Вступление.
Примерно в то же самое время, под час работы над следующими произведениями:
• Моя Родина. Часть 9. - миниатюры, 18.05.2011 23:59
• Коллекторы наших душ. Часть третья - миниатюры, 18.05.2011 23:50
• Коллекторы наших душ. Часть 2 - миниатюры, 17.05.2011 20:36
• Подполковник запаса. 7. - миниатюры, 16.05.2011 21:49
Я отправил маме письмо следующего содержания:
Дата: вторник, 17 мая 2011г., 21:52 +04:00
Тема: Концепт!
Важно. Декларация моих намерений. Идея простая- стать самой «пропиаренной» семьей- как «Сага о Форсайтах», «Семейка Адамсов» или «Пятерка Джексонов»- распиарить каждого персонажа в нашей семье- показать его уникальность и самобытность, отличие от других и противоречивость характера, его жизненный путь, творческие силы и задатки-показать, чем он занимается, и сделать это во всех ракурсах- в литературе, музыке, изобразительном творчестве. Семью взять за основу- это как бы базис. Типа семья- главное-патриархальность. Да, показать, что в семье есть проблемы-конфликты, неурядицы, «неуживки». Кто-то уходит из семьи- но самая главная семейная ценность -это традиции. Тезисы. Такие мы сильные- потому что мы украинская семья- мы живем на своей земле и знаем своих предков. Для этого выколупать все данные, которые мы смогли собрать о наших предках. Ярко их расписать. Написать портреты маслом. Оцифровать все фотографии- и все опубликовать и выложить в Интернете. Попытаться найти место старого дома и поверить- там ли он, на том же месте? При таком лихом обороте- скоро можно будет возить туда людей, показывать. К примеру, описать историю наших предков- они же реальные герои. А наши предки священники-показать их духовный подвиг в такое трагическое время. Короче, показать каждого- и главное -показать их принадлежность именно к нашей семье- это наша большая семья, где чтут традиции и уважают друг друга. В век индивидуализма и век потребления показать уникальную семью, где каждый мастер и сам по себе звезда-это будет событие. Ну, а если вдуматься- ведь все мы звезды. И я начну потихоньку писать и рассказывать про каждого. У людей появится интерес. Потому что все остальное неэффективно. Статьи в «передовицах» и «желтой прессе» никого не интересуют. Мы должны привлечь интерес к нашей семье. Показать ее достижения. Показать, что мы простые люди, с болячками, да, но здоровые душами- и людям есть чему у нас поучиться. Только тогда, когда мы покажем людям, что семья самое ценное, что у них есть- это явление станет массовым и необратимым. Люди не будет искать счастья «на стороне». Люди вернутся в семьи. Люди будут заботиться друг о друге. Люди начнут доверять друг другу. Будут сплачиваться сначала семьями, а потом уже на базе всей страны. А начнем именно с нашей семьи, с маленькой ячейки. И уход отца из семьи- это самый главный мотив начать строить ее снова. Вся страна попросит отца вернуться домой. (Если жизнь тебе подкинула лимон-сделай из него лимонад)- вот так я отношусь к этой пренеприятной ситуации. Жду ваших конкретных ответных предложений.
Глава 1
1975 год.
Вечеря 06.01.
Мама вспомнила колядки на 07.01:
«Добрый вечiр, святий вечiр,
Прислали батько й мати вечерю,
Давайте дохiд, бо повезу/переверну хату на лiд,
А ви дядько -гривню, бо вiконце вибью,
А ви, тiтко, грошi, будете хороши!
Як не дасте доходу,
То повезу хату на воду!
Колядую, колядую, бо ковбасу чую,
А де ковбасу чую, там и заночую!
Коляд, коляд, колядниця,
Добра з медом паляниця,
А без меду не така,
Дайте дядьку пятака,
А ви, тiтко, гривню,
Або вiконце вибью!»
Щедрiвочка на 11.01:
«Щедрувала пiд вiконце пiдбiгала,
Що хазяйка напекла,
Давайте сюди до вiкна!
Стройном, стройном, по повитi,
Пiшла слава по всiм свiтi,
Пана сина породила,
У ясельцi схоронила,
Синцем синцем притрушае,
Син до матки промовляе,
Постой, матко, не лякайся,
Ти панною називайся,
Трудно хреста утаiти,
Бо вже стали пiснi пити,
Янголи на неби, а люди на землi,
Добрий вечiр!».
В селе на праздник Маланки (Маланьи), отмечаемый 11.01, проказничали, и со дворов сносили ворота, снятые ворота тащили на лед. В лед забивали кол, на него надевали деревянное колесо, к нему мужчины привязывали и прикручивали длинное бревно, как ствол дерева. К нему цепляли санки, и потом несколько человек раскручивали эту «конструкцию», и бежали вослед за колесом, сооружение крутилось импровизированной каруселью. Карусель делали на ставке, где «ГЭС», на крепком льду, ворота «по воде» или ледяному салу сносить не будут. Когда рубили лед, его грузили на машину и увозили на ферму, где он служил в холодильных целях для молока.
На праздник незамужние девушки, когда гадали, пекли оладушки, и себе прикладывали на грудь, ближе к сердцу, с ними за пазухой так и шли себе вдоль по улице. Одна говорила: «Первый будет мой». Вторая: «Второй будет мой». Когда встречали прохожего мужчину или парня, тот отзывался: «Меня зовут Андрей», и первая говорила: «Мой нареченный парень будет Андрей». Так с этим оладушком ходили, а второй, каким именем назовется, такой и будет ее спутнице. Мама, соблюдая примету, гадала в общежитии, перед тем, как выйти замуж за отца, но до конца не помнит, спросила ли встречного: «Как тебя зовут?». Мама помнит, что на праздник Маланьи девочки подходили к чужому дому, делали много шума, стучали по забору и воротам. Хозяева должны были понимать, что кто-то подошел гадать. Всегда в крестьянской семье много неусидчивых и гиперактивных детей, которые скачут от неугомона и любопытства, когда не хотят ложиться спать. Когда гадальщики слышат, что в доме скажут: «Сиди!», когда обращаются к малышу, то в этот год по примете не выйдешь замуж ни под каким предлогом. Если в том доме скажут: «Поди, принеси воды!», для той, которая загадала, примета будет благоприятной, в этом будет году свадьба. Сапог закидывали за дом, стараясь перекинуть его через крышу.
Когда Мама уже была постарше, училась уже в последних классах школы, когда кто-то из девушек- гадальщиц постучит в дом, баба Сева слышала, и понимающе, как хранитель преданий старины и традиций говорила: «Да йди, там подивись щось, хтось там стоить». Это было напутственным словом. Баба Сева знала, что они гадают, и она им незаметно подыгрывала, давая фору и помогая исполняться желаниям.
На Старый Новый год 13.01, только мальчики пели:
«А в полю, полю,
Сам Господь ходив,
Сам Господь ходив,
Житечко родив,
Дiва Марiя iсти носила,
Iсти носила, Бога просила,
Зароди Боже, жито-пшеницю,
Всяку пашницю,
Шо в полю зерно,
То дома добро,
Сею, вею, повиваю,
З новим роком поздоровляю, з Василием!».
Дядя Вася –magnificent Ukrainian soul родился как раз 13.01, поэтому его и назвали Василием, по святцам.
«Щедрик, ведрик, дайте вареник, грудочку кашки, кiльце ковбаски!».
По маминым воспоминаниям, совсем рано, часа в 3-4 утра, куча взрослых ребят выходили на улицу, к их потоку примыкали дети или соседи, как отдельные ручейки людей сбиваются в большую реку. Давали деньги, иногда на двоих, а бывало и на весь гурт. Хозяева разменивали деньги на мелочь непосредственно перед колядкой и посыпалкой, как раз рассчитывая на благодарность. Хронически не доставало мелочи, все старались иметь побольше, потому что приходили колядники –парубки приходили и отказать в вознаграждении было нельзя. К нам приходили мамины соседи -одноклассники дядя Коля, тетя Оля, дядя Петя, дядя Василь. Мама в юности всегда спала в прихожей, большой комнате- так подростки нарочно сыпали зерном, чтобы в волосы попадало, что считалось хорошей приметой и благополучным знаком. Эти ребята- подростки, соседи с улицы и одноклассники заходили суетливо, на бегу, чтобы еще успеть до школы. В 12-13.00 взрослые мужчины приходят посевают, которые ведут себя уже вальяжно. Дед Иван приходил: «Дозвольте посевать, Благословить. А можна колядувать?». Сначала колядники всегда спрашивали у хозяев разрешения, независимо от возраста и свойства.
1977 год.
Была «сборная» негодяев и мерзотников из пяти человек, Дед был их первой и поэтому единственной жертвой. Пьяная компания негодяев подобралась неслучайно. Толпа из круга недалёких людей, таких как сын головы колгоспа (я потом все время пас коров напротив него, когда не догонял до лощины), и Кривий, тракторист, тогда еще не юрист по основному образованию, без роду, без племени, одна мать растила, возрастом на два года старше мамы, одногодка моего папы. Мать тракториста была гулящая, он после школы закончил курсы, выучился и работал на технике, однажды съезжал на маленьком тракторе самой простой модели вниз, (после этого случая с Дедом) по направлению к бабе Сане (она даже нам какая-то родственница), к «ГЭСу», вниз по горе. Трактор был все время аварийный, ему все время голова обещал его поменять, тормоза отказали, и он пошел кувырком. Кривий повредил позвонок, долго лежал, не мог ходить, ноги ставил неровно, как закидывал. Потом колгосп в знак того, как он пострадал, выучил «за счет заведения» на юриста. Еще были в этой компании были два парня, чей отец был парторгом, колгоспные «мажоры», один из них жил чуть ниже маминого крестного на ярке, вверх по улице. Лишь один соучастник «сидел», то «не сидел». Получилось, что были проводы в армию в самом низу переулка, где жил наш родич дед Мусий, когда Гриню провожали в армию. Бабушка и Дед пошли чуть ли не на целую ночь гулять, Бабушка Деда забирала, а тут он еще захотел остаться на мероприятии один, и потом, подвыпивший, шел на гору сам. Он, как всегда, мог останавливаться и заговаривать с ребятами по дороге, а те иногда, как бы подсмеивались над дедом. В селе много людей и без Деда выпивало, не сказать, что он был самый алкаш, выпивоха и пропойца. Дед обычно не давал особого повода, однако над нашим Дедом любили подтрунивать, не насмехаться, а малость посмеиваться, не как над литературным Юшкой, конечно, изгоем то ведь он не был, потому что были случаи, не то, что чудил, что выпивал то там, то там, но мог себя компрометирующее вести, то на мотоцикле съехал с пастивныка, то велосипед потеряет по пьянке. Дед любил поговорить «ни о чем», не то, что был пустослов или пустобрех, но вставлял такое слово- паразит с русским акцентом, когда что-то рассказывал: «это, это…», для связи слов. Русское слово «это» своим оканием селянам непривычно резало слух, русское слово, еще никакой национальной или русофобской подоплеки не было в этом випадке. Может, Дед что-то огрызнулся им в ответ или агрессивно сказал на передразнивание, они прицепились, нашли повод, и по надуманным основаниям беспричинно сильно избили его, нанося удары по голове, в том числе и ногами. В пьяной драке дикари лупили пожилого человека с сильным численным превосходством, пока Дед не упал, и не прекратил сопротивление, потеряв сознание. Пьяные проводы, обожравшаяся до одичания и оскотинивания, свирепая от брызгов крови толпа. Мама к тому времени уже училась на первом курсе института и приезжала к нему в областную больницу, у Деда было опухшее лицо, переломов не было, только ушибы. Его били по голове ногами, причинив сотрясение головного мозга, а таких явных повреждений не было, руки- ноги целы, ребра и жизненно важные органы не были задеты. Большого скандала никто не хотел устраивать. Огласке придавать происшествие было нежелательно, тогда как попались мажоры, все местные власти старались всячески дело замять. В сельском клубе «для острастки» был устроен показательный суд, но, все же, серьёзно наказания они не понесли, реальный срок лишения свободы получил только уже сидевший, бабой Севой всегда причисляемый к самым отъявленным бандитам и отпетым уголовникам. Судьям, собственно, и надо было на кого-то сложить вину, они и сложили вину на сидевшего, и на Кривого, еще не юриста, и они сидевшего и посадили, как уже ранее привлекавшегося к ответственности и самого неблагополучного, дали реальный срок лишения свободы, а Кривого никто не сажал, потому что по здоровью, с ногами, был пострадавший. Бабушка не останавливается, идет напролом, до конца, обжалует приговор, и по уголовному делу, в котором Дед был признан потерпевшим, писала кассационные и надзорные жалобы- я видел их напечатанными на машинке. Даже сейчас, адвокаты не пишут таких грамотных кассационных жалоб на мягкий приговор –посчитал я, прочитав эту жалобу, составленную Бабушкой, весьма далекой от юриспруденции-простой труженицей, всегда за работой в поле и на хозяйстве, проведшей свой век вдалеке от книжной суеты, словесных юридических баталий и «цветов красноречия». Бабушка, видя, что «правосудием не пахнет», не останавливаясь, ездила в облцентр, к влиятельному человеку и деятелю областного комитета партии. Ходил такой слух, смешной стишок- четверостишие про его власть. Хоть Бабушка и не попала к нему на прием, с ним лично не встретилась, но целей поездки добилась. После того, как Бабушка поехала туда, предприняли меры. Все же их хорошенько потрясли, как грушу, были кадровые перестановки. Отца одного мажора сместили с должности парторга в учетчики и начальники планового отдела, что ни за что не отвечал, однако получал хорошие деньги. Обидчики и их влиятельные родители тоже ездили давать объяснения и откупаться в райцентр перед судом. Тогда весь блат из друзей и знакомых включил весь административный ресурс, и в «Трудовой славе» написали «заказную» статью, виновность во всем происшедшем свалили на самого деда, что дед пьяный шел, и упал. И корреспондент- шелкопер приезжал, и все, как им надо, и по указке этих руководителей все под диктовку написал. Голову колгоспа поставили в соседнем селе головой колгоспа, где до окончания советской власти и назначения дяди Вити был хорошим и умелым организатором и распорядительным и рачительным хозяйственником. Все те заборы в соседнем селе вокруг колгоспа еще он сделал, все побелил, везде навел порядок. Потом парторг говорил с бабушкой, отговаривал, что она детям судьбу испортила, с них требовали характеристики в школу, что Дед был сам виноват, что пьяный был, и показательно с Бабушкой в селе после этого случая, как сговорившись, не общались, устроив ей бойкот. Зато простые сельские люди зауважали Бабушку, что она, простой человек и пробивной, смогла доказать правоту, простая от земли, без блата и связей, благодаря активной жизненной позиции, защитила, не побоялась и пошла сама, против течения, власть имущих, без помощи и без юридической поддержки, добилась справедливости, отстояла интересы семьи. Когда за человеком стоит правда это удесятеряет его силы, придает ему чувства уверенности и упорства в начинании, и другие чувствуют, что человек не отступится и именно, поэтому перед ним пасуют и сдаются, принимая его сторону. Если раньше авторитет Бабушки зиждился на ее трудовых подвигах и на усердном труде, то после этого случая Бабушка приобрела моральный авторитет борца за правду, она стала в каком –то плане общественной активисткой, к ней стали обращаться люди за помощью в житейских делах, она воодушевила других людей своим примером. Настойчивость и бескомпромиссность Бабушки сыграла в плюс, хоть и не восстановив пошатнувшееся здоровье Деда, после намного укоротившее его дни трагического события, однако послужила причиной кадровых перестановок в партийном руководстве -слишком много важных и действующих лиц было затронуто в конфликте.
Все вы видели астролябию? Вот так и Кривий ходил, как Квазимодо или астролябия, это было зрелище не для слабонервных. Все тело его покачивалось, как ноги на ходулях, или на шарнирах такие неустойчивые идут, как по кочкам, щупают осторожно мыском твердь неуверенно, какие-то конечности перевешивали. Само тело при каждом движении колебалось и колыхалось, как от сильного удара. Не знаю, сколько ударов конкретно лично он нанес моему Деду. Деда уничтожил ведь не один удар, а общий травматический эффект от избиения. Если бы даже удар не пришёлся к месту, и не был бы самым сильным, но в совокупности он сыграл определяющую роль, и именно он причинил самый страшный ущерб, от синергии множества ударов в ходе побоев такой мог быть общий кумулятивный эффект. Даже если Кривий один раз стукнул Деда, то Бог каждый раз бил его, когда тот делал шаг, это было возмездие, наказание, это был рок и воздаяние, небесная кара в том, что не распластав его под трактором, и не оставив от него мокрое и липкое место, ему была дарована радость жизни, во всех ее проявлениях, с условным существованием калекой. Та редкая сделка, когда человек получает самое ценное- жизнь, в обмен на неполноценность. Это в заметной степени уродует психику, в определённой мере лишает тебя радости жизни и «невыносимой легкости бытия», над ожиданием своего века и срока, но, в тоже время, и есть сатисфакция и компенсация, как напоминание за твои мерзкие дела, и за все твои поступки расплата и бумеранг, который показывает вращение колеса непостижимой жизни. Я часто видел на дороге как Кривий ходил с палочкой, с трудом переставляя искривленные неправильно сросшиеся ноги по булыжной дороге. Дед, выходя на шлях, всегда кричал ему вдогонку: «дурний юрiст». А я демонстративно с ним одним-единственным в селе не здоровался, и не смотрел в его сторону-тогда как принято было здороваться со всеми взрослыми, даже кого не знаешь лично- как со старшими, из уважения к старшинству. Это самая яркая картина противостояния моего Деда с обидчиками- когда раны заживают- а боль от и обиды и несправедливости навсегда остается и не заглушается ничем. Тот ранил его ударами- Дед теперь ранил его словами-просто «добивал» его после той аварии.
Поэтому, когда кого-то бьешь ногами, и он лежит, скрюченный, жизнь также потом «в ответку» скрючит и вздрючит и тебя. Ты нанес рану, незаживающую даже в моем в третьем поколении семьи, когда Дед был потерпевшим. Мы до сих пор не может это принять, «забить» на это. В отношении Деда важно сказать, что если ты пьешь, ты расплачиваешься тем, что тебя однажды изобьют, и ты оказываешься в обочине жизни, будешь не только блевать, но и харкать своей собственной кровью. Когда причиняешь другим людям боль, готовься потом примерить ее и на себе. Чудес не бывает. Здоровья после избиения не восстановить. Может, только шрамы затянутся. Может, зарастут, и совсем незаметно будет. Но что-то, что-то, то точно было, но, в конечном итоге, оно и даст свои последствия. Они проявятся через время, как-то боком вылезет. У кого-то крыша едет, или в башке все путается от синьки, у кого-то от вредных привычек. Россия поголовно пьет, «от мала до велика», это следует отрицать, наш быт неразделим от синьки, начиная от академиков и до чернорабочих. Разной степенью интенсивности, разница лишь в дороговизне выпиваемых напитков. Напитки просто как социально-культурная составляющая, залог общения и взаимодействия между людьми, уникальное средство, которым можно смазать любую ситуацию и подмаслить. Платежная единица и расчетное средство, повод для знакомства и аперитив перед преломлением хлебов. Слишком многозначительный (и многообещающий) напиток на Руси. «На Руси питие радость великая есть». «Пью на тебя» все, что «иду на вы», в этом есть брошенный вызов, как разводка «на слабо». Я хочу показать, что все действия несут последствия, и самые невинные и осознанные. Я хочу показать, что ничто не проходит бесследно, а иногда расплата наступает, настолько быстро, что не успеваешь осмотреться, как быстро совершает свой полет круг бумеранга, и зря не замечаешь его. Значительные и серьезные вещи случаются бескровно и многозначно, бессистемно, на первый взгляд, но все случающиеся с нами «поворотные точки» показывают всю глубину и все стратегию небесного мастера, филигранность его работы и его неподдельную верю в людей в нарисованном иллюзорном мире. Никто не знает, сколько нам отмерено. Разница лишь в том, что мы успеваем за это время? Сделать, починить мосты, научиться быть собой, рассказать правду, состояться, как мужчина, добиться принятия верных и правильных решений, добиться вящей справедливости, не остаться безучастным, когда кто-то попадает в беду, и над кем-то нависает угроза. Взять на себя груз ответственности. Это не телега, которую катишь по дороге, и однажды устаешь ее катить, и хочешь, чтобы ее не просто катил, а просто толкал кто-то другой, или она шла инерционно, во всем важно приложение усилий, не ослаблять его.
После этого дикого случая уровень правовой культуры в моей семье стал неуклонно повышаться- Дедом была проведена подписка на периодический журнал «Человек и закон», который издавался в небольшом формате, А5. Больше всего меня, как ребенка, привлекали там именно цветные картинки – карикатуры, с социальной сатирой -осуждавшие пьянство, тунеядство, печатавшиеся на последнем отвороте обложки. Сейчас подлые издатели не чураются печатать на разворотах А4 формата- глянцевого !- рекламу, побуждающую непомерно употребление алкоголя- и ничего! Что за подлое время- все с ног на голову! Все сверхприбылей наверняка ждут. Подшивку «Человека и закона»- я потом читал в детстве в туалете, используя эту подписку по прямому назначению- за неимением туалетной бумаги в период перестройки из-за дефицита самого необходимого. В детстве я также читал в настенных отрывных календарях заметки с обозначением «юридическая консультация». Необходимость эффективной правовой защиты подстегнула мою маму к получению юридического образования, которое всю жизнь мечтала получить, однако ее планы не были реализованы, а осуществлены опосредованно, через детей. Так преступление далекого 1977 года предопределило жизнь и условия жизни моей семьи, из-за чего мной и Братом была выбрана профессия, казавшаяся тогда такой заветной, как мечта, и недосягаемой, как звезды для простых людей, смертных. Просто в ситуации с Дедом, когда побили Деда, и оттуда все и закрутилось, ящик Пандоры открылся, выпустили Джина из бутылки, и посыпались проблемы, как из Рога изобилия: эта травма укротила жизнь моему Деду, и внесла диссонанс в семью, усугубила сложные и конфликтные отношения между близкими, посеяла растерянность, страх и неуверенность, дала чувство беззащитности. Или скорее, незащищенности, так правильнее, от чужого влияния, административного произвола, от судебной ошибки, от неуправляемых пьяных несовершеннолетних мажоров, детей партийных бонз, над которыми нет моральных лидеров и авторитетов, и прочно удерживающих и тотально контролирующих ситуацию «власть имущих», от бюрократии, до их цепных псов –шелкоперов- журналистов, от невозможности учреждения справедливости, что, в конечном счете, предопределило выбор мной профессии, и повлияло на то, что зацепившись на этом же рубеже, я подтолкнул к нему и Брата. Таким образом, первая несправедливость и агрессия, проявленная по отношению к моему Деду, как к моей семье, предопределила мое дальнейшее творчество и сознательный выбор мной профессии.
Но все оказалось системно зависимым, как от отправной точки, с которой начинается все в моем сочинении и повествовании. Это и есть условное начало и завязка моего сюжета. Подобно тому, как в сериале «Санта Барбара» все связано и строится на отношении к голубому Ченнингу Кепвелл, где, по сюжету, все идет дозировано, вокруг, с разных ракурсов, но все закручено и «все пляшет» от него, как от стержня и оси. Так и по моему сюжету, все тоже зависит от этой драки - самой завязки, от которой идут корни и нитки ко всем повествованиям. Это событие, которое укоротило жизнь моего Деда, и отразилось на его здоровье, что в конечном итоге, отразилось на благополучии и крепости нашей семьи.
Кого боишься- их боишься?! Нашел кого бояться! Они что, бьют сильнее? У них что, кулаки тяжелее? Кости в их лапах сильнее трещат? Почему боитесь. Никто не может сказать, что не страшно. Что не боится. Страх это чувство угрозы и чувство беззащитности перед угрозой. Я думаю, что множество жертв после какого-то события сильнее боятся своего обидчика, потому что он вернется и довершит однажды им начатое. Это правило зла. Есть причиненное зло. И жертва боится еще большего зла, еще пуще прежнего, что несмотря на претерпеваемую обиду, все же, у нее что-то осталось. И теперь она боится потерять еще и то, что у нее осталось. Есть жизнь-беззаботность, которую она прежде не ценила. Обходилась и жила так, как считала нужным. А тут что-то происходит непредвиденное и нежелательное. Почему я? И после всего она начинает ценить, если не пенять на себя, и не роптать на небеса за то, что все так стряслось. Буде ковыряться в себе, искать причину. Но все пустое и неоправданное занятие. Сердце начинает частить. Начинаешь думать о совершенных ошибках. Где ты был таким неискушенным, таким податливым, и не у кого тебе было ни спросить совета. Тянуться к солнцу, как злополучные растения. Как вредители растений, которые обязательно портят все хорошее. Все культурное, все цивилизованное, которое строит человеческая цивилизация, строя свои воздушные замки и общественные институты. Зная, что к чему и выжимая все из той шелухи, просеивая, что в ней есть хорошего. Так и зло неизбирательно к своей жертве, а не то, что она притягивает магнетически к себе негатив. Жизнь Деда продолжилась. Бабушка всегда говорила не делать зла людям, чтобы он не отомстили. Как бы ты не поступал в жизни- нельзя создавать почвы для дальнейшего зла- ни резким действием, неравенством или тем, чтобы какая сторона почувствовала себя ущербнее и несправедливо обделенной. Я взял себе за правило не гордиться победой, не зазнаваться и не выпячиваться, и, по возможности, поддерживать и проигравшую сторону- показав милосердие и благородство победителя- как некое психологическое преимущество.
Конфликт не был исчерпан травмой моего Деда и восстановлением нарушенной справедливости- как равновесия и баланса. Отсюда и все начало сыпаться: Дед ушел, как самое слабое звено, расшатанное болезнями и нервами. И здесь, когда влияние Деда ослабло, тогда и баба Сева и моя Бабушка постепенно сдали силами. Оттого, что Дед ушел, потом ушла баба Сева, не разменяв десяток лет до сотни, уйдя от нас в 89 лет, и это было обидно, что ей даже не исполнилось 90, а Дед ушел безвременно и рано, в 67, даже не докатив до 70, и проблема в том была, что баба Сева пережила своего собственного сына, а это катастрофа, и сама быстро сдулась, за каких-то 4 месяца, не перенесла тяжести невосполнимой потери, страдая от невыразимого горя. За ними последовала Бабушка, с пошатнувшимся здоровьем- потерявшая цель –когда жила, «поднимая» их в диком напряжении сил и воли. Бабушка, оставшись без них, еще как-то вытянула 17 лет, но какие это были годы, когда силы ее покинули! Баба Сева и Дед были теми скрепами, которые держали нашу большую трех-поколенную семью, это были как склепки веника, после которого мы рассыпались, как прутья. Старики были, как дужки, после которых вся бочка становится только какими-то досками, как забор становится отдельно взятыми досками, и мы все так и стали развеяны, рассыпаны по свету, как та гусиная перина с выбитой и выпотрошенной Бабой Севой подушки. «Корчи» ушли как скрепы, обручи и обода бочки, освободили от каких-либо обязательств, утратили свое прежнее влияние на Отца. Поэтому сначала он забросил машину в гараже, оставил полевые работы по найму, а потом и работы по дому и хозяйству, у самого себя, и после этого события все перестало координироваться, он перестал считаться со всеми, утратив всякий интерес к нашим насущным потребностям. Весь распад и трещина в фундаменте семьи началась с заброшенной машины в гараже. Вся семья раскидана по всему свету, все живем в разных местах, мы стали индивидуалистами, но, по большому счету, став индивидуалистами, стали ли мы лучше, развились ли мы от этого. К тому же, после этого у Отца не было никаких ограничителей и препятствий к уходу, так, постепенно у Отца, с 2000 по 2008 годы, методично, медленно, но верно, «мал по малу» происходил «поэтапный уход», угасание. Уход тоже происходит как болезнь- идет постепенное отмирание клеток и тканей, атрофация, поэтому эти горизонтальные связи- отношения между людьми иссыхают и ослабевают. В 2008 году, после образования нашей семьи с Женой, разрыв Отца с Мамой произошел уже окончательно и бесповоротно, и после это вся семьи и посыпалась. Я к этому времени уже работал, был самостоятелен. Потом Брату пришлось поступать, и уезжать из Отчего дома, и наши разрывы, по уже намеченным линиям пунктира, оформились окончательно. Мы все, как зубы, которые выпали из десны, или какие-то драгоценные камни, которые все выпал из оправы семьи. Семья, говорят, это первичная ячейка общества. Но это если «смотря как посмотреть», семья это одновременно и иерархия, это где у каждого своя социальная роль, а сейчас мы достигли такой роли, что мы одновременно и дети, и родители, матери и отцы, стали совмещать в себе все свойственное и несвойственное, стали универсальными, вещами в себе. Мама трудится на прилегающем к дому участке, занимаясь мужской работой, после которой постоянно «срывает спину» оттого, что тяжелые доски и лаги засовывает в ящик. И ей все равно это выходит боком. Брат готовит сам себе пищу, и все происходит так, что у каждого свой путь. Так моя свадьба и образование молодой семьи почти одновременно происходили с заболеванием Бабушки атеросклерозом и уходом Отца из семьи. За каждую радость в жизни платишь огорчением- как за рождение детей собственным здоровьем. Это дело баланса и противовеса- за каждое достижений и радость в теле остается отзвук нарастающей боли.
Надо отдать должное, что семья состоялась у Бабушки и Деда в 1977 году, когда Бабушка стала «драться» за Деда после того, как его избили. Сначала воевала с обидчиками, потом с властью, покрывавшей подлецов, со всем миром, а потом со всей системой правосудия, восстанавливая справедливость по суду, через официальные инстанции. Бабушка дала клей нашей семье. Мамина семья с Отцом состоялась в 1983, когда мама меня везла в поезде, когда она трусилась за меня, свое дитя, берегла, «как зеницу ока». Моя семья -в 2011 году, когда я тащил по рыхлому январскому снегу жену после ее тяжелого многооскольчатого перелома, когда, сделав вызов по телефону «112», дежурные службы не стали работать, дав только номер телефону поликлиники, чтобы я сам дозванивался, и, конечно, никакой вертолёт МЧС не стали высылать. Я нес ее на санях, почти как в фильме Кустурицы «жизнь как чудо», и еще не раз буду вспоминать все его фильмы в этой книге-потому что они, как нарочно мне попадаются по жизни, подчеркивая, то и дело, ностальгию и нарушенное славянское единство, как незаживающую рану, все в моей жизни, как киноссылки и киноцитирование, уже носит эффект стойкого «дежа вю». Обмен обручальными кольцами просто обряд и ритуал, сугубо символический акт, который ничего не гарантирует, не характеризует, и «по ходу» еще не предвещает, с какими трудностями и тяжелыми испытаниями тебе предстоит столкнуться в будущем. Это «подготовительная стадия» семьи. «Исполнительная стадия» происходит тогда, когда семья приходит к одному знаменателю, образуется, когда люди готовы пойти на все, чтобы ее спасти и сохранить, беречь и драться друг за друга «до последнего». Это уже следствие медовых месяцев, половой романтики и конфетно-букетных периодов. Это тогда, когда игры заканчиваются, шутки тоже. И все начинается всерьез и надолго.