Сенькины слезы

ГЛАВА 1
Рабочий день уже давно закончился, а очередь в кабинет ветеринарного врача Самойлова Александра Ивановича не становилась меньше. То и дело приходили новые люди со своими питомцами.
Несусветный собачий лай, смешавшись с кошачьим шипением и клекотом птиц всех мастей и расцветок, наполняли приемную невыносимым гвалтом.
Было похоже, что какой-то зоопарк  остановился на отдых в одной из самых обычных клиник города.

Каких представителей животного мира здесь только не было.
Вот кокетливая дама в стильной шляпке, скуксив пухлые губки уговаривает пучеглазую игуану, распластавшуюся у нее на ладонях вверх животом, немножко потерпеть.
-Наша Элеонора, съела какую-то муху и теперь у нее проблемы с животиком,- жаловалась она своей соседке, держащей на поводке бородатого козла, который ни на секунду не переставал что-то жевать.

-А мы уже были у Александра  Ивановича, - откликнулась тетка, обрадованная тем, что можно кому-то рассказать о болячках своего любимца.- Наш Гриша провалился в колодец и сломал ногу. Доктор два часа складывал по косточке.
Словно в подтверждение слов своей хозяйки, козел на мгновение прекратив двигать челюстями, скосил черные миндалины нагловатых глаз, выставил вперед загипсованную ногу и громко заблеял, заставив  тем самым замолчать всех животных, а вместе с ними и их хозяев находящихся в просторной приемной.
Воцарившаяся на минуту тишина, взорвалась еще большим рычанием и щебетом. Кто-то из присутствующих здесь, был постоянным пациентом доктора Самойлова, а кто-то пришел впервые.

Худенькая девочка-подросток, со смешными рыжими косичками, туго перетянутыми фиолетовыми бантами, прижимала к груди скулившую дворняжку с  порванным ухом. Мужчина утонченной внешности, держал на коленях небольшую коробку, в которой, втянув голову в панцирь, мирно дремала крошечная черепашка. Заметно  нервничая, он обратился к сидящей рядом с ним дородной женщине, убаюкивающей шикарного персидского кота.
-Скажите, это хороший доктор? А то мы с Игорьком здесь впервые. Я очень переживаю.

Женщина, окинув интеллигента всезнающим взглядом, ответила:  «Лучший в районе. Почти  бог. Он просто творит чудеса. Вы знаете, в прошлом году моего Лео собаки так подрали, что живого места на нем не осталось. Я думала он уже не выживет, но Александр Иванович буквально сотворил чудо. Разве теперь по нему видно, что он был при смерти?»
Лео, услышав как разговор зашел о его персоне, еще сильнее вытянул свои мягкие лапы и зевнул так, что через открытую пасть можно было увидеть его розовое  горлышко. А затем, осознавая свое превосходство, кот сразу же охладел к этим людишкам, болтающим ни о чем.

 Прием так затянулся, что закончился только ближе к полуночи.
Когда, последний из лохматых пациентов, в благодарность  за извлеченную из глаза соринку принялся вылизывать руки доктора, тем самым проявляя беззаветное желание чем-то его осчастливить, Александр Иванович взглянул на часы. Было уже без четверти двенадцать. Добираться через половину города домой, не имело никакого смысла. Тем более, что на  семь часов утра у него назначена операция цирковому львенку, и заночевать по всей видимости придется здесь, на кушетке. Налив себе чашку крепкого кофе, он отхлебнул несколько глотков терпкого  напитка, откинулся на мягкую спинку кресла вытянув гудящие от дневной сутолоки ноги. Мысли, словно шустрая стайка птиц, проносились у него в голове, навевая события прошедшей жизни.

В свои двадцать семь лет, он достиг многого. Благодарные хозяева его пациентов, уже чуть ли не складывали о нем легенды, за глаза называя Александра Ивановича современным Айболитом. Да, он всю свою жизнь посвятил этой работе. Наверное, поэтому, доктор до сих пор  не сумел обзавестись семьей, отдавая все силы, чтобы помочь этим беззащитным, но очень преданным пациентам.
Не раз, прогуливаясь по улице он видел как с радостным лаем, мяуканьем, или похрюкиванием, в благодарность за  спасение, животные со всех ног неслись к нему на встречу, увлекая за собой своих хозяев. Каждый из них норовил лизнуть чудо-доктора в нос, или на худой конец выгнув спину коромыслом потереться о его ноги издавая бархатное мурлыканье. Кажется все было хорошо, пациенты любили Александра Ивановича, а их счастливые владельцы боготворили его, но одно событие почти двадцатилетней давности, словно заноза торчало в душе врача, не оставляя на протяжении всей жизни. Собственно оно и поспособствовало выбору профессии.

Время от времени, тяжелый ком трагических воспоминаний всплывал из глубин далекого детства, лишая сна и покоя.  Лишь погружаясь в работу, Александр, хоть  как-то отвлекался от угрызений совести, стараясь всеми силами искупить вину перед этими добрыми и верными существами, которые любят своих хозяев не за вкусную еду или теплый кров, а просто за то, что они есть.

ГЛАВА 2

Яркий солнечный луч, проскользнув через старенькую застиранную тюль, ворвался в маленькую комнатку увешанную пожелтевшими фотографиями в резных картонных рамках. С них,  на спящего Сашу Самойлова, смотрели сурового вида мужчины с окладистыми бородами, держащие под руку женщин в старинных цветастых платьях. На некоторых снимках, пухлощекие девочки в смешных шляпках и капорах вытянулись  словно по струнке, позируя неизвестному фотографу. Мальчишки в наглухо застегнутых гимназистских формах, сознавая торжественность момента, с серьезным видом ожидали когда же из объектива вылетит обещанная птичка.

Громкий стук в стекло заставил Сашку проснуться. Он, откинув мягкую бабушкину перину, стремглав бросился к окну.
В крошечном палисаднике, заросшем густыми насаждениями крыжовника, уже теряли терпение его закадычные друзья- Петька и Витек.  От нечего делать они ковыряли из почерневших бревен  остатки старого спрессованного мха, до которого еще не добрался толстый нахохленный воробей, вьющий себе гнездо тут же под стрехой дома.

Заметив беспорядочное движение за занавеской, мальчишки оживились.
-Сашка, ну ты скоро? -  поторопил его Петька.- Айда на озеро, вода как парное молоко.
-Я сейчас,- ответил мальчик поспешно одеваясь. Через мгновение, его взъерошенная шевелюра цвета созревшей пшеницы, показалась в распахнутом окне.
Вдохнув прохладу раннего утра, Сашка на секунду замер словно завороженный, упиваясь красотой природы.

Еще спящая деревушка, находясь вдалеке от пыльного города и скоростных дорог, жила своей особой, умиротворенной жизнью. Окруженная со всех сторон густыми лесами, она как островок утопала в океане изумрудной зелени. Старые, почерневшие домишки, украшенные филигранной резьбой разноцветных наличников и палисадов, отливали бронзой в ослепительных лучах восходящего солнца. Огромный луг, отделяя деревушку от опушки леса, пестрил яркими кляксами полевых цветов доносивших до мальчика неповторимый аромат. Аромат детства, который он будет ощущать  всегда, как напоминание о безмятежном и счастливом времени.

Благополучно спустившись на просевшую от времени завалинку, Сашка радостно улыбнулся друзьям, которых не видел аж со вчерашнего вечера. Ему казалось что прошла целая вечность с тех пор как они расстались. Эта неразлучная троица была повсюду вместе. Их никогда не видели порознь, купались ли они в теплом, усыпанном белоснежными кувшинками озере, или же собирали сладкую землянику на лесной опушке, а то и просто гоняли по единственной, утопающей в зелени улочке стаи жирных гусей.

Их дружба длилась уже более трех лет, и  казалась  ребятам нерушимой. Они даже не могли представить себя друг без друга. Мальчишки не находили себе места, считая долгие месяцы учебного года, когда разъезжались с летних, пропитанных солнечной беззаботностью каникул, по своим городам.
 Осенью, детям казалось будто  пролетевшее лето было настолько коротким, что они не успели завершить и трети своих  дел. Не открыли даже малой толики тайн, хранящихся в их детских умах.

Родители, привозя ребят сюда, оставляли отпрысков на полное попечение бабушек и дедушек, которые окружали заметно подросших за  учебный год внучат нерастраченной любовью, с утра до вечера балуя непоседливых детей пышными шаньгами и плюшками.
Петька- рослый, черноволосый мальчуган, был на год постарше своих друзей. Он уже закончил третий класс, поэтому считался заводилой в их дружной компании. Кроме того, он был у них еще и мозгом, вечно придумывающим какие-нибудь развлечения. Витька же являлся полной противоположностью всем остальным. Его хиленькие рыжие волосенки, были до того жидкими, что сквозь них просвечивала тоненькая кожица с синей паутинкой жилок.
Поддержав за руки спустившегося с завалинки Сашку, они крепко обнялись, словно после долгой разлуки.

-Ну что, ребята, на озеро? - спросил Сашка, поправляя расстегнутую сандалию.
Витька, нетерпеливо топчась на месте, ответил ,-Только давайте сначала к бабушке на огород заскочим, нарвем редиски и лука, а то после купания есть очень хочется.
-А то,- с видом знатока поддержал его Петька.- Я вон у бабы Нюры целую запазуху пирогов натырил.
И он, распахнув оттопыривающуюся на животе рубашку, представил на обозрение мальчишек целые залежи ароматной  выпечки.
Пополнив свои пищевые запасы, дружная троица весело шутя и смеясь, направилась к синеющему вдалеке озеру, скрытому в тени тальниковых зарослей и высокой осоки устремившей острые стрелы в золотисто-бирюзовую высь. Туда, где неуемные ласточки расчеркивали утреннюю гладь безоблачного неба, стремительными взмахами крыльев.

Пыльная тропинка, проторенная гусиными лапами да растоптанными броднями деда Кеши, который был одержим ловлей карасей, петляя между кособокими дощатыми заборами и целыми плантациями цветущей крапивы, вывела ребят на берег озера. Казавшаяся издали голубой, тихая  гладь водоема вблизи приобрела черный оттенок. Ни одно дуновение ветерка, не нарушало этого дремлющего спокойствия. Толька крупная рыбина, отливая на солнце золотистой россыпью чешуек, поднявшись из темных глубин  водоема подмяла под себя лист кувшинки, подставив жирный бок жгучим  лучам.
Скидывая на бегу одежду, путаясь в как назло не желающих сниматься штанинах, мальчишки с визгом и хохотом бросились в приятную прохладу, мгновенно подняв со дна столько тины и мути, что отдыхающая на прибрежной  кочке лягушка, выпучив от удивления и без того огромные глаза, поспешила укрыться в более укромном месте. Шум, и детские крики мгновенно разрушили идиллию умиротворенного покоя.
Стая дремавших неподалеку диких уток, взметнула в воздух свои черно-белые тела.  Напуганные ребятами птицы, описали в воздухе большой круг и опустившись на противоположном берегу озера, скрылись  из вида за густой стеной камыша.

Лишь посиневшие от долгого купания губы да покрытая  пупурышками кожа, заставили ребят выбраться из воды.  Распластавшись на теплом песке, они подставили черные, словно головешки спины под жаркие лучи полуденного июльского  солнца. Когда последние капли влаги на их коже испарились от зноя, пришло непреодолимое чувство голода.
Вот тут-то как нельзя кстати пригодились предусмотрительно заготовленные припасы. Ярко-красная редиска и пахнущие бабушкиным огородом сочные перья лука помоченного в рассыпчатую соль, вприкуску со здоровенными пирогами начиненными толченой  картошкой, мгновенно исчезали в без остановки жующих ртах  проголодавшихся мальчишек.

Неповторимость этого момента не мог нарушить даже хруст песка  на зубах. До сих пор, по прошествии  стольких лет,  Александру Ивановичу казалось что он в своей жизни не ел ничего вкуснее, чем та простая, но вместе с тем наполненная тайнами детства и сказочного единения с природой неприхотливая еда.
Когда  урчащие детские желудки, насытясь трапезой обрели покой, мальчики не сговариваясь, вновь бросились в воду и не вылезали оттуда до тех пор, пока  Витька не схватился за сведенную судорогой ногу. Это и послужило сигналом к окончанию водных процедур.

Да, в прочем  ребятам и так уже надоело купаться. Казалось, что прохладная озерная вода наполнила их худенькие тела доверху.  Разве что из покрасневших глаз она еще не лилась. Жаркое июльское солнце достигнув зенита, нещадно лупило огненной палицей, по обгоревшим спинам. Но продрогшие до невозможности дети никак не могли согреться. Спрятавшись в кустах розовато-коричневого тальника, они сняв с себя трусы, принялись тщательно выжимать их, чтобы не дай бог вечером кто-нибудь из домашних не ущупал в швах хоть капельку влаги. Поскольку им было строго настрого запрещено одним ходить купаться, то приходилось идти на разные ухищрения,  лишь бы только усыпить чрезмерную бдительность  бабушек и дедушек.

Всем известно что детское настроение переменчиво как непостоянный весенний ветерок. Оно подобно яркой бабочке  на ладони. Кажется вот она, сложив свои разноцветные крылышки дремлет у тебя на руке, а уже через долю секунды взмахнув ими улетает прочь, несясь навстречу золотистому потоку восходящих лучей, приобретая все новые  оттенки и цвета. Подобная метаморфоза, произошла и с нашими героями. Они мгновенно охладели к  серебристой глади водоема. Наскоро натянув штаны на едва просохшие трусы, закадычные друзья  отправились в путь, на поиски новых приключений таившихся в каждом дне летних каникул, которые казались такими короткими и быстротечными. Шаг за шагом удаляясь от  озера, ребята радовались отличной погоде  без умолку  болтая о своих детских секретах и  планах на оставшуюся половину дня.

Пыльная жара до того разморила детей, что ничего дельного не шло в голову.
-Пацаны, а пойдемте к деду Кеше,- предложил Витек, сорвав по пути веточку  подорожника. Ловко размахивая ею, он словно невидимой саблей срубал попадавшиеся им на пути  головки клевера.
-Да ну его,- лениво ответил Петька, сразу же отметая этот вариант, как совершенно неперспективный.

Иногда, особенно в серые дождливые дни, ребятам нравилось заходить к одинокому старику и подолгу наблюдать, как его коричневые от крепкого самосада пальцы, ловко снуют, выплетая монотонные кружева рыболовных сетей. Кроме того, дед Кеша  был человек общительный, и с тех пор как он схоронил свою старуху ему поговорить то было особо не с кем. Поэтому, старик каждый раз несказанно радовался приходу мальчишек, гостеприимно угощая их травяным чаем с приторно -сладким медом, сопровождая длительные чаепития захватывающими историями из своей долгой жизни. Но все эти рассказы, было хорошо слушать сидя в жарко натопленной избе, когда на улице бушует ненастье, вздувая пенные пузыри на кипящих от проливного дождя лужах. А сейчас, когда безукоризненно голубое небо не омрачено ни одним, даже самым крошечным облачком, а сосновый бор, маня ребят в свои тенистые чертоги, так близок, что любой здравомыслящий человек, без лишних размышлений укрылся бы под сенью разлапистых великанов от жгучих лучей полуденного светила. Тем более что густые заросли, всегда хранили в себе еще много неразгаданных тайн и развлечений.

Недолго думая, мальчишки свернув с проторенной дорожки, углубились в прохладное лоно развесистых крон. Облюбовав небольшую полянку, ребята развалились на прогретую, пахнущую Иван чаем и боровой маткой траву и стали лениво наблюдать как нескончаемая вереница рыжих лесных работяг, с завидным постоянством тащит свою ношу в большой муравейник, сооруженный трудолюбивыми насекомыми тут же  неподалеку. Намочив языком сорванный стебелек, Витька сунул его в  кучу, затем подождав несколько минут, облизал. Вкус кислоты, стягивающей в гримасе лицо мальчишки, так понравился ему, что он надолго присел  возле муравейника, раз за разом опуская туда травинку.

Наконец это занятие ему наскучило, и Витька, присев рядом с друзьями, принялся выковыривать из густо сплетенных травинок редкие ягоды земляники, незамедлительно отправляя их в рот и причмокивая от неописуемого удовольствия, когда спелая ягода раздавленная языком, наполняла ароматной свежестью все его существо.
Внезапно, подскочив будто ужаленный, Петька нарушил ленивую полудрему своих товарищей. Он, хлопнул себя ладонью по лбу радостно восклицая: «Вот я балда. Совсем забыл. Смотрите, пацаны, что у меня есть".

Мальчишка, запустив руку в глубокие тайники, стареньких потрепанных штанов, явил свету самую что ни на есть настоящую рогатку, с тугой лентой резины и привязанным  к ней куском аккуратно вырезанной кожанки. Сонную апатию ребят сдуло словно ветром. Они, передавая из рук в руки предмет вожделения мальчишечьих мечтаний, принялись восхищенными взглядами внимательно осматривать ее, проверяя на прочность тугую резину.

В конце концов, после тщательного осмотра  грозное оружие, вернулось в руки своего законного хозяина.
-Слушай, Петька, где ты ее взял? - с завистью  в глазах, поинтересовался Витек.
-Да я ее выменял у соседа Генки, за литр бабушкиной настойки. Он вчера похмельем мучился, а у бабы Нюры этого добра полный чулан. Ну я незаметно одну баночку  спер. А Генка, за это мне рогатку  смастерил. Скажите, классная штука? Гляди, как далеко стреляет.
Петька, наклонившись принялся шарить в траве, в поисках какого-нибудь снаряда, но ничего кроме сухих сосновых шишек ему не попадалось. Пришлось заряжать то, что было под рукой. Мальчик аккуратно вложил в кожанку шишку и что было силы, натянул резиновый жгут.

Резкий хлопок  ленты, и шишка, растопырившись  пересохшими чешуйками взмыла в поднебесье. Но выстрел оказался неудачным и она, в силу своего легкого веса, не смогла преодолеть даже пятнадцати метров.
-Нужны камни,- с видом профессионала подсказал Витька.- Айда в карьер, их там завались. Можно по банкам пострелять.
-А что, дело говоришь,- подбодрил его Петька.

Тотчас, веселая ватага, радуясь  заделью, двинулась в сторону большого оврага, где еще в старые времена добывали камень для отсыпки дорог.

Тропинка, петляя между зелеными островками брусничника со светящимися на солнце розоватыми глазками неспелых ягод, привела мальчишек на окраину леса. Туда, где особняком от всех, старая вековая сосна раскинув могучую крону, высилась над своими собратьями, предлагая усталым  путникам прохладный тенек. Но ребятам было не до отдыха. У них имелось куда более важное дело.
Проходя мимо дерева-исполина, друзей вдруг остановила какая-то возня и не громкое брюзжание доносившееся из зарослей крапивы. Сашка, вооружился сучковатой палкой, раздвинул обжигающие ладони стебли и увидел лохматую морду  щенка, который вонзал зубы в аппетитную кость. При этом он издавал звуки, похожие на что угодно, но только не на собачье рычание.
-Да это же Сенька,- крикнул друзьям Саша, возвращаясь на тропинку.
Рослый щенок, завидев мальчишек сразу же потерял интерес к давно обглоданной кости и широко разинув пасть зевнул.  Затем, отряхнув со своей рыжей  клочкастой  шерсти налипшие травинки, увязался за ними.

Надо сказать что Сенька, то ли в силу своего молодого возраста, то ли по характеру, был настолько добрым, что никто и никогда не слышал чтобы этот смешной пес хотя бы раз на кого-нибудь гавкнул. Напротив, он с огромным удовольствием принимал участие во всех детских играх. Будь то догоняшки, или прятки, Сенька всегда был рядом и скрутив свой пушистый хвостик колечком, задорно повизгивал, заискивающе глядя в глаза веселившихся ребят. Вот и сейчас, сообразив что мальчишки придумали себе какое-то новое занятие, добродушный щенок счел своим долгом поучаствовать в  этой забаве.
Пока ребята шествуя по пыльной дороге к заброшенному карьеру вели между собой неторопливый разговор, Сенька радуясь летнему раздолью, наверное миллион раз обежал вокруг них радостно виляя хвостом и распугивая попадавшихся ему на пути большекрылых радужных бабочек да голенастых кузнечиков, стрекочущих свою бесконечную сюиту.

Наконец, старая, поросшая бурьяном дорога, обогнув раскидистый куст боярышника нырнула вниз и вывела мальчишек к огромному котловану, очень похожему на марсианский пейзаж. Громады каменных плит, взгромождаясь друг на друга, источали красно-коричневый цвет, придав этому заброшенному месту еще большее сходство с далекой планетой.  Старый карьер был одним из излюбленных мест времяпрепровождения детей, чья бурная фантазия, раз за разом находила здесь новые  развлечения и игры. В дальнем конце котлована, ребята даже соорудили себе некое подобие шалаша, натаскав туда куски старых досок и обломки фанерных ящиков.

Спустившись в карьер, мальчишки, выстроили на одном из кусков бурого плитняка батарею из разномастных бутылок. Поражая мишени одну за другой, они делали по три выстрела, а затем передавали рогатку другому участнику соревнований.
Когда все цели были уничтожены, и стрелять больше стало не во что, Петьке в голову пришла идея использовать вместо цели жирных, ленивых ворон, мирно разгуливающих между камней. Но птицы, даже не думали подпускать мальчиков к себе, а уж тем более попадаться под выпущенный из рогатки камень. Так что, сколько ребята не старались, птицы оказывались намного проворнее их. Каждый раз, громко хлопая крыльями, они взмывали вверх прежде чем снаряд достигал их местонахождения.

Однако мысль пострелять по живой мишени, никак не покидала Петьку. В глазах мальчишки появился какой-то злой, холодный блеск. Ребята никогда не видели друга таким. Казалось, Петьку словно подменили.  В нем проснулись жестокость и охотничий азарт. Они то и сыграли роковую роль в этой истории.
Не успели Сашка с Витькой оглянуться, как он подманив к себе доверчивого щенка, привязал его к одному из камней куском веревки, найденной неподалеку, а затем, отойдя на небольшое расстояние, уже выпустил первый камень в ничего не подозревающего пса.

Острый кусок скальника, набрав внушительную скорость, с жужжанием врезался в ногу бедного щенка так, что послышался хруст переломанной кости. Сенька, взвыл от невыносимой боли, принялся вертеться словно волчок, пытаясь освободиться от сдерживающей его веревки, но ему это никак не удавалось. Второй камень, пущенный Петькиной рукой,  попал скулящей собачке прямо в глаз. Раздалось противное хлюпающее чавканье. Глазное яблоко, продолжая еще какое-то время смотреть на окружающий мир, выпало из окровавленной глазницы, безжизненно повиснув на тоненькой жилке.

Мальчишки, никак не ожидая что их на первый взгляд, вполне невинное развлечение закончится так плачевно, бросились к Петьке, пытаясь остановить ставшего невменяемым паренька. Но тот, яростно отбиваясь от навалившихся на него Витьки и Саши, все никак не мог успокоиться, стараясь побольнее садануть кого-нибудь из своих обидчиков.
В пылу потасовки, Сашка успел заметить как бедному Сеньке все же удалось освободиться от  веревки и искалеченный пес, с трудом волоча сломанную ногу, пополз в сторону лесной чащи, оглашая окрестности, по-детски жалобным плачем.
Поссорившиеся ребята  возвращались домой порознь. Ни порванная штанина, ни подбитый в драке глаз, который стал заметно опухать, мешая расстроенному Сашке смотреть на дорогу, ни что не могло заглушить боль в сердце  ребенка.
Тоскливый вой изуродованного щенка, словно колокольный набат гудел у него в ушах, разрывая на части душу мальчика оказавшегося не в состоянии помочь ни в чем не повинному животному.

Тайком, чтобы бабушка не заметила его потрепанного вида, он  прошмыгнул  в свою комнату. Уткнувшись опухшим от слез лицом в старенькую перину, Сашка всю ночь напролет плакал от бессилия, каждое мгновение представляя беспомощного щенка, который сейчас где-нибудь под кустом в ночном лесу, тихонько скулит, зализывая раны, нанесенные теми, кого он беззаветно любил, отдавая им свою ласку и доброту.

Два последующих дня Саша не выходил из комнаты, отказываясь есть и разговаривать. Его бабушка Люба, сухонькая женщина с натруженными руками  покрытыми переплетениями синих прожилок, не знала как угодить внуку. Даже его любимый клубничный пирог, наполнивший праздничным ароматом старенькую избенку старушки, не возымел ни какого действия.
Мальчик был безутешен, продолжая корить себя за малодушие.
Пару раз к нему приходил Витька, и подолгу стоял у палисадника бросая камушки в Сашкино окно. Но Саша, не желая никого видеть, лежал прижавшись разгоряченной щекой к мокрой от детских слез подушке.

ГЛАВА 3

Баба Люба, исчерпала все свои методы для успокоения внука, но так ничего и не добилась. В конечном счете, ей  ничего не оставалось делать, как с подвернувшейся оказией отправить срочную телеграмму сыну.
Через пару дней, отцовская «Нива», постукивая рессорами на деревенских ухабах, а напоследок чихнув едким дымом выхлопных газов, остановилась у  избушки бабы Любы. Высокий, крепкий мужчина лет тридцати, торопливо выбрался из автомобиля  и поспешил в дом. Пожилая женщина, в наспех накинутом на изможденные плечи цветастом полушалке, встретила его на крыльце.

-Ну как он? - спросил мужчина, поднимаясь по скрипучим ступенькам.
-Который день уж не выходит никуда,- баба Люба, жалобно вздохнула.

 Привстав на цыпочки, старушка с трудом дотянулась, чтобы обнять сына:" Я уж и не знаю, Ванюша, что делать. Сашка ничего не рассказывает. Хотела было у мальчишек поспрошать, да и те носу не кажут",- продолжала вздыхать она, провожая долгожданного гостя в избу.
Разувшись в просторных сенях, с развешанными на стенах чабрецом и тысячелистником, Иван Андреевич прошел в крохотную светелку, где застал сына в задумчивости сидящего у окна.

Опухшие от слез глаза мальчика, неподвижно глядели вдаль, куда-то поверх сосен росших на опушке тенистого бора. В его взгляде, некогда веселом и задорном, появилась неведомая доселе взрослая грусть. Сашка, увидев появление отца, оторвался от созерцания барражирующего в ясном небе коршуна и бросился к нему на шею, вновь дав волю слезам.
-Успокойся, сынок,  все хорошо,- попытался утешить расстроенного мальчика Иван Андреевич, но тот принялся рыдать еще сильнее.
Когда детские слезы немного оскудели, а перерывы между горестными всхлипываниями стали больше, мужчина, прижимая ребенка к своей широкой груди, осторожно попытался выяснить что же все-таки случилось. Но Саша, как-то сразу стал серьезным. Вытирая   слезы, он решительным голосом произнес: «Папа, я совершил очень плохой поступок. Я виноват. Но сейчас я не могу об этом рассказать. Мне стыдно".

Иван Андреевич не стал больше расстраивать сына. Придет время, он сам все расскажет.
-Ну  что, сынок, тогда собирайся домой, а то мама уже соскучилась.
Бабушка, стоя на пороге, заохала, всплеснув руками: «Да как же, не отдохнувши с дороги-то? Я думала, Ванюша, ты заночуешь, да в баньку сходишь. Я и пирогов напекла какие ты любишь, с картошечкой".
-Нет, мама, прости. Дел много, я на работе еле отпросился, только сюда и обратно съездить. Извини меня, в другой раз.
-Ну, хоть пирожков с собой возьмите, дорога то дальняя, по пути перекусите.
-За пироги спасибо! Конечно, возьмем,- Иван Андреевич с благодарностью поцеловал женщину в щеку и усадил Сашу в машину.
Старушка, проводив сына и внука до калитки, еще долго следила слезливым взглядом за исчезающей в клубах дорожной пыли «Нивой», вздыхая и тихонько шевеля сухонькими  губами, читая какую-то молитву.

Узкая  проселочная дорога, долго петляла по лесу, делая головокружительные изгибы и повороты. На каждом из этих поворотов появлялась то стройная стайка ослепительных березок. Они словно девушки одетые в белые платьица с черным горошком, кружились на солнечной опушке в своем бесконечном хороводе, радуясь  золотистым лучам согревающим их трепетную листву.
То ровные ряды корабельных сосен, вонзивших свои недосягаемые вершины в распахнутые просторы бескрайнего небесного океана.
Наконец в  просветах среди деревьев, стало виднеться загородное шоссе с проносившимися на нем разномастными авто.
Старенькая «Нива», обдав синим дымом  одинокую рябину раскинувшую у обочины свои ветви с  яркими веснушками ягод, вырвалась на гладкую ленту автострады и вливаясь в ровный ряд автомашин понеслась в направлении города.

ГЛАВА 4

Маленький, уютный городок с ласковым названием- Любавин, утопая в зеленом море акаций и почему-то всегда благоухающей сирени, прятал аккуратные островки  многоэтажек  за этим  буйством растительности. До огромного мегаполиса, с его никогда не стихающей сутолокой, было всего ничего. Но жизнь здесь шла совсем по- другому, словно невидимая рука повелителя времени, перевела стрелки часового механизма назад. Степенные  люди, которые никуда не спешили, были всегда приветливы и улыбчивы. Они жили по своим собственным правилам, непохожим на стремительный бег  больших городов, с их ослепительным сиянием неоновых огней и вечным движением неисчислимого людского моря.

В Любавине все было не так. Здесь не было ни многокилометровых автомобильных  пробок, источающих злобу и агрессию. Не было мрачных, вечно раздраженных жителей, скорее похожих на бездушных роботов.
Не было здесь и остервенелых мамаш, трепавших своих чад лишь за то, что бедный ребенок не во время попросил мороженное, или не дай Бог засмотрелся на пролетевшую в небе ласточку.
Любавинские многоэтажки, отделенные друг от друга уютными тенистыми парками и сквериками с извечными влюбленными парочками на скамейках, образовывали чистые, просторные дворики, куда трепетные мамочки, выходили прогуливать своих малышей, а заодно посплетничать с соседками, обсуждая последние новости.
В общем, это был не город а сказка.

Большая часть взрослого населения трудилась на фарфоровой фабрике, которая славилась своей росписью, в корне отличающейся от того же Палеха или Гжели. Произведения здешних мастеров были настолько поразительны в исполнении, что праздный наблюдатель, который хоть на мгновение бросил на них взгляд, подолгу не мог оторваться от созерцания этой фантастической палитры цветов, источающих солнечный свет и бесконечную радость.
Когда вечерняя прохлада, растекаясь словно волна блаженства, заполнила тихий город, а неугомонные сороки, свившие гнезда в кронах стройных тополей прекратили  беспокойный стрекот, в один из двориков, чихая и пыхтя въехала, покрытая толстым слоем серой, дорожной пыли, старушка «Нива», на которой и прибыли Иван Андреевич с Сашкой.

-Ну, вот мы и дома, сынок,- сказал мужчина, разминая затекшие от долгой езды  ноги.
-Пап,- наконец произнес Саша, который всю дорогу не проронил ни слова,- ты только маме ничего не говори. Ей сейчас нельзя волноваться.
-Конечно, родной,- отец с нежностью прижал сына к себе,- это хорошо, что ты понимаешь что поступил плохо. Многие люди, совершают поступки  куда более худшие, но думают, что  это в порядке вещей. Придет время, ты сам обо всем расскажешь, если сочтешь нужным. Но запомни, то что мы делаем, навсегда остается на нашей совести, и этого уже не изменить. Ну ладно пошли домой.

Несколько лестничных пролетов, и родная дверь распахнулась перед ними. В уютной прихожей их с нетерпением ждали,  мама с  пятилетней сестренкой Дашей.
Лишь только Сашка появился на пороге, девочка, которая не видела брата почти все лето, с радостным визгом бросилась к нему на шею, и ее долго потом не могли оттащить смеющиеся родители.
-Дашенька, солнышко!- хохотала мама, женщина лет тридцати, тридцати пяти, с уже хорошо округленным  животиком,- дай же мне его обнять.
От проницательных материнских глаз, не могло ускользнуть, что с мальчиком что-то происходит.
-Сашенька, сынок,- с тревогой спросила она, - Что случилось?
Не дав замешкавшемуся Сашке ответить, Иван Андреевич нежно обняв жену, увлек ее на кухню.
-Успокойся, Леночка, парень просто устал с дороги, да и проголодались мы, - поцеловав женщину в щечку, он добавил. - А кормить то нас будете? Что вы тут вкусненького наготовили?
 Елена Степановна, командным голосом, не терпящим возражений, строго приказала мужчинам: «Быстро в ванную, а то все в пылище. Потом уж милости просим к столу,- и затем обратилась к вертевшейся волчком дочке,- Дашенька, девочка моя, помоги мне накрыть. Будем наших мужиков потчевать.
Девочку долго просить не пришлось. Весело тряся смешными косичками и морща усеянный рыжими веснушками курносый носик, она, чувствуя свою состоятельность в этом вопросе, важно отправилась на кухню.



Дашенька всегда любила помогать маме по хозяйству, будь то мытье посуды или уборка. Делала она это с завидным рвением и задором. Правда, после ее помощи семья недосчитывалась то нескольких тарелок или чашек, то какой-нибудь вазы, но девочку за это никто не думал ругать. Ведь главное у нее было желание этим заниматься.
Семейный ужин прошел весело. Ароматная индейка, запеченная с яблоками и черносливом, куча приготовленных заботливыми мамиными руками салатов, добавляли в атмосферу родного тепла, еще большей умиротворенности и покоя. Сашка, оказавшись в кругу любящих его людей, на какое-то время забыл о случившемся.

Слушая  без умолку щебетанье сестренки, которая за столь короткий срок пыталась рассказать обо всех летних новостях, мальчик чуть было не заснул прямо за столом. Если бы мама не заметила что сын клюет носом, то  он неминуемо оказался лицом в тарелке.
-Так, хватит болтать, болтушка ,- добродушно потрепала она девочку по светленькой головке.- Заболтала брата так, что он уснул за столом. А ты, Саша ложись спать, я тебе уже постелила давно.
Уставший мальчик, с радостью отправился к себе в комнату и едва коснулся  прохладной, пахнущей теплом маминых рук подушке, тотчас  провалился в сказочный мир  сновидений.
Ему снились плывущие в вышине облака, похожие на сладкую сахарную вату, они неслись, словно большие белые корабли по безбрежному синему морю в далекую волшебную страну детских мечтаний.
Казалось, не будет конца и края веренице пушистых барашков. Но вдруг черная, будто вороново крыло туча затянула лазурную гладь, разрывая ее зигзагами молний. Удары грома сотрясали опустившийся на землю небосвод.
Сквозь этот страшный грохот мальчик услышал плач, очень похожий на детский. Он увидел сжавшегося щенка с искалеченным глазом. Вскрикнув от ужаса, Сашка проснулся обливаясь ледяным потом. Его маленькое сердечко, дрожало подобно осиновому листку на холодном  ветру.
Вскочившие на крик сына не на шутку перепуганные родители, как только не  успокаивали ребенка, объясняя, что это всего лишь страшный сон. Но Сашка знал, это не простой сон. После, он еще долго не мог заснуть, вновь и вновь переживая ту страшную минуту.

Глава 5

Вот и пролетело лето. Полыхнув последними зарницами, оно окрасило золотым багрянцем начавшую опадать листву. А та, шурша под ногами, то и дело взвивалась вверх разноцветными брызгами, поднятая прохладным сентябрьским ветерком.
Забота родных и домашнее тепло  сделали свое дело.
Детское сердце, начало понемногу оттаивать. Нет, мальчик не забыл о случившемся, разве можно забыть такое. Скорее он смирился с тем, что произошло в деревне. Правда в повзрослевших глазах мальчугана появилась какая-то глубокая грусть и задумчивость.

Он мог подолгу смотреть, как нахохлившиеся от утренних заморозков воробьи жмутся друг к другу, перебирая озябшими лапками по холодной мостовой. Или, например, как соседская девочка выгуливает во дворе маленькую собачку, очень похожую на олененка Бемби. А пес, возомнив себя королем положения, смешно забрасывет свои тоненькие, хрупкие ножки, и тянет маленькую хозяйку в самые непроходимые заросли акаций. И если та, не позволяет щенку идти туда, куда он захочет, то это норовистое существо, растопырив все четыре ноги упирается что есть сил, при этом скосив свои нагловато-карие глазки, пытается любым способом добиться своего.

Елена Степановна, вот-вот должна была родить. Ее положили в больницу, так что Сашке приходилось нелегко.
Идя в школу, ему нужно было сначала завести сестренку в детский сад, благо он находился в двадцати метрах от дома. Да кроме того было великое множество домашних дел.
Иван Андреевич, тоже разрывался между больницей, домом, и производством. Работа мастером обжига на фарфоровой фабрике отнимала довольно много времени, и возвращаясь домой, он не чувствовал ног от усталости, но всегда был веселым, предвкушая что скоро у них в семье появится третий ребенок. И как бы не было  тяжело, Иван Андреевич всегда находил время поговорить с сыном, помочь ему с уроками, повозиться с маленькой Дашей.
Старушки во дворе судачили, глядя как Сашка с ранцем за спиной ведет девочку в садик.
-Вот не ребенок, а золото. И за сестрой присмотрит, и по дому поможет, и мусор выкинет.
- А уж Ванюшка то как рад. Ждет, не дождется, когда Леночка родит ему маленького.
-Счастливая семья! Одно слово,- вздыхали соседки, провожая блестевшими от слез глазами мальчика.

Вот и наступил долгожданный день, когда празднично одетая семья Самойловых, встречала свою счастливую, еще больше похорошевшую маму из роддома. Пышные белокурые волосы женщины, кокетливыми прядками спадали на ее прекрасное лицо, а огромные, как два бездонных океана глаза, рассыпались в солнечных лучах миллиардами бриллиантовых искорок, освещая все вокруг бесконечной материнской любовью. В этот момент, она казалась в сто тысяч раз красивее, чем мадонна Рафаэля.
Не помня себя от счастья, глава семейства с необычайной осторожностью держал в руках маленький, розовый сверток, с мирно спящим в нем  крошечным человечком, которому предстояло еще так много сделать в этой жизни.

ГЛАВА 6

Ранняя зима обрушилась на город холодными ветрами, закрутив  белую карусель поземки по улицам и пустынным дворам. Некогда пышущие зеленью деревья, превратились в ледянных уродцев, словно ее величество Снежная Королева, пронеслась на своей волшебной колеснице осеняя окрестности волшебной палочкой. Озябшие люди, торопясь по делам кутались в теплые шарфы и пальто, стараясь поскорее укрыться от пробирающего насквозь злого  хиуса.  Не по-осеннему трескучие  морозы, крепчали день ото дня.
На осиротевших детских площадках, не было слышно ни привычного смеха, ни визготни малышей. Только бродяга-ветер, раскачивал скрипучие качели, да  воробьи, возились в ворохе занесенной снежком листвы, с надеждой найти хоть что-нибудь съестное.

Хорошо что школа в которой учился Сашка была рядом с домом, и мальчик, будто бабочка  в коконе  теплых вещей, не успевал замерзнуть по пути.
Этот день, как и десятки других похожих друг на друга своей монотонной тягучестью, не предвещал никаких изменений.
Лишь только прозвенел звонок, оповестив клокочущее море школьников, об окончании занятий, как тут же просторная раздевалка стала похожа на восточный базар.
Ребята торопились поскорее собраться, и минуя испытание под названием стужа, оказаться в своих теплых квартирах, за вкусным, горячим обедом, приготовленным заботливыми руками домочадцев.
Сашка несколько раз обмотал вокруг шеи связанный бабушкой  теплый шарф, надвинул шапку на глаза и нырнул в самое нутро обжигающего мороза, стараясь как можно быстрее добежать до дома.

Этот путь, пройденный мальчиком не одну сотню раз, был ему настолько  знаком, что казалось завяжи Сашке глаза он все равно бы прошел его по памяти. Вот,  автобусная остановка, почему-то окрашенная в ярко-оранжевый цвет. Наверное затем, чтобы даже в пасмурные дни непогоды, пассажиров согревала эта маленькая частичка солнечного света. Вот впереди появился магазин «Хозтовары», глядящий на запорошенную улицу длинной чередой заиндевелых окон. А вот и знакомая булочная, в ста метрах от Сашкиного дома. Еще несколько минут, и он будет сидеть за чашкой горячего чая с малиной, согревая уже порядком застывшие ладони.


Проходя мимо крыльца хлебного магазина, мальчику почудилось будто он услышал детский плач. На мгновение остановившись, Сашка огляделся по сторонам. Да нет вроде никого. Видимо ветер свистит в водосточных трубах. Сделав еще шаг, мальчишка  снова услышал тот же плач, только теперь он был похож скорее на сдавленный писк и исходил из-под крыльца булочной. Ребенок, опускаясь на четвереньки, затолкал голову под металлический обвод ступенек.  То, что он увидел там, повергло Сашку в ужас, ранив его и без того обожженное недавней трагедией сердце.

Вжавшись в кирпичную стену дома словно она могла согреть, маленький, бурый щенок, поджимая под себя обмороженные лапки, трясся от пронзительного ветра. В крошечных бусинках его глаз застыли смертельный ужас и мольба о помощи.
Мальчик, не раздумывая бросился под крыльцо и вытащил уже совершенно обессиленного  щенка. Расстегнув куртку, он положил почти замерзшую собачку к себе  за пазуху. Крепко прижимая к груди, ребенок старался согреть ее своим теплом. Мысли лихорадочным хороводом мелькали в голове у Сашки.
-Нужно срочно что-то делать,- быстро соображал он.- Но, что? Отнести собачку домой? Но дома крошечная сестренка. А вдруг родители не разрешат оставить найденыша.

Внезапная мысль, простая как ясный день, осенила уже начавшего замерзать мальчика.

-Вот балда, как же я сразу не догадался,- обрадовано хлопнул он себя по лбу. Только сейчас, Саша понял, куда можно отнести бездомного щенка.
Здесь недалеко, за парком, находится ветеринарная клиника обнесенная высоким кирпичным забором. Не один раз проходя с ребятами мимо, они слышали раскатистый лай нескольких десятков собак.
Говорили, что там был питомник для бездомных животных. Туда-то и решил отнести свою находку Саша. Стянув с шеи бабушкин шарф, он обмотал высунувшуюся  из-за пазухи смешную, похожую на медвежонка мордочку, чтобы тот окончательно не замерз по дороге. Наскоро перебежав пустынную улицу, мальчик направился в зияющий голыми ветвями акаций парк.

-Если идти напрямую, то до питомника будет всего километра два,- бодро шагая по снежному насту, размышлял мальчик.

Он быстро свернул с проторенной тропинки и продираясь сквозь колкие заросли кустарников, ринулся вперед не разбирая дороги. В висках стучало только одно, поскорее бы добраться до ветлечебницы.
Остекленевшие от мороза ветки, больно хлестали мальчишку по лицу, в кровь раздирая щеки. Но он продолжал брести напролом, через наметенные сугробы, запинаясь о спрятанные под снежными наносами корневища деревьев. Падая и поднимаясь, он двигался вперед еще крепче прижимая затихшего под курткой щенка. Ледяной ветер острыми иглами вонзался в его лицо. Теплые варежки, потерянные по дороге, остались висеть на безжизненно скрюченных сучьях, но мальчик уже не обращал внимания на онемевшие пальцы.

Между тем вьюга усилилась. Издавая зловещий вой, она вздымала в промерзший воздух миллиарды злых, снежных колючек.
Из-за мутной завесы  пурги, невозможно было ничего разглядеть буквально в нескольких шагах. Но Саша, не чувствуя окоченевших ног, продолжал идти. Наконец, в белой пелене метели образовался прогал и он увидел спасительные ворота питомника.
Вот и звонок на обитых железом дверях.
Сашка попытался надавить на заветную кнопку, однако посиневшие руки ребенка отказывались его слушаться. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом.
Только с третьего раза, ему все же удалось разжать негнущиеся пальцы и нажать на звонок.

Через несколько минут, которые для обессиленного ребенка длились целую вечность, двери питомника жалобно скрипнув, словно в унисон завывающей вьюге, распахнулись. Молодая женщина закутанная в пуховый платок, вопросительно посмотрела большими карими глазами на продрогшего мальчишку.
-Тебе чего, мальчик? - удивленно спросила она, плотнее запахнув полушалок.
Но Саша замерз до такой степени, что не мог произнести ни слова. Только зубы  стучали, выбивая барабанную дробь.

 Сообразив, что она ничего не добьется от посиневшего на морозе ребенка, женщина увлекла его за собой в теплое помещение клиники. Без лишних разговоров, усадив Сашку к пышущей жаром батарее, налила ему стакан горячего, сладкого чая.

Подождав, когда он трясущимися руками обхватив стакан, отхлебнул несколько глотков обжигающего напитка, женщина облегченно вздохнула и  скинула с плеч полушалок, обнажая густую копну  черных как смоль волос.
Заметив, как начал появляться румянец на щеках ребенка, она улыбнулась очаровательной улыбкой источающей безграничное тепло и вновь обратилась к начавшему приходить в себя Сашке.
-Ну, рассказывай, что у тебя стряслось? Заблудился что ли?
Мальчик, аккуратно расстегнув молнию куртки, вытащил перепуганного щенка обмотанного полосатым шерстяным шарфом.
-У меня вот,-  немного смущаясь, ответил мальчик.- В общем, я его на улице нашел. Он чуть не замерз.

Взяв на руки маленькое, дрожащее существо, женщина снова улыбнулась : «Какой же он худой. Наверное, давно на улице мыкается. Ну ничего, мы тебя быстро на ноги поставим. Повезло тебе, доктор еще не ушел".
Подойдя  к открытой двери кабинета, она громко позвала врача:»Степан Степанович, к вам пациент».
Низенький, сутулый человек, в ослепительной лысине которого всеми цветами радуги отражались яркие лампы дневного света, смешно сверкнув круглыми линзами очков заглянул в кабинет.

-Ну, кто тут у нас?- неожиданным, для его прямо скажем невысокого роста, густым, низким баритоном, поинтересовался он у женщины.
-Да вот, Степан Степаныч, мальчик щенка бездомного принес,- и обратившись к Сашке полюбопытствовала.- Как твое имя?
-Саша,- едва шевеля, еще не совсем оттаявшими губами прошептал мальчик.
-Я Людмила Петровна,- представилась улыбчивая женщина.- А это Степан Степанович. Он здесь самый главный доктор. Давай своего щенка. Кстати как его назовем? А то без клички как-то нехорошо.
-Мишка,- не раздумывая, выпалил заметно отогревшийся мальчик.
-А почему Мишка?- опешил  Степан Степанович.
-Он на медвежонка очень похож,- продолжал развивать свою логическую цепочку Саша.
-Ну, Мишка, так Мишка,- развел руками доктор.- Значит, бери своего Потапыча и пойдем в смотровую,  поглядим, что и как.
Саша, взяв на руки  щенка, смело зашагал по длинному коридору за Степаном Степановичем.

Внимательно осмотрев вновь прибывшего пациента, доктор с довольным видом констатировал:  «Все что я могу сказать, молодой человек, так это то, что твой Мишка вполне здоров. Только очень истощен и ослаблен. Но это, слава Богу дело поправимое. Сейчас я на всякий случай сделаю ему укольчик, а  потом мы отнесем его в вольер".
Инъекцию Мишка перенес безболезненно. В тепле его так разморило, что глаза спасенного щенка покрылись ленивой истомой и слипались сами собой. А после того, как он с жадностью схлебал целую миску теплого супа принесенного ему  Людмилой Петровной, то и вовсе размяк.
Громко зевнув, Мишка неожиданно для всех лизнул мальчика в нос своим теплым, шершавым языком, словно благодаря за чудесное спасение. Затем пес, не обращая абсолютно никакого внимания на окружающих, лениво поковылял в дальний угол теплого вольера, где мгновенно заснул крепким сном, свернувшись клубком на куче сена, которое еще хранило запахи далекого лета.

Оставив щенка, они обработали Сашкины царапины йодом и сели пить чай.
Мальчик, обрадованный тем, что все сложилось как нельзя лучше, тараторил без  умолка, рассказывая доктору и Людмиле Петровне о себе. Так незаметно за разговорами, прошло несколько часов. Саша, невзначай глянув в окно и встрепенулся: «Ой, уже темнеет. Мне нужно давно быть дома. Мама, наверное, переживает"

Быстро натянув  куртку, он направился к выходу.
Степан Степанович  остановил мальчика: «Куда же ты пойдешь в такую метель? Да и темно уже. Лучше я отвезу тебя прямо до дома".
Сашка несказанно обрадованный тем, что ему не придется опять брести по холодному, заснеженному парку, с радостью согласился.

Минут через двадцать, докторский Уазик, остановился около Сашкиного подъезда.
-Ну, что, добежишь?- повернулся к нему Степан Степанович.- Хотя нет, давай-ка я лучше поднимусь с тобой. Объясню что случилось, а то твоя мама будет ругаться.
То ли от горячего чая, то ли еще от чего-то, но Сашку почему-то  бросило в жар. Он сидел совершенно обессиленный и вспотевший. Заметив ненормальное состояние мальчика, Степан Степанович приложил свою ладонь к Сашкиному лбу: «Э брат, да ты я вижу, захворал. Давай-ка скорее домой".

Елена Степановна, не находя себе места от долгого отсутствия сына, нервно металась по квартире, то и дело перекладывая  попадавшиеся ей под руку вещи. Вздрогнув от раскатистого звонка, она поспешила открыть входную дверь и обомлела, увидев на пороге незнакомого мужчину державшего под руку Сашу с поцарапанным лицом.
Открыв рот от изумления, женщина долго не могла найти нужных слов. Но доктор, пропустив вперед себя мальчика, опередил ее: «Вы не переживайте, Елена Степановна, не ругайте сына. Ой, простите,  забыл представиться. Я Степан Степанович, доктор ветеринарной станции. Так вот, успокойтесь пожалуйста, ничего не случилось. Ваш мальчик сегодня сделал доброе дело, он спас живое существо. Думаю, Саша вам сам обо всем расскажет. Да, и вот еще что, ему не помешает на ночь  стакан горячего чая с малиной и горчичник. Ну а я пожалуй пойду. А ты, герой, - доктор шутливо потрепал Сашку по взъерошенной голове,- когда поправишься, приходи навестить своего спасенного".
Вежливо откланявшись и пожелав всем доброго вечера, Степан Степанович исчез за  дверью.

ГЛАВА 7

Наутро, Сашке стало хуже. Не помогли ни малина, ни горчичник. Температура подскочила  до тридцати девяти. Пришлось вызывать врача, только уже из обычной поликлиники.
-Что же, юноша,- поставила диагноз пожилая,  дородная женщина с добродушным лицом,- у вас сильнейшая простуда. Придется полежать недельку, другую.
Выписав мальчику целую кучу лекарств, она удалилась.
Долгих десять дней Саша усиленно лечился, добросовестно поглощая  содержимое пузырьков и пакетиков прописанных ему врачом. А когда наконец, после долгой болезни, показавшейся мальчику вечностью, он вернулся из школы, то тут же забросив ранец в самый дальний угол, вприпрыжку понесся к своему питомцу.

 Елена Степановна, узнав обо всем что произошло с сыном, была не против его увлечению.
-Все лучше чем по улицам болтаться, штаны протирать,- говорила она отцу.- Лишь бы на учебе не отражалось.
Но Сашка учился хорошо. Исправно делал уроки, помогал маме по дому. Правда все свободное время он пропадал в ветлечебнице.
Мальчик считался здесь уже своим. Завидев его, десятка три разномастных собак оглашали радостным, заливистым лаем длинное помещение питомника, встречая тем самым доброго мальчугана, который всегда находил минуту чтобы потрепать  по лохматой шерсти, или незаметно от Людмилы Петровны сунуть какую-нибудь сладость каждому из пушистых постояльцев этого заведения. Всякий раз, замечая Сашкино малодушие, женщина незлобно ворчала, запрещая ему давать собакам конфеты или печенье. Но разве можно было, глядя в эти искрящиеся радостным блеском глаза, отказать им в таком маленьком удовольствии.

Но больше всего времени, Саша проводил с Мишкой. Бурый щенок быстро шел на поправку. Его клочкастая  шерсть стала ровной и приобрела лоснящийся блеск. Хорошее питание и забота дали свои плоды. Мишка, прогуливаясь с мальчиком во дворе лечебницы, как колобок переваливался с боку на бок, семеня на своих коротеньких лапках.
Время шло, вот уже и холодная зима подходила к концу.
Сашка оказался незаменимым помощником  для Людмилы Петровны и Степана Степановича.
Когда выдавалось свободное время, он с превеликой радостью проводил его помогая женщине ухаживать за животными. Мальчику нравилось возиться с собаками. Все они такие разные на вид, были настолько одинаковыми в душе. Каждая из них увидев мальчишку скулила от радости, весело виляя хвостом, всякий раз норовя лизнуть его в щеку или нос, или на худой конец облизать маленькую детскую ладошку, показывая свою признательность за теплоту и ласку которую Сашка дарил новым четвероногим друзьям.
Иногда, Степан Степанович, звал мальчика на помощь, и тот надев длинный, не по размеру халат, с важным видом перевязывал  хвосты,  замазывал зеленкой драные уши пациентов.

Время от времени, глядя с тоской на этих ухоженных, живущих в ласке и заботе  животных, Саша вспоминал о Сеньке. Чувство вины и ответственности всплывало из глубины детского подсознания. Оно захлестывало мальчика, подталкивая к действиям.
К концу учебного года он твердо решив что должен делать, подошел с этим к отцу: «Папа, я должен тебе рассказать, что произошло прошлым летом, - по-взрослому, серьезно обратился он к Ивану Андреевичу.- В общем, мы с мальчишками искалечили бездомного щенка. Я не хотел этого делать, но так вышло. Папа, я чувствую себя виноватым перед ним и хочу помочь. Можно, когда я летом поеду к бабушке, то заберу его с собой. Я буду ухаживать за ним. Может быть, Степан Степанович поможет мне его вылечить. Можно, пап?»
Молчаливый вопрос застыл в глазах мальчика. Увидев во взгляде сына, столько боли и переживания за случившееся, Иван Андреевич не мог отказать ему: «Конечно Саша, это правильный поступок".

В это время, в комнату вошла мама. Она, услышав разговор отца с сыном, ласково прижала Сашу к груди и тихонько прошептала на ухо: «Ты молодец, мой мальчик. Это решение настоящего мужчины".
Сашка, окрыленный поддержкой родителей, с нетерпением ждал окончания учебного года, представляя как он найдет бедного пса и привезет его с собой в город. Последние несколько дней до начала каникул, тянулись словно бесконечность.
Мальчик не знал чем себя занять. Все свободное время он проводил в питомнике, ухаживая за животными, но сердце ребенка давно  уже было далеко отсюда. Там, где вековые сосны охраняют покой маленькой деревушки, а  воздух пропитан сладковатым ароматом клевера. Там, где раненый пес, ждет его помощи.

 Вот и последний звонок. Наступающее лето баловало хорошей погодой. Жаркие, солнечные деньки сменяли один другой, оглушая жителей города бесконечной руладой веселящихся в безоблачном поднебесье птиц.
Шелест молодой листвы и важное чириканье переживших суровую зиму воробьев, наполняли душу мальчика безмятежным покоем.

Наконец день отъезда, который казался Сашке таким далеким, наступил. Всю ночь мальчик не мог заснуть ворочаясь с боку на бок. Не в силах выдержать такого испытания, он чуть свет пошел будить отца. Иван Андреевич досматривал свой утренний сон, когда холодная детская ладошка коснулась его плеча. Мужчина, вскрикнув от неожиданности, подскочил с постели.
-Саша, ты чего ни свет, ни заря? - протирая заспанные глаза, спросил он сына.
-Папа, может поедем пораньше, время уже половина седьмого.
Иван Андреевич, ворча и зычно зевая, принялся одеваться. Ложиться, досматривать сон больше не было смысла. Умывшись и почаевничав, они принялись собираться в дорогу. Маму решили не будить, пусть выспится. Но женщина, едва заслышав тихий шепот да глухое шарканье своих домочадцев, уже проснулась.
-Вы чего так рано? - тихонечко, чтобы не разбудить маленькую Светланку,  поинтересовалась она.
Иван Андреевич, почесав взъерошенные на затылке волосы, сразу же нашел что ответить жене: «Так я пораньше Сашу отвезу, а к вечеру, глядишь уже дома буду".
Женщина, наскоро накинув халат, поспешила на кухню: «Вы подождите немного, я  в дорогу хотя бы блинчиков напеку, будет что перекусить".

Мамины блины, пользовались особой популярностью в семье Самойловых. Поэтому отказываться от них было грешно. Пока Сашка с отцом укладывали в дорожную сумку кое-какие вещи, из кухни уже послышалось шипение раскаленной сковороды и наивкуснейший аромат маминой выпечки понемногу начал заполнять пространство квартиры. Не прошло сорока минут, как Иван Андреевич и Саша, на ходу пережевывая по доброму куску блина, грузили поклажу в багажник автомобиля.
Наконец все вещи уложены, ключ зажигания повернут, а несколько раз чихнувший двигатель, завелся.
Машина, словно утка плавно переваливаясь из стороны в сторону, выехала со двора, увозя мальчика в мир вечного лета и счастливых детских грез.

ГЛАВА 8

Пыльная лента шоссе, уходя за сиреневую дымку  горизонта, неслась под колеса папиной «Нивы», будто нескончаемая нить портнихи. Она, то  взлетала на самые вершины цветущих  холмов, то стремительно летела вниз.
Сашка, высунув голову в приоткрытое окно с нетерпением считал километры, еще издали замечая каждый столбик с синей табличкой. Вот и знакомая проселочная дорога.  Старая подруга рябина, низко склонив ветви приветствует мальчика стоя у обочины.  Вновь мимо проплывают  знакомые великаны-сосны и красавицы березки, одетые в яркий изумрудный наряд. За ними, раскидистая черемуха наполняя  воздух пьянящим дурманом цветения, встречает путников у околицы.
Неожиданно, из-за огромной шапки ее белоснежных цветов, вынырнул старенький бабушкин домик. Его резные наличники, увитые  плетями хмеля. Уютный крохотный палисадник. Скрипучий дощатый тротуар и сама баба Люба, которая уже с утра поджидая гостей, сидит на лавочке около свежевыкрашенной калитки.

Заметив  машину, сухопарая старушка смешно подбирая подол платья, засеменила навстречу родным, причитая на ходу: «Ох ты, Господи, миленькие вы мои, а я уж  все глазоньки проглядела вас ожидаючи. Ведь как знала, что сегодня приедете".
Не дав толком выбраться из машины, женщина принялась обнимать то внука, то сына, не забывая при этом выспрашивать как дела дома.
-А как там Светочка с Дашенькой? Привезли бы хоть. Да и по Леночке я соскучилась. Вот помру и не доведется увидеть внучек в последний раз.
-Успокойся, мама,- Иван Андреевич обняв старушку, проводил ее до крыльца, заставленного горшками с землей и разными комнатными растениями.- Все у нас хорошо. А на будущее лето обязательно все к тебе приедем. Светланка то еще крошечная, куда ее сейчас везти.
-Ну, да-да, - суетливо тараторила бабушка, накрывая  стол в прохладной веранде.- Давайте, садитесь, с дорожки то пополдничаем, а потом и в баньку сходите. Я уж протопила, венички распарила. Сейчас самый жар.
Ни Сашку, ни Ивана Андреевича дважды просить не пришлось. Они уже изрядно проголодались. Блины, что дала им мама, были давно съедены во время остановки у холодного родника с кристально чистой водой, весело журчавшего в небольшом перелеске недалеко от города.

Каждый, кто хотя бы раз ездил по этому шоссе, считал своим долгом остановиться здесь, чтобы  вдоволь напиться необычайной на вкус воды, или освежиться   в прозрачных струях лесного ключа. Испокон века считалось что он приносит удачу путникам. В народе, родник так и называли «Удачливый».

Уплетая за обе щеки бабушкины разносолы, Сашка и Иван Андреевич, слушали без умолка говорившую бабу Любу, узнавая, что произошло за зиму.
-Помнишь, Ванюша, - тараторила она, подкладывая сыну изрядную порцию огромных, как пятерня вареников,- на краю деревни дед Трубка жил? Все свою трубку на завалинке курил. Так помер он нонешней зимой. Лег спать и не проснулся. Ну дак конечно, старенький уж был. Почитай девяносто семь годков.
Иван Андреевич, исправно набивая рот вкуснейшими бабушкиными варениками, кивал головой в ответ, таким образом поддерживая разговор.
А старушка, видя что ее внимательно слушают, продолжала: «А Петькины, дед с бабушкой уехали. Их дети в город забрали, еще по осени. Так что Петьки нынче не будет. А Витюшка то соседский   уж здесь. Все один по деревне шлындает. А не с кем ему дружить".

Едва разговор зашел о Витьке, Саша заерзал на стуле. Неуемная сила срывала его с места и тянула на улицу. Наконец, не в силах больше выносить такие мучения, мальчик сделав наиболее жалобное лицо, стал канючить: «Пап, можно я пойду?»
-А банька как же ?- попыталась удержать внука баба Люба.
-Да я вечером схожу. Все равно там еще жарко. Да я ненадолго, на часок.
-Иди ужо пострел,- добродушно разрешила женщина, ласково потрепав мальчика по растрепанной шевелюре.
Через минуту, Сашка мчался по пыльной улице с разбегу перепрыгивая знакомые наизусть канавы,  распугивая  соседских кур, которые заметив приближение несущегося во весь дух мальчишки, с ворчливым кудахтаньем разбегались в разные стороны, прячась в зарослях крапивы.

ГЛАВА 9

Витька, изнуренный скукой и жарой, устроился в тени поленницы, вырезая из толстого куска сосновой коры лодку. Две соседские девчонки пяти лет от роду, Маруся и Нинка, лепили неподалеку пирожки из бурой глины, расквашенной недавним дождем. С серьезным видом они выкладывали их ровными рядами  прямо на тротуар, сколоченный из добротных, лиственничных досок. Услышав беспокойное кудахтанье напуганных кур, а затем увидев Сашку вприпрыжку мчащегося по деревне, Витька отбросил в сторону свой перочинный нож и стремглав ринулся навстречу другу, едва не раздавив при этом кондитерские изделия близняшек, которые опасаясь быть сбитыми с ног, насилу успели отскочить к палисаднику.

-Сашка,- издалека закричал Витек,- здорово, что ты приехал, а то я тут один. Скукота,  невозможная. С этой мелюзгой  каши не сваришь, - показал он в сторону разинувших рты девчонок.- А мы с тобой и по землянику сходим, и карасей на озере половим. Я на чердаке нашел старую дедову корчагу.
Друзья, не видевшие друг друга почти целый год, крепко обнялись, и уже в обнимку важно зашагали к Витькиному двору.
-Ну, рассказывай как ты? Какие новости? - торопливо начал расспрашивать друга Саша.
-Да как, - промямлил Витька,- четыре тройки за год. Мамка вообще не хотела отпускать сюда, спасибо батя уговорил ее. Ты сам то как?- поспешил поинтересоваться Витька.
-У меня ни одной тройки, только четверки и пятерки. Знаешь, я познакомился с доктором из ветлечебницы. Теперь, постоянно хожу помогать ему лечить животных. Там у них столько собак. Представляешь, я сам за ними ухаживаю, кормлю.
-Классно!- с завистью отпарировал Витька.
-Слушай, Витек,- продолжал сразу посерьезневший мальчик,- f ты, Сеньку не видел? Вы же с Петькой здесь оставались, когда я уехал. Я хочу забрать его в город. Может быть, Степан Степанович поможет мне его вылечить.


Витька, потупив голову, грустно ответил другу: «Нет Сеньки нигде. Он как тогда в лес убежал, так его никто больше не видел,- и тяжело вздохнув, добавил/- Да плохо получилось. Этот Петька придурок, что на него нашло? Да он и сам потом пожалел об этом. Целую неделю ходил сам не свой, пока родители его не забрали".

 Известие о том что Сенька исчез, повергло Сашку в уныние. Весь смысл летних каникул, испарился словно капля росы от жарких солнечных лучей.
Но надежда все же не покидала мальчика. Где-то в глубине души, он верил что найдет раненого пса. Скорей всего, Сенька прячется где-нибудь, обходя стороной людей причинивших ему боль.
  Вернулся Сашка домой когда уже начало смеркаться. Голодный и усталый, он принялся греметь на веранде склянками в поисках съестного.
Баба Люба, еще не спала. Дожидаясь внука, она сидела у распахнутого окна слушая щебет птиц, которые все никак не могли устроиться на ночлег. Услышав грохот, она вышла в сени: «Что, полуночник, оголодал? Давай я тебе пирожки погрею?»
-Да нет, баба, я так,- пробурчал Сашка, засунув пирог целиком  в рот.
-Ну, как знаешь,- ответила старушка.- Поздно уже, ложись спать. Постелила давно.

Сашка, зажмурив глаза от удовольствия, нырнул под холодное одеяло и вытянул гудящие от долгой беготни ноги. На завтра они с Витькой договорились еще раз обыскать все вокруг, в надежде  разыскать Сеньку.
Аромат цветущей черемухи смешиваясь с запахом лесных трав, врывался в распахнутое окно, кружа голову своей неповторимостью. Где-то над ухом гудел одинокий   комар, но мальчик уже не слышал его грозного писка.
Он спал крепким безмятежным сном, попав в счастливый мирок деревенского спокойствия.

Лишь только первые лучи солнца коснулись опушки леса, как тот ожил, наполняя воздух разноголосьем его обитателей. Ранние труженицы пчелы, облетая свои угодья, зажужжали, разбудив стрекочущих кузнечиков, а те в свою очередь подняли больших разноцветных бабочек. Природа ожила, создавая неповторимую картину летнего утра, пышущего яркими красками в переливах прозрачного, как  хрусталь, неба.
К тому времени, когда Витька с громадной дедовской корчагой за спиной дотащился к дому баба Любы, Сашка уже встал и наскоро попив чай, с нетерпением дожидался друга. Они решили забросить корчагу в озеро, а затем поискать Сеньку.
Едва, у палисадника раздался тихий свист Витьки, как Сашка тихонько скрипнув дверью, вынырнул из сеней. Помогая друг другу по переменке нести тяжелый мешок с рыболовной снастью, мальчишки, привычной тропою направились к озеру.

Деревня уже просыпалась. Вовсю горланили петухи, словно стараясь разбудить тех кто еще не проснулся. То тут, то там,  на огородах мелькали цветастые платки женщин, вышедших прополоть сорняки. Деревенские собаки, встречая мальчишек заливистым лаем, просовывали усатые морды в щели заборов.
Знакомая как свои пять пальцев тропа, сделав последний поворот, спустилась к водоему. Как всегда здесь царила тишина и покой. Лишь изредка, какая-нибудь лягушка осмеливалась нарушить это безмолвие.
Еще не проснувшиеся стрекозы, сложив прозрачные как пластинки слюды крылья, плавно покачивались на острых стеблях осоки.
Ребята, натолкали в горлышко плетенной из ивовых прутьев корчаги, куски хлеба, картофельные очистки. Затем, дрожа от утренней прохлады, потихоньку, шаг за шагом стали забродить в холодную, еще не прогретую жарким летним солнцем воду.  Когда вода достигла им пояса, они раскачав тяжелую снасть, с размаху бросили ее в озеро. От громкого шлепка, из прибрежных зарослей пугливо вспорхнула стайка кривоклювых куликов. Со свистом очертив несколько кругов над головами ребят, птицы скрылись на дальнем берегу, где  солнце уже протянуло вдоль водоема золотистую дорожку, сверкающую тысячами крошечных пузырьков, которые поднимались со дна озера. Немного обсохнув и отогревшись, мальчишки  отправились на поиски пса.

Целый день они прочесывали окрестности деревни. Забирались во все места, где раньше любил околачиваться Сенька. Но все в пустую, его нигде не было.
К вечеру, окончательно выбившись из сил и ужасно проголодавшись, они вновь спустились к озеру чтобы вытащить корчагу.
Когда, после долгих усилий им все же удалось извлечь на берег плетеный каркас, то радости не было предела. Старая дедовская корчага, объемом никак не менее трех ведер, была на треть наполнена живым трепещущим золотом. Жирные бока карасей размером с ладонь( их в деревне называли «пятачками») отливали синевой. В глазах рябило от скачущей в корчаге рыбы. Даже деду Кеше, непревзойденному специалисту в их ловле, редкий раз доводилось поймать такое количество.

Домой дети возвращались довольные рыбацкой удачей. Даже досада от того, что не удалось разыскать Сеньку ушла на второй план.
Груженные тяжелой ношей добычи,они торопились домой предвкушая вкусный ужин из жареных со сметаной карасей, приправленных зеленым луком и укропом.
Каждый следующий день, Сашка и Витька с завидным упорством и не растраченным энтузиазмом пытались найти Сеньку.
Все жители деревни были расспрошены по несколько раз подряд, но никто не видел бедного пса с прошлого лета. Щенок бесследно исчез, словно в воду канул.

ГЛАВА 10

    
Когда короткие июньские ночи достигли своего апогея, а жгучие солнечные лучи прогрели прозрачный воздух до состояния дрожащей маревом пелены, грянула гроза. Всю ночь напролет, громовые раскаты сотрясая небо, подбрасывали спящих жителей деревни с нагретых постелей.
Ослепительные росчерки молний, выхватывали из кромешной тьмы замерший словно в ожидании чего-то ужасного, помрачневший лес.
А когда на утро, сменяя черные дождевые тучи вспыхнул яркий рассвет, природа, вдоволь напившись теплых небесных струй, взыграла с необычайной силой, радуя всю округу немыслимым спектром зелени. Земля, пропитанная летним дождем, расцвела сказочными красками, вскружившими голову даже бывалым старожилам.

Лесные поляны, полыхая алым земляничным ковром, так и манили к себе, соблазняя сладким ароматом налившихся ягод. Просеки, недалеко от деревни, превратились из унылых завалов сухих корневищ, в голубовато-сизое море доверху наполненных терпким соком ягод жимолости, под тяжестью которых сгибались ветви разросшихся кустарников. Только  ленивый, в эту пору не заготавливал их впрок, закатывая варенье на зиму.

Витька и Сашка, тоже решили попытать удачу. С утра пораньше, они взяв туески, двинулись в сторону леса.
Только что проснувшаяся природа дышала приятной прохладой и свежестью, навеваемой легким утренним ветерком. Стройный хор пташек исполнял свою привычную сюиту восходящему солнцу.

Осторожно пробираясь  между покрытого мхом валежника, от куста к кусту, от кочки к кочки, ребята по немногу наполняли корзинки рясными гроздьями жимолости, от которых  детские ладошки красились в коричневато-бордовый цвет.
Чем дальше мальчишки углублялись в лес, тем больше ягоды появлялось у них на пути. Она становилась более крупной и спелой, так что невозможно было удержаться чтобы не сорвать ее и не положить в туесок.
Сами того не замечая, дети забрались в такую глушь, где не бывали еще никогда. Ни одна нога ягодника не ступала в этих местах. Нетронутые заросли жимолости, перекликались с аппетитной дикой малиной, росшей здесь в огромном количестве. Будто добавляя недостающих красок в это ягодное царство, кое-где яркими розовато-сиреневыми огоньками вспыхивали кустики иван-чая.

Ребята, ликуя от восторга, обеими руками гребли в свои корзинки без всякого разбора, и жимолость, и малину. Не забывая при этом, отправить в рот пригоршню другую наивкуснейшего ягодного ассорти.
Вот уже и туески полны под завязку, но мальчики все никак не могли остановиться.
-Ну, еще две горсти и все, - вслух рассуждал Сашка, вновь и вновь наполняя ладошку спелыми пупырчатыми ягодами малины.
Витька же притих где-то у соседнего куста и пыхтя набивал себе полный рот сладкого лакомства.

Внезапно, Саша ощутил как чей-то неподвижный взгляд уперся ему в спину.
Колючие мурашки побежали по телу мальчика. Осторожно обернувшись, он остолбенел от ужаса. В трех шагах от него, огромная, матерая волчица, оскалив свои желтые от старости клыки, вперила в Сашку два светящихся яростью, немигающих  глаза.
От страха у мальчишки онемели ноги. Корзинка, доверху наполненная ягодой, выпала из рук, окрасив землю яркой россыпью сине-красных бусинок.

-Что делать?- мелькнуло в голове ребенка. Первое, что пришло на ум, это бежать.
С истошным криком: «Волки», - Саша напропалую метнулся в густую сосновую чащу, и помчался не разбирая дороги так быстро, как не бегал еще никогда.
Ноги несли его сами собой. Ему все время казалось что он слышит за спиной тяжелое волчье дыхание. Каждую секунду Сашка ожидал, что зверь вот-вот вонзит в него свои острые клыки.

Мальчишка бежал не останавливаясь, перепрыгивая через поваленные ветром деревья, подныривая под низко нависшими над землею переплетенными ветвями колючего боярышника. Он бежал до тех пор, пока силы окончательно не покинули его.
Понимая, что больше не в состоянии сделать хоть шаг, Сашка упал в глубокий, пахнувший сыростью мох, и сжимаясь в комочек стал ждать когда дикий зверь разорвет его. Но прошла минута, две, три, а никто так и не нападал на него. Тогда  Саша набравшись смелости приоткрыл глаза и с опаской огляделся вокруг. Никакого  волка не было  в помине. Облегченно вздохнув, мальчик шатаясь от усталости, поднялся на ноги.

Еще раз осмотревшись, Саша понял что заблудился. Вокруг него не было ни яркой лесной зелени, ни протоптанных грибниками тропинок. Только сухие искореженные деревья, одиноко торчавшие из покрытых жухлой травой кочек, да серо-коричневая жижа под ногами.
Как он сюда попал, мальчик не помнил. Не на шутку перепуганный Сашка, попытался закричать, позвать на помощь. Но слабый детский крик,тут же захлебнулся в оголтелом  гвалте напуганного воронья, взмывшего в пронизанное жгучими солнечными лучами небо.
Сообразив что никто не придет на помощь, Сашка решил выбираться сам. Осторожно перепрыгивая с кочки на кочку, он двинулся в том направлении, откуда  прибежал. Медленно пробираясь вперед, Саша потихоньку приближался к небольшому островку, поросшему молодым березняком. Когда до него оставались не более десяти метров, ноги мальчика, ослабев от долгой беготни подогнулись, и не удержавшись на одной из кочек, он со всего маха рухнул в густую топь. Оказавшись по пояс в трясине, мальчишка, судорожно хватаясь руками за воздух, попытался выбраться, но цепкое болото засасывало ребенка все больше.
Вот оно затянуло его по грудь. С каждой минутой, холодная жижа поднималась выше и выше. Сашка попробовал закричать еще раз, но топкая грязь дойдя до его рта, не дала этого сделать. Из детской груди вырвался только слабый хрип. Мальчик задрал голову как можно выше, чтобы еще раз вдохнуть свежий лесной воздух, прежде чем он навсегда сгинет в бездонной топи болота.

С тоской и безысходностью, Сашка глядел на проплывающие над ним белоснежные кружева облаков среди которых одинокий седой лунь кружил над далеким распадком, издавая иногда жалобный крик, словно оплакивая закончившуюся, так и не начавшись, жизнь мальчика.
В последний раз взглянув на яркий солнечный свет мальчик зажмурился, готовясь к неминуемой смерти, но вдруг услышал незлобное рычание и вновь открыл глаза. То, что он увидел, невозможно было назвать явью. Это скорее напоминало сказку.
В нескольких метрах от него, стоял Сенька. За год он превратился в большого пса, но это был он. Все та же скомканная, покрытая репейником рыжая шерсть торчком стоявшая у него на загривке, заросшая глазница, сломанная лапа. Да, это был он.
Словно подмигивая мальчику одним глазом, Сенька продолжал рычать. Держа в зубах длинную сухую жердину, он подавал ее Сашке. Мальчик, напрягая последние силы, ухватился слабеющей рукой за кончик палки, а пес, прихрамывая на искалеченную заднюю ногу, принялся тащить его из болота.
Сенька, тянул мальчишку с такой силой, что уже через несколько минут, измученный борьбой с болотной топью, Сашка рухнул на спасительную сушу островка, а радостный пес, ласково виляя рыжим колечком хвоста и щуря от слепящих лучей, единственный глаз, принялся облизывать лицо мальчика. Немного отдышавшись, Саша прижал к себе Сенькину морду. Чистые детские слезы, оставляя узенькие полоски, стекали с Сашкиного лица: «Сенька, родной мой! Я так тебя искал. Я думал ты погиб. Прости меня за все. Спасибо тебе, что ты спас меня. Сенечка, хороший мой, я заберу тебя в город и мы обязательно вылечим твою ногу".

 Добрый пес, словно понимая каждое слово сказанное мальчиком, с преданностью поглядывал на Сашку. Он продолжал лизать его ладони, очищая их своим теплым, шершавым языком, от вонючей болотной слизи.

Отдохнув и набравшись сил, мальчишка поднялся на ноги: «Ну и куда нам теперь идти?»  - шутливо обратился он к Сеньке, не прекращая трепать пушистую шкуру собаки. Пес, сообразив о чем идет речь, огласил раскатистым лаем окрестности и бросился вперед. Однако пробежав метров пятнадцать, он вновь вернулся назад.
-Ты знаешь куда идти? - удивленно спросил его Сашка.
Сенька, словно в подтверждение его слов, тявкнул еще пару раз. Затем вцепившись в штанину мальчика, стал что есть силы тянуть ее, увлекая ребенка за собой. Саша, не раздумывая двинулся вслед за Сенькой, а добродушный пес, всякий раз когда мальчик отставал от него, смешно встряхивал ушами и беззлобно рычал.

ГЛАВА 11

Лучи заката,  уже с трудом пробивались сквозь густую завесу ветвей. Тени деревьев удлинились, а золотистая кора сосен и лиственниц, вспыхивала яркими светлячками в редких прогалах среди густых зарослей ольхи. Продолжая двигаться вслед за Сенькой, мальчик торопился  поскорее добраться домой.
-В деревне наверняка уже все с ума сходят, - думал он, перебираясь через   валежину покрытую скользким седым мхом. - Витька? Что с ним?
Там на просеке, Сашка испугавшись волчицы дал такого стрекача, даже не  заметил что стало с его другом. Погруженный в  свои размышления, мальчик сам не успел понять как поскользнулся на поваленной деревине.
Острая боль пронзила лодыжку. Саша, упав на землю, вскрикнул. Вездесущий Сенька рыжей тенью кинулся к ребенку и заюлил вокруг него, не зная как помочь.
Когда боль немного притупилась, мальчик попытался встать, но не тут то было. Словно разряд тока ударил в вывихнутую ногу, заставив Сашку опять опуститься на землю.
-Ну, что теперь будем делать? - грустно спросил он скосившего голову на бок пса.- Мы теперь и до утра не доберемся.

Находчивый Сенька, тут же сообразил что нужно делать. Крепко вцепившись зубами в воротник Сашкиной куртки, он принялся тянуть мальчика вперед, а тот в свою очередь, отталкиваясь здоровой ногой и руками, как мог помогал собаке.
Но несмотря на совместные усилия, они все равно двигались слишком медленно.
Каждое движение причиняло Саше невыносимые мучения, так что постоянно приходилось останавливаться, для того чтобы перевести дух и собраться с силами.

Опустившаяся ночь, застала их в безлюдном лесу. Дальше двигаться уже было невозможно. Прохладный ветерок, петляя между деревьями, заставлял Сашку зябко ежиться. Одежда мальчика, после купания в трясине так и не высохла. Противно прилипая к телу, она еще больше холодила и без того окоченевшего ребенка. Редкие звезды, далекими бледными точками вспыхивали в черной бесконечности ночного неба. С каждой минутой становилось все холоднее и холоднее.
Сашка уже не ежился, а вовсю трясся. Его зубы не попадая друг на друга выбивали такую чечетку, что казалось их стук, разносился по всему лесу. Опираясь спиной о старый трухлявый пень, мальчик втянул голову в плечи и попытался задремать, но онемевшие мышцы ныли не давая покоя. Да еще и вывихнутая нога никак не унималась. Сенька, который лежал рядом, понял что от него требуется. Он забравшись к Сашке на колени, прижался к нему своим горячим телом, что бы хоть как-то согреть ребенка.
То ли прерывистое дыхание пса, то ли тепло исходящее от него, но холод и боль стали понемногу отступать. Мальчик, постепенно согреваясь впал в тревожное забытье.
Под утро небо затянуло серыми тучами, опустившимися так низко, что казалось будто они проплывая мимо запутались в кронах деревьев.
Мелкий, нудный дождь застучал по листве и стебелькам травы, разбудив Сашу. Проснулся и Сенька. Сладко зевая, он разинул огромную пасть, показав  черное с розовыми  разводами небо. Затем стряхнул с намокшей шерсти капельки дождя и потянулся, выгнув коромыслом спину.

Нужно было двигаться дальше.Сашка попытался приподняться, но его голова закружилась, а в глазах потемнело. Мальчик опустился на землю. Жар, словно раскаленный кусок металла сжигал его изнутри. Грудь сдавило так, что он едва дышал. Холодная испарина покрыла Сашкино лицо. Прикоснувшись холодной ладошкой ко лбу, Саша почувствовал как кожа под его рукой пылает огнем и пульсируя, отдает раскаленными иглами в виски.
Туман, застилал глаза ребенка, превращаясь в белое, густое месиво. Вскоре он потерял сознание. Только пересохшие губы мальчика в болезненном бреду шептали одно и тоже слово: «Пить, пить".

Сашка не помнил сколько прошло времени. Может час, может быть и два. Но очнулся он от прикосновения к своим обметанным жаром губам чего-то холодного.
С трудом подняв  веки, мальчик увидел перед собой Сенькину морду. Умный пес, держал в зубах веточку с ягодами, тыкая ею в Сашкины губы.  Мальчик узнал эти их, они назывались водяникой. Сочные, немного сладковатые на вкус, они содержали в себе столько жидкости, что ими можно было легко утолить жажду.
Сашка, раздавил  языком несколько ягодок. Прохладный сок, освежив пересохшее от температуры горло, принес ему несказанное облегчение. Почувствовав себя немного лучше, мальчик попытался ползти. Сенька, вцепившись в край одежды, помогал ему в этом.
Сашу трясло словно от лихорадки, кидало то в жар, то в холод. Когда ему становилось совсем плохо, он замирал на месте чтобы набраться сил. Верный Сенька терпеливо сидел рядом, ожидая когда Сашка сможет продолжить путь.
В один из таких привалов, силы стали окончательно покидать мальчишку, а темная пелена опустилась на его глаза. Саша, словно во сне увидел как из лесной чащи вышла та самая волчица. Пена текла из ее оскаленной пасти, шерсть встала дыбом, словно металлический ерш, каким мама мыла молочные бутылки.

Налитые кровью глаза зверя не предвещали ничего хорошего. Сенька, издав зловещее рычание, преградил дорогу волчице. Его бока  вздымались будто кузнечные меха, а по  телу пробежала дрожь. Рассвирепевший зверь в один прыжок преодолел расстояние между ним и псом. Рычащий клубок, закружился смертельной круговертью в двух шагах от Сашки.
Сквозь бредовый туман, как  кадрики замедленного кино, мальчик видел разлетающиеся в разные стороны клочья шерсти и кровавые брызги, которые покрывали сырую траву бурыми пятнами.
Матерая волчица, освободившись от  Сенькиной хватки, вгрызлась в бок заскулившему от боли псу. Огромный кусок плоти вперемежку с окровавленной рыжей шерстью остался у нее в зубах.
Сенька зашатался, его ноги подкосились и он начал падать. Но прежде чем тело раненой собаки коснулось земли, острые клыки пса сомкнулись на горле волчицы стальным капканом. И не было на целом свете силы способной разжать их.
Даже потеряв сознание, он продолжал сдавливать горло зверя до тех пор, пока старая волчица не захрипела и замертво рухнула рядом с ним.
Это было последнее, что увидел Сашка. Тяжелый ком сдавил горло мальчика и он лишился чувств.

Долго ли продлилось беспамятство, Саша не помнил. Очнулся он от того, что почувствовал, будто его несет течение реки. Открыв воспаленные глаза, мальчишка увидел, как окровавленный Сенька, больше не в силах стоять на ногах, ползком тащит его к уже виднеющейся опушке леса.
Метр за метром, мальчик и собака преодолевали этот бесконечный путь.
Было видно что раненый пес уже не может ползти  дальше. Его дыхание стало тяжелым и прерывистым, но он все равно не сдавался. Глядя на мальчишку своим единственным глазом, в котором было столько невысказанной тоски и грусти, Сенька рывками подтаскивал больного мальчика к заветной опушке.
Вот наконец, и она. Саша словно в тумане видел приземистые деревенские домики,  людей, бегущих к ним.
Мальчик радостно повернулся к изможденному псу: «Сенька милый, мы выбрались! Мы смогли!»
Но Сенька, уже не слышал слов мальчишки. Он, положив свою лохматую морду ему на ладонь, не двигался, а из  его безжизненно закатившегося глаза, текли жгучие собачьи слезы, оставляя тоненькие ручейки на детской руке…

    
ГЛАВА 12

Погруженный в омут далеких воспоминаний, Александр Иванович, совсем не заметил как пролетела ночь. Зазвенел будильник, заставив его вздрогнуть от неожиданности. Уже восемь утра, скоро придут первые пациенты, а он даже не сомкнул глаз.
Недопитая чашка кофе, сиротливо стояла на столике.  Блеклый утренний свет, пробиваясь сквозь закрытое жалюзи, навевал на доктора легкую грусть о прошлом,  но он, взяв себя в руки приободрился.
-Все, хватит раскисать. Пора браться за работу, - подумал Александр Иванович, отправляясь умываться.

Приняв душ и заметно посвежев, он надел  чистый халат, готовясь  во всеоружии встретить своих лохматых больных.
Вот уже пришла молоденькая медсестра Марина, его незаменимая помощница и правая рука, а вслед за ней, в вестибюле клиники выстроилась целая очередь пациентов.

Рабочий день закончился рано. Пара операций средней сложности, несколько переломов,пустяковых царапин.
Александр Иванович так закрутился, что не успел заметить как шумный коридор внезапно опустел, зазвенев отраженной  от стен пустотой.
-Ну что же, закончим сегодня пораньше, - пробурчал он себе под нос  и отпустил девушку, листавшую от безделья какой-то журнал,  домой.
Закрыв клинику доктор вышел на улицу. Теплый летний ветерок приятно щекотал лицо, принося далекие запахи цветущих полей. Невозможно было устоять перед искушением пройтись по улице никуда не торопясь, нежась под нежаркими лучами послеполуденного солнца.

Правда у Александра Ивановича дома были еще кое-какие дела, но он все же решил, что полчаса пешей прогулки совсем не повредят.
Неторопливо вдыхая свежий воздух, Александр шагал по тротуару с любопытством посматривая по сторонам. Замечая мельчайшие подробности городской суеты.
Проносящиеся по улице машины, обдавали прохожих тяжелым смрадом выхлопных газов, тем самым нарушая идиллию природы и человека. Но даже эти мелкие неприятности не могли испортить настроения молодого доктора.
В душе у него царила удовлетворенность от добросовестно выполненной работы.  Не это ли счастье- помогать беззащитным созданиям.
Проходя мимо большого супермаркета, Александр Иванович интуитивно почувствовал запах тревоги, витающий в прогретом воздухе. Ничего особенного не происходило, но предчувствие близкой  беды не покидало его.

Несколько припаркованных автомобилей, да молодая брюнетка с целой вязанкой пакетов, кокетливо цокая каблучками спешит к своей машине. Но вдруг, как гром среди ясного неба, неизвестно откуда появившийся внедорожник теряя управление, и противно визжа тормозами, на бешеной скорости врезается в вереницу легковушек. Рев автомобильной сигнализации, истерика испуганных прохожих, всколыхнули спокойный до этой поры летний вечер.
Брюнетка, выронив свои авоськи, застыла на месте будто каменное изваяние. Ее глаза полные ужаса, глядели на пятилетнего малыша барабанящего по стеклу одной из машин. От сильного удара у нее заклинило двери, а из под капота появился предательский дымок замкнувшей электропроводки.
Александр Иванович, видел как беззвучно шевелятся губы ребенка, взывая  о помощи.

Счет шел на  доли секунды. Едкий дым валил все сильней и сильней. Уже появились крохотные язычки пламени. Медлить больше  нельзя. Мужчина схватил, выбитый из тротуара кусок брусчатки и подбежав к дымящемуся автомобилю со всего размаха ударил в лобовое стекло. Прозрачный кусок триплекса, сложился  на несколько частей и рухнул в салон.

Александр Иванович, не теряя времени нырнул внутрь автомобиля. Он попытался открыть дверь, но безуспешно. Глаза мальчика, наполненные слезами и страхом, глядели на него с надеждой на чудо. Перегнувшись через сиденья, доктор подхватил ребенка, и  аккуратно вытолкнув через разбитое стекло, поставил на тротуар.
-Беги,- собственный крик прозвучал у него в ушах, как колокольный набат.
Мальчишка со всех ног бросился в объятья  спешащей к нему навстречу матери.


Разгораясь, пламя становилось все больше. Александр поторопился выбраться наружу, но только он успел наполовину протиснуться сквозь осколки лобового  стекла, как позади себя услышал слабый писк, скорее похожий на приглушенный детский плач.
-Что еще такое?- подумал мужчина возвращаясь обратно.
Салон уже наполнился смрадом горелой резины. Сквозь едкий дым, он с трудом увидел маленького  ушастого пинчера, от страха забившегося под сиденье. Доктор  еле-еле нащупал поводок и расстегнул защелку.

Огонь, вспыхнув синевато-алыми языками охватил автомобиль. Без лишних раздумий, мужчина сунул дрожащее существо за пазуху и прикрывая лицо рукой, ринулся к спасительному окну.

Едва он успел, свесившись с горящего капота поставить собачонку на землю, как та истошно скуля, кинулась к своей хозяйке.
Последнее, что заметил Александр Иванович, это огромные, черные глаза женщины, полные безграничной благодарности и признательности.

Взрыв бензобака, взметнул в небо огненный столб. Свет померк в глазах молодого доктора, превратившись в крошечную  точку, которая несколько раз мигнув, тоже исчезла.
Холодная темнота заключила его в свои  объятья.

ГЛАВА 13

Сознание пришло не сразу. Сначала, из густой пелены тумана, белыми пятнами стал появляться больничный потолок, освещенный мягким светом люминесцентных ламп. Только потом, Александр Иванович увидел склонившегося над ним усатого доктора.
Увидев что пациент пришел в себя, лицо врача расплылось в довольной улыбке: «Ну что, голубчик, очухался? Могу тебя поздравить с возвращением с того света. Повезло тебе друг сердечный неимоверно. Трое суток без сознания. Ну, ничего теперь мы тебя быстро подлатаем".

Александр окинул взглядом просторную палату. Его глаза уперлись в огромный букет полевых цветов, пестрящий изобилием васильков и пушистых ромашек.
-Откуда это?- еле ворочая языком спросил он врача.
-Это от мамы спасенного тобою ребенка. Она как тебя привезли, так от палаты не отходит. Она и сейчас здесь. Позвать?
Молодой человек утвердительно кивнув головой, согласился.

Усатый доктор направился к двери и открыв ее, сказал: «Ваш спаситель пришел в себя, можете входить. Только недолго, он еще очень слаб  и нуждается в покое".

В дверях появилась та самая испуганная женщина, с рассыпанными по тротуару авоськами.
Ее скромное сиреневое платье, выгодно подчеркивало точеную фигуру и стройные длинные ноги. А ее глаза! Александру казалось, что он мог бы смотреть в них, целую вечность, не отрываясь ни на мгновение.
Женщина подошла к постели больного, с волнением сжимая ладошку пятилетнего сына.
-Скажите, чем я могу отблагодарить вас за спасение моего мальчика? Я сделаю все что угодно, - со слезами в голосе  проговорила  она.

Александр Иванович попытался приподняться на локтях, но острая боль пронзила обожженное тело. Он застонал, крепко стиснув зубы.
Перепуганная женщина кинулась к нему: «Вам плохо? Может позвать врача?»
-Нет, не стоит,- успокоил ее мужчина.- Скажите, как ваше имя?
-Катя,- смущенно улыбнулась стройная брюнетка и тут же поправилась.- Екатерина.
-А меня Александр, можно просто Саша,- представился молодой человек.- Спасибо за цветы, Катя. Они очень красивые.
Снова заглянув в ее глаза, мужчина надолго замолчал, будто растворившись в их глубине. Долгая пауза повисла в воздухе. Молодые люди глядели друг на друга не в силах отвести взгляд.

Неизвестно сколько бы это продолжалось, но вдруг, в больничном коридоре раздались крики, суматошное топанье ног, а в палату, ошалев от людской суеты, ворвался ушастый пинчер.  С разбегу он запрыгнул на грудь больного и принялся старательно облизывать его лицо своим теплым розовым язычком.

Мальчик до сих пор молча стоявший рядом с мамой, не удержался от навалившегося смеха. Он прыснул в ладошку, сотрясая худенькими плечиками. Катя, виновато оправдываясь, попыталась убрать сопротивлявшуюся собачонку: « Ося, прекрати сейчас же, человеку больно".
-Ничего, - с трудом превозмогая  боль, улыбнулся Александр, - я привык к этому. Я врач, ветеринар. Лечу вот таких же пациентов, а они как правило, так благодарят меня.

Немного помолчав, молодой человек вновь обратился к женщине: «Знаете, Катя, вы можете мне помочь, если вам не трудно конечно".
-Как? - обрадовано оживилась та.- Вы только скажите, что нужно сделать, я все смогу, даже не сомневайтесь.
Александр, приложив неимоверные усилия, все же смог приподняться: «У вас есть листочек и авторучка?»

Катя, покопалась в сумочке,  извлекая  оттуда и то и другое.
Мужчина что-то написал в блокноте и протянув его женщине сказал: «Здесь мой домашний адрес, а также записка соседке из пятьдесят шестой квартиры, чтобы она дала вам ключи. Вы знаете, Катя, по всей вероятности, мне придется еще поваляться здесь какое-то время. А у меня дома две собаки. Их зовут Мишка и Сенька. Они уже совсем старые, и почти не видят. Эти животные мне очень дороги. Когда-то давно они помогли мне стать тем, кем я стал. Вы не присмотрите за ними?»

Катя, радуясь что хоть как-то может отблагодарить Александра, улыбнулась своей очаровательной улыбкой: «Вы даже не переживайте, Саша, с вашими питомцами все будет хорошо,- и смутившись, как школьница на экзамене, тихонько спросила.- А можно мы будем навещать вас?»
-Конечно, Катя, я буду с нетерпением ждать вашего прихода,- ответил мужчина, закрывая от усталости глаза.
-Мы пожалуй пойдем, не будем вас утомлять, - ответил женщина, заметив что силы покидают больного, и не сдержав душевный порыв, она нагнувшись поцеловала его в щеку.

Уже давно растворилось цоканье ее каблучков среди  отголосков больничных стен, но  Александр до сих пор чувствовал жгучий поцелуй на своей небритой щеке. А ее глаза! Они стоят перед его лицом, выворачивая душу молодого человека наизнанку.
Сейчас, когда он увидел эти две бездонные пропасти, полные нерастраченной любви и нежности, Александр понял, чего не доставало в его жизни. Он понял, что  обрел ту мечту, которая долгие годы скрывалась в сокровенных уголках его души.