Рудольф Гесс – бездарная пешка неумной игры
(Парадоксы Второй мировой войны)
В последнее время искажение исторических фактов, касающихся Второй мировой войны, стало настолько обыденным явлением, что мы порой и сами начинаем верить тем или иным «загогулинам», какие нам то и дело подсовывают разномастные русофобствующие политологи. Посмотрите, с каким уверенным видом разглагольствуют нагло улыбающиеся ковтуны в наших ток-шоу по поводу якобы «советского следа» в самой интриге кровавой развязки случившихся глобальных событий. Якобы война потому только и началась, что Гитлер решил перехитрить Сталина, поверившего в порядочность партнёра по тайному переделу европейских территорий. Глупость, граничащая с дичайшей малограмотностью. Дело дошло до того, что один из украинских «политических деятелей» открыто на весь мир заявил о том, что в той войне не Германия, а «Советский Союз напал… на Украину».
Что это? Крайняя степень дебилизма? В расчёте на кого – этот маразм? В наше-то время, когда любой факт с помощью интернета можно тысячу раз перепроверить в течение считанных минут… В наше-то время, когда в той самой кошмарной за всю историю человечества войне не осталось практически ни одного белого пятна.
Да… практически… Хотя отдельные моменты, проливающие мутный свет на неприглядные политические «телодвижения» европейского сообщества в сторону негласного подталкивания Гитлера к войне с нашей страной, нет-нет и выползают на божий свет из архивного небытия. Выползают, несмотря на отчаянные попытки сохранить эти тайны навечно закрытыми для общественной точки зрения. Эти моменты яснее ясного раскрывают нам вечную хищную сущность наших западных соседей, испытывающих патологическую ненависть к России.
Нет, господа либералы. Мы никогда не отказывались «дружить домами» с нашими соседями – ни восточными, ни южными, ни западными. Мы честно исполняли все свои союзнические обязательства, мы, сломя голову, спешили на помощь то болгарам, то французам, то тем же англичанам… А что получали взамен? Сегодня даже «братушки»-болгары, которых мы не раз выручали от тотального геноцида, сносят наши военные памятники.
…История, о которой хочу сейчас я поведать, случилась 10 мая 1941 года, то есть за месяц с небольшим до вероломного нападения Гитлера на СССР. И кто знает, какими бы были действия пресловутого европейского «второго фронта», если бы не та «козырная карта», которая неожиданно выпала из колоды в руки английских циничных хитрецов.
1. Таинственный перелёт
Этот день был обычным весенним днём, когда ласковое солнышко начинает своё привычное дело: раскрашивает окружающую природу в светло-зеленые, приятные глазу, тона. Ближе к вечеру с небольшого, укрытого аккуратно постриженными деревьями аэродрома «Лагерлечфельд» авиастроительной фирмы Вилли Мессершмитта, расположенного недалеко от баварского Аугсбурга, поднялся в воздух двухмоторный самолёт-истребитель новейшей марки Ме-110. Несколько человек, присутствовавших в этот момент на аэродроме, быстро разошлись, едва самолёт скрылся из вида.
Самолёт, взявший курс на северо-запад Германии, уверенно пилотировал хмурый человек с угловатым лицом, массивной нижней челюстью и тонкими, злыми губами. Человек знал своё дело: через пять часов полёта «мессершмитт» пересёк Северное море и оказался над побережьем Шотландии. Воюющие с Германией англичане, обнаружив одинокий вражеский самолёт, что называется, у себя под носом, почему-то (на это впоследствие не раз обращали внимание историки) особенно не напрягаются, чтобы его сбить. Они лишь отправляют для его сопровождения два своих «спитфайера», которые к тому же вскоре от него (опять почему-то?) отстают.
Залетевший на чужую территорию самолёт явно не намерен был возвращаться, так как топливные баки у него уже были практически пусты. Прокружив ещё с полчаса над участком между западным побережьем Шотландии у Вест-Килбриджа и ведущей в Дангавел железнодорожной линией у Килмарнока, лётчик (как потом выяснилось, никогда не прыгавший с парашютом) решил рискнуть. Он поднял самолёт на безопасную высоту в 2000 м и выключил зажигание моторов. Потом, отстегнув ремни, он попытался открыть крышу кабины, но оказался крепко прижат к креслу давлением воздуха. Во вторую попытку пилот решил перевернуть самолёт на спину, чтобы попробовать выпасть из него. Как рассказывал он потом: «Когда я потянул штурвал на себя, центробежная сила оказалась настолько велика, что я потерял сознание и пришёл в себя, когда самолёт вертикально поднимался вверх. За секунду до того, как самолёт свалился в пике, я успел выпрыгнуть, сильно ударившись при этом лодыжкой о хвост самолёта. От боли я опять лишился сознания и очнулся только после приземления».
Как он приземлился – одному Богу известно. Но у странного пилота хватило сил освободиться от строп парашюта и на ломанном английском языке сказать подошедшему местному фермеру: «Я немец. Я гауптман Альфред Хорн. Ведите меня в «Дунгвел-касл». У меня имеется важное послание к герцогу Гамильтону».
И когда, в конце концов, герцог к пилоту прибыл, тот ему, попросив присутствующих выйти, признался, что он не кто иной, как сам Рудольф Гесс. Тот самый, который считался у себя на родине «наци №3», занимая пост заместителя Гитлера по партии и являясь членом кабинета министров. И по званию он был не каким-то гауптманом, а генералом СС.
2. Личный секретарь Гитлера – «фрейлейн Гесс»
Как такое вообще могло случиться? Почему такой экстравагантный выбор обстановки тайной встречи? С какой стати – в роли переговорщика не какой-нибудь профессиональный дипломат, а главный вдохновитель авантюр немецких фашистов? А самое главное – почему именно в тот момент, когда Англия была явно обеспокоена своими военными неудачами и рассчитывать на сепаратный мир могла только на унизительных условиях?
Но чтобы ответить хотя бы на один из этих вопросов, надо вначале разобраться: а кто же такой был этот Рудольф Гесс?
Родовитый потомок знатного немецкого рода в годы Первой мировой войны, бойкий и импульсивный юноша добровольцем пошел в кайзеровскую армию и, будучи военным лётчиком, храбро сражался против англичан и французов. Когда Германия была разгромлена, Гесс поступил в Мюнхенский университет, где учился под началом известного своими право-радикальными взглядами – профессора-расиста Карла Гаусгофера. Здесь он стал одним из создателей и руководителей нацистской организации, вступил в отряды СА. Выпускал антикоммунистические брошюры, громил митинги демократов.
После подавления мюнхенского «пивного путча» (1923 г.), в котором Гесс принимал активное участие, его приговорили к 18 месяцам тюрьмы.
В комфортных, приближённых к санаторным, условиях Ландсбергской тюрьмы Гесс и встретился с Гитлером. Камеры заключённых не запирались, поэтому атмосфера Ландсбергской тюрьмы, по словам её бывших узников, скорее напоминала военный клуб, где заключённые собирались вместе, беседовали, курили и играли в карты. Заключённым разрешалось заниматься спортом в тюремном дворе, выращивать овощи в тюремном саду, принимать в любое время посетителей, которые приносили с собой корзинами разнообразную провизию, вино и цветы.
Гитлер и Гесс ежедневно беседовали на прогулках, вели дискуссии, которые Гесс тщательно протоколировал. Он благоговейно и терпеливо внимал многочасовым монологам Гитлера и прилежно конспектировал наиболее важные мысли фюрера. Гитлер в тюрьме занялся написанием книги и однажды предложил Гессу, принёсшему фюреру чай, остаться и послушать его записи. Воспоминания фюрера о начале мировой войны, о его первых днях службы в баварской армии, заставили расчувствоваться до слёз обоих, и с этого дня началась их интенсивная работа над «Майн кампф».
Гесс не считается ни соавтором, ни носителем идей сочинения, ни «литературным негром», тем не менее, он выполнял важную редакционную работу. Некоторые главы книги Гитлера появились из составленных Гессом протоколов совместных бесед.
Гесс вышел из тюрьмы досрочно и сразу поступил на службу к Гитлеру его личным секретарём. Он постоянно сопровождал Гитлера в поездках, на собраниях и митингах, вёл его корреспонденцию, составлял расписание встреч, организовывал поездки, беспокоился о минеральной воде, трибуне для выступления фюрера и о его питании. Гесс активно участвовал в демонстрациях и массовых шествиях, которые в НСДАП проводили по самым разнообразным поводам, и с удовольствием шагал в первом ряду с Гитлером. Верный и дисциплинированный Гесс оказался настоящей находкой для Гитлера, избегавшего рутинных дел и работы с документами за письменным столом.
Вскоре появились слухи об интимных связях фюрера с его секретарём, получившим прозвище «фрейлейн Гесс». Газетчики зубоскалили, что Гесс красит красным лаком ногти на ногах. Впрочем, после женитьбы Гесса, обидное прозвище забылось, а те же газетчики постарались создать для него имидж героя-аскета.
В декабре 1932 года в результате острой внутриполитической борьбы Гитлер назначил своего верного «оруженосца» главой центральной политической комиссии своей партии, в которой он видел прообраз министерства внутренних дел. А спустя месяц, после того, как национал-социалисты пришли к власти, Рудольф Гесс в компании с Гитлером, Герингом и Геббельсом у окна рейхсканцелярии приветствовал колонны ликующих демонстрантов, идущих мимо них с факелами и знамёнами в руках. А ещё через шесть лет, в 1939 году, фюрер публично назвал Рудольфа Гесса своим вторым преемником после Германа Геринга. Да, вторым… хотя каждое слова этого, как его называли за глаза, «министра без портфеля» имело такую же силу, как слово самого фюрера. Гитлер почти никогда не появлялся на людях без Гесса – рядом с ним или за его спиной всегда можно видеть толстую фигуру его оруженосца.
Искренне заботясь о своём имидже, скромная «тень фюрера» в повседневной работе появлялась в просто пошитой партийной форме, сапогах и портупее без позолоченных знаков отличия. И, наверное, по праву Гесс считался примером «старого партийного бойца», воплощавшего простые «солдатские добродетели». Однако на деле он был далеко не ангелом во плоти.
Контрольные функции заместителя фюрера в государстве превратили Гесса в одного из архитекторов гляйхшальтунга – слияния государства и партии. Закон об обеспечении единства партии и государства наделил его правом участвовать в законодательной деятельности всех имперских министерств, чтобы с санкции государства осуществлять идеологический контроль партии за деятельностью правительства. Но главным преимуществом его должности было участие в назначении и продвижении по службе государственных чиновников. Специальным указом фюрера Гесс был уполномочен участвовать в назначении всех государственных служащих (на должности выше уровня крейсляйтера и увольнению с них). Газеты того времени писали об этом так: «Начиная с учителя средней школы и участкового судьи, ни один чиновник в Германии не получает назначения на должность и повышения по службе без предоставления анкетных данных заместителю фюрера».
3. Заставь дурака Богу молиться…
Нет, дураком партайгеноссе Гессе, конечно же, не был, как это может показаться всем тем, кто историю его перелёта знает поверхностно. «Как это так? – сразу начинают недоумевать они, - Имея такие служебные возможности, рисковать всем – карьерой, семьёй, свободой… жизнью, наконец». Но надо знать, во-первых, ситуацию в сложных отношениях Германии с Англией, а во-вторых, - идолопоклонческий (по отношению к фюреру) и непредсказуемый (с нотками авантюризма) характер этого политического деятеля.
Нет сомнений, что Гесс не в одиночку, а в тесном идейном сотрудничестве с Гитлером, вынашивал планы по вовлечению Англии в антисоветский поход. Для реализации этих планов он рассчитывал опереться на профашистские элементы в этой стране, добиться устранения правительства Черчилля и заключить с Англией мир.
Почему надо было устранить Черчилля? Да потому, что предполагаемый мирный договор, по мнению Гитлера, должен был содержать следующие условия:
- во-первых, Германия и Англия делят сферы влияния: Германия займёт господствующее положение в Европе, Британская империя лишится статуса европейской державы, но продолжит править в остальной части мира.
- во-вторых, Англия возвращает германские колонии.
Не удивительно, что английское правительство на такие условия не соглашалось и, несмотря на тяжелые военные потери первых месяцев войны, упорно цеплялось за идею, что «всё рассосётся само собой». То есть, конечно, - с помощью сильных союзников (и в первую очередь – Советского Союза). Англия определённо знала о готовящемся немецком нападении на нашу страну, а потому и естественно, что она могла предположить об ослаблении военных действий Германии против неё. С какой такой стати она должна была соглашаться на не совсем выгодный для неё мир, если в случае поражения Германии, она на правах победившего союзника получала бы гораздо больше?
Летом 1939 года между профашистскими кругами в Великобритании и дипломатическими представителями Третьего рейха прошли закулисные переговоры, закончившиеся безрезультатно. Гесс, которому Гитлер доверил руководство этой миссии, вплотную занялся «делом исторической важности» весной 1940 года, предварительно удостоверившись, что позиция фюрера по вопросу британо-германских отношений не изменилась. Для организации мирных переговоров Гесс планировал установить контакты с прогерманскими кругами в Великобритании через генерала Гаусгофера и его сына Альбрехта, дипломата в ведомстве Риббентропа, активно работавшего в довоенные годы в Великобритании над установлением британо-германского «взаимопонимания». Карл Гаусгофер предложил Гессу возможность выйти на короля Георга VI через герцога Гамильтона.
Прощупав все возможные варианты связей, Гесс останавливает своё внимание именно на этом шотландском аристократе – герцоге Дугласе Гамильтоне.
…Но почему таким экстравагантным образом он решил встретиться с этим английским заочным другом? Имевшие место быть, якобы, секреты от Гитлера (так до сих пор полагают многие западные историки) совершенно беспочвенны, потому что осведомлённость Гитлера о выходке Гесса давно доказано письменными свидетельствами очевидцев. Может быть, просто детали ими не были оговорены? Может быть, именно личное участие с неизбежной жертвенностью, толкнули Гесса на безрассудство, результаты которого он приравнял к стоимости своей жизни. Наверное, это так и было, потому что никто не сомневается в реальности прощального письма Гитлеру, которое доставили фюреру на следующий день после вылета Гесса.
Не сохранившееся послание на 14 страницах начиналось словами: «Мой Фюрер, если Вы получили это письмо, я нахожусь в Англии». Гесс, прежде всего, указал, что действует по собственной воле без ведома или разрешения Гитлера, а затем детально описал техническую подготовку своей миссии и её мотивы. Из пространного и по-оккультистски загадочного объяснения следовало, что Гессом руководила не идея бегства, малодушие или слабость, а само развитие событий войны, из которого он более не видел ясного выхода. Война между братскими народами уничтожает как в Англии, так и в Германии «лучший материал» и победителем из этого может выйти «мировой большевизм». Все попытки создать германо-британский альянс средствами традиционной дипломатии провалились, поэтому коалиции можно добиться только «чрезвычайной личной инициативой индивидуума».
4. «Нечленораздельный вопль» фюрера
Уже на следующий день после выходки Гесса его «прощальное письмо» вручили Гитлеру. В воспоминаниях свидетелей бледный, как мел Гитлер от удивления и растерянности упал на стул со словами: «Боже, боже! Он перелетел туда!» и даже издал «нечленораздельный, почти звериный вопль». Оправившись от потрясения, Гитлер вызвал к себе рейхсмаршала Геринга. Борман, Гиммлер и Риббентроп прибыли вечером. В их присутствии Гитлер заговорил о том, чего боялся больше всего: попавшего в руки Черчиллю Гесса «опоят и заставят выступить по радио с предложением мира с Великобританией, что внесёт раздор между Германией и её союзниками».
Официальное сообщение о Гессе было зачитано по радио и опубликовано на первых страницах газет. Из него следовало, что Гесс вылетел на самолёте в неизвестном направлении, что у него «психическое расстройство и галлюцинации, которыми страдал уже в течение нескольких лет».
Вот уж сообщение, так сообщение! И в самом деле: оказывается, у руля партии Гитлера на протяжении нескольких лет замещал душевнобольной человек. В народе заговорили о том, что Германией правят безумцы, шёпотом стали рассказываться анекдоты о сумасшедшем «рейхсэмигрантенфюрере» – имперском руководителе по вопросам эмиграции (всех и куда угодно).
Но был ли Гитлер не осведомлён о том злополучном полёте своего любимого друга? Сам Гесс позже об этом напишет так: «Если бы он хоть что-нибудь узнал, он приказал бы тотчас же меня арестовать». Руководитель шестого отдела контрразведки небезызвестный нам по сериалу про Штирлица – В. Шелленберг тоже пишет в своих мемуарах: «Совершенно невероятно, что Гитлер дал приказ Гессу лететь в Англию».
Однако такие известные очевидцы тех событий, как генерал Боденшатц, считает, что удивление и злоба Гитлера, продемонстрированные им перед своим окружением после получения известия о полёте Гесса были «фальшью и игрой». Это документально подтверждено и другими свидетельствами очевидцев.
5. Плен с винным погребком
Известие о появлении Гесса в Англии застало У. Черчилля за просмотром комического фильмам с участием знаменитых американских актёров братьев Маркс. Рассказывают, что когда в комнату, где он отдыхал со своими близкими друзьям, стремительно вошел его секретарь и сказал, что герцог Гамильтон просит к телефону, тот недовольно что-то пробурчал и попросил передать герцогу, что занят. Но встревоженный секретарь настаивал на важности разговора. Черчилль, нехотя, уступил и чуть не выронил сигару изо рта: «Гесс в Шотландии?».
Вначале он пожелал самолично побеседовать с высокопоставленным «летуном». Но, поразмыслив, справедливо счёл это не совсем правильным: уж очень нехорошие слухи просочились в прессу, которая тут же начала строить свои версии случившегося.
И вскоре на встречу с Гессом отправились герцог Гамильтон и бывший секретарь британского посольства в Берлине А. Киркпатрик (якобы только они могли опознать действительного наци№3). Узник встретил своих полуночных посетителей в серой тюремной пижаме на железной койке под коричневым одеялом…
И о чём же пошел у них разговор? Представьте, читатель, чопорных, хорошо воспитанных англичан и неопрятного, многословного холерика, за которым переводчик едва успевал переводить. Скомкав приветствие, Гесс достал пачку каких-то мятых записей и начал делать маловразумительный пространный исторический обзор британо-германских отношений с начала XX века и до 1940 года. Гесс укорял Англию в том, что в своей политике она с 1904 года противостояла Германии. Не дав собеседникам шанса прервать его монолог, Гесс перешёл к аргументам в пользу превосходства Германии в противостоянии с Англией.
…Все два с лишним часа не владевшие немецким английские «переговорщики», зевая, упорно боролись с усталостью, наконец, около трёх часов ночи их терпению пришёл конец, и герцог Гамильтон без обиняков прервал монолог категорическим вопросом о причинах появления Гесса в Великобритании. И тот снова начал мямлить те же намерения о сепаратном мире, какие обсуждались и до него на других тайных немецко-британских дипломатических переговорах. Более того, он договорился до того, что пообещал в случае отказа от переговоров – ужесточение в их стране немецких авианалётов и голод населения вследствие блокады.
Любопытно, что поинтересовавшемуся результатами этих разговоров президенту США Рузвельту Черчилль в свойственной ему манере ответил: «Нас ещё раз пригласили предать всех своих друзей, пообещав, что нам на время оставляют часть нашей шкуры».
И немудрено, что ознакомленный с этим разговором Черчилль отдал распоряжение считать Гесса военнопленным и обращаться с ним, как с захваченным в плен крупным генералом. Но вместе с тем (видимо негласно) этому пленному были созданы такие комфортные условия, каким позавидовал бы обычный англичанин. У него, по его опубликованным впоследствии воспоминаниям, были две комнаты с ванной и собственный сад, на ежедневную прогулку его возили на автомашине, а комендант играл ему Моцарта и Генделя. Его отлично кормили бараниной и пудингами, а на Рождество угощали жареным гусём. В его распоряжении был даже винный погреб.
Ничего себе – плен?
Естественно англичане продолжали вести игру по поводу сепаратных переговоров, но дальнейшее общение с Гессом всё яснее свидетельствовали об ужасающей наивности этого чванливого и неадекватного человека, почему-то являющегося заместителем фюрера.
6. Он посмел
…Так он, бедолага, и маялся в английском плену, попивая винцо под музыку Генделя. В октябре 1945 года пленного Рудольфа Гесса перевезли из Великобритании в Германию, чтобы предать суду на Нюрнбергском процессе. По свидетельству очевидцев он к тому моменту находился в состоянии полнейшей амнезии. В своей камере в Нюрнбергской тюрьме Гесс в состоянии апатии проводил дни, уставившись в одну точку. Однако обследовавшие его врачи сочли мнимого больного вполне «ограниченно здоровым».
На судебных заседаниях Гесс сидел с отсутствующим видом, как если бы происходящее вокруг не имело к нему лично никакого отношения. Он демонстративно прикладывал наушники к носу или засовывал их в подмышки, не следил за ходом судебного разбирательства и читал в это время детективные романы. Но когда дело дошло до оглашения приговора он неожиданно выздоровел и признался, что длительная его амнезия – это симуляция из «тактических соображений».
1 октября 1946 года суд в Нюрнберге признал Рудольфа Гесса виновным в преступлениях против мира и военных преступлениях и преступлениях против человечности и назначил ему наказание в виде пожизненного заключения. Он был заключён в западноберлинскую тюрьму Шпандау и стал «заключённым №7 в компании с другими фашистскими преступниками.
… В пятидесятые годы в этой специализированной тюрьме он остался один – остальных в разные годы освободили «по состоянию здоровья». А Гесса освобождать никто не решался. Несмотря на его попытки суицида и на инсульт, случившийся в 1978 году.
А в августе 1987 года 93-летний Рудольф Гесс покончил с собой, повесившись в своей тюремной камере в Шпандау на кабеле электроудлинителя, закреплённого на оконной ручке. В кармане Гесса была обнаружена короткая прощальная записка, адресованная жене. На могиле Рудольфа Гесса, похороненного на семейном участке лютеранского кладбища, было установлено надгробие с фразой «Я посмел».