Мэто Раф.
- Ну, было бы глупо отправиться в путь, безоружным, – я потёр руки, – итак, раз – два – три – четыре - пять, начинаем колдовать. Хазир, друг мой, «стрела»! Назначаю тебе силу меняющейся стрелы. Болт, прошу, даруй мне оружие, что я страстно желаю.
Рука
тверда! Стрела на цели!
Твой палец на курке лежит.
Твои уста сказать успели:
«Пусть болт врагов всех поразит!» Цель – я сам.
Стрела отправилась в полёт и обернулась тремя чудесными предметами. Нельзя не упомянуть, что всё это восхитительное оружие было изготовлено из Килитидда. Металла, мною же и «изобретённого». Этот чудесный металл был прочнейшим из существующих, но, в то же время, и легчайшим.
Прежде всего, удивительная чёрная кувалда с боевой частью, выполненная в виде птичьей головы. И молот тот хоть и был величиной с лошадиную голову, весил всего-то шестнадцать килограмм. Одна сторона боевой части молота была подобна клюву, вторая обычной, плоской. Естественно, с внешних сторон молота, изображены были птичьи же, красные глаза. Причём с одной стороны око было «весёлым», с другой же, сердитым, нахмурившимся. Цельнометаллическая пустотелая метровая рукоять в том месте, на которую насажен был молот, заканчивалась крошечным острым трезубцем. На рукоять сверху намотана резиновая толстая оплётка, дабы, нанося удар, я не «отсушил» себе руки.
Вторым предметом оказалось метровое чёрное копьецо, с красным остриём и с цельнометаллическим пустотелым древком, на котором, естественно имелась и резиновая оплётка. Конечно же, оба предмета соединялись в одно целое, превращаясь в двухметровый шест с молотом на одном конце и копьём на другом. Для копьеца и кувалды имелись особые ножны, кои я поспешил повесить за спину.
Третьим предметом был треугольный чёрный щит. Изображена на нём красная ослиная голова, сжимающая в зубах арбалетный болт. Внизу же, начертан золотыми буквами мой новый девиз. Увы, латыни я не знал, пришлось писать на английском. И девиз тот был - I don t want hear you say.
– Теперь, милая моя шпионочка, тебе придётся выучить эту строчку наизусть, ибо слышать ты от меня её будешь чаще, чем «доброе утро», - я постучал пальцем по девизу, – и означает она: «Я не стану тебя слушать».
Я повесил щит так же за спину.
– Интересно, зачем тебе это оружие, ты же всё равно не умеешь им пользоваться, – с печальной улыбкой поинтересовалась предательница.
– Может, я всегда мечтал иметь такое, – проворчал я, – и вообще, это не твоё дело, шпионочка.
– Хватит уже называть меня «шпионочкой», - возмутилась моя «напарница», – я ничем не заслужила столь презрительного прозвища!
- И то, правда, - кивнул я, – шпионы могут обидеться, что я сравниваю их с тобой. Бедняги не заслужили подобного оскорбления. Будешь просто «Богедой». Вот твоё истинное имя отныне и навек.
– И что оно означает? – тихо спросила девушка.
– «Предательница», – пояснил я.
– Спасибо и на этом, – Богеда вздохнула, – я опасалась, что ты придумаешь для меня нечто ужасное.
– Ну, всё впереди, – я улыбнулся недобро, – если не отстанешь, поверь, такого наслушаешься. Всё моё тёмное красноречие обрушится на тебя. Ну, что пошли искать этот артефакт?
- Боюсь, у нас есть ещё одно дело, – возразила моя «соратница», – дело в том, что избранный должен являться к потенциальным союзникам в полном блеске своего величия, а, для этого надлежит нам отыскать для тебя подходящего скакуна, так называемого Эгенет балуа. И я знаю, где водятся эти животные.
– Ну, что же, – хмыкнул я, – пойдём, глянем на этого скакуна. Очень уж мне интересно, какую подлость придумала на этот раз.
****
К счастью, идти, далеко не пришлось. Нет, я рад был прогуляться, размять ноги и всё такое, но, честно говоря, эта история со скакуном меня очень беспокоила. Вдруг, в этот раз не успею вовремя распознать подлянку Богеды?
Представьте себе огромные бесконечные зелёные поля, огороженные кое-где изящными оградками. На полях тех, лениво паслись многочисленные монастырские домашние монстрики, которых не надо было даже сторожить. Некоторые довольно красивые, другие жутковатые. Истинно пасторальная картинка. Даже какая-то крылатая тварюшка парила в небесах и довольно красиво пела. Не хватало разве что, свирели пастуха и лая сторожевых собак.
Впрочем, не все пасущиеся, были домашними. Среди миролюбивых тварей прогуливался некий гигант. Помесь носорога и медведя. Угольно чёрный. Метра два в высоту и десять в длину. Из твердейшей шкуры твари кое-где торчали изрядной длины шипы. Голову украшали жуткого вида рога, хвост больше всего напоминал драконий. Когти на лапах торчали прямо из копыт.
– Дай угадаю, с одного раза, кто из этих милашек является Эгенетом балуа, – хмыкнул я, – не вон та ли чёрная громадина?
- Он самый, – Богеда хихикнула, – но, ты не бойся, не смотря на грозный вид, Эгеноты милейшие создания. Они очень добрые и весёлые. Я их приручаю уже много лет, а, это мой любимец. Сейчас я вас познакомлю.
– Нет уж спасибо, – я даже отступил на шаг назад, – если ты собираешься разделаться со мной, придумай что-нибудь более оригинальное. Тут всё слишком очевидно! (Знаете, сказать по чести, дело было даже не в том, что я не доверял моей «напарнице». Нет, я ей, конечно, не доверял но…. но, очень сильно боюсь высоты. Для меня на стул то влезть истинное страдание. На строительные леса залезаю, как на Эверест, пища от ужаса, трясясь и матерясь. Голова кружиться начинает, руки становятся влажными и всё такое, а, тут. Да путешествие на этаком великане будет ежеминутным страданием, и уж точно облик мой окажется отнюдь не гордым и величественным, как подобает избранному. Нет уж, я скорее позволю отрезать себе руку тупой ножовкой по металлу, чем сяду верхом на это создание!!! Но, больше всего злило то, что не могу признаться в своей слабости. Только не Богеде, не моему злейшему врагу. Не моей воз… впрочем, не важно).
- Ну, только не начинай опять, – простонала девушка, – я клянусь тебе душой и всем, что для меня дорого, что Эгенеты совершенно безопасны. Давай я на твоих глазах оседлаю его. Стой здесь.
– Угу, постою. Держи карман шире, – я подождал, пока моя «защитница» отошла подальше, поднял арбалет и выстрелил. Нет, заряд стрелы - молнии был пустяковым, такому здоровяку он вреда причинить не мог, зато напугать вполне. Эгенет балуа буквально взвился в воздух, взвыл от ужаса и понёсся прочь, ломая изгороди, пугая домашних монстров и обильно унавоживая почву.
– Ты что сделал? – воскликнула моя «мучительница» сжимая и разжимая крошечные кулачки, – обидел бедняжку и испугал. Эгенет больше не вернётся. А, я ведь воспитывала здоровяка специально для тебя. Кормила из бутылочки, лечила, он был таким славным.
Злые слёзы потекли по её щекам.
– Ну, извини, – я пожал плечами и развёл руки в стороны, – этот твой план провалился буквально с треском. Ну, что, теперь в путь, за артефактом?
- Какой же ты противный! – фыркнула Богеда и топнула ножкой, – как, по-твоему, я должна исполнять дог свой, если так со мной обращаешься?
- А, тебя никто не держит, – хмыкнул я, – скатертью дорога. Я развернулся и пошёл прочь
****
- Может, остановимся, поедим, нас же изгнали до обеда, - взмолилась Богеда, – я тебе приготовлю кое-что особенное.
Я лишь молча, постучал пальцем по щиту, намекая на девиз. Нет, конечно же, тоже был голоден, но, при мысли, ЧТО именно такое «особенное» собирается сготовить моя милая «напарница», становилось нехорошо. Благо, на своей работе, я научился обходиться без еды довольно долго. (Знаете, бывает так, заработаешься, что и поесть забываешь. Или перемажешься с ног до головы в какой-нибудь дряни, вроде битума, так что отмываться надо часа два, какой уж тут обед-то? Отмыться, а, потом опять пачкаться? Глупо.)
Вот я шагал себе и шагал. Если «соратница» моя надеялась, что я устану, то зря. Несмотря на огромный вес и малый рост, я довольно хороший ходок. Люблю, знаете пешочком пройтись. Опять же, работа способствует стойкости, всё же, восемь часов на ногах.
– Послушай, ты же завтра и пошевельнуться не сможешь. Нельзя в первый день так гнать, – снова начала надоедать Богеда, – нам надо остановиться и передохнуть.
Я опять постучал по щиту.
– Проклятье, хоть меня-то пожалей, – взмолилась девушка, – я же не железная. Устала и проголодалась. Ну, послушай, не будь таким упрямцем.
– Тебя никто за собой не тянет, между прочим, – отозвался я, – не можешь за мной поспеть, не надо. Ты не нужна, как минимум.
– Грубиян, – отозвалась «предательница» и обиженно замолчала.
Увы, как понимаете, любой стойкости существует предел. В конце концов, устал и я. Хочешь, не хочешь, а, приходилось останавливаться на привал. Я притормозил, присел у ближайшего дерева и с удовольствием вытянул ноющие ноги.
– Всё, поход на сегодня закончен, – поинтересовалась моя милая спутница, – я могу, приготовить еду или нет?
Я не удостоил девушку ответом, только глаза полу прикрыл, вроде как сплю. Однако, сквозь ресницы за Богедой то наблюдал. А, девушка, как назло, вела себя до отвращения невинно. Всё, что складывала в небольшой котелочек, выглядело вполне обыкновенно. Ну, в смысле, эти продукты я уже ел в монастырской трапезной. Что же, придётся подыграть милой подруженьке. Я с кряхтением поднялся и пошёл в кусты, будто «по делу». А, сам потихонечку из-за дерева себе подсматриваю. И точно, моя бесценная «напарница» извлекла из своей сумки некую бутылочку, откупорила её и капнула несколько капель в котелок.
- Во-о-о-от!!! – я довольно потёр руки, – ты мне и попалась.
Я поднял камешек, и швырнул его в противоположную от себя сторону. Богеда вскочила, уронила бутылочку на землю, выхватила меч и кинулась на звук. Я не спеша вышел из-за дерева, поднял пузырёк, натянул рукав на ладонь, вытащил пробочку и выплеснул всё её содержимое в котелок. Затем снова положил сосуд на место. Уселся к своему деревцу. «Напарница» моя довольно скоро вернулась. Бедняжка тяжело дышала.
– Ты никого не видел? – поинтересовалась она тревожно.
Я лишь покачал головой. Богеда снова взялась за свою длинную поварскую ложку.
– Вот, всё готово, – девушка мило улыбнулась мне, – прошу тебя, «к столу».
– Только после вас, – я покачал головой, – знаешь ли, у меня слабый желудок, боюсь, он не выдержит твою стряпню.
– Как скажешь, – воительница явно рассердилась, – твои капризы мне уже поперек горла встали. Вот, смотри, пробую на твоих глазах!!!
Девушка зачерпнула ложкой варево и положила себе в рот. Честно говоря, надеялся я, что в бутылке той была приправа, и «повариха» закашляется сейчас, или чихнёт, может, раскроет рот и замашет руками, моля о воде.
Богеда же, улыбнулась мне торжествующе и…. глаза бедняжки расширились, и рухнула она пластом на землю.
Я поспешил к жетине. Увы, и ах, даже если бы попытался воспользоваться арбалетом, было уже слишком поздно. По идее, я должен был радоваться, ведь одолел врага своего, причём, с помощью её же яда, но…. но, чувствовал себя на редкость паршиво. Во-первых, как и упоминал, не являюсь убийцей. Да и Богеда, вернее Лэло, она лежала на земле такая красивая, невозможно чистая и невинная. Проклятье, ну, почему злой рок развёл нас по разные стороны баррикад? Я сжал кулаки. Злые слёзы потекли по моим щекам. С такой девой с радостью прожил бы жизнь, и не одну. Сердце моё разрывалось от боли. Взгляд упал на котёл. А, что, это ведь выход. Я медленно приблизился к котлу и взял ложку в руку.
– Что случилось? – раздался за моей спиной голос Толады, – о, нет, Лэло!!!
Волшебница бросилась к девушке. Ложка выпала из моей руки.
– Что ты сделал с моей девочкой? – рыкнула волшебница.
– Я? – я невинно улыбнулся, – и пальцем не тронул. Просто, вашей «девочке» не понравилась её собственная стряпня.
Я ногой подтолкнул бутылочку волшебнице. Толада подняла бутылку и понюхала.
– Зебенция, – покачала головой кудесница, – три капли этого средства, и вкус любого блюда становится идеальным, но, одна лишняя, превращает еду в смертельный яд!
- Ну, да, – хмыкнул я, – из всех известных в этом мире приправ, Лэло-дофи выбрала именно ту, с помощью которой легче всего убить. Одна лишняя капелька и… - «Ой-ой-ой, какое несчастье, избранный внезапно умер, как я могла?!! Простите меня, мол, и всё такое".
– А, зачем тогда пробовать стала? – устало поинтересовалась Толада.
– Это, увы, надо было бы спросить у самой Лэло-дофи, – я пожал плечами.
– И спрошу, – благодетельница мрачно улыбнулась мне и извлекла из кошеля коробочку. Открыла. Внутри лежали три зелёных корешка.
Толада взяла один корешок и положила девушке в рот. Миг, «напарница» моя вздрогнула, будто пробуждаясь ото сна, закашлялась. Глаза Лэло были всё ещё широко раскрыты. Богеда узрела кудесницу, охнула, порывисто обняла её.
– Всё хорошо, моя милая, – Толада сжала «напарницу» мою в объятиях, – я с тобой.
– Тьфу, – сплюнул я, – развели тут, понимаешь телячьи нежности. (Но, знаете, на душе моей стало как-то легче. Всё же я не убийца.)
Когда женщины, наконец, успокоились, Толада взяла бутылку с Зебенцией и показала моей «напарнице».
– Что это такое? – мягко спросила она.
– Это, Зебенция, – Богеда покраснела, – я хотела накормить избранного вкусненьким, но, добавила всего три капли, точно помню, если только… Девушка бросила на меня быстрый взгляд.
Я ответил ей самой коварной из своих улыбок.
– Что только? – насторожилась волшебница.
– Ничего, – жетине покачала головой, – наверное, я действительно ошиблась.