Он не спеша прошел к своему любимому месту там, у окна и, как всегда, заказал сначала стакан сока. Знакомый официант обслуживал быстро и четко. Ритуал обеда был выверен многократно. Постепенно напряжение трудового дня спало и он расслабился. Филе было сегодня бесподобным. Соус, как всегда, острым и будоражившим аппетит. Неторопливость действа успокоила порой шалившие нервы, и приятное состояние души и тела позволило насладиться ожиданием кофе с марципаном. Привычки были выше разумной сдержанности и продолжали править чувствами. Вспомнил о вечернем свидании с очаровательной незнакомкой и постепенно впал в нирвану. “Жизнь по-прежнему хороша”, подумал он…
- Простите, можно присесть за ваш столик?
Дама средних лет спрашивала его с улыбкой и интересом. Ее спутник молча взирал на него.
- Разумеется, прошу вас, - Он широким жестом показал на столик. “Странно, почему это за мой? Зал полупустой. Странно”, подумал и тотчас забыл: принесли кофе и марципан. Священнодействие продолжилось.
Сквозь чувственный аромат крепкого кофе, подслащенного воздушным марципаном, слушал несколько нервную беседу соседей по столику, не вдаваясь в суть, а так, как слушаются капли дождя, шум листвы, пение птиц. Но постепенно отрывистые фразы стали доходить до его сознания, складываясь в мозаичную картину чужих дел, обстоятельств так, не нарочно, становившихся известными и Ему. “Интересно! А что это за пара? По виду вполне благополучна. Но, видимо, это не совсем так”, стал анализировать Он и более пристально посмотрел на каждого из соседей. Так, мельком, но уже с интересом. “Даме где-то около сорока, Ее другу чуть больше. Близки, несомненно. Она, разумеется, первая скрипка, друг полностью в ее власти. Думаю, я прав”. Он отпил глоток кофе, почувствовав на небе эту приятную горечь напитка. “Продолжим”, сказал Он себе. В это время к паре подошел официант, улыбнулся Ему и наклонился в ожидании заказа.
- Ты что будешь есть? – спросила Она друга.
- Что-нибудь легкое. Мне уже пора.
- Ничего. Успеешь! Не на свадьбу ведь, - Ее глаза блеснули лукавством.
- Твоя шутка совершенно неуместна, взорвался друг.
- Ну, не будь примитивным. Чувство юмора тебе еще пригодиться. Представляю, как твоя будет покусывать тебя сейчас. Терпи, это в последний раз. Будь выше пошлых обид. Понял?
- Да, да, дорогая! Тебе легко. Вот, пошла бы со мной.
- Вот еще. Очень надо. Что я не видела там? Твою я хорошо знаю, а ее родственников видела в… - она осеклась и посмотрела на Него. Он в это время допивал свой кофе и полностью был поглощен только этим. Так ей показалось.
- Так! – заметила она, наконец, ожидание офи-цианта, - Утиный паштет, мне филе цыпленка под со-усом, фри две порции, минеральной и … два Бурбона с вишенькой. Поспешите с паштетом. Хорошо!
- Будет сделано, мадам! – Официант исчез.
Он застыл на секунду с чашечкой кофе. Мед-ленно опустил ее на стол, пристально смотря на Нее. Дольше, нежели прилично смотреть так вот откровенно на незнакомую женщину. Она отреагировала, и их взгляды встретились. В Ее было безразличие, в Его – интерес. Странный, непонятный, настойчивый, до искушения. Он вдруг улыбнулся и отвел свой взгляд. Она несколько удивилась. Принесли заказ и пара приступила к трапезе. Он заказал еще чашечку кофе. Вы-школенный официант не заметил нарушение ритуала.
Наскоро, буквально проглотив паштет, запив минералкой, Ее друг, скомкав салфетку, поднялся.
- Постой! А Бурбон?
- А, прости, - он снова сел и отпил из своего бокала.
- Это тебя взбодрит!
- Да, да! – он допил и снова встал. – Так я пойду?
- Иди, иди. Только будь принципиальным. Я жду тебя здесь. Мысленно с тобой! Удачи тебе! Иди. - Друг пошел к выходу. Она продолжила расправу с филе.
Он медленно допивал свой кофе, поглядывая на нее. Отставив опустошенную чашку чуть дальше от себя, чем это требовал этикет, Он втянул глубоко в себя воздух, ноздри его расширились, глаза полузакрылись. Слабый аромат терпких духов подсказал ему, что он не ошибся, все может быть именно так. И голос! “Однако! Это просто мистика. Или совпадение?” Он снова потянул воздух и прошептал:
- Мария Антуанетта. Шанель, номер девятнадцать.
- Простите. Вы что-то сказали? – Она смотрела прямо в его глаза. Теперь в них был интерес.
- О! Нет, нет! Ваши духи мне знакомы. Он по-вторил название духов.
- Вы правы! Знаете, привычки сильнее нас. Пользуюсь ими давно. Мне они нравятся.
- Мне тоже. Они напоминают о многом. Порою запахи остаются с нами навсегда. И мы помним о случившемся благодаря им.
- Вы правы. Это целая наука, способная раскрыть многое, порою, неожиданное, - Она снова по-смотрела Ему в глаза.
- Вы сами не знаете, как вы правы. Мне, простите меня, захотелось продемонстрировать вам некоторые образчики этой, как вы выразились, науки. Науки совершенной, как дивное искусство божественного провидения. – Она замерла, отложила приборы и словно зачарованная обратилась к Нему.
- Вы согласны на маленькую импровизацию, а?
- Вы кто? Маг, чародей! Или шарлатан? – Иронично спросила Она. – Но я вся в любопытстве.
- Тогда начнем, - Он улыбнулся, снова втянул ноздрями воздух и…
- Как приятно было там, в Хосте. Что сдерживало? Нет, ничего: море, горы, прогулки в Сочи, песни Розенбаума, челночный рейс в Одессу, Аркадия…
“Бог ты мой! Это же тот мальчик, тот очарова-тельный мальчик”, вспомнила Она. “А как он целовался! Как был робок. Какая это была чистая и светлая любовь. Ну, да, в двадцать один все впервой и чисто. Прошло почти двадцать лет, а он все помнит. Изменился как! Не узнать. А вот все вспомнил”. Волна набежавших воспоминаний уносит Ее в тот далекий, светлый мир берегового прибоя, розовых рассветов и…
- Борис! Боренька, - воскликнула она. Сколько лет прошло. А я все помню! Но ты изменился. Не мудрено. Я тебя совершенно не узнала бы.
В Ее глазах столько радости, естественной, не наиг-ранной. Он видит этот порыв и не хочет огорчать Ее. Но…
- Простите, я не Боря. Видите, эксперимент удался. Вы очень податливы. С вами хорошо работать.
- Брось, Боря! Хватит. Это шутка?
- Нет, нет. Все серьезно. Я действительно не он, не Борис. И никогда не гулял с вами по прибрежной гальке Хосты. И в Аркадии не был.
- А кто вы? – Она в растерянности.
- Интерпретатор. Мы ведь договорились. Так?
- Так… Но… Однако…
- Продолжим? Или вы не хотите?
- А что, еще будет продолжение? – заинтересо-ванно спросила Она.
- Если хотите, - Он подождал.
- Пожалуй, хочу. Мне интересно.
Он, улыбнувшись, продолжил.
- Как сладки были ваши белоснежные груди тогда, после выпускного бала. И кукушка, куковавшая на часах, и полумрак комнаты, и дрожь желания, но и боязнь одновременно. А эти упругие соски желавшие моих губ...
Она впала в прострацию. Ее глаза расширились и уставились на Него.
- Не может быть! Саша, Саша Знаменский. Это ты? И ты все помнишь?
- Да! - ответил Он. - Все. Особенно ту девочку из параллельного десятого с высокой грудью и длинными ногами, так смущавшую всех нас...
«Было, было, было! Ах! Как сладко. Как в доб-рой сказке, когда все хорошо и всегда радостный ко-нец. Четверть века совершенно пропали. Ну и что, что его не узнать. А помнит все. Это так приятно и здорово! Сойти с ума. И так вот случайно встретить и вспомнить. Нет! Просто какое-то волшебство. Его неумелые руки, горячие губы и... кукушка. Ку-ку и снова, через пятнадцать минут - Ку-Ку».
- Саша, я очень рада! Ты ли это?
- Нет! - Он улыбнулся.
- Как нет? А откуда все это?
- Синтезировано из мирового эфира, где все за-писано на линиях судеб.
- Да не разыгрывай меня, Саша. Я то помню все.
- Не сомневаюсь! - Он протянул руку за которую Она схватилась. Рука ее дрожала.
- А вам еще свойственны чистые порывы...
- Опять фокус? Да? - Она погрустнела. - Вы, действительно специалист высокого полета.
- Полета мысли и чувства, - добавил Он.
Наступила пауза, и Он почувствовал, что она ждет, уже ждет продолжения. Понимает, что игра, но как ей хочется играть в нее. Быть другой, иной, разной.
- А как поживает Ира? - Он ждал.
- Какая Ира... А?
- Ну та, в Сазополе, которая нас познакомила.
- Не может быть! Стойко! Как я тебя любила. А ты был хорош: высокий, загорелый, щедрый на подарки. Что делает с нами жизнь. Узнать тебя нельзя, хотя шарм остался.
- Правда, правда? - Он засмеялся. - Ты помнишь нашу первую ночь в Альбене, на берегу? Ночное купание и траханье, и снова купание. Ты была прекрасной, пылкой, ну просто нимфа в райских садах.
- О да! Было так восхитительно! - Она даже за-крыла глаза.
- Вот-вот! Ты так же отдавалась, закрывая глаза. А сколько темперамента и безрассудства тогда было в тебе.
- Да, Стойко! Какое дивное время было. Я так рада, что встретила тебя. Ты возмужал, но нисколько не изменился. Бывают же встречи! Ты меня вспомнил? Скажи?
- Нет! Да и как я мог вспомнить, если мы вообще не встречались.
- Как? Ты не Стойко! А кто же вы? - Он усмех-нулся.
- Продолжаем играть? Да?
- Да, да, да! - резко воскликнула Она. С ума сойти. Вы, действительно, мастер своего дела.
- Какого дела? - спросил Он.
- Ну этого. Интерпретаторского. Надувательского, - добавила Она. Ну что там у вас еще? Кто очередной мой любовник? Даже интересно. Вроде бы переживаешь вновь. Люблю мужчин, - снова добавила Она.
- Ты еще хранишь мои подарки? Хранишь?
- Какие это подарки? Я не знаю ничего.
- Так я и не требую их назад. Просто мне будет приятно знать, что они тебе все еще дороги.
- А что вы имеете в виду? - жуткий интерес в Ее глазах.
- А так, безделушки какие-то: гранатовое ожерелье, кулон с мушкой в янтаре. Да! И вот то кольцо, что я подарил после нашей первой ночи. - Она резко одернула руку и посмотрела на кольцо.
- Матвей? Мотя? Нет, нет! Ты же уже тогда был седой.
- Так я же иду в ногу со временем. Мой виза-жист может сделать все. Правда, кроме эротической силы.
- О! Я помню, как мучалась с тобой. - Она улыбнулась. - Хороший парик, ухоженное лицо. Тебя, Мотя, не узнать. Преуспеваешь. Помню, бизнес ты предпочитал сексу. Ну да! В сексе нужно делать все самому, а вот в бизнесе можно заставить других. Ты, наверно, завязал с сексом?
- Нет! Совмещаю его с делом. Иногда это помогает делу, но никогда не вредит. Мой сексолог бог. Молодые девочки мной довольны.
- Эти, что ты снимаешь на ночь, - парировала Она.
- И эти тоже.
- Да ты стал гигантом, Матвей.
- Благодаря тебе. Ты разбудила дремлющего Вельзе-вула. Твою попку помню до сих пор. Какие ягодицы!
Мотя, здесь, такое? Это просто неприлично. Я этому тебя не учила.
- Ты просто развратила меня. Но я доволен.
- Ах, Мотя, Мотя! Тогда бы такую прыть. Я бы не ушла от тебя... Что это я? Как ты здесь? Ты же уехал в Штаты, давно?
- Уехал, уехал! И проживает там.
- А, это снова вы. Вы демон. Мне становится с вами страшно.
- Вот, вот, как в сказке. Но, учтите - в вашей сказке. - Она очнулась.
- А вы кто? Кто вы? Я вас не припоминаю. Мы разве с вами спали? - Она выпалила это легко, цинично, с вызовом.
- Нет, не спали. Вы спали со знаменитым чело-веком, я не чета ему. Успокойтесь.
- Это с кем же там? Посмотрите. Может быть я вспомню?
- И хоть спал с вами он, я очень хорошо помню ваши пышные сиськи, широкие бедра...
- А это я не скрываю. Это видно и так, - возмутилась Она.
- Подождите! Ваши эротические стоны, дрожь желания, пятнышко на левой ягодице, родинку между грудей и... - Она остолбенела, открыла рот и молча взирала на Него. - И ваше желание низвержения между грудей!
Ее рот стал глотать воздух, как это делают рыбы, выброшенные на берег.
- Так мы, конечно, спали... - наконец, промолвила она с недоумением.
В это время к столику подошел Ее друг.
- Дорогая! Я свободен! Свободен! - воскликнул он с радостью.
- Подожди! Садись, - охладила Она его пыл.
- Что это? - Спросил он. - Стоит мне оставить тебя в общественном месте, как ты тотчас находишь мужика!
- Помолчи, бывший двоеженец! Разве ты не ви-дишь, мы разговариваем на важные темы.
- Что может быть важнее сейчас! Я свободен! Поняла? Мне даже стало жаль мою бывшую и ее се-мью.
- Поздравляю вас, - обратился Он к Ее другу. - Теперь вы поженитесь. Поздравляю!
- Так все же! Вы мне заморочили голову! Да или нет?
- А как вы думаете? - лукаво ответил Он.
- Вы о чем, граждане? - взмолился Ее друг, - Ты уже назначаешь свидания?
- Погоди!
- Нет! Между нами все кончено! Всего прошло менее часа, и ты уже нашла себе мужика. Баста!
- Что? Бунт на корабле? Не потерплю! К ноге! Я тебе сейчас покажу самостоятельность! Ты дрожал давеча, как фиговый лист на гениталиях Геракла, а сейчас ты вдруг осмелел!
- Так, я... Прости... все, все...
- Я еще подумаю, взять ли тебя в мужья.
- Вполне! Молчу! Банкуй, банкуй.
Он удивленно наблюдал эту семейную сцену. “Это явно она, точно”, снова подумал Он.
- Мадам! Я восхищен вашей эрудицией. Никогда мне небыло так комфортно в беседе, как с вами. Надеюсь, что ваша природная способность к импровизации на грани фола подскажет вам конец этой бурной и увлекательной истории жизни. Особенно, если учесть элементы инкогнито, так возбуждающие интерес и так раскрепощающие наши души, тела и... языки. Поймите, что...
- О! Я по-моему догадываюсь кто был этот зна-менитый человек, так много узнавший о предмете своей страсти, - Она лукаво улыбнулась.
- Я и не сомневался, что эта загадка вам по зубам, - ответил Он. - Мне было очень приятно познакомится с вами сегодня. Впрочем, как и узнать, что это вы из той сказочной импровизации. Всего хорошего! Если вам когда-либо захочется повторить этот опыт, спросите у официанта, когда я здесь бываю. Прощайте.
- Надеюсь, все-таки до свидания, Казанова!
- Надеюсь, Маргарита!
- Так вы уже знакомы? Ты зря время не теряешь, - возмутился Ее друг.
Он в это время покидал зал.
Она в задумчивости продолжала сидеть за столом.
- Желаете что-нибудь еще? - голос официанта вывел Ее из оцепенения.
- Нет, нет! Спасибо. Мы уже уходим. - Она встала, взяла своего друга под локоть и они пошли к выходу.
- Ну, теперь домой? Ты молодчина! Такое может сделать только сильный человек! Решится на развод и провести его - это подвиг. Особенно для тебя. Ты заслужил сладенькой малины. Сегодня устроим карнавал.
- Ты о чем? Не пойму? Объясни? - Бормотал Ее друг.
- Я о многом! Как увлекательна интрига. Как приятно делать маленькие безумства! - Она посмотрела на своего друга и добавила, - на фоне больших безумств, - и многозначительно улыбнулась.
Десять лет назад...
Площадь Святого Марко в божественной Венеции бушевала красочностью карнавальных костюмов, обилием масок и каким-то безудержным весельем. Сластолюбивый Казанова, в широком развивающемся плаще, напудренном парике и в полумаске, скрывавшей большую часть его лица, пробирался среди ликующей толпы к пристани Большого Канала. В это время что-то задело его. Он обернулся и увидел полувоздушное существо грациозно сжимавшее под мышкой метлу и удерживающее ее изящной ручкой. Маска улыбнулась и промолвила:
- Сорри! Сорри! Глаза за широкими глазницами маски сияли.
- О! О’кей, о’кей! - ответил он и ухватился за древо метлы, скроенной из разрезанных проспектов.
- Маргарита - пропела маска.
- Казанова - ответил Казанова.
И больше они не расставались. Оказалось, что русский язык - их родной. Проехавшись в гондоле по каналу вокруг Дворца Дожей, посмотрев на Мост вздохов, погуляв на Пьяцетте, они скрылись в ближайшей гостинице. Карнавальная ночь была волшебной. Вспыхнувшая страсть была безудержной.
- Давай не снимать маски, - сбрасывая плащ и все, что под ним предложил Казанова.
- Как здорово! - согласилась Маргарита. Ее тело было приятным и податливым. Инкогнито, скрытое масками делало это свидание еще более романтичным. И, главное более раскрепощенным. Когда очередная волна страсти утонула в безудержных желаниях, удовлетворяющихся так естественно и свободно, лежа в объятиях Маргариты, Казанова снова и снова исполнял ее необузданные желания.
- Как ты пахнешь! Что это?
- Шанель. Шанель номер девятнадцать, Казанова, - прошептала Маргарита и, - мама мия! Я давно так наслаждалась. Ты настоящий Казанова, - снова шептала Маргарита между стонами и криками.
А Казанова все проявлял и проявлял свое искусство. “Хорошо, что мы в масках”, думала Маргарита. “А какой любовник! Он совершенно меня измучал, но как пылок! Как неутомим!”
Казанова нежно и пылко продолжал целовать ее пышные груди с набухшими сосками.
Внезапно Маргарита опустилась к его животу и ниже. Казанова, всезнающий Казанова был сражен этим порывом страсти, пылкой откровенной, отчаянной. Любовная игра полыхала!
И только к утру сморенные этой игрой они затихли.
- Как хорошо мне сейчас, Казанова! Я буду всегда помнить эту ночь! Ночь страсти с тобой, великим любовником! Гордостью Венеции. Как я люблю мужчин! Еще в школе, после выпускного вечера мне так хотелось стать женщиной с одним...
И не ведая стыда, она призналась Казанове во всех сладких грехах своей жизни. Он внимательно слушал, не перебивая, только изредка лаская ее лоно. А было что рассказать! Было! И, главное, это лилось свободно, без комплексов, признавалась, как себе. Ну, кто лучше Казановы поймет ее? Никто! Какое тело! И маски, скрывающие лица, личность, то, что так умели делать здесь, в Венеции много столетий подряд.
- Маска - душа Венеции, Маргарита! Ты прекрасна. Ты вдохновила Мастера! Ты любила и была любима! И так будет всегда!
- Казанова, возьми меня еще! Ночь кончается. Наша единственная ночь!
Что оставалось делать доблестному Казанове? И он делал!
- Ты отдалась, как последняя шлюха!
- Нет, как Маргарита, Казанова! Цени это. Я знаю тебя лучше.
Ветер с лагуны принес легкую прохладу. Маргарита потянулась к телефону.
- Хочу чего-нибудь выпить, Казанова, - ответила она на немой вопрос Казановы. - Рецепшен? Принесите в тринадцатый два Бурбона с вишенькой, - сказала кому-то и снова обернулась к любовнику. Через минуту веселый Арлекин протянул в полуоткрытую дверь номера серебряный поднос...
... Ну, пошли, женишок. Не дергайся! Все будет хорошо! Ты же не девственник, - Она взглянула на друга. - Потерять свои последние волосы на подушках любовниц! Что? Не допущу этого! Идем, идем, - и они скрылись за поворотом широкой и шумной улицы.
12.07.2003.