В степи под Херсоном –
Высокие травы,
В степи под Херсоном – курган.
Лежит под курганом
Овеяный славой
Матрос Железняк – партизан.
Из песни «Партизан Железняк».
Матрос Железняк – один из командиров анархистов-матросов Балтийского флота.
Человек удивительной отваги и мужества. Его вела по жизни жажда подвига и беззаветная верность революции.
О нём в СССР слагали песни, ему ставили памятники, его именем назывались улицы городов.
В 1942 году храбро сражалась с гитлеровцами команда бронепоезда «Анатолий Железняков».
А люди моего поколения хорошо помнят песню о «матросе-партизане» Железняке.
Судьба уготовила Анатолию Григорьевичу прожить всего 24 года.
Но эти 24 года вместили в себя:
- и юношеские мечты о морских странствиях,
- и первые жизненные разочарования, вызвавшие яростный протест против несправедливости и жестокости в тех жизненных условиях, в которых ему пришлось оказаться,
- и осознанное участие в революционных преобразованиях,
- и вооружённую борьбу на фронтах Гражданской войны по защите молодой Советской власти в освободившейся от царского самодержавия стране.
* * *
Будущий известный матрос-анархист родился 20 апреля (02 мая) 1895 года в селе Федоскино Московской губернии.
Отец – Григорий Егорович Железняков - русский, православного вероисповедания.
Человек твёрдого, решительного и упорного характера.
Он прошёл три срока долгой и тяжёлой царской солдатской службы. Герой русско-турецкой войны 1877-1878 годов.
После службы работал мелким служащим помещичьего имения.
На момент рождения сына он был безработным (незадолго до этого его уволил с работы хозяин-помещик).
Мать - Мария Павловна Железнякова (до замужества Елисеева) - была занята домашними заботами о воспитании детей.
В августе 1895 года многодетная семья Железняковых в поисках лучшей доли перебралась в Москву.
Там Григорию Егоровичу пришлось переквалифицироваться в помощника домуправа и смотрителя здания одного из административных московских учреждений.
Толя имел старшую сестру Александру и 2-х братьев - Николая и Виктора.
Неожиданно в многодетную семью Железняковых пришло большое горе – от неожиданного сердечного приступа в 1902 году скончался отец семейства и главный кормилец Григорий Егорович.
Толе в это время было всего 7 лет.
Для вдовы и её детей наступили весьма трудные времена полные нужды и лишений.
Впоследствии сестра Анатолия, вспоминала, что с уходом отца в её семье наступило время «горя и страданий».
Железняковы страдали от постоянного безденежья и отсутствия постоянного места жительства.
В той тяжёлой ситуации главной помощницей для Марии Павловны стала дочь Александра. Ей в это время было неполных 16 лет. Она же стала и основной добытчицей средств к существованию.
Александра, получив гимназическое образование, устроилась домашней учительницей-репетитором в состоятельную и обеспеченную московскую семью.
Несмотря на трудности и лишения, Мария Павловна Железнякова, ни на минуту не забывала о том, что детям нужно дать солидное образование.
И юный Железняков успешно окончил Пресненское городское училище и церковно-приходское училище.
Старший брат Анатолия - Николай Железняков (ему после смерти отца уже шёл 17-й год) - мечтал о плаваниях в далёкие страны, о жизни моряков.
Стремясь осуществить свою мечту, ещё при жизни отца он 15-ти летним юношей, сбежал из дома. И, добравшись до Одессы, попытался устроиться матросом на какое-нибудь судно, отправляющееся в заграничное плавание.
Но в тот раз ему не повезло - его отправили назад, к родителям, переживавшим по поводу исчезновения сына.
Но мятущаяся душа юноши требовала перемен и не могла оставаться спокойной и равнодушной в серой и убогой повседневности.
И поэтому после смерти отца он сбежал в Одессу во второй раз.
И на этот раз ему всё-таки удалось устроиться на одно из судов, отплывавших в Грецию.
Его мечта осуществилась. Перед ним было бескрайнее море и далёкие путешествия…
• Верюжский Николай Александрович пишет:
«Проникшись духом свободы, личной независимости, навеянные идеями той новой обстановки быстро развивающегося мира на рубеже перехода в двадцатый век, желании испытать себя в дальних путешествиях и оказаться в других странах, стремлении реализовать в неизведанных обстоятельствах ради идей всеобщего равенства, справедливости и демократии, не оставляли Николая. Наверняка между братьями проходили какие-либо разговоры на эти и другие, близкие к ним темы. По воспоминаниям близких родственников и знакомых, братья Николай и быстро взрослеющий и не по годам сообразительный Анатолий, несмотря на трудности повседневной жизни, тянулись к знаниям, много читали, учили иностранные языки, узнавали из книг и газет о многочисленных теориях и направлениях в политической жизни внутри страны: социалистах, анархистах-бакунинцах, либералах, марксистах, меньшевиках, народниках, а также о разных странах и происходящих там событийных явлениях, что, естественно, становилось темами их жарких обсуждений. При этом, по всей видимости, они, объективно воспитывая в себе активное отношение к жизни, представляли себя как бы реальными участниками многих происходящих в мире событий. Вполне серьёзно между братьями велись обсуждения о желании бороться за народную демократию против эксплуататоров, за справедливую и освободительную борьбу угнетённых индейцев и негров в Америке, национальных народов против колонистов в Австралии и Южной Африке».
Кстати. И младший брат Анатолия - Виктор впоследствии стал моряком. Он в числе курсантов первых выпусков окончил в Ленинграде Военно-Морское училище, служил командиром корабля на Балтийском флоте.
* * *
В 1911 году 15-ти летнего Анатолия устроили на обучение в Московское Лефортовское военно-фельдшерское училище. Устроили за казённый счёт, как сына солдата, прослужившего в армии три срока, а ныне оказавшегося без отцовской опеки.
Анатолий Железняков отлично учился. И даже, по некоторым данным, был первым учеником.
Но, вместе с тем, он крайне тяготился тяжёлой казарменной муштрой, труднопереносимой атмосферой произвола и насилия. И, самое главное, не видел себя в роли военного фельдшера. А мечтал, как и старший его брат - Николай, о море, вольной стихии и морских путешествиях.
В училище Анатолий не протянул и 2-х лет.
23 апреля 1912 года – в свой день рождения он сбежал из училища, напился, загулял, и пришёл назад только под вечер.
Оказалось, что он пропустил торжественное построение в честь всеобщего празднования дня рождения императрицы Марии Фёдоровны Романовой, являвшейся шефом училища.
По мнению администрации училища, Анатолий, не испытывая никаких верноподданнических чувств к монаршей династии, допустил не только личное неуважение к царской особе, а совершил грубое политическое деяние в отношении императорской власти. Деяние, строго караемое судебным порядком и отданием под трибунал.
Неслыханная дерзость 17-ти летнего молодого человека привела в ярость генерала-начальника училища. Однако отдать нарушителя под суд он не решился. Потому как побоялся того, что подробности об этом скандале разойдутся по всей Москве и, наверняка, станут известны самой императрице. И тогда последствия случившегося для него - начальника могут оказаться самыми губительными.
Так что дело постарались замять.
Но в жандармском управлении, тем не менее, были оформлены необходимые бумаги и заведено надзорное дело на очередного поднадзорного, за которым надлежало организовать внимательный присмотр.
• В краткой жандармской справке было указано:
«Железняков Анатолий Григорьевич, мещанин, родился 20 апреля 1895 года в селе Федоскино Московской губернии. Отец - Григорий Егорович Железняков. Умер в 1902 году. Мать - Мария Павловна Железнякова, из мещан. Живёт скромно, никого не принимает.
П р и м е т ы:
Особых примет нет. Рост - выше среднего. Волосы - тёмные. Глаза - голубые. Увлекается чтением. В училище часто вёл со слушателями неблагопристойные разговоры о семье императорского величества».
После того, как Анатолий отсидел положенный срок в училищном карцере, он был отчислен из училища.
При этом за этот дисциплинарный проступок Железнякова должны были отчислить из училища с весьма нелестной характеристикой (как «личность вполне вредную и безнравственную»).
Но в последний момент решили не портить его дальнейшую судьбу.
И отчислили Железнякова якобы по ходатайству его матери по причине её слабого здоровья и оказания ей необходимой помощи.
* * *
Желая изменить свой жизненный путь, Анатолий попытался поступить в мореходную школу в Кронштадте.
Однако провалился на экзамене по физике.
Неудачей закончилась и его попытка поступить в «мореходку» Ростова-на-Дону.
Там его вообще не допустили к вступительным экзаменам — на том основании, что он на два месяца «перерос» абитуриентов...
Семья Железняковых на тот момент остро нуждалась.
И потому реализацию мечты о море Анатолию пришлось на время отложить.
Совсем ещё молодой Железняков приехал в подмосковный городок Богородск.
И устроился работать в аптеку при Новоткацкой фабрике крупного капиталиста Арсения Морозова.
Но проработал он в аптеке всего лишь 3 месяца.
Как-то, выйдя из аптеки, Анатолий, по своему обыкновению, закурил папироску. Но на беду навстречу ему попался сам хозяин фабрики. Морозов был старообрядцем, и считал табак «бесовским зельем». К тому же он полагал, что во время работы служащий аптеки должен был находиться внутри аптеки, стоять за прилавком, а не покуривать на улице. Он приказал Железнякову немедленно бросить папиросу.
Тот, в ответ на это невозмутимо спросил капиталиста — кто он, собственно, такой, чтобы ему приказывать?
Услышав в ответ резкое «хозяин», Анатолий спокойно ответил: настоящими хозяевами фабрики является не он, Морозов, а те рабочие, которые на ней работают.
После этого Железнякова выгнали из аптеки, уволив за дерзкое поведение в тот же день.
* * *
Потеряв средства для существования, Анатолий снова вспомнил о бескрайних морских просторах.
И вскоре скорый, пыхающий дымом поезд уже вёз его на юг, к Чёрному морю - в город Туапсе, где работал матросом его старший брат Николай...
В мае 1914 года Железняков с радостью сменил белый аптекарский халат на матросскую робу. Он стал моряком торгового флота - устроился кочегаром на пароход «Тайфун».
«Морская» мечта Анатолия, казалось бы, осуществилась.
Однако тогда молодому парню пришлось познать не только радость от того, что стал моряком. Но и изнурительный (приходилось много работать, подбрасывая в топки уголь, чистить котлы) и к тому же низкооплачиваемый труд судового кочегара.
Незначительного, но по-настоящему солёного трудового матросского заработка Анатолию хватало в основном только на одежду и питание. А вот помогать своей семье денежными переводами так, как ему хотелось, у простого матроса-кочегара реальной возможности не было.
Работа такая на судне уже так тяготила молодого Железнякова, что он подбил остальных матросов устроить забастовку, ссылаясь на невыносимые условия труда.
Судовладельцы же поступили в ответ по-своему. Они обратились в портовую жандармерию. И всех матросов, годных для отправки на фронт, сняли с парохода и направили в армию. Анатолия же, как не достигшего призывного возраста, мобилизовать не могли. Его уволили с парохода и предложили в течение 24 часов убраться из Одессы, где в то время стоял «Тайфун».
Вот так, проплавав в качестве матроса-кочегара всего одну навигацию, Анатолию Железнякову пришлось оставить работу на Черноморском флоте и возвратиться в родные края…
* * *
В июне 1915 года бывший моряк поступил слесарем на Бутырский завод Густава Листа в Москве.
На заводе он сдружился со многими рабочими.
Именно там, на этом военном заводе, началась революционная деятельность Анатолия Железнякова.
Вчерашний матрос-кочегар стал членом подпольной большевистской организации. Ему поручили распространение среди солдат листовок революционного содержания.
Но скоро пришла пора Анатолию отправляться на военную службу – служить «на верность царю и отечеству».
Осенью 1915 года он был призван на военную службу на Балтийский флот.
Сначала его вновь обучили профессии матроса-кочегара.
Железняков, успешно пройдя курс обучения, получил звание матроса второй статьи во 2-м Балтийском флотском экипаже.
Уже тогда Анатолий выделился среди матросов вольнодумством, непослушанием, своим независимым и прямым характером, тем, что мог сказать правильные слова и твёрдо их отстаивать.
Надо сказать, что работа кочегаром вовсе даже не прельщала Железнякова.
Он не желал стоять с лопатой в руках перед топкой котла на протяжении нескончаемо-долгой четырёхчасовой вахты и бросать туда уголь.
И потому он упорно добивался зачисления на учёбу в Кронштадтскую машинную школу. Эта школа готовила машинистов - весьма уважаемых на флоте людей, которые могли быстро дорасти до унтер-офицеров.
Настырному Железнякову после нескольких попыток удалось всё же в феврале 1916 года добиться зачисления учеником класса машинных унтер-офицеров Кронштадтской машинной школы.
Там он старательно учился, зубрил все предметы, которые были положены.
И бойкий, уверенный, смелый, образованный паренёк со знанием французского языка и рабочей закалкой, имеющий опыт начальной военной службы и плавания на морских судах, получил таки долгожданное звание механика 4-го разряда.
Но для того, чтобы подтвердить это звание, требовалось пройти практику на учебном корабле.
И Железнякова послали проходить её на учебный корабль «Океан» - самый современный и крупнейший в своём классе.
Артистичный по природе, Анатолий к тому времени научился выступать так, что его слушали. Он ловко и складно вещал про права матросов, отпускал едкие шпильки по адресу господ офицеров.
Вполне естественно, что Анатолий Григорьевич Железняков, влившись в матросскую среду, быстро приобрёл единомышленников и сторонников. Их всех объединяло: личная независимость, свобода и отрицание всякого давления и административного деспотизма со стороны корабельного начальства.
Они придерживались умеренных анархистских взглядов.
И выступали за ликвидацию всякой власти в результате стихийного, самостоятельного волеизъявления народных масс.
• Верюжский Николай Александрович:
«Безусловно, Анатолий сразу же вошёл в активное число матросов экипажа корабля. Однако ни в какие партии, отстаивающие различные пути развития, число которых по всей России перевалило за полсотни, он не вступал. Корабельному начальству неоднократно приходилось выслушивать справедливые требования матросов облегчить положение кочегаров и не допускать оскорблений и обвинений в их адрес.
Однажды в одном из учебных походов произошёл случай, когда боцман машинной команды, спустившись в котельное отделение, с криком набросился на кочегаров. Он орал, что они, бездельники, не выполняют своих обязанностей и не поддерживают в котлах необходимый режим давления пара.
Накануне, перед выходом в море, на корабль загрузили мелкий с высокой зольностью, как в таких случаях говорят, «пустой» уголь, на котором и самовар не растопишь. Однако боцман, не разобравшись в истинных причинах, в манере обычного обращения к скотам-матросам, угрожал всех отдать под суд и сгноить в тюрьме. Реакция матросов на такие угрозы оказалась не в пользу боцмана и обстановка складывалась довольно напряжённая. Кочегары, сгрудившись вокруг боцмана, пытались объяснить, что причиной всему является плохой уголь, но боцман неистовствовал и требовал выполнить требования корабельного начальства. В этот момент матрос-кочегар Анатолий Железняков, отбросив лопату, вплотную приблизился к боцману и в наступившей тишине твёрдо произнёс:
- В топку захотел? Пар в котлах сразу поднимется. Запомни, боцман, - продолжал Анатолий, - на кочегаров нельзя кричать, они с огнём дело имеют. Сейчас иди и доложи старшему механику, что уголь дали в рейс - сплошную пыль. А о нашей беседе советую молчать.
Моряки дружно зашумели, поддерживая своего вожака, а ошеломлённый боцман резко повернулся и, стремглав поднявшись вверх по трапу, быстро удалился из котельного отделения.
На этот бунтарский поступок полный справедливого матросского гнева, хотя и не последовало каких-либо административных санкций, но Анатолий заметил к себе более пристальное внимание со стороны боцмана по контролю за каждым шагом его поведения и, прежде всего, в отношении того: не ведёт ли он разговоры с матросами против войны или за свержение самодержавия; не прячет ли в личных вещах запрещённую литературу политического содержания.
Вскоре в присутствии большого числа матросов и младших чинов произошёл ещё один случай во время очередного корабельного аврала, когда Анатолий заступился за матроса, которого стал бить по лицу молодой офицер, видимо, считая, что матрос ленится и плохо работает на своём объекте приборки. Перехватив руку, занесённую офицером для удара, кочегар Железняков громко, чтобы многим, находящимся на палубе, было слышно, решительно произнёс:
- Ваше благородие, по морскому уставу бить матроса нельзя!
В присутствии большого количества экипажа за сопротивление офицеру, о котором непременно станет известно командиру корабля, без сомнения должно было последовать суровое наказание. Трибунал! Тревожное тогда было время на кораблях Балтийского флота.
Матрос-кочегар А. Г. Железняков, чтобы избежать расправы со стороны корабельного начальства, принял единственно правильное на тот момент решение - немедленно скрыться и покинуть корабль».
12 июня 1916 года, Анатолий Железняков совершил побег с учебного корабля «Океан». При этом переплыл через Финский залив, да ещё ночью…
* * *
Вскоре Анатолий появился у родственников в Москве.
И предупредил их, что он из-за серьёзного конфликта с корабельным начальством совершил самовольный побег с корабля. А так как данный поступок являлся уклонением от царской военной повинности, то теперь вынужден скрываться. Потому как опасается возможного ареста.
Вскоре при помощи сестры Железняков изготовил фальшивый документ, навсегда «освобождавший» его от службы в царской армии.
• В этом удостоверении было засвидетельствовано:
«Богородское уездное воинское присутствие сим удостоверяет, что гражданин Железняков Анатолий Григорьевич освобождён от воинской повинности по болезни».
С тяжёлым сердцем и глубокой грустью расставался Анатолий с Москвой, родственниками и друзьями, возможно, даже не надеясь на своё благополучное возвращение.
• В его дневниковых записях есть такие строчки:
«Прощай Москва! Увижу ли тебя ещё раз или нет? Прощай, живи, будь смелая и честная, будь такая же радушная, добрая и гостеприимная для нас, рабочих, и впредь говори, что ты ненавидела, также с открытым и ясным челом. Прощай!».
Оказавшись один без моральной поддержки родственников и знакомых, он в целях конспирации резко сократил с ними переписку. Сделал это, чтобы не подвергать своих близких и родных возможной опасности.
Вместе с тем, Анатолий весьма твёрдо, настойчиво и целеустремлённо, если судить по его дневниковым записям, искал пути выхода из создавшегося положения.
Сначала он отправился в Саратов.
Там у него были друзья. И беглый матрос надеялся выправить себе более надёжный и солидный документ. Скоро такой документ был у него в руках.
С таким документом в кармане Железняков, спасаясь от преследований полиции, рванул на уже хорошо знакомое ему Чёрное море.
Он оказался в Новороссийске.
Там с большим трудом ему удалось получить место кочегара на морском грузопассажирском пароходе «Принцесса Христина». Пароход этот совершал рейсы по Чёрному морю не только от Одессы до Батуми, но и в порты Румынии, Турции и Болгарии.
Тогда же у него появилась идея, воспользовавшись благоприятной ситуацией, «пробраться на китоловные или котиковые промысла, а там айда «туда» - в Америку». Эта страна ему в те годы представлялась символом свободы и борьбы угнетённого народа за свои права.
Более полугода в тяжёлых зимних штормовых условиях отплавал Анатолий кочегаром на торговых судах, совершавших рейсы по Чёрному морю.
Только вот скудного матросского жалованья не хватало даже для мало-мальски нормального существования.
Но он всё ещё не отказывался от осуществления своего дерзкого, но так и несбывшегося плана.
• В своих дневниках он оставил такую запись:
«Чем труднее, опасней борьба, тем приятней и слаще победа. Жизнь скитальца полна треволнений, лишений и суровых переживаний, но прекрасна дикой свободой и вольным взмахом желаний…»
В сентябре 1916 года капитану «Принцессы Христины» пришла жандармская ориентировка на дезертировавших моряков. В одном из персонажей, перечисленных в ориентировке, он сразу опознал Железнякова.
Только вот капитану Каспарскому не было никакого резона спешить сдавать Железнякова в полицию. Ведь в таком случае неизбежно всплыло бы то обстоятельство, что он сам принял его в команду. Принял, не очень тщательно проверив при этом его документы. Поэтому он просто рассчитал Железнякова, выдав ему все заработанные деньги. И ссадил на берег в ближайшем порту. По иронии судьбы им оказался Новороссийск - тот город, откуда началось недолгое путешествие дезертира Железнякова по Чёрному морю…
Анатолий прекрасно понимал, что оставаться в Новороссийске было смертельно опасно. И что надо поскорее уносить оттуда ноги. И он, не раздумывая, взял билет на поезд до Москвы.
В начале октября 1916 года Железняков добрался до дома на Бахметьевской улице в Москве, где жили его сестра с матерью.
Получив от них деньги, он выправил себе поддельные документы на имя Анатолия Викторского.
Раздобыв «железные» документы, Железняков решил вновь двигаться на юг.
И в ноябре 1916 года он добрался до Батуми.
Там Анатолий сумел устроиться мотористом на небольшое буксирное судно.
* * *
Неспокойный и безрадостный 1916-й год подходил к завершению.
Анатолию шёл только 22-й год. Наступил самый критический период его жизни.
Какой выбрать дальнейший путь?
Что ожидает впереди?
К чему стремиться?
Вопросов много, но, как и где найти нужный ответ?
Чтобы отвлечь себя от наступавшей порой «кошмарной тоски», причиной которой было одиночество, Анатолий старался много читать. Как он писал, чтобы «на душе не было сумрачно и хмуро, как в штормовую ночь».
• Несмотря на житейские трудности и весьма призрачную перспективу, Анатолий, тем не менее, с молодым наивным оптимизмом всматривался в наступающий 1917-й год:
«Новый год! Что ты подаришь мне из трёх вещей, которые лежат на пути моём?
Смерть, свободу или заключение?..
Я не боюсь и смело гляжу вперёд, ибо верю, что выиграю. Смелость в движениях, хладнокровие в работе, уверенность в средствах? всё это мне даст моя вера, вера в светлое будущее.
Да здравствует жизнь, труд!
Да здравствуют лишения и трудности!
Новый год! Провожу я тебя или нет?»
* * *
В Батуми Анатолия Железнякова и застала Февральская революция.
Он стал посещать собрания моряков. На них собирались батумские моряки, говорили о жизни, о своём положении, о будущем. Говорили всё более зажигательно.
Узнав, что более многолюдные митинги проводятся в Новороссийске, Железняков перебрался туда.
Сходил на несколько митингов. Потом не выдержал, и сам выступил на одном из них. Первое выступление оказалось удачным. За ним последовали другие.
Надо сказать, что революция, положившая конец царской власти, не произвела особого впечатления на Анатолия.
По его мнению, власть тогда захватила буржуазия, а народ получил всего лишь «куцую свободу».
• Последними дневниковыми страничками оказались записи, относящиеся к марту-апрелю 1917 года:
«Итак, я гражданин! Нечто новое на лице нашей земли! Но меня это не радует, да и не печалит. Новая забава для добрых россиян, и только.
Совершился переворот, который долго, но верно подготовлялся в течение многих лет. Император Николай отрёкся от престола, и буржуазия встала у кормила правления. И вот теперь начинается тонкая хитросплетенная политика капиталистов.
Но что получил народ? Право свободного голоса, сходок, организаций. Последовал целый ряд приказов об освобождении политических преступников? Всё в порядке вещей.
Как я должен поступить?
Что предпринять?
Эх ты, куцая свобода, как обкорнали тебя!»
«Жизнь с 18 марта резко повернула течение и усилила свой бег. Было собрание моряков. Выхожу, говорю и начинаю жить той жизнью, о которой мечтал, жизнью общественного деятеля. Писать лень, дел бездна...
Но кто же я?».
Поднабрав опыта выступлений в Новороссийске, Железняков решил поехать туда, где было «наиболее весело и жарко» - в Петроград. То есть, туда, где происходили ключевые политические события.
Он верил, что именно там, в кипящем революционном котле Петрограда, сможет найти своё место.
По дороге в столицу в апреле 1917 года Анатолий Григорьевич на несколько дней задержался в Москве. Ему захотелось повидаться со своей мамой и родственниками.
Затем прямиком отправился революционное сердце России - в Петроград. Отправился туда уже не как изгнанник, скрывающийся от властей. А отправился как полноправный гражданин. Отправился для того, чтобы стать не простым свидетелем грандиозных свершений, но активным их участником
Оказавшись в Петрограде, Анатолий отправился в Кронштадт.
Там он направился сразу же в Кронштадтский Совет.
И попросил депутата Кронштадтского Совета матроса Пожарова передать всем членам Центробалта, что матрос Железняков снова в боевом строю. И что он не пожалеет своей жизни для борьбы с контрой. И попросил представить его председателю Кронштадтского комитета партии Семёну Рошалю.
Рошаль встретился с Железняковым.
И, оценив его готовность служить революции, распорядился зачислить его матросом на минный заградитель «Нарова».
Как только Анатолий получил бескозырку с надписью «Нарова», его тот час же в числе 38-ми делегатов избрали от кронштадтцев на 1-й съезд представителей Балтийского флота.
Появляясь на трибунах с лихо сбитой бескозыркой на темноволосой волнистой шевелюре, Железняков произносил зажигательные речи.
Надо сказать, что он в те дни находился среди безбашенных анархистов. Они отрицали любую власть, какой бы она ни была. Им было море по колено. Они не признавали никаких законов, установлений, никакого порядка…
В середине мая Железняков во главе отряда анархистов занял дачу Петра Дурново (бывшего управляющего Департаментом уделов, харьковского и московского генерал-губернатора).
Это был огромный особняк на Полюстровской набережной, окруженный просторным парком.
Перепуганных обитателей дачи грубо вытолкали оттуда. Было объявлено, что теперь дача превращена в клуб анархистов. На робкие попытки жаловаться в разные инстанции, в том числе и в Петроградский Совет, анархисты заявили, что никакой власти они не признают, включая и сам Совет.
Тут следует подчеркнуть, что революционно настроенные матросы-балтийцы быстро стали в оппозицию к Временному правительству.
Анатолий Железняков сразу же оказался на переднем крае этой борьбы и, безусловно, преуспел в ней.
Он постоянно выступал на матросских митингах.
И его врождённый талант революционного оратора в сочетании с внешней красотой сделали его заметной и влиятельной фигурой в матросской среде.
Он стал:
- членом Центробалта,
- делегатом 2-го съезда Балтийских матросов, а впоследствии — и
- делегатом ІІ Всероссийского съезда рабочих и солдатских депутатов.
18 июня проспекты, улицы и площади Петрограда заполнились толпами демонстрантов с красными знаменами и плакатами с лозунгами:
«Долой контрреволюцию!»,
«Долой десять министров-капиталистов!»,
«Долой империалистическую войну!»
Среди них был и Анатолий Железняков.
Он возглавлял одну из групп матросов-кронштадтцев…
* * *
В один из июльских дней 1917 года Временное правительство решило выбить анархистов из особняка.
На дачу Дурново были посланы войска - казаки, верные Временному правительству. Они окружили дачу.
По приказу Железнякова, все анархисты и большевики забаррикадировались внутри здания и открыли бешеный огонь из окон.
Разгорелся жестокий и упорный бой.
Сам матрос-анархист Железняков стрелял в солдат Керенского из нагана и бросил в нападавших четыре гранаты.
Однако правительственным силам в итоге удалось ворваться в здание, и обезвредить анархистов.
Сам Железняков был арестован, заключён в «Кресты», судим и приговорён к 14-ти годам каторжных работ.
Однако судьба (в лице женщины) освободила Анатолия от столь длительного наказания.
В тюрьму «Кресты», где он содержался, его возлюбленная - Любовь Альтшуль - добившись свидания со своим любимым, принесла несколько стальных пилок и пистолет-браунинг...
И скоро Анатолий совершил дерзкий побег из тюрьмы.
Дело было так.
Распилив ночью 6 сентября решётку и отогнув её прутья, Железняков спрыгнул из камеры на крышу соседнего корпуса.
Оттуда перебрался на крышу другого корпуса, который был совсем близко от дороги. Там его должен был ждать автомобиль.
Но когда он спрыгнул с тюремной крыши на мостовую, то подвернул ногу.
А охрана уже подняла тревогу. И со всех сторон слышался шум погони.
Беглец кое-как доковылял до автомобиля - тот ждал его за углом ближайшей улицы. Он заполз в автомобиль, и тот помчал его по широкой улице, ведущей к Финскому заливу. Вдали уже виднелся маяк, где его ждали свои люди - «братишки» - со шлюпкой.
На этой шлюпке его переправили в Кронштадт.
А оттуда - под покровом ночи перебросили на финскую территорию - в Гельсингфорс (ныне Хельсинки).
25 сентября Железняков стал секретарем открывшегося в Гельсингфорсе 2-го съезда представителей Балтийского флота.
Вместе с председателем съезда, которым был избран только что освобождённый из «Крестов» под залог большевик Павел Дыбенко, он заседал на бывшей царской яхте «Полярная звезда», где и работал Центробалт.
На съезде представителей Балтийского флота были приняты грозные резолюции - с требованиями немедленного роспуска контрреволюционного Временного правительства и передачи власти в руки Советов.
Моряки писали, что ни политическому авантюристу Керенскому, ни другим авантюристам и соглашателям не удастся оторвать флот от большевистской партии.
Однако возвращаться в Петроград было опасно. И, приняв эти громоподобные резолюции, Дыбенко с Железняковым остались отсиживаться в Финляндии, куда русские власти не смели сунуться. И ждали, что же случится в Петрограде, и какие указания оттуда последуют.
Зашифрованный приказ Свердлова срочно прибыть в Петроград последовал лишь в самый канун октябрьских событий 1917 года.
* * *
24 октября Анатолия вызвали в Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов.
Ему поручили срочно создать ударный отряд из матросов 2-го Балтийского флотского экипажа.
С этим отрядом, вместе с красногвардейцами Выборгского района и солдатами Московского полка, в первый день восстания Железняков должен был занять тюрьму «Кресты». И там освободить всех революционеров. А также подготовить тюрьму для приёма арестованных противников революции.
На следующий день ему поручалось занять здание Петроградского телеграфного агентства. Он должен был подобрать грамотных людей и взять под контроль все телеграммы. Пропускать только безвредные для революции сообщения.
Железняков с блеском выполнил поставленную перед ним задачу.
Ворвавшись в помещение Петроградского телеграфного агентства с оружием в руках, он заставил всех служащих остановить свои аппараты. У них встали его люди. С этого момента деятельность крупнейшего в России телеграфного агентства была парализована. А два дня спустя оно стало публиковать уже совсем другие телеграммы - выходившие под диктовку большевиков.
Затем прозвучал сигнал к всеобщему восстанию.
Железняков, как и следовало из плана восстания, занял «Кресты», расстреляв всех сопротивлявшихся надзирателей и охрану. На улицу были выпущены большевики и анархисты, находившиеся там.
После этого его отряд поспешил занять позицию напротив Зимнего дворца, который надлежало штурмовать по сигналу «Авроры».
По сигналу, вместе с другими отрядами перекрещённые пулемётными лентами, увешанные ручными гранатами матросы ворвались на Дворцовую площадь и неудержимо двинулись к Зимнему.
Когда дворец был взят, Железняков помогал Антонову-Овсеенко арестовать всех 13 министров Временного правительства. И отконвоировал их в Петропавловскую крепость.
Убедившись, что все арестованные надёжно рассажены по камерам, Железняков вместе с ещё одним членом Центробалта - матросом Ховриным - поспешили в Смольный, где заседал II Всероссийский съезд Советов. Ведь они, всё-таки, прибыли из Гельсингфорса в Петроград именно в качестве делегатов этого съезда…
Весь день 26 октября Железняков принимал участие в операциях против контрреволюции.
Но вечером он снова поспешил на заседание съезда Советов.
И когда Владимир Ильич Ленин заговорил о грядущей революции во всех воюющих странах, о предстоящей победе рабочего движения во имя мира и социализма, Железняков с волнением схватил руку Ховрина и прошептал:
«Куда б он меня ни послал - все выполню».
- Мы все так поступим! - не менее взволнованно ответил Ховрин.
С Октябрьских дней 1917 года Анатолий Железняков дрался за Советскую власть.
Он:
- Разоружал юнкеров.
- Принял участие в боях против частей генерала П. Краснова на подступах к Петрограду.
* * *
Несколько дней спустя матросов вызвал лично Ленин.
Принял Ильич их в штабе Петроградского военного округа, расположенном поблизости от Адмиралтейства. Там Ленину был выделен специальный кабинет, откуда он командовал войсками.
Ленин сказал морякам, что вызвал их по очень важному делу: в Москве идет бой с юнкерами. Нужно срочно помочь пролетариату Москвы.
Балтийцам было поручено в течение восьми часов сформировать матросский отряд и мчаться в Москву.
Тут же был сформирован 1-й Петроградский отряд моряков и путиловских рабочих.
А командовать им поручили матросам Н. А. Ховрину и А. Г. Железнякову.
Правда, сразу же возникло неожиданное препятствие. Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников (Викжель), который был настроен против большевиков, отказался предоставить поезда.
Но для Железнякова это не могло быть преградой. Десятки вооружённых матросов под его командой под угрозой оружия захватили целый поезд. И помчались в революционную Москву, чтобы ускорить победу московского пролетариата.
Интересно, что сам Железняков и его товарищи-моряки ехали тогда в Москву не одни. Туда же на сравнительно небольшом расстоянии впереди от них на всех парах спешил вражеский бронепоезд...
Узнав об этом, матросы решили немедленно догнать и обезвредить его.
И в этом им очень помогли большевистски настроенные железнодорожники. Они разобрали перед белогвардейским бронепоездом путь в районе станции Бологое.
«Белые» оказались в безвыходном положении:
- впереди у них были разобранные железнодорожные пути,
- а сзади, хотя и не очень быстро, но все же неотвратимо, приближался поезд с хорошо вооружёнными моряками.
Враги, не решившись испытывать судьбу, сдались на милость победителя.
Правда, к своему большому огорчению, Железняков прибыл в Москву уже после победы там большевистского вооружённого восстания.
Однако и морякам работы в Москве хватило.
Прибывший из Питера Железняков вместе со своими товарищами:
- организовал патрулирование в городе,
- проводил обыски и облавы по поимке недобитых контрреволюционеров, по разгону хулиганов и спекулянтов,
- выявлял «контрреволюционные гнёзда»,
- наводил революционный порядок в городе,
- выступал на многочисленных митингах.
* * *
В конце ноября 1917 года отряд моряков получил из Петрограда директиву.
Ленин поручил посланным в Москву матросам срочно направиться на помощь трудящимся Украины.
Надо было:
- получить оружие в Туле, и
- доставить его рабочим Донбасса,
- и разгромить все контрреволюционные войска, которые встретятся по пути.
Матросскому отряду Железнякова и Ховрина было присвоено название - «1-й отряд петроградских сводных войск».
По пути следования рабочие Тулы выделили отряду дополнительное оружие (10 тысяч винтовок и 40 пулемётов для вооружения рабочих Донбасса) и значительное подкрепление (4 броневика, 2 бронепоезда, несколько пушек, роту солдат). Теперь отряд моряков уже представлял значительную силу.
Вскоре Железняков и Ховрин получили тревожное сообщение: со стороны Западного фронта с целью прорыва на «белый» Дон по маршруту Сумы-Белгород движутся крупные силы белогвардейцев.
Бойцам 1-го петроградского революционного отряда удалось опередить противника и ещё до его прибытия занять боевые позиции у Белгорода.
Решающий бой произошёл в районе деревни Драгунское.
Крупная группировка белогвардейцев (около 6-ти тысяч солдат и офицеров при 200 пулемётах) была полностью разгромлена и рассеяна.
Затем отряд проследовал на Украину.
В скором времени моряки приехали в Харьков.
Там их радостно встретили харьковские большевики во главе с Артёмом (Сергеевым).
Железняков и его товарищи помогли Артёму укрепить Советскую власть в Харькове (захватили вокзалы и телеграф, произвели аресты нескольких десятков буржуев и пустили их в расход).
После этого отправились в соседний Чугуев.
Там им предстояло установить Советскую власть.
Для этого требовалось:
- разоружить местное юнкерское училище, и
- разогнать городскую думу.
Первый этап боевой операции был выполнен сравнительно быстро и без особых осложнений. Не зная, что с бронепоездом прибыло всего 100 моряков, командование 700 чугуевских юнкеров согласилось сдать всё своё оружие.
После этого Железняков со своими матросами направился к зданию Чугуевской городской думы. Сюда собрались все местные богачи и чиновники.
Анатолий с вооружёнными матросами прошёл сквозь ряды перепуганных думцев, и поднялся на трибуну.
Раздался властный голос Железнякова:
- Мы требуем немедленного и полного разоружения города и передачи власти в руки трудящихся.
Этот ультиматум был встречен протестующими криками думцев.
Железняков посмотрел на часы. И через несколько секунд раздались громкие оружейные залпы, от которых задрожали стёкла.
- Дальше будет ещё хуже, - зловеще предупредил Железняков.
Внезапно он выхватил из-за пояса гранату и высоко поднял над головой. То же самое сделали и все прибывшие с ним матросы.
- Всё, кончайте этот цирк! - крикнул Железняков. - Иначе от ваших тел через секунду останутся одни ошмётки! Даю вам полминуты, чтобы спастись! Иначе вы все здесь поляжете!
Испуганные думцы опрометью бросились вон из зала.
К утру над входом в здание городской думы заалел огромный плакат: «Да здравствует власть Советов!»
• Железняков телеграфировал в Петроград:
«Операция по установлению Советской власти в Чугуеве прошла успешно».
• И тут же получил ответную телеграмму:
«Поздравляем, молодец. Возвращайтесь скорей - тут назревают крупные события».
Отряд отбыл в Петроград…
* * *
Во второй половине декабря 1917 года отряд Ховрина-Железнякова вернулся в Петроград.
Петроградский Совет поручил охранять морякам Таврический дворец (там с 5 января 1918 года должно было заседать Учредительное собрание), а также все подступы к дворцу, район Смольного и другие важные позиции Питера.
В помощь морякам были приданы также тыловые части латышских стрелков и Литовского лейб-гвардии полка.
Командовал ими всеми народный комиссар по морским делам П. Е. Дыбенко.
А непосредственно на месте руководить операцией и командовать матросами должны были два человека - Железняков и Ховрин.
При этом Ховрину поручался разгон демонстрации в поддержку Всероссийского Учредительного собрания, а Железнякову - разгон и закрытие самого Учредительного собрания в Таврическом дворце.
Отряды моряков заняли все главные улицы и площади Петрограда, встали на перекрёстках, перекрывая все возможные пути отхода.
А Железняков со своим отрядом окружил Таврический дворец.
Он расставил посты, проверял оружие, указывал, где установить пулемёты, отдавал последние распоряжения.
Вся площадь перед Таврическим дворцом была загромождена орудиями, пулемётами и боеприпасами. Это выглядело чрезвычайно грозно и устрашающе.
Свободным Железняков оставил лишь один узкий боковой вход, куда впускали по одному, после проверки билетов, делегату.
Сам Железняков находился внутри дворца.
Он следил здесь за порядком. Вместе с ним «следили» за ним и вооружённые люди с винтовками в руках, битком набившие галереи для публики и коридоры дворца…
Было 4 часа 20 минут утра 6 января 1918 года.
Железняков обошёл посты, ещё раз проверив, как расставлены его люди, в каком состоянии их оружие. Оно было готово к бою.
После этого (в 4 часа 40 минут) он твёрдой поступью вошёл в огромный, ярко освещённый зал дворца, прошёл мимо рядов, поднялся на трибуну.
Он подошёл к председателю Учредительного собрания, известному деятелю эсеровской партии Виктору Чернову, положил ему на плечо свою сильную руку и громко сказал:
«Прошу прекратить заседание! Караул устал. Часовые хотят спать...»
Произносивший в это время речь левый эсер Фундаминский застыл на полуслове, уставив испуганные глаза на вооружённого матроса.
В ответ на возмущение Чернова — последовал ответ:
«Ваша болтовня не нужна трудящимся. Повторяю: караул устал!»
Этот эпизод сделал А. Г. Железнякова знаменитым на всю Россию…
Вот таким вот макаром матрос Анатолий Железняков поставил точку в весьма короткой истории «буржуазной учредилки».
Понятное дело, что Анатолий Григорьевич не сам, не по своей инициативе и на свою ответственность предпринял такой шаг. На самом же деле он был простым исполнителем приказа ленинского правительства, принявшего решение о роспуске Учредительного собрания…
Да, честно говоря, никакого силового разгона депутатов и не было. Ведь они тоже устали и вскоре сами разошлись.
А на следующий день, придя к месту заседаний, обнаружили двери Таврического дворца запертыми…
5 дней спустя в том же Таврическом дворце открылся III Всероссийский съезд Советов.
Он должен был, по мысли Ленина, подменить собой разогнанное Учредительное собрание.
Сразу после открывшего съезд Свердлова выступить на нём был приглашён Анатолий Железняков.
Он приветствовал съезд от имени революционного гарнизона Петрограда, от имени революционных отрядов армии и флота.
Но Железняков долго не мог начать свою речь - зал гремел аплодисментами.
- У революционной армии и флота, - громко чеканил слова Железняков, - у всех «чернорабочих революции» ещё не заржавели винтовки и хватит сил для того, чтобы задушить капитализм, довести революцию до конца и одержать всемирную победу над угнетателями!
• Он подробно рассказал, как он «распустил» Учредительное собрание:
- Когда для нас стало ясно, что другого выхода нет, мы вошли в зал и потребовали разойтись, «ибо мы устали». И эти трусы разбежались! Если бы потребовалось применить против врагов революции оружие, у нас не дрогнула бы рука! Чтобы защитить власть Советов, мы готовы на всё!..
К слову.
«Учредиловку», между прочим, разгоняли дважды:
- 1-й раз это сделали большевики, левые эсеры и анархисты.
При этом самих депутатов они не тронули. Все, кто того хотел, беспрепятственно отправились тогда в белую Россию, чтобы «пить-гулять, комиссариков стрелять».
- 2-й раз их разогнал в ноябре того же 1918 года уже адмирал Колчак.
Причём колчаковские офицеры расстреляли часть депутатов на берегу Иртыша. Как они с иронией говорили, «отправили их в республику Иртыш»…
* * *
Вскоре боевые действия открылись на румынской границе - румынский король Фердинанд, отказавшийся признать новую власть большевиков, отдал приказ румынским войскам захватить Бессарабию, присоединив её к Румынии.
Заняв же Бессарабию, румыны вплотную подошли к Одессе, и стали угрожать и этому городу.
В конце января 1918 года на выручку Одессе Совет Народных Комиссаров во главе с Лениным направил Железнякова с отрядом революционных питерских матросов.
• Прибыв в Одессу, Железняков выступил на объединённом заседании Совета, представителей от воинских и морских частей и предприятий:
- Если весь остальной флот и вся остальная армия не пойдёт вместе с нами, с балтийцами, защищать Советскую власть, то мы выпустим все патроны по врагам, а последними убьём себя... Если красный флаг гордо поднялся, то он не может упасть... Я революционер, и для меня есть только один исход - или победа, или смерть. Если нужно будет, мы пойдём сражаться босыми и кинем проклятье Одессе, если она не пойдёт за нами…
«Бурные аплодисменты собрания приветствуют прекрасную истинно революционную речь тов. Железнякова», - писала большевистская газета «Голос революции» в отчёте о заседании.
После этого Анатолий Железняков вышел на миноносце «Дерзкий» в Вилково, где располагались корабли Дунайской флотилии. И принял участие в боевых действиях.
Он имел самые широкие полномочия для решения очень важной задачи - эвакуации на Украину частей русской армии, которые находились тогда на территории Румынии.
Благодаря энергичным действиям «матроса Железняка» задача была успешно решена.
А с королевской Румынией, которая оказалась в состоянии войны с Советами, было заключено перемирие.
По возвращению в Одессу в середине февраля возглавил специальный отряд морских сил для обороны приморских подступов к городу.
Он:
- руководил арестами заложников,
- принимал конфискованные румынские суда,
- много выступал на митингах.
В марте 1918 года А. Г. Железнякова назначили командующим Бирзульским укреплённым районом, в составе которого числились значительные резервы и боевые части.
Получая непосредственные указания от командующего Южным фронтом Антонова-Овсеенко, «матрос Железняк» возглавил отряд из матросов и солдат в составе 1500 человек.
И участвовал в боевых действиях против австро-германских интервентов.
Надо сказать, что матросы-железняковцы и их командир оказались достойными противниками австро-венгерских вояк.
В жестоком и упорном бою под местечком Слободкой они уничтожили 437 солдат и офицеров противника, а под самой Бирзулой - ещё 90.
Однако, учитывая огромное неравенство в силах, подчинённые Анатолия Григорьевича могли лишь временно задержать, но никак не остановить продвижение австро-венгерских войск на восток.
К концу апреля немецкие и австро-венгерские отряды захватили практически всю территорию Украины.
Анатолий Железняков с отступающими войсками эвакуировался в тыл…
* * *
После завершения своей миссии на Румынском фронте, А. Г. Железняков возвратился в Петроград.
Там в начале лета 1918 года получил новое задание: сформировать отряд моряков для следования на Южный фронт – на то время главный фронт по защите Советской республики.
Этот отряд моряков имел 2 броневика - «Тигр» и «Лейтенант Шмидт».
И в конце июня - начале июля 1918 года влился в состав 16-й дивизии (комдив В. И. Киквидзе) 14-й армии (командарм К. Е. Ворошилов).
Это случилось в районе Царицына.
Василий (Васо) Киквидзе сделал Железняка командиром 1-го Еланского пехотного полка.
Со своим полком он участвовал в ожесточённых боях против казачьих войск атамана П. Н. Краснова.
Осенью 1918 у него возник острый конфликт с военспецами из отдела снабжения участка фронта.
На сторону военспецов встал Николай Подвойский - видный революционер, член коллегии Наркомата по военным делам, которого партия послала надзирать за работой Южного фронта.
А вскоре после начала конфликта поезд, в котором ехал Подвойский, потерпел крушение...
Причины железнодорожного инцидента остались неизвестными. Однако некоторые горячие головы практически сразу же обвинили в нём Железнякова.
Понятно, что в суровое военное время такое обвинение могло иметь самые печальные последствия для Анатолия.
Конфликт закончился отстранением его от командования полком и приказом Подвойского арестовать Железнякова.
Анатолий был объявлен вне закона. Теперь при обнаружении ему грозил расстрел на месте…
Благодаря Киквидзе ареста «матрос Железняк» избежал.
Васо спрятал его в Тамбове на квартирах своих друзей - левых эсеров…
Ну а в октябре 1918 года положение Советской власти стало совсем уж аховым.
Москва и Петроград оказались в кольце фронтов.
Руководители большевиков всерьёз готовились к тому, чтобы уйти в подполье и скрыться. И были готовы на всё, чтобы попытаться удержать рассыпающуюся власть. Они специально амнистировали всех своих противников, и дали им карт-бланш на любые действия. Лишь бы только они помогали им бороться с белыми.
Под эту «амнистию отчаяния» подпал и Железняков. Все обвинения были с него сняты.
Он вернулся в Москву, и попросил дать ему достойную работу и подходящее назначение в армию.
Железняков был назначен командиром 1-й советской конной батареи и сотрудником культурно-просветительского отдела в Елани.
В тот же период он женился на Елене Николаевне Винде.
С ней Анатолий познакомился ещё в штабе 16-ой дивизии.
Это была образованная, интеллигентная девушка, происходившая из богатой семьи бывшего полковника царской армии.
Она добровольно приняла революцию. За её плечами к тому времени уже было несколько месяцев службы в Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Её отличали воспитанность, аристократичность, уточнённые манеры держаться, отличное знание иностранных языков, приобретённые в период учёбы в привилегированном учебном заведении - Институте Благородных девиц.
Почти трёхнедельное пребывание в Москве для Анатолия Железнякова стало последним, чтобы увидеть:
- свою маму - Марию Павловну, к которой он относился с любовью и шутливой нежностью,
- старшую сестру Александру Григорьевну с её двумя подрастающими сыновьями Николаем и Георгием и
- горячо любимого младшего брата Виктора Григорьевича.
Однажды вечером, неожиданно для всех домашних, Анатолий сказал, что уезжает далеко на юг, на территорию, находящуюся под властью белогвардейцев и занятую интервентами. Предупредил, чтобы писем от него в ближайшее время не ждали...
* * *
В ноябре 1918 года под фамилией Викторс Железняков был направлен на подпольную работу в Одессу, занятую к этому времени войсками белогвардейцев и интервентов.
Переход границы и преодоление пути через всю Украину, занятую разношерстным противником, на поездах, на повозках, пешком и даже по морю на баркасе, до Одессы, преодолевая облавы, контрольные посты, кордоны и внезапные проверки, оказался не из лёгких. И изобиловал неожиданными всевозможными ситуациями, которых заранее невозможно было предусмотреть.
Всякий раз требовалось принимать нестандартные решения, действовать порой по интуиции, исходя из создавшейся обстановки.
• Верюжский Николай Александрович:
«Путь Анатолия Григорьевича в «Южную Пальмиру» оказался весьма нелёгким. Вначале он и члены его группы (среди них была и жена Анатолия Елена Николаевна Винда) на телеге с лошадьми добрались до Конотопа, а затем — когда поездами, а когда и своим ходом — до Николаева. Кстати, совсем недалеко от этого города, на станции Водопой, с Железняковым и его товарищами произошёл любопытный инцидент. Неожиданно на железнодорожных путях станции появился военный эшелон с большим, хорошо вооружённым немецким отрядом. Немцы со свойственной им оперативностью вышли из вагонов и... немедленно сложили оружие перед «могильщиком» Учредительного собрания... Впрочем, Железняков довольно быстро сообразил, в чём дело. Кайзеровские вояки, прекратившие после революции в своей стране активное вмешательство в украинские дела, вели себя гораздо осторожнее после капитуляции Германии и ошибочно приняли Железнякова и его соратников за официальных представителей Советской власти. Впрочем, такая лёгкая победа оказалась в жизни Железнякова первой и последней.
До Одессы сам Железняков, его жена и другие подпольщики добрались с многочисленными «приключениями». Они выехали туда на небольшом торговом парусном судне (так называемом дубке) и почти сразу же попали в полный штиль, заставивший их простоять на месте целых три дня. Затем дубок был задержан белогвардейским патрульным кораблём и, более того, белым удалось обнаружить здесь революционную литературу, завёрнутую в парусину. Правда, на этот случай Железняков имел «домашнюю заготовку» — он сказал белогвардейцам, что литература принадлежит не ему и не его друзьям, а каким-то пассажирам, которые сошли на берег раньше... Деникинцы, естественно, не поверили этой легенде и подвергли Железнякова, его жену и их спутников энергичным раздельным допросам, но ничего не добились и вынуждены были их освободить. В саму Одессу Железняков прибыл с фальшивым паспортом на имя Викторса. Сразу же по прибытии новый подпольщик развернул агитационно-пропагандистскую работу среди французских интервентов, распространяя среди них большевистскую литературу на французском языке. В своем большинстве французские солдаты и матросы не сочувствовали войне, в которое их вовлекло правительство Клемансо, и вскоре «камрад Анатоль» стал среди них чрезвычайно популярен. Правда, общение с антантовцами сильно затруднялось тем, что Железняков совершенно не знал французского языка. И поэтому Анатолий часто буквально умолял свою жену, прекрасно владевшую французским языком, подсказать ему то или иное слово.
Этим, естественно, не ограничилась подпольная работа Железнякова в Одессе. Тогда Анатолий Григорьевич совершил настоящий подвиг, достойный высокой награды. Ему удалось проникнуть на несколько кораблей, стоявших в одесском порту, и потопить их, открыв кингстоны».
Работая механиком на судоремонтном заводе, и будучи избран в правление профсоюза моряков, Железняков активно занимался подпольной агитацией среди черноморских моряков, докеров в порту, ремонтных рабочих на заводах и населения, а также среди французских моряков. Он агитировал за свержение белогвардейской власти и украинских националистов, против иностранных интервентов, оккупировавших Одессу, за установление Советской власти.
И со своими товарищами совершал удивительные по своей дерзости подвиги.
Революционная активность подпольщиков не могла долго оставаться без внимания администрации порта и завода, местной жандармерии и белогвардейской контрразведки. Начались поиски подпольной группы. Но хорошо законспирированная организация не давала возможность шпикам и ищейкам напасть на их след.
В Одессе Анатолий Железняков действовал совместно с боевой дружиной Григория Котовского.
И вместе с Котовским «матрос Железняк» участвовал:
- в террористических актах,
- в налётах на банки и грабежах, которые рассматривались как одна из наиболее действенных форм революционной борьбы.
- в восстании при приближении частей РККА.
* * *
В апреле 1919 года частями РККА была освобождена Одесса.
И в городе установилась мирная Советская власть.
А. Г. Железняков, также как и его товарищи по совместной подпольной борьбе, стал организовывать мирную жизнь в городе.
Он был избран председателем профессионального союза моряков торгового флота. И с огромным энтузиазмом взялся за работу на совершенно новом для себя участке работы.
На этом посту он:
- заключал договоры с владельцами пароходов, предприятиями,
- способствовал переселению многосемейных из землянок и бараков в освободившиеся после массовой эмиграции квартиры и дома.
Вместе с тем, понимая, что ещё далеко до полной победы, что ещё идут жестокие и кровопролитные бои, что ещё гибнут в этих боях его друзья-моряки, А. Г. Железняков стал настойчиво добиваться отправки на фронт.
Он выдвинул план, согласно которому в экстренном порядке необходимо было отремонтировать, находящиеся в железнодорожном депо два бывших белогвардейских бронепоезда и отправиться на фронт на помощь Красной Армии.
Получив согласие начальства, «матрос Железняк» лично контролировал ход ремонта бронепоезда. Подбирал его команду исключительно из добровольцев - самых храбрых, самых преданных революции бойцов.
Его бронепоезд назывался «Свобода или смерть!».
В мае 1919 года Одесса торжественно провожала на фронт бронепоезд имени Худякова, командиром которого был назначен Анатолий Железняков.
С боями, прорвавшись через бандитские засады самозваных атаманов, бронепоезд имени Худякова под командованием А. Г. Железнякова прибыл в Кременчуг, где располагался штаб 14-ой армии (командарм К. Е. Ворошилов), и был включён в состав этой армии.
В мае - июне «матрос Железняк» принимал участие в борьбе с восстанием атамана Григорьева.
В июле он получил назначение на деникинский фронт.
И там, в жаркие летние месяцы 1919 года, участвовал в изнурительных боях под Запорожьем и Екатеринославом.
• В. Д. Бонч-Бруевич писал о Железнякове:
«Он везде бросался в самые опасные места, и его отряд стяжал громкую славу бойцов революции».
Всюду бронепоезд «матроса Железняка» наводил страх на белогвардейцев.
• Недаром листовки, распространявшиеся за подписью Деникина, гласили:
«Каждый, доставивший мне живым или мёртвым командира бронепоезда имени Худякова матроса Железнякова, получит награду 400 000 руб.».
Легендарный матрос совершал рейды по тылам деникинской армии и громил их – в боях под Знаменкой, Пятихатками и Верховцево (это на территории нынешней Днепропетровской области).
* * *
25 июля 1919 года А. Г. Железняков получил приказание выдвинуться на бронепоезде в район Екатеринослава и прикрыть отступление пехотных частей от преследования их белогвардейской конницей.
Бронепоезд выполнил очередное сложное задание.
И уже возвращался на базу.
Вдруг на линии показался человек с флажком. Это стрелочник. Он сообщил, что белые обошли бронепоезд.
Белоказакам удалось окружить бронепоезд Железнякова. Он оказался в стальном кольце.
И командир принял единственно возможное для него решение – прорваться!
Он вошёл в свою боевую рубку и скомандовал: «Полный вперёд!»
Показались хорошо знакомые станционные здания станции Верховцево.
Железняков видит в бинокль: белые выкатывают на перрон орудия. Но уже не остановить бронепоезд на ходу. Бронепоезд идёт без единого выстрела. Он идёт, наращивая скорость.
Белые в недоумении:
Почему молчит бронепоезд?
Может быть, командир решил сдаться на милость победителя?
Или железняковцы не знают об опасности?
Конечно, можно разобрать путь и пустить бронепоезд под откос. Но уж слишком соблазнительно захватить и бронепоезд, и самого Железнякова в плен.
Пока враги раздумывали, бронепоезд подошёл к станции на расстояние выстрела и сразу же открыл по врагу ураганный огонь. Ударили залпом две пушки и все 26 пулемётов. Сам командир вёл огонь по казакам сразу из двух пистолетов, высунувшись по пояс из командирской рубки.
Враги открыли огонь, но бронепоезд уже прорвался и шёл на всех парах дальше.
Но в самый последний момент, когда опасность, казалось, миновала, в отважного командира попала «шальная пуля».
Рана оказалась серьёзной.
И два дня спустя Анатолий Железняков скончался…
* * *
Гроб с телом А. Г. Железнякова был срочно доставлен в Москву.
• Газета «Правда» в двух выпусках подряд за 2-е и 3-е августа 1919 года опубликовала некролог следующего содержания:
«В бою с белогвардейскими бандами Деникина на Украинском фронте погиб смертью славных командир бронепоезда имени тов. Худякова известный революционер Железняков Анатолий Григорьевич».
Военное ведомство РККА «Главбронь», в ведении которого тогда находились части бронетехники, организовало траурное прощание и похороны Железнякова.
Гроб с его телом везли на броневике в сопровождении большого числа матросов, боевых друзей, товарищей, знакомых и родственников.
Траурная процессия проследовала от Новинского бульвара, где проходило последнее прощание, до Ваганьковского кладбища.
Там торжественно, с воинскими почестями тело Анатолия Железнякова было предано земле рядом с могилой его фронтового друга Васо Киквидзе…