Подарок для моей любимой ведьмочки Машеньки Алехиной
Мафусаил и вопросы Марселю Прусту, тараканистому и усатому коленвалу со сломанным плечом, помнится, это плечо он сломал, упав с лошади, дай Бог памяти, вроде, в сороковом это было. Да, верно. Как раз перед войной. Тогда еще телеграфисты ездили на маленьких велосипедах, трехколесных, все спешили отбить юз у пьедестала Мафусаилу Третьему, алкашу и барану с весьма могутным здоровьем, он напоминал окружающим Бориса Ельцина, столь же седастый и вечно пьяный, накрепко удерживающий вожжи в руках, хотя не было уже коней и телега тоже не существовала, была скособоченная и гнилая упряжь, был дощатый помост, поставленный на обрубки деревьев, по методу ацтеков - квадратные, чем не телега ? Смешно и говорить, все телегам телега, а если пару квадратных чурок изъять, то получится почвенный байк или чоп, а уж шишек еловых в лесах ольховых завались, жаль, ума нет, но ум - вещество растущее, как таракан. И вот приходит прямо перед войной к Мафусаилу фельдегерь сержант с секретной фамилией, козыряет, сымает шапку и вынимает из мешка брезентового, опечатанного и сургуч, здоровенный такой болт. Типа, как у Бэйли Джей. И херачит Мафусаила по лбу этим болтом. Жаль, что тот ни хера не понял, он в этот момент Деникина хоронил. Взял мощи и принес графу Невзорову.
- Ляксандра Глебыч, - сказал Мафусаил, оплывая ботоксом от жарко натопленной у графа печурки - буржуйки - голландки, - ты зря баял, что Витухновская еврейка. Это твое высказывание, знаешь ли, не одобрил Познер.
- Кто таков ? - выкрикнул ловкий граф, маршируя вдоль по кабинету, от окна к двери, три шага тудой, четыре сюдой ( это не когнитивно, это эмпирически, у графа одна нога слева, а другая сзади, поэтому разные числа - ту. Надо понимать, потому - наука, бля ). - Жид ?
- Древний, - качнул рогом витым Мафусаил, усаживаясь на перину, разложенную графом для нового опыта. Он, шельмец, взял на рассаду волосни и закинул туда, в волосню, то есть, гнид, упрятал поглыбже в перину и ожидал теперь, когда рост количественный станет качественным, он и Маркса читал, и даже Сартра. - Есть мне три тыщи лет, от того и Мафусаил.
- А Авессалом ? - выстрелил в упор вопросом пройдоха лошадник, сокращая расстояние между дверью и Мафусаилом.
- Неактуально, - отказал в зарождающемся понимании Мафусаил, думая за всех. Он это часто практиковал, думать за всех. Это еще с Одессы пошло, они там вместо " о " говорят " за ", вот Мафусаил и обкатался, обтерся среди южных народов и стал думать за всех. Все сидит и думает, как там они ?
- Ох...льно, - отвечают они с улицы. - Просто вумат.
" Правильно ", - думает Мафусаил.
- Нам бы еще войну с грузинами или турками, батюшка Мафусаил, - орут они с улицы, - вообще ништяк станет.
" Горячи, - думает Мафусаил, - горячи и опасны ".
- Ты не отвлекайся, - ласково попросил граф, снаряжая карамультук картечью, - старец поганый, пидор долбанный, жидяра сраный, Познер хренов.
- Ой, - подумал вслух Мафусаил, - разгадал меня граф. Хитер.
- Бобер, - в рифму ответил граф, снося на х...й вздорную башку гуру отеческой проституции. Сел на подоконник, вспомнил словом ласковым сказочника, чья любовь к вкусняшкам заставила того херачить сказку прямо сейчас, а не через несколько часов, когда и если проснется веселый полудурок, и запел в напряженные лица они, что смотрели снизу.
- Аве Мария ...
Ну, и так далее.