нет ноутбука, свой бы отдал.
- Колька, я до последнего думал, что она останется и будет жить у бабушки. Всё случилось очень быстро и неожиданно для меня.
Мы проговорили весь вечер, и с хорошим настроением я заснул. Утром температуры уже не было, но с мамой не поспоришь, и Галка на её стороне. Так что от укола я не смог отвертеться.
- Я беру над тобой шефство, и через пять дней ты встанешь на ноги, - успокаивает меня Галка.
- Колька не станет тебя ревновать, что ты так часто смотришь на мою задницу?
- Было бы на что смотреть. Она же у тебя вся в синяках. Ешь хорошо, и до вечера.
- А как же дневной укол?
- Папа сказал, что теперь можно по два укола в день. Один утром, второй вечером.
Я стремительно пошёл на поправку. У меня проснулся волчий аппетит. Я ел всё подряд и в больших количествах. Друзья без фруктов не приходили, так что смерть от нехватки витаминов мне не грозила.
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2017/11/22/797