Даниэлла Стил. Дом

Елена Агата
ГЛАВА 1


В июньский вторник, в девять тридцать утра, Сара Андерсон вышла из своего офиса и отправилась на назначенную в десять часов деловую встречу со Стенли Перлманом. Она выбежала из здания на Первой Рыночной площади, спустилась с бордюра и остановила такси. И, как всегда, ей показалось, что один из тех разов, когда она с ним встречалась, теперь действительно станет последним. О том, что это последний раз, он говорил всегда. Несмотря на его протесты и невзирая на реалии времени, она стала ожидать, что он будет жить вечно. Её адвокатская фирма вела его дела уже больше полувека. В последние три года она была его адвокатом по недвижимости и по налогам. Тридцативосьмилетняя Сара была партнёром в фирме уже два года, и унаследовала Стенли в качестве клиента, когда его предыдущий адвокат умер.
Стенли пережил их всех. Ему было девяносто восемь лет. Иногда в это было трудно поверить. Его ум был так же остер, как всегда, он ненасытно читал и был хорошо осведомлён о каждом нюансе и изменении в текущих законах о налогах. Он был из тех клиентов, которые бросают вызов и развлекают адвокатов. Всю свою жизнь Стенли Перлман был гениальным бизнесменом. Единственным, что изменилось с годами, было то, что его предало его тело, но никак не его ум. Сейчас, вот уже почти семь лет, он был прикован к постели. За ним ухаживали пять медсестёр - три - регулярно, сменяясь каждая через восемь часов, и двое - в качестве подстраховки. БОльшую часть времени он чувствовал себя комфортно, и не покидал дом уже многие годы. Саре он всегда нравился, и она им восхищалась, хотя другие думали, что он вспыльчив и сварлив. Она думала, что он - удивительный человек.
Сара дала таксисту адрес Стенли на Скотт Стрит. Они проехали сквозь пробку в центре города, в финансовом районе Сан-Франциско, и отправились на запад, в верхнюю его часть, по направлению к Пасифик Хайтс (1), где он жил в одном и том же доме вот уже семьдесят шесть лет.
Пока они взбирались по Ноб Хилл вверх по Калифорнийской улице, ярко светило солнце, но она знала, что, когда они туда доберутся, всё может измениться. На жилую часть города часто ложился плотный туман, даже когда в центре было тепло и солнечно. Из вагончика фуникулёра свешивались счастливые туристы, улыбаясь и оглядываясь вокруг. Сара везла Стенли на подпись некоторые бумаги - ничего необычного. Он всегда вносил небольшие добавления и изменения в своё завещание. Он готовился к смерти все те годы, что она его знала, и задолго до этого. Но, несмотря на это, когда ему, казалось, становилось хуже или он страдал от несерьёзной болезни, он всегда оправлялся и выкарабкивался - к превеликой своей досаде. Только сегодня утром, когда она позвонила, чтобы подтвердить, что придёт на встречу с ним, он сказал, что в последние несколько недель чувствует себя плохо, и что это ненадолго.
- Перестаньте пугать меня, Стенли, - сказала она, складывая последние бумаги для него в свой портфель. - Вы переживёте нас всех.
Временами она печалилась из-за него, хотя переживать о нём было нечего, и он редко себя жалел. Он до сих пор раздавал приказы своим медсёстрам, ежедневно читал "Нью-Йорк Таймс" и "Уолл Стрит Джорнал" (2), так же, как и районные газеты, обожал сэндвичи (3) из пастрАми (4) и гамбургеры и говорил с пленительной точностью и соблюдением всех исторических деталей о тех годах, когда он рос на Нижней Восточной стороне Нью-Йорка. Он приехал в Сан-Франциско в шестнадцать лет, в 1924 году. Он отличался удивительным умом, когда дело касалось того, чтобы находить работу, заключать договоры, работать на правильных людей, хватать возможности и копить деньги. Он покупал собственность всегда при необычных обстоятельствах, иногда охотясь за чужим невезением, как сам с готовностью признавал, и совершая сделки, пользуясь любым возможным для него доверием. Он смог делать деньги, пока другие теряли их во время Великой Депрессии (5). Он был олицетворением человека, который сделал себя сам.
Он любил говорить, что купил дом, в котором он жил, за "пенни" в 1930 году. И значительно позже он был среди тех, кто первым построил торговые центры в Южной Калифорнии. Большая часть этих первых денег была заработана на развитии недвижимости, - он менял одно здание на другое, иногда покупая землю, которая больше никому была не нужна, и тратя время на то, чтобы позже продать её или построить на ней офисные здания или торговые центры. Позже он воспользовался своей интуитивной жилкой, вкладывая деньги в нефтяные колодцы. Состояние, которое он накопил, теперь было буквально ошеломляющим.
Стенли был гением в бизнесе, но чего-то ещё в собственной жизни сделал мало. У него не было детей, он никогда не был женат и не общался ни с кем, кроме адвокатов и медсестёр. Не было никого, кому был небезразличен Стенли Перлман, за исключением его молодого адвоката, Сары Андерсон, и никого, кто стал бы за ним скучать, когда он умрёт, не считая медсестёр, которых он нанял. Девятнадцать наследников, указанных в завещании, в которое Сара снова вносила поправки (в этот раз, чтобы включить туда некоторое количество нефтяных колодцев, которые он только что купил в графстве Орандж, после того, как продал несколько других, и снова в подходящее время), были пра-племянницы и племянники, с которыми он никогда не встречался и не переписывался, и двое кузенов преклонного возраста, которые были почти так же стары, как он, и которых, как он говорил, он не видел с сорок каких-то годов, но к которым чувствовал некую слабую привязанность.