Чудик

Пролог

Сол­нце плав­но опус­ка­лось за ста­рые пак­га­узы дав­но заб­ро­шен­ной же­лез­но­дорож­ной стан­ции. Ког­да-то её пу­ти ве­ли на ме­хани­чес­кий за­вод, но в эпо­ху ры­ноч­ных ре­форм 90х так и не­дос­тро­ен­ный за­вод зак­ры­ли, а тер­ри­торию дол­го и бе­зус­пешно пы­тались про­дать раз­ным про­ходим­цам, что име­нова­лись но­вомод­ным для тех лет сло­вом «биз­несме­ны». Про­дать зах­ламлён­ные тер­ри­тории не уда­лось, и вско­ре ста­рый за­вод и пак­га­узы так и не за­рабо­тав­шей то­вар­ной стан­ции ста­ли боль­шой свал­кой, ку­да из­редка заб­ре­дали нар­ко­маны, охот­ни­ки за цвет­ны­ми ме­тал­ла­ми и про­чий не слиш­ком при­ят­ный люд… В 2000х стан­цию пы­тались рас­чистить, но у мес­тных влас­тей всё не до­ходи­ли ру­ки. Прав­да в на­чале сле­ду­юще­го де­сяти­летия до мес­тной ад­ми­нис­тра­ции дош­ли но­ги вы­шес­то­яще­го на­чаль­ства и от­ве­сили им хо­роший пи­нок, пос­ле че­го на свал­ке ста­ли из­редка по­яв­лять­ся под­рос­тки, за­нимав­ши­еся, как в дав­ние пи­онер­ско-ком­со­моль­ские вре­мена, сбо­ром ме­тал­ло­лома под на­чалом сво­его школь­но­го ру­ководс­тва. А ещё хо­дили про свал­ку страш­ные ис­то­рии, что вро­де бро­дят там приз­ра­ки, гу­ля­ют в лун­ные но­чи ве­сёлые ведь­мы, а под кам­ня­ми и гру­дами ржа­вого же­леза оби­та­ют вся­чес­кие му­тан­ты. В об­щем, под­рос­тки име­нова­ли здеш­ние тер­ри­тории Зо­ной… Где про­ис­хо­дили вся­чес­кие «чу­деса», в ос­новной мас­се не очень хо­рошие…

      И сей­час ры­жие лу­чи за­кат­но­го май­ско­го сол­нца ос­ве­щали ржа­вые боч­ки, ста­рые плат­формы, на­веки зас­тывшие на пу­тях, ка­кие-то ис­ко­вер­канные же­лезя­ки и гру­ды би­того кир­пи­ча, бе­тон­ных глыб и про­чего стро­итель­но­го му­сора, ос­тавше­гося пос­ле не­дав­не­го стро­итель­ства кот­тед­жно­го по­сёл­ка «Счастье», ко­торый мес­тные ос­трос­ло­вы име­нова­ли не ина­че, как «Стал­ке­ры» и «Обо­чина», па­мятуя о из­вес­тном ро­мане брать­ев Стру­гац­ких.

      Крас­но-оран­же­вые за­кат­ные бли­ки де­лали ста­рую стан­цию мрач­ной ил­люс­тра­ци­ей пос­та­пока­лип­ти­чес­ко­го ми­ра, на­поми­ная то ли заб­ро­шен­ный го­род пос­ле ядер­ной вой­ны, то ли мир пос­ле эко­логи­чес­кой ка­тас­тро­фы. Вмес­те с су­мер­ка­ми на «зо­ну» опус­ти­лась мрач­ная ти­шина. Впро­чем, сов­сем ти­хо не бы­ло: слы­шались не­яс­ные шо­рохи и вздо­хи, ка­залось, что не­кие су­щес­тва ти­хо ды­шат под же­лез­ны­ми ру­ина­ми, о чём-то шеп­чутся (ви­димо за­мыш­ляя ка­кие-то га­дос­ти), мер­зень­ко хи­хика­ют и шум­но во­зят­ся или че­шут­ся в сво­их но­рах. На не­боль­шом пру­дике из­редка по­дава­ли го­лос ля­гуш­ки (и как они ухит­ри­лись вы­жить в этом мес­те), мель­ка­ли се­рые спи­ны крыс или раз­да­валось гром­кое кар­канье сы­тых тол­стых во­рон, оби­тав­ших в ста­рых пак­га­узах. Иног­да в тем­но­те мель­кал тём­ный си­лу­эт ле­тучей мы­ши (они, го­ворят, оби­тали в раз­ва­линах ста­рой цер­кви, раз­ру­шен­ной ещё в вой­ну и так ос­тавшей­ся в ру­инах не­дале­ко от «Обо­чины».

      Но се­год­ня при­выч­ный ве­чер ста­рой свал­ки раз­но­об­ра­зили рез­кие зву­ки, зас­та­вив­шие мес­тный оби­тате­лей (и нас­то­ящих, и вы­думан­ных до­сужей люд­ской мол­вой и не­обуз­данной фан­та­зи­ей под­рос­тков) нас­то­рожить­ся. Со сто­роны ав­то­доро­ги, вед­шей в «Обо­чину», пос­лы­шались зву­ки воз­ни, ру­гань и приг­лу­шён­ный плач. Креп­кий муж­чи­на в ка­муф­ляжной кур­тке и шта­нах, с се­дова­той, ко­рот­ко стри­жен­ной ше­велю­рой, та­щил от­ча­ян­но бь­ющу­юся де­воч­ку лет де­сяти — две­над­ца­ти. Де­воч­ка ры­дала, пы­та­ясь ос­во­бодит­ся от цеп­ких рук му­жика и сбро­сить за­жимав­шую рот гряз­ную ру­ку.

      — Ори не ори, моя ми­лая, а те­бя ник­то не ус­лы­шит! — шеп­тал му­жик. — А ус­лы­шит — ник­то не при­дёт. Кто в сво­ём уме поп­рётся сю­ды? Сде­ла­ешь дя­де хо­рошо — вер­нёшь­ся к ма­моч­ке с па­поч­кой… — му­жик хи­хик­нул, во­рова­то ог­ля­дев­шись, и ки­нул де­воч­ку в лож­би­ну меж­ду дву­мя бе­тон­ны­ми глы­бами. Де­воч­ка уже не соп­ро­тив­ля­лась, по­няв бе­зыс­ходность сво­его по­ложе­ния.

      — Сей­час… Ка­кая ж ты си­нег­ла­зая, а? И уже фи­гурис­тая, хоть и мел­кая. Сла­день­кая моя, — му­жик на­чал сры­вать одеж­ду с ре­бён­ка.

      Вне­зап­но он встре­пенул­ся, за­мерев над со­вер­шенно обес­си­лев­шей от стра­ха по­лураз­де­той де­воч­кой. В гус­том сум­ра­ке пос­лы­шал­ся стран­ный звон. Вро­де как за­пели ци­кады, толь­ко звук был ка­кой-то ме­тал­ли­чес­кий, от ко­торо­го про­тив­но за­ныли зу­бы. Звон сме­нил­ся скре­бущим зву­ком, и по­каза­лось, буд­то бы кто-то ог­ромный без­звуч­но и мрач­но рас­сме­ял­ся в под­сту­пив­шей тем­но­те.

      — Кто ту­та? — вне­зап­но поб­леднел му­жик.

      — Ту­та… — за­шелес­те­ло вок­руг.

      — Не ба­луй, я и по­решить мо­гу… — в го­лосе му­жика пос­лы­шал­ся страх.

      — Гу-гу… — из­де­ватель­ски хи­хик­ну­ло эхо.

      В сле­ду­ющее мгно­вение из ще­лей, ям, из-под об­ломков и скру­чен­ных же­лезяк по­лез­ла тем­но­та. Не прос­тая ве­чер­няя тем­но­та, а ося­за­емая, те­кущая, как лип­кая смо­ла, об­во­лаки­вая всё вок­руг.

      «У-уу-у!» — опять без­звуч­но рас­сме­ялось что-то. И вдруг всё смол­кло, а лип­кая тем­но­та, вы­пол­завшая из глу­бин ста­рой свал­ки, сви­лась во мно­жес­тво жгу­тов, лент, став­ших по­хожи­ми на щу­паль­ца. Му­жик, уже за­быв­ший со стра­ха про свою жер­тву ози­рал­ся вок­руг. Пе­репу­ган­ная и за­рёван­ная де­воч­ка в од­них тру­сиках и ра­зор­ванной ма­еч­ке с ужа­сом, зас­тывшим в боль­ших го­лубых гла­зах смот­ре­ла на клу­бящу­юся мглу. «Не бой­ся, я те­бя не съ­ем, толь­ко по­щеко­чу нем­но­го», — ус­мехнул­ся не­види­мый кто-то, но ус­мешка, ус­лы­шан­ная де­воч­кой, бы­ла доб­ро­душ­ная. Тем­но­та, за­мер­цав ро­зова­тыми бли­ками об­сту­пила её, за­вер­ну­ла, зак­ры­ла от все­го. Де­воч­ка по­чувс­тво­вала, как её буд­то за­вер­ну­ли в мяг­кое и тёп­лое оде­яло. За­вер­ну­ли чьи-то силь­ные и доб­рые ру­ки, мяг­кие и лас­ко­вые… «Не­гоже те­бе смот­реть, что бу­дет даль­ше…» — про­шеп­тал ей в ухо доб­рый ве­ликан. Это бы­ло пос­леднее, что ус­лы­шал пе­репу­ган­ный ре­бёнок, ли­шив­шись чувств.

      Ког­да де­воч­ка вновь приш­ла в се­бя, то об­на­ружи­ла се­бя ле­жащей в сво­ей кро­вати. За ок­ном слы­шались не­яс­ные шо­рохи, све­тил­ся ме­сяц… В его не­яс­ном све­те в даль­нем уг­лу ком­на­ты мель­кну­ла не­яс­ная мох­на­тая тень.

      «Ка­кой кош­мар мне прис­нился!» — ис­пу­ган­но по­дума­ла де­воч­ка, вгля­дыва­ясь боль­ши­ми го­лубы­ми гла­зами в тем­но­ту. Она ещё чувс­тво­вала ру­ки мань­яка, сры­вав­ше­го с неё одеж­ду, ви­дела его мас­ля­ный взгляд, кри­вив­ши­еся в мер­зкой ух­мылке мок­рые тол­стые гу­бы, ощу­щала его жад­ное ды­хание…

      — Свет­ля­чок, ты что? Кош­мар прис­нился… — в ком­на­ту заг­ля­нул отец.

      — Ага… — Све­та при­жалась ще­кой к от­цов­ской ру­ке.

      — Бы­ва­ет, спи… — отец поп­ра­вил ей оде­яло и по­цело­вал в щё­ку. И ог­ля­нув­шись на вновь за­сыпа­ющую доч­ку, ти­хо прик­рыл дверь.

      «Не бой­ся, ди­тя… Это был толь­ко страш­ный сон… — ус­лы­шала Све­та ти­хий шё­пот, и чья-то мяг­кая, пу­шис­тая ру­ка (да­же не ру­ка, а, ско­рее, лап­ка) пог­ла­дила её по во­лосам. — Спи и ни­чего не бой­ся…» И де­воч­ка, уба­юкан­ная лас­ко­вым шё­потом, креп­ко ус­ну­ла.

      А сгус­тивша­яся вок­руг мань­яка тем­но­та вдруг оза­рилась бе­лыми вспыш­ка­ми, прев­ра­тив­ши­мися в свер­ка­ющие в тем­но­те злоб­ные гла­за, ког­ти, зу­бы.

      — Хо­тел поп­ро­бовать дев­чушку, ми­лый? А я поп­ро­бую те­бя, те­бе пон­ра­вит­ся… — раз­дался вкрад­чи­вый шё­пот.

      Мань­як тон­ко вскрик­нул, но тем­но­та зак­ру­тила, за­вер­те­ла его, заг­лу­шив все зву­ки не­яс­ным пис­ком, скре­жетом и ут­робным ур­ча­ни­ем…

Глава 1

      — А на­ут­ро на свал­ке, не­дале­ко от ав­то­доро­ги, наш­ли Бу­рава, точ­нее то, что от не­го ос­та­лось! — Слав­ка Ку­рашов, один­надца­тилет­ний вто­рогод­ник по проз­ви­щу Ку­ра, за­кон­чил рас­сказ, сплю­нув на ас­фальт. Его при­яте­ли — Ки­ла, од­ноклас­сник Ку­ры, ры­жий Борь­ка Кош­кин по проз­ви­щу Кы­са и «под­го­лосок», де­вяти­лет­ний па­цан Саш­ка Хо­мутов (прав­да зва­ли его не Хо­мут, а Хо­мяк, по­тому что по за­яв­ле­нию Ки­лы, «ге­ро­ичес­кую» клич­ку он ещё не зас­лу­жил) одоб­ри­тель­но хмык­ну­ли.

      — Бу­рав — это этот, сто­рож что ли? — спро­сил Хо­мяк.

      — Угу. На не­го дав­но все ко­сились. По­тому что за мел­ки­ми на пля­же всё вре­мя наб­лю­дал, — ав­то­ритет­но кив­нул Ку­ра.

      — И чё, прав­да, что ли? — хмык­нул, за­тянув­шись си­гаре­той Ки­ла, две­над­ца­тилет­ний пред­во­дитель школь­ной шпа­ны Сер­гей Ку­лаков. — Бу­рава, го­ворят мес­тные му­жики уг­ро­хали, за то, что по­лез к ка­кой-то дев­чонке на пля­же.

      — К Свет­ке Си­маги­ной из седь­мо­го «Б» он по­лез. А её па­паша са­ми зна­ете…

      — Не знаю кто там Бу­рава, а за что ку­пил, за то и про­даю! — Ку­ра сум­рачно ог­ля­дел при­яте­лей. — А про «зо­ну» во­об­ще мно­го че­го рас­ска­зыва­ют…

      — Да бре­шут всё! — ка­тего­рич­но воз­ра­зил Кы­са. — Там од­ни ал­ка­ши и нар­ко­маны со­бира­ют­ся. Че­го с вод­ки или «ду­ри» не по­мере­щит­ся!

      — Ага, а баб­ка Ва­ля то­же нар­ко­ман или ал­кашка? — вык­рикнул Хо­мяк. — А она са­ма Хо­зя­ина ви­дела! А её муж двух­го­ловых га­дюк там ло­вил! А ещё там жа­бы с блюд­це!

      — И па­уки с та­рел­ку! А крыс мож­но в те­легу зап­ря­гать — они как ло­шади, — ух­мыль­нул­ся Ки­ла. — А во­об­ще, тот кто Хо­зя­ина уви­дит, там же и око­ле­ет… Так что ник­то его не ви­дел, а кто ви­дел… Тот уже не ска­жет…

      — А ты по­мол­чи, ме­люз­га! — Кы­са от­ве­сил Хо­мяку под­за­тыль­ник. — Нет там ни­чего. Ни му­тан­тов, ни этих… при­виде­ний… Же­лезо толь­ко ржа­вое…

      — Ага, а че­го тог­да эти в кос­тю­мах там ис­ка­ли? С до­зимет­ра­ми?

      — Ну, не приз­ра­ков же! — взвыл Кы­са. — Хо­мяк, ты ту­пой, как… Как… Как ва­ленок в Си­бири! — вспом­нил на­конец ста­рую по­говор­ку Кы­са. — Они ра­ди­ацию ис­ка­ли!

      — Ра­ди­ацию ме­ря­ют, а не ищут, — сум­рачно про­из­нёс Ки­ла. — А эти в хим­за­щите ртуть ис­ка­ли. Там кто-то фля­гу с ртутью выб­ро­сил…

      — Ес­ли ты, Кы­са, та­кой сме­лый, то до­кажи! — хит­ро гля­нул на не­го Ку­ра. — Зав­тра, ког­да бу­дем ме­тал­ло­лом со­бирать, схо­ди ко Двор­цу! А? Или ко­леноч­ки тря­сут­ся?

      «Двор­цом» ок­рес­тная ре­бят­ня на­зыва­ла вы­сив­ши­еся в цен­тре свал­ки наг­ро­мож­де­ния ста­рых же­лез­ных бо­чек и кон­тей­не­ров, за­сыпан­ных до по­лови­ны гни­ющим му­сором с фаб­ри­ки, вы­пус­кавшей плас­ти­ковые упа­ков­ки и шла­ком. Кон­тей­не­ры и боч­ки ос­та­лись от стро­итель­ства ста­рого за­вода. А путь ко «Двор­цу» ле­жал че­рез Ла­биринт — свал­ку ло­ма с су­доре­мон­тно­го за­вода. Сре­ди ре­бят­ни счи­талось, что там жи­вёт не­кий Хо­зя­ин свал­ки — мис­ти­чес­кое су­щес­тво, рас­по­ряжав­ше­еся всем по­ряд­ком на ста­рой по­мой­ке и ко­ман­до­вав­шее оби­тав­ши­ми там су­щес­тва­ми. Кто-то вро­де Хо­зя­ина клад­би­ща из «пи­онер­ских» стра­шилок.

      — Днём… — хмык­нул Хо­мяк. — Днём лю­бой су­нет­ся! — не­ос­то­рож­но до­бавил маль­чиш­ка.

      — Да хо­тя бы днём… — зев­нул Ку­ра.

      — А вот ты, Хо­мячок, и сунь­ся! — на­шёл вы­ход из ще­кот­ли­вой си­ту­ации Кы­са. — Раз та­кой сме­лый!

      — Хо­мяк не хвас­тал и не го­ворил, что там ни­чего нет. А вот ты, Кы­са, и пой­дёшь. До­кажешь.

      Ув­лёкша­яся спо­ром ком­па­ния не за­мети­ла по­дошед­ше­го де­сятик­лас­сни­ка Оле­га Че­реми­сина, Че­рем­шу, как на­зыва­ли его в шко­ле. Че­рем­ша то­же слыл шпа­ной, но был, так ска­зать, из «бла­город­ных»: де­нег у ма­лыш­ни не тряс, мог и зас­ту­пить­ся, ес­ли под­го­лос­ки ти­па Кы­сы или Ку­ры слиш­ком за­рыва­лись. Бы­вал при этом и впол­не спра­вед­ли­вым. Но го­вори­ли, что Че­рем­ша «вёл де­ла»… Де­ла тем­но­ватые… Впро­чем, в шко­ле он осо­бо этим не ки­чил­ся, и школь­ное ру­ководс­тво счи­тало пят­надца­тилет­не­го Оле­га хо­тя и труд­ным, но впол­не при­лич­ным под­рос­тком.

      — А че­го я?! — за­ныл Кы­са.

      — А что б не хвас­тал, — лас­ко­во, но ве­сомо про­гово­рил Че­реми­син. — Да ты не бо­ись! Там же ни­чего та­кого нет! Да и днём пой­дёшь. Так что, раз­ве кры­са-му­тант но­гу от­ку­сит… Или ещё кое-че­го… — ус­мехнул­ся Че­рем­ша, по-оте­чес­ки пох­ло­пав Кы­су по пле­чу.

***

      С ут­ра на свал­ке ца­рило ожив­ле­ние — шко­ла № 2 приг­на­ла уче­ников со­бирать ме­тал­ло­лом. Бы­ли тут все: и бес­толко­во мель­те­шив­шие под но­гами пер­воклаш­ки, и со­лид­но ух­мы­ляв­ши­еся стар­шеклас­сни­ки. Прав­да Че­рем­ша от­сутс­тво­вал — ви­димо, «де­лал де­ло»…

      Ки­ла и ком­па­ния соб­ра­лись на не­боль­шом при­гор­ке, с ко­торо­го от­кры­вал­ся жи­вопис­ный вид на Дво­рец и ок­рес­тный хлам.

      — Ну, чё, Кы­са? Да­вай, по­казы­вай сме­лость… — ле­ниво про­гово­рил Ки­ла. — Вон как раз и те ста­рые ка­нис­тры при­несёшь…

      Кы­са пе­реми­нал­ся с но­ги на но­гу — ид­ти вглубь Зо­ны сов­сем не хо­телось… Сань­ка Хо­мяк ог­ля­дел вид­невше­еся от­сю­да наг­ро­мож­де­ние ржа­вых бо­чек, же­лез­но­дорож­ных кон­тей­не­ров, ка­ких-то не­понят­ных ржа­вых конс­трук­ций. Сей­час, в ут­реннем све­те, Дво­рец не ка­зал­ся чем-то жут­ким. Крас­но-бу­рые мя­тые конс­трук­ции на­поми­нали стран­ный иноп­ла­нет­ный пей­заж. Сань­ка ви­дел его в ка­ком-то дав­нем филь­ме. «Че­рез тер­нии к звёз­дам» ка­жет­ся… Бы­ла там пла­нета, ко­торую жи­тели за­гади­ли до пре­дела, и пла­нета на­чала уми­рать…

      И сей­час маль­чиш­ка гля­дел на ржа­вый ме­талл, на су­хую ох­ристую зем­лю вок­руг них, на лом­кую, вы­сох­шую тра­ву и бурь­ян… То­же мёр­твую, как и это же­лезо… И жи­вое во­об­ра­жение Сань­ки вдруг на­рисо­вало кар­ти­ну: так­же, как и сей­час, яр­ко све­тит сол­нце, ду­ет ве­тер. Толь­ко этот ве­тер су­хой и хо­лод­ный. Он не­сёт пыль, бу­рую мел­кую пыль, об­рывки бу­маги, ка­кие-то клоч­ки то ли ис­тлев­шей тка­ни, то ли рва­ных плас­ти­ковых па­кетов… Они шур­шат о пот­рескав­шу­юся ры­же-ко­рич­не­вую зем­лю… А вда­ли вид­ны до­ма по­сёл­ка. Толь­ко в их ок­нах нет ни блес­ка, ни огонь­ка. Ни­чего нет… Чёр­ные ок­на па­нель­ных мно­го­эта­жек смот­рят, как пус­тые глаз­ни­цы… По­тому что они мёр­твые. Та­кие же мёр­твые, как и ве­тер, как и зем­ля… Как Зем­ля… По­тому что пла­нета умер­ла, не вы­дер­жав люд­ской жад­ности и зло­бы… Пла­нета мер­тва — боль­ше ни­кого на ней нет… Ни зве­рей, ни лю­дей… Ни­кого… Кар­ти­на, пред­ста­вив­ша­яся Сань­ке, бы­ла так ре­аль­на, что маль­чик вздрог­нул. Нет! Пла­нета не мо­жет уме­реть! Ведь не все лю­ди та­кие!

      «А ты их ви­дел, дру­гих лю­дей?» — ехид­но и без­звуч­но спро­сил его кто-то.

      «Ви­дел», — так же мыс­ленно от­ве­тил маль­чик.

      «Ты ду­ма­ешь, что она дру­гая?»

      «Да! Она дру­гая…»

      «Ну, ну…»

      И, гля­дя на мрач­ный же­лез­ный хлам, ко­торый сво­ими очер­та­ни­ями и впрямь на­поми­нал стран­ный ко­собо­кий за­мок или кре­пость, ма­лень­кий Сань­ка Хо­мутов чувс­тво­вал страх. Не толь­ко по­тому, что пред­ста­вил се­бе пла­нету мёр­твой, как эта су­хая пус­тошь, как ки­нош­ная Дес­са. Саш­ка знал все мес­тные ле­ген­ды о Зо­не. И эту «кре­пость» не зря на­зыва­ли Двор­цом. Там оби­тал Он, Хо­зя­ин… Мно­гие пос­ме­ива­лись над эти­ми рос­сказ­ня­ми, мол при­дума­ли зло­го ду­ха свал­ки, что б мел­ко­та ку­да не на­до не ла­зила… Но Сань­ка-то ви­дел! Он ви­дел рас­терзан­ное те­ло Ев­ге­ния Бу­рав­цо­ва, ко­торое ми­лиция гру­зила в ма­шину. И слы­шал, как кто-то го­ворил в тол­пе: «Это его Хо­зя­ин… то­го…» Ви­дел он и как по но­чам вспы­хива­ли в глу­бине свал­ки зе­лено­ватые ог­ни и сколь­зи­ли ед­ва за­мет­ные те­ни…

      Сань­ка, весь пог­ру­жён­ный в свои мыс­ли, да­же не за­метил, что Кы­са и Ки­ла с ух­мылкой смот­рят на «под­го­лос­ка».

      — Раз­ведчи­ка нуж­но пос­лать для на­чала, — хва­та­ясь за спа­ситель­ную идею, сип­ло про­гово­рил Кы­са.

      — Где ты его возь­мёшь?

      — А этот? — ус­мехнул­ся Ку­ра, гля­нув на Хо­мяка.

      — А че­го? — ис­пу­ган­но за­мор­гал Сань­ка.

      — А ни­чего, Хо­мячок. До­рогу на­до про­верить. Счи­тай, что это эк­за­мен для те­бя на зва­ние ору­женос­ца, — лас­ко­во ос­кла­бил­ся Ки­ла. — Схо­дишь, при­несёшь ка­нис­тры. Ес­ли не об…ся — бу­дешь мо­им адъ­ютан­том. Ну, как, Хо­мячок?

      — А че­го я?! Я же не хвас­тался!

      — А это не за то, что хвас­тался! Это за­чёт на сме­лость.

      — Не пой­ду я!

      — Пой­дёшь…

      — Не пой­ду!!!

      — Чё, стру­сил, Хо­мячок? — през­ри­тель­но скри­вил­ся Кы­са. Те­перь он отыг­ры­вал­ся на млад­шем. — Нож­ки зат­ряслись? В шта­ниш­ки не на­пус­тил, а?

      — Не пой­ду, хоть убей­те!

      — Че­го вы к че­лове­ку прис­та­ли? — раз­дался вдруг тон­кий го­лосок.

      — Ой, смот­ри­те! Мур­зик! — изоб­ра­зил удив­ле­ние Ки­ла.

      Вто­рок­лас­сник Вить­ка Мур­за­ев при­ехал в «Обо­чину» не­дав­но. Пе­ре­ехал «по се­мей­ным об­сто­ятель­ствам». До это­го жил Вить­ка на не­далё­кой от­сю­да Ого­род­ной ули­це, в ста­ром дву­хэтаж­ном де­ревян­ном до­ме. Та­кие до­ма на­зыва­ли «ста­лин­ка­ми». От­ца у маль­чиш­ки не бы­ло. Мать Вить­ки, Ни­на Мур­за­ева, ра­бота­ла эко­номис­том на су­доре­мон­тном за­воде. Про от­ца го­вори­ла Вить­ке, что он был шо­фёром и раз­бился. Но Вить­ка знал (сер­до­боль­ные ба­буш­ки у подъ­ез­да пос­та­рались), что отец бро­сил его ма­му, как толь­ко она ска­зала о ре­бён­ке. Жи­ли Мур­за­евы в квар­ти­ре, ко­торую ког­да-то по­лучил Вить­кин пра­дед. Ни пра­деда, ни де­да Вить­ка не пом­нил (Ни­на бы­ла поз­дним ре­бён­ком), а ба­буш­ка умер­ла, ког­да Вить­ки бы­ло все­го пять лет. Прав­да, по­мога­ли родс­твен­ни­ки, жив­шие в да­лёком Пи­тере (Вить­кин дед пе­ре­ехал сю­да, в Свет­ло­реченск, пос­ле ин­сти­тута на стро­ящий­ся су­доре­мон­тный за­вод, здесь и же­нил­ся на Вить­ки­ной ба­буш­ке).

      Сам Вить­ка был не­высо­ким, вес­нушча­тым па­цанён­ком. Ти­хим, доб­ро­душ­ным, лю­бопыт­ным. Лю­бил чи­тать книж­ки. Вить­ка поч­ти ни­ког­да не драл­ся, но к не­му осо­бен­но не лез­ли — зна­ли, что хоть и был Вить­ка ти­хим и роб­ким, но ес­ли его при­жать, мог и на­под­дать. В клас­се Вить­ка ни с кем не сдру­жил­ся. Дру­жил толь­ко с со­сед­кой по пар­те Алён­кой Ши­роко­вой.

      Алён­ка бы­ла по­хожа на Ви­тю. Не внеш­ностью: в от­ли­чие от тем­но­воло­сого вес­нушча­того Вить­ки, Алён­ка бы­ла свет­лень­кой и кур­но­сой. Но она по­ходи­ла на не­го ха­рак­те­ром. Бы­ла Алён­ка та­кой же лю­бопыт­ной, доб­ро­душ­ной «книж­ной» де­воч­кой. И ещё од­но бы­ло меж­ду ни­ми об­щим: Алён­ка то­же бы­ла из не­пол­ной семьи. Толь­ко у Алён­ки не бы­ло ма­тери. Точ­нее, мать бы­ла, но… Ког­да доч­ке не бы­ло ещё и трёх лет, а Ши­роко­вы жи­ли в Но­ворос­сий­ске, Алён­ки­на мать раз­ве­лась с му­жем, «ко­торый сов­сем не умел жить» и тут же выш­ла за­муж за бра­вого стар­по­ма, хо­див­ше­го в заг­ранку и «во­об­ще, быв­ше­го нас­то­ящим муж­чи­ной». Ма­лень­кая Ле­ноч­ка ме­шала ус­тро­ить но­вую жизнь, и ма­ма со спо­кой­ным сер­дцем ос­та­вила дочь от­цу, а са­ма оп­ра­вилась «ус­тра­ивать своё счастье».

      Ра­зоча­рован­ный не­удав­шей­ся се­мей­ной жизнью и обо­жав­ший доч­ку ин­же­нер Ан­тон Ши­роков, сог­ла­сил­ся на пред­ло­жение сво­его школь­но­го дру­га Бо­риса Си­маги­на, ко­торый пос­ле ар­мии ос­тался в Свет­ло­речен­ске, же­нив­шись на мес­тной де­вуш­ке Ли­де, и ра­ботая ин­же­нером на су­доре­мон­тном за­воде. Ан­тон пе­ре­ехал сю­да, пос­ту­пив, как и Бо­рис ин­же­нером на тот же за­вод. Прав­да в пос­леднее вре­мя и Ан­тон, и Бо­рис жа­лели о том, что у­еха­ли из род­но­го Но­ворос­сий­ска, но что де­лать… Алён­ка и доч­ка Бо­риса Све­та дру­жили, хо­тя Свет­ка и бы­ла уже се­мик­лас­сни­цей.

      В «обо­чине» оба ока­зались по­тому, что ста­рая «хру­щёв­ка», где жи­ли мо­лодые ин­же­неры пош­ла под снос.

      К Свет­ке Си­маги­ной и Алён­ке в шко­ле не лез­ли. «Да ты зна­ешь, кто у них от­цы!» — обыч­но шеп­та­лись в шко­ле. Впро­чем, че­го-то осо­бен­но­го в Ан­то­не и Бо­рисе не бы­ло. Прос­то при­ехав сю­да, Ан­тон встре­тил Вик­то­ра Че­реми­сина, с ко­торым мо­лодые лей­те­нан­ты Ши­роков и Си­магин про­ходи­ли сроч­ную служ­бу. Вик­тор был сер­жантом и од­нажды зас­трял вмес­те с офи­цера­ми-сроч­ни­ками в глу­хой пур­ге в нес­коль­ких де­сят­ках ки­ломет­ров от го­рода. Тот, ед­ва не за­кон­чивший­ся тра­геди­ей слу­чай и свя­зал их друж­бой.

      Вик­тор был биз­несме­ном, дер­жал в го­роде ав­то­сер­вис и нес­коль­ко ма­гази­нов, и мол­ва гла­сила, что Че­реми­син был «кру­тым». В ли­хих 90х отец Вик­то­ра, быв­ший но­мен­кла­тур­ный ра­бот­ник, быс­тро по­чу­ял «ве­тер пе­ремен» и стал «дер­жать» на­рож­да­ющий­ся мес­тный биз­нес. Да и сей­час не по­терял хват­ку. Мно­гие удив­ля­лись, по­чему Вик­тор не «от­ма­зал­ся», но тот сам за­явил, что хо­чет «по­нюхать жиз­ни». Од­на­ко, его отец всё же сде­лал, что нуж­но: слу­жил Вик­тор «у до­ма». Де­ды его по­ба­ива­лись — мес­тно­го «ма­фи­озо» зна­ли все. Сам Вик­тор свою «кру­тость» не де­монс­три­ровал, но от мол­вы и не от­ка­зывал­ся. А вот Олег, сын Вик­то­ра, вов­сю поль­зо­вал­ся «де­довой сла­вой».

      Встре­тив сос­лу­жив­цев, Вик­тор приг­ла­сил их в ка­фе. По­гово­рили «за жизнь», вспом­ни­ли ян­вар­скую ночь, ко­торую те­перь счи­тали вто­рым днём рож­де­ния… И мол­ва, что мо­лодые ин­же­неры Си­магин и Ши­роков то­же из «кру­тых» быс­тро пош­ла в на­род.

      А ме­сяц на­зад Вить­ка Мур­за­ев стал Вик­то­ром Ан­то­нови­чем Ши­роко­вым — мать Ви­ти выш­ла за­муж за Алён­ки­ного от­ца. Вить­ка был впол­не счас­тлив. Ан­тон лю­бил па­сын­ка не мень­ше род­ной доч­ки, дав­но меч­тая о сы­не. Сра­зу усы­новил маль­чиш­ку и не де­лал меж­ду Алён­кой и Ви­тей ни­какой раз­ни­цы. Да и Ни­на при­вяза­лась к Алён­ке, ко­торая поч­ти сра­зу ста­ла на­зывать её ма­мой. Вот по этим се­мей­ным об­сто­ятель­ствам Вить­ка и ока­зал­ся в «обо­чине».

      Прав­да, не все ещё в шко­ле зна­ли, что Вить­ка уже не Мур­зик: ко­нец учеб­но­го го­да, и учи­теля не ста­ли пра­вить жур­нал. Не зна­ли это­го и Ки­ла с ком­па­ни­ей.

      — Ну, че­го прис­та­ли к че­лове­ку? — Вить­ка ис­ко­са пос­мотрел на ком­па­нию.

      Ку­ра вдруг не­замет­но кив­нул, по­казы­вая Ки­ле на Вить­ку.

      — Слу­шай, Ви­тя, — на­чал лас­ко­вым го­лосом Ки­ла. — Ты тут нам не по­можешь?

      — А чем по­мочь-то? — на­супил­ся Вить­ка (от ком­па­нии Ку­лако­ва мож­но бы­ло ждать вся­кого).

      — Да по­нима­ешь… На­до вон от­ту­да ста­рые ка­нис­тры при­нес­ти… — Ки­ла ста­ратель­но изоб­ра­жал сом­не­ние.

      — От­ту­да? — Вить­ка кив­нул на за­лежи бо­чек и кон­тей­не­ров.

      — Ну да, Вить. Из Двор­ца. А то ви­дишь, у нас тут уже до­быча есть — ос­та­вим, соп­рут ещё, — ве­село от­ве­тил Кы­са.

      — Ка­кого Двор­ца? — уди­вил­ся Вить­ка.

      — А ты сам пос­мотри, — ух­мыль­нул­ся Ку­ра. — Ви­дишь, на за­мок по­хоже. Вон баш­ни, вон сте­на с во­рота­ми. Вот и проз­ва­ли их двор­цом.

      Вить­ка с сом­не­ни­ем пос­мотрел на же­лез­ный хлам. Мо­жет, ко­неч­но, при боль­шой фан­та­зии это и на­поми­нало стран­ную кре­пость, но… На дво­рец да­же от­да­лён­но не по­ходи­ло. Вить­ка хмык­нул, срав­нив это наг­ро­мож­де­ние со сто­яв­шим на их с Алён­кой сто­ле кар­тонным зам­ком.

      — А са­ми-то че­го?

      — Те­бе же го­ворят, Мур­зя, нам ме­тал­ло­лом сто­рожить на­до! — крик­нул Кы­са. — Че­го, стру­сил что ли? Или по­мочь жал­ко?

      — Да не жал­ко мне… — по­жал пле­чами Вить­ка. Он при­кинул рас­сто­яние. «Да че­го тут, все­го вон за тот пру­дик зай­ти. Всё рав­но ведь не от­вя­жут­ся».

      И Вить­ка дви­нул к Двор­цу. Толь­ко Сань­ка Хо­мутов за­чем-то кос­нулся его ру­кой за ло­коть. Вить­ка на се­кун­ду обер­нулся. И уви­дел от­ча­ян­ные Сань­ки­ны гла­за: «Не хо­ди, не на­до!» Вить­ка толь­ко улыб­нулся в от­вет: «Да ты че­го! Всё нор­маль­но!»

      И Вить­ка дви­нул­ся к боч­кам. И вов­се не по­тому, что был от­ча­ян­но сме­лым. Прос­то Вить­ка жил здесь не­дав­но и не знал всех ле­генд о ста­рой свал­ке. Не знал и про Хо­зя­ина. Ко­неч­но, слы­шал он, что не­хоро­шее здесь мес­то, слы­шал и про двух­го­ловых змей, и про ог­ромных жаб, и про боль­ших злых крыс, оби­тав­ших в этих мес­тах… Но змей и жаб Вить­ка не бо­ял­ся, а крыс… Да мо­жет и нет их здесь, рас­пу­гали шум­ные школь­ни­ки. К то­му же, ес­ли чес­тно, и ин­те­рес­но бы­ло гля­нуть на стран­ных зве­рей, про ко­торых рас­ска­зыва­ли. Вдруг и прав­да по­падёт­ся жа­ба ве­личи­ной с та­рел­ку. Та­кая боль­шая, бу­рая, про­тив­ная… Вот бы Свет­ка Си­маги­на виз­жа­ла! Вить­ка да­же хи­хик­нул, пред­ста­вив Свет­ку, повс­тре­чав­шу­юся с жа­бой. Бед­ная жа­ба! Ес­ли Свет­ка за­виз­жит… Жа­ба ж пом­рёт со стра­ху! По­тому что виз­жит Свет­ка, как ко­рабель­ный ре­вун!

      Вить­ка, пос­висты­вая, спус­тился к не­боль­шо­му пру­дику, во­да ко­торо­го от­ли­вала на сол­нце ра­дуж­но-мас­ля­ными раз­во­дами и за­шагал к вид­невшим­ся впе­реди по­ломан­ным конс­трук­ци­ям. То ли ка­ким-то крон­штей­нам, то ли сло­ман­ным ме­тал­ли­чес­ким ле­сам или коз­лам. Из-за них вид­нелся бок же­лез­но­го кон­тей­не­ра, на ко­тором сох­ра­нилась по­лус­тёртая над­пись «Втор­чермет».

      «Хм… А че­го они са­ми его в пе­реп­лавку не оп­ра­вили, а на по­мой­ку вы­кину­ли?» — Вить­ка в не­до­уме­нии по­жал пле­чами. К со­жале­нию, ни жаб, ни змей не повс­тре­чалось. А вот кры­сы сре­ди это­го «иноп­ла­нет­но­го» пей­за­жа наш­лись… Вить­ка зяб­ко по­ёжил­ся, уви­дев мель­кнув­шие сре­ди же­лезяк се­ро-бу­рые спи­ны и длин­ные го­лые хвос­ты. Раз­ме­ров, прав­да, кры­сы бы­ли обык­но­вен­ных, но всё же… Крыс Вить­ка по­ба­ивал­ся. Ну не то, что бы уж сов­сем, но… Не­долюб­ли­вал.

      Здесь вни­зу Вить­ке вдруг ста­ло страш­но­вато. Го­лосов ре­бят тут слыш­но не бы­ло, толь­ко кар­канье во­рон, да кры­синый писк. А за кон­тей­не­ром нас­ту­пила зве­нящая ти­шина. И от это­го маль­чиш­ке ста­ло не по се­бе. К то­му же… Прос­то так этот Ку­лаков его бы не пос­лал. На­вер­ня­ка, под­вох ка­кой-ни­будь, что­бы пос­ме­ять­ся.

      По­каза­лось, буд­то кто-то наб­лю­да­ет за ним… Вон от­ту­да, из-под ста­рой боч­ки! Вить­ка ис­пу­ган­но по­пятил­ся… Ко­неч­но, наб­лю­да­ет! Из ще­ли под боч­кой выг­ля­нула ос­трая кры­синая мор­дочка и, гля­нув на маль­чи­ка чёр­ны­ми бу­син­ка­ми глаз, за­бав­но по­шеве­лила уса­ми. Вить­ку пе­редёр­ну­ло. «Вот на­пуга­ла! Ду­ра хвос­та­тая!» Он ог­ля­дел­ся. Бы­ло в этих ржа­вых ку­чах что-то по­хожее на за­гадоч­ные раз­ва­лины. За­гадоч­ные и пу­га­ющие… И вспом­нил, как кто-то из стар­ших ре­бят рас­ска­зывал, буд­то сам ви­дел, как в са­мую гу­щу свал­ки са­дил­ся са­мый нас­то­ящий НЛО!

      А мо­жет и прав­да, здесь жи­вут вся­кие стран­ные су­щес­тва? Как в книж­ке про Стал­ке­ра, ко­торую не­дав­но на­шёл Вить­ка у па­пы на книж­ной пол­ке (Алён­ки­ного от­ца Вить­ка поч­ти с пер­во­го дня стал на­зывать па­пой). «Пик­ник на обо­чине», ка­жет­ся… Хм… А ведь боль­шие ре­бята их мик­ро­рай­он то­же на­зыва­ют «обо­чиной», а свал­ку «Зо­ной»…

      Жуть ка­кая… И вдруг Вить­ка улыб­нулся: пря­мо пос­ре­ди пло­щад­ки меж­ду ста­рыми кон­тей­не­рами рос­ла зе­лёная тра­ва, а в ней зо­лоти­лись оду­ван­чи­ки. «Как же вы здесь жи­вёте?» — уди­вил­ся Вить­ка, пог­ла­див ле­пес­тки. И сра­зу про­пал весь страх! «И че­го я ис­пу­гал­ся? Ка­кие ржа­вые боч­ки… И эти то­же… Лад­но, Сань­ка — он ма­лень­кий. А эти-то, боль­шие, а тру­сы! Ой, ме­ня, на­вер­ное, Алек­сан­дра Пет­ровна уже с со­бака­ми ищет!» Вить­ка под­це­пил на ва­ляв­шу­юся ря­дом пал­ку (точ­нее от­ло­ман­ный от за­сох­ше­го то­поля сук) две же­лез­ные ка­нис­тры и по­тащил их Ку­лако­ву и ком­па­нии.

      Гром­ко пых­тя, он под­та­щил ка­нис­тры к кус­там, у ко­торых его под­жи­дали Ки­ла с друж­ка­ми.

      — Ты там по­мер, что ли? — сплю­нул Кы­са.

      — Сам ты… — ог­рызнул­ся Вить­ка. — На твои ка­нис­тры! Не ку­ри толь­ко — от них бен­зи­ном во­ня­ет…

      — По­гово­ри мне тут, ме­люз­га…

      — Цыц! — ос­та­новил его «царс­твен­ным» жес­том Ки­ла. — Мур­зик-то сме­лее те­бя!

      Вить­ка пог­ля­дел на сто­яв­ше­го ря­дом Сань­ку. Тот как-то стран­но, со скры­той за­вистью смот­рел на Вить­ку.

      — Че­го вы к не­му прис­та­вали, са­ми схо­дить не мог­ли что ли? И ко мне по­лез­ли.

      — А он стру­сил! — ух­мыль­нул­ся Кы­са.

      — А са­ми? То­же стру­сили не­бось.

      — Чё! Ты чё-то, Мур­зик, наг­ле­ешь! — Кы­са дви­нул­ся бы­ло к Вит­ки.

      — Цыц, я ска­зал! — Ки­ла от­пихнул Кы­са. — Че­го Мур­зик не так ска­зал? Стру­сил ты.

      — А Хо­мяк?

      — А Хо­мяк не хвас­тал… — с зев­ком от­ве­тил Ку­ра. — Он крыс бо­ит­ся.

      — Ну и что? Я то­же крыс бо­юсь, — от­ве­тил Вить­ка.

      — Ты же по­шёл, — ус­мехнул­ся Ку­ра.

      — Так я не знал, что там кры­сы! Знал бы, ни за что б не по­шёл! — Вить­ка пе­редёр­нул пле­чами. Не то что бы он и прав­да так уж бо­ял­ся, но чувс­тво­вал, что Сань­ке нуж­на под­дер­жка. Сань­ка что-то знал про та­инс­твен­ный Дво­рец, и бо­ял­ся это­го. Ви­димо для не­го это дей­стви­тель­но бы­ло страш­но.

Глава 2

      Сань­ку Вить­ка знал. Тот учил­ся в треть­ем клас­се. Знал Вить­ка и то, что был Сань­ка си­ротой и жил в дет­до­ме на Са­довой. Во­об­ще-то дет­до­мов­ские ре­бята учи­лись в чет­вёртой шко­ле, но го­ворят, что там не хва­тило мест и Сань­ку (а так­же пя­тик­лас­сни­цу Ма­рин­ку Му­хину, ко­торых не­дав­но пе­реве­ли из дру­гого дет­до­ма, в по­сёл­ке Ниж­нем) за­писа­ли во вто­рую. Прав­да Ма­рин­ка не дол­го про­была в дет­до­ме. Вско­ре за ней при­ехал отец, жив­ший в Мос­кве (Ма­рин­ку от­да­ли в дет­дом пос­ле то­го, как её мать, дав­но раз­ве­дён­ную с Ма­рин­ки­ным от­цом, осу­дили за хи­щения ле­карств — Ма­рин­ки­на мать ра­бота­ла стар­шей сес­трой в го­род­ской боль­ни­це) и заб­рал дочь к се­бе.

      Вить­ка вспом­нил, как Сань­ка грус­тно смот­рел вслед Ма­рин­ке, ко­торую уво­дил из шко­лы отец. Смот­рел сво­ими боль­ши­ми се­рыми гла­зами. И бы­ла в них тос­ка и ка­кая-то оби­да. Как буд­то Сань­ка спра­шивал: «Ну по­чему это не я сей­час ухо­жу с сво­им от­цом! По­чему? Чем я ху­же?!» И сей­час ма­лень­кий щуп­лый Сань­ка смот­рел с та­кой же оби­дой. Не на Вить­ку, а на Ки­лу и его при­яте­лей.

      — Лад­но. Ты па­рень сме­лый, — Ки­ла лоп­нул его по пле­чу и мах­нул при­яте­лям ру­кой: «Пош­ли!»

      Сань­ка уны­ло плёл­ся за ком­па­ни­ей Ки­лы. Вить­ка-то вон ка­кой сме­лый, а он, Сань­ка Хо­мяк, ока­зал­ся обыч­ным тру­сом. Нас­лу­шал­ся стра­шилок про Хо­зя­ина, да про «Зо­ну». И… Он со сты­дом вспом­нил, как в ужа­се орал: «Не пой­ду, хоть убей­те!» А Вить­ка спо­кой­но схо­дил, при­нёс. И ни­чего с ним не слу­чилось. И вспом­нил Вить­ки­ну улыб­ку. Ко­неч­но, Вить­ка улыб­нулся, что­бы под­бодрить Сань­ку. Но… Сей­час Сань­ке, пог­ру­жён­но­му в свой по­зор, ка­залось, что Вить­ка нас­ме­хал­ся над ним. Что те­перь бу­дет?

      Сань­ка Хо­мутов был си­ротой. Ро­дите­лей сво­их он не пом­нил. Тёт­ка го­вори­ла, что вро­де бы по­гиб­ли они в ав­то­катас­тро­фе: слу­жеб­ный ав­то­бус за­нес­ло на об­ле­денев­шей зим­ней до­роге, и все, кто ехал по­гиб­ли. Бы­ло тог­да Сань­ке два или три го­да. До не­дав­не­го вре­мени вос­пи­тыва­ла его тёт­ка, сес­тра от­ца. Прав­да, тёт­ка не осо­бо лю­била его, но хоть не оби­жала. Кор­ми­ла, оде­вала, но лас­ки от неё Сань­ка ни­ког­да не ви­дел. И рос Сань­ка улич­ным ре­бён­ком. Мо­жет быть и стал бы та­кой же шпа­ной, как Ки­ла и его при­яте­ли. Ес­ли бы не со­сед, дя­дя Ко­ля.

      Был дя­дя Ко­ля по­жилым шес­ти­деся­тилет­ним муж­чи­ной, вы­соким, се­дым, ху­доща­вым. Рань­ше ра­ботал он на ле­соза­воде. Од­нажды слу­чилась там ава­рия, и дя­де Ко­ле сло­мало поз­во­ноч­ник. Дол­го он ле­чил­ся, а всё рав­но ос­тался ин­ва­лидом, хо­дил су­тулясь и опи­ра­ясь на кра­сивую, по­дарен­ную сы­ном-лёт­чи­ком трость. У дя­ди Ко­ли бы­ло ин­те­рес­но, он знал ты­сячу раз­ных ис­то­рий о мо­ряках, об от­важных по­ляр­ни­ках, о сме­лых пу­тешес­твен­ни­ках. На­учил Сань­ку иг­рать в шах­ма­ты, мас­те­рить фи­гур­ки из бу­маги (это на­зыва­лось за­гадоч­ным сло­вом «ори­гами»). Его же­на, тё­тя Со­ня, от­но­силась к Сань­ке по-доб­ро­му, иног­да уго­щала кон­фе­тами. Бы­вало, что Сань­ка и но­чевал у них, осо­бен­но ког­да по­шёл в шко­лу. По­тому что в тот год тёт­ка за­пила…

      Про Сань­ку она ста­ла во­об­ще за­бывать, иног­да при­води­ла при­яте­лей и под­руг, та­ких же пь­яниц. Тог­да дя­дя Ко­ля за­бирал его к се­бе. И чуть боль­ше го­да на­зад тёт­ку Сань­ки ли­шили прав на опе­кунс­тво, а Сань­ку от­дал в дет­дом. Не в этот, а в по­сёл­ке Ниж­нем. Дет­дом был не­боль­шим, де­тей там бы­ло нем­но­го, вос­пи­тате­ли ока­зались неп­ло­хие. Дя­дя Ко­ля и тё­тя Со­ня хо­тели заб­рать Сань­ку к се­бе, но им не раз­ре­шили: ста­рые, да и дя­дя Ко­ля — ин­ва­лид. А по­том дет­дом в Ниж­нем рас­форми­рова­ли, по­тому что де­тей бы­ло ма­ло. И Сань­ку пе­реве­ли в Свет­ло­реченск.

      Здесь всё бы­ло ху­же. Ре­бята бы­ли не­люди­мые, злые ка­кие-то. Стар­шие из­де­вались над ма­лень­ки­ми. Вос­пи­тате­ли слу­чалось и на­под­да­вали ре­бятиш­кам или за­пира­ли в на­каза­ние в ста­ром чу­лане, где хра­нили вся­кий хлам. Ко­неч­но, «улич­ная» жизнь на­учи­ла Сань­ку сто­ять за се­бя, но… Мож­но дать сда­чи, ес­ли цеп­ля­ет­ся ро­вес­ник, а ес­ли те, кто стар­ше и силь­нее? Тог­да де­вяти­лет­ний Сань­ка Хо­мяк и поз­на­комил­ся с Ки­лой и его при­яте­лями. Ведь как ина­че? Ес­ли не прибь­ёшь­ся к ка­кой-ни­будь ком­па­нии, сов­сем до­ведут… Прав­да ни Ку­лаков, ни Кош­кин, ни Ку­рашов си­рота­ми не бы­ли, жи­ли с ро­дите­лями здесь же на Са­довой. Что Ку­лаков раз­гля­дел в ма­лень­ком щуп­лом Саш­ке? Да, на­вер­ное, ни­чего. Прос­то ну­жен ему был «адъ­ютант» для со­лид­ности, а тут Хо­мяк под­вернул­ся, вот и всё. Хо­рошо хоть, что лезть пос­ле это­го к Сань­ке пе­рес­та­ли, шеп­та­лись: «Это же Ки­лы под­го­лосок. Чё, чё… Ки­ла у Че­рем­ши в адъ­ютан­тах хо­дит, а Че­рем­ша зна­ешь кто? У не­го па­паша с де­дом всех дер­жат! Вот те и чё!»

      А по­том уз­нал Сань­ка, что дя­дя Ко­ля с же­ной у­ехал к сы­ну, в да­лёкий Но­ворос­сий­ск. А чуть поз­же уз­нал маль­чиш­ка и дру­гую весть — умер­ла его вко­нец спив­ша­яся тёт­ка. И схва­тил ма­лень­ко­го Са­шу Хо­муто­ва страх, по­нял он, что ос­тался на све­те один оди­нёше­нек, и не­кому за не­го зас­ту­пить­ся. Ки­ла-то что тол­ку? Про­гонит Хо­мяка и всё…

      И не­из­вес­тно, как сло­жилась бы Сань­ки­на судь­ба, ес­ли бы не Ли­дия Ни­кола­ев­на, но­вая вос­пи­татель­ни­ца, по­явив­ша­яся не­задол­го пе­ред при­ез­дом Сань­ки. Ли­дию Ни­кола­ев­ну в дет­до­ме ува­жали, да­же шпа­на. По­тому что бы­ла она хоть и стро­гая, но спра­вед­ли­вая. Зря ни­кого не на­казы­вала, к вос­пи­тан­ни­кам от­но­силась по-доб­ро­му, по-че­лове­чес­ки. Ес­ли при­ходи­лось, то и зас­ту­палась пе­ред дру­гими вос­пи­тате­лями. И лю­бим­чи­ков не за­води­ла, по­доб­но ос­таль­ным. Го­вори­ли, что и са­ма Ли­дия Ни­кола­ев­на бы­ла вос­пи­тан­ни­цей ин­терна­та. И ди­рек­тор дет­до­ма це­нила Ли­дию — её стар­ший брат был де­пута­том об­лас­тной ду­мы, и Ли­дия, ес­ли нуж­но бы­ло что-то про­бить для вос­пи­тан­ни­ков, не це­ремо­нилась в ис­поль­зо­вании «родс­твен­ных свя­зей».

      Ког­да Сань­ка пер­вый раз уви­дел Ли­дию Ни­кола­ев­ну, то по­чувс­тво­вал, как зем­ля уш­ла из-под ног. По­тому что это бы­ла Она… Ког­да Сань­ка по­пал в дет­дом и впер­вые ощу­тил го­речь си­ротс­тва, ему стал час­то снить­ся сон: как он бе­жит бо­сиком по тёп­ло­му пес­ку на бе­регу боль­шо­го и си­него мо­ря, а там впе­реди его ждёт мо­лодая жен­щи­на, Вы­сокая, со свет­лы­ми вь­ющи­мися во­лоса­ми и доб­ры­ми се­рыми гла­зами. Она ждёт Сань­ку, а он с раз­бе­гу уты­ка­ет­ся в её жи­вот и шеп­чет «Ма­ма!» И про­сыпа­ет­ся… Ощу­щая ще­кой мок­рую от слёз по­душ­ку…

      Ли­дия Ни­кола­ев­на бы­ла точ­но, как та жен­щи­на во сне: вы­сокой, свет­ло­воло­сой и се­рог­ла­зой. С нег­ромким мяг­ким го­лосом. И Сань­ка, сам не за­мечая, стал тя­нуть­ся к ней. Это бы­ло рис­ко­ван­но, мог­ли «за­чис­лить» в «под­соски», но Сань­ка ни­чего не мог по­делать с со­бой. И Ли­дия Ни­кола­ев­на (а мо­жет это толь­ко ка­залось ма­лень­ко­му Сань­ке) за­мети­ла маль­чиш­ку.

      А те­перь? Те­перь он ока­зал­ся жал­ким тру­сом… Ки­ла те­перь точ­но про­гонит его. Ну и лад­но, мо­жет как-ни­будь про­живёт. Но как те­перь он бу­дет смот­реть в гла­за Ли­дии Ни­кола­ев­не? Сань­ки втай­не меч­тал и на­де­ял­ся, а вдруг од­нажды Ли­дия Ни­кола­ев­на по­дой­дёт к не­му и ска­жет: «Са­ша, хо­чешь жить у ме­ня?» А те­перь, раз­ве ну­жен ей бу­дет та­кой трус? Сань­ка вздох­нул — был толь­ко один спо­соб до­казать, что он ни­чем не ху­же Вить­ки. Хо­тя при чём тут Вить­ка? Он-то не ви­новат в тру­сос­ти Хо­мяка. Да, был толь­ко один спо­соб, до­казать всем, что Сань­ка че­го-то сто­ит. Но при­дёт­ся дож­дать­ся тем­но­ты…

***

      Вить­ка из­да­лека раз­гля­дел свой 2 «А», но сна­чала под­бе­жал к сво­ей со­сед­ке, Свет­ке Си­маги­ной из 7 «Б».

      — Свет!

      — Ты че­го, Вить­ка? Рас­трё­пан­ный ка­кой-то…

      — Свет, а что это за Дво­рец?

      — Ка­кой Дво­рец?!

      — Ну, этот, — Вить­ка по­казал на вид­невший­ся «кон­тей­нер­ный за­мок». — Там ещё, го­ворят, ка­кой-то хо­зя­ин жи­вёт…

      — Ха! А ты че­го, ни ра­зу про Хо­зя­ина Свал­ки не слы­шал? — уди­вилась Кать­ка, Свет­ки­на од­ноклас­сни­ца.

      — Не, не слы­шал… — рас­те­рян­но раз­вёл ру­ками Вить­ка.

      — Хм… Ну, так слу­шай. При­годит­ся, — Кать­ка на­чала рас­сказ.

Глава 3

      Сань­ка до­жидал­ся су­мерек, спря­тав­шись в даль­нем уг­лу стро­го са­да, ок­ру­жав­ше­го дву­хэтаж­ное зда­ние дет­до­ма. Здесь, сре­ди кус­тов ши­пов­ни­ка и бар­ба­риса бы­ло у не­го ук­ры­тие, где Сань­ка пря­тал­ся, пе­режи­вая оби­ды. И сей­час он си­дел здесь, прис­лу­шива­ясь к ве­чер­ним зву­кам, до­носив­шимся с Са­довой ули­цы. На­конец, сол­нце уш­ло за го­ризонт, и нас­ту­пили си­рене­вые су­мер­ки. Сань­ка ос­то­рож­но выб­рался че­рез ды­ру в ог­ра­де, прис­по­соб­ленную дет­до­мов­ца­ми для по­бегов на ули­цу.

      Го­род пос­те­пен­но за­тихал. Са­довая ули­ца бы­ла прак­ти­чес­ки без­людной. В од­но­этаж­ных до­мах лас­ко­во све­тили окош­ки. Иног­да за за­навес­ка­ми мель­ка­ли си­лу­эты лю­дей. Где-то раз­дался дет­ских смех. В ок­не по­каза­лась жен­щи­на в цве­тас­том ха­лате, под­хва­тив­шая на ру­ки сме­юще­гося па­цанён­ка лет шес­ти. Сань­ка вздох­нул с ти­хой за­вистью. Как по­вез­ло это­му ма­лышу — у его есть ма­ма… Сань­ка брёл по ули­це, а впе­реди по­лыха­ли крас­но-оран­же­вые крас­ки за­ката. «Зав­тра бу­дет, на­вер­ное, жар­ко, — по­думал Сань­ка. — Ско­ро ле­то». Ла­яли со­баки, где-то мя­ук­ну­ла кош­ка. Сов­сем ря­дом муж­чи­на нег­ромко от­чи­тывал ко­го-то, ста­ра­ясь де­лать го­лос стро­гим, но в нём всё рав­но слы­шал­ся пло­хо скры­ва­емый смех. А в от­вет слы­шал­ся тон­кий и ви­нова­тый дев­чо­ночий го­лосок. «Ну, пап… Он сам ви­нова­тый. Не лез бы, и не упал… в лу­жу…» Сань­ка опять по­чувс­тво­вал в ду­ше за­висть и до­саду. По­чему ему так не ве­зёт…

      Су­мер­ки пос­те­пен­но сгу­щались, а став­ший алым за­навес за­ката мед­ленно гас, опус­ка­ясь к го­ризон­ту. Нав­ряд ли кто-то хва­тит­ся Сань­ку. Ес­ли бы де­жури­ла Ли­дия Ни­кола­ев­на, тог­да бы хва­тились. А се­год­ня де­жур­ным вос­пи­тате­лем бы­ла Га­лина Вик­то­ров­на Гро­мова, по проз­ви­щу Гро­мофон (имен­но так, от сло­ва «гром»). Сань­ка по­ёжил­ся… Га­лина Вик­то­ров­на бы­ла кра­сивой ин­телли­ген­тной да­мой, умев­шей кра­сиво раз­го­вари­вать и ми­ло улы­бать­ся с раз­личны­ми чи­нов­ни­ками, при­ез­жавши­ми для про­вер­ки дет­до­ма. А на вос­пи­тан­ни­ков ора­ла виз­гли­вым го­лосом, не стес­ня­ясь в вы­раже­ни­ях. Мог­ла и дать по­щёчи­ну, а то и от­ве­сить пин­ка. За­пира­ла в чу­лан, а иног­да вы­дава­ла, как го­вори­ли её по­допеч­ные «осо­бую ме­ру» — зас­тавля­ла про­винив­шихся сто­ять в уг­лу в спаль­не го­лыми. Бы­ли у неё и лю­бим­чи­ки, ко­торых за гла­за на­зыва­ли «гро­мофон­чи­ками».

      Ули­ца вы­вела по­нуро бре­дуще­го Сань­ку к пло­щади не­дале­ко от шко­лы. От­сю­да на­чина­лась ули­ца, ве­дущая в мик­ро­рай­он «Счастье», а по­сере­дине её, за га­зет­ным ки­ос­ком, от Но­вой ули­цы от­хо­дил пе­ре­улок, ве­дущей к свал­ке. Сань­ка по­ёжил­ся, уви­дев вид­невши­еся от­сю­да ржа­вые наг­ро­мож­де­ния и по­чувс­тво­вал, как про­тив­но ос­ла­бели но­ги. Но для Сань­ки пу­ти на­зад не бы­ло. Или он вер­нётся, до­казав всем свою храб­рость или…
Сань­ка пе­чаль­но ог­ля­нул­ся на за­сыпа­ющий го­род, на шко­лу, вид­невшу­юся за кус­та­ми, на тём­ную, с ред­ки­ми фо­наря­ми Са­довую, на огонь­ки мно­го­эта­жек мик­ро­рай­она… Как там хо­рошо и у­ют­но. Как хо­чет­ся ту­да, на­зад! А для не­го се­год­няшний ве­чер мо­жет ока­зать­ся пос­ледним… Да­же ско­рее все­го и ока­жет­ся. Стран­но, но Сань­ка не по­чувс­тво­вал стра­ха, а толь­ко ти­хую пе­чаль. Ко­му по не­му пла­кать? От­чи­та­ют­ся, что про­изо­шёл нес­час­тный слу­чай и всё. Раз­ве, что Ли­дия Ни­кола­ев­на вспом­нит про не­го. Ну, вспом­нит… А по­том за­будет. У неё есть семья, де­ти. Сань­ка ви­дел, как од­нажды Ли­дию Ни­кола­ев­ну встре­чала де­воч­ка лет де­сяти — две­над­ца­ти. Де­воч­ка по­каза­лась зна­комой, но из­да­лека Сань­ка её не раз­гля­дел. Но по­нял сра­зу — де­воч­ка — её дочь.

      А он ко­му ну­жен? Это Ки­ла с ком­па­ни­ей на­зыва­ли его Хо­мяком, а в дет­до­ме Сань­ка был прос­то Чу­дик. Ди­тя не от ми­ра се­го. По­тому что не драл­ся, не ку­рил, не иг­рал в кар­ты. А лю­бил си­деть с книж­ка­ми, иг­рал сам с со­бой в шах­ма­ты в биб­ли­оте­ке или скла­дывал фи­гур­ки из бу­маги, ри­совал мо­ре и бе­лые ко­раб­ли­ки с па­руса­ми. Ста­рень­кая се­дая биб­ли­оте­карь Ма­рия Пет­ровна с удо­воль­стви­ем да­вала ему книж­ки, сре­ди ко­торых на­шёл­ся хо­роший шах­матный учеб­ник и книж­ка по это­му са­мому «ори­гами». А иног­да он прос­то си­дел в сво­ём «убе­жище» и лю­бовал­ся си­ним не­бом и бе­лыми об­ла­ками… Вот все и кри­чали ему: «Эй, Чу­дик! А Чу­дик опять ко­раб­ли­ки ри­су­ет! Ха-ха-ха!»

      Сань­ка ос­та­новил­ся пе­ред не­боль­шой ка­навой, ко­торая от­де­ляла свал­ку от лу­гови­ны на ок­ра­ине «Счастья». Су­мер­ки гус­те­ли, но всё рав­но бы­ло ещё дос­та­точ­но свет­ло. Сань­ка уже при­думал, как до­кажет, что был здесь. Там, у Двор­ца, на стол­бе ви­сел алю­мини­евый винт, по­хожий на че­тырёх­ло­пас­тный про­пел­лер. Все его там ви­дели. Сань­ка сни­мет его и по­кажет. Ес­ли до ут­ра до­живёт… Сань­ка вновь вздрог­нул, то ли от ве­чер­ней прох­ла­ды, то ли от под­сту­пив­ше­го лип­ко­го стра­ха. «Или пан, или про­пал», — по­думал про се­бя маль­чиш­ка и шаг­нул че­рез ка­наву, к вид­невшим­ся вда­леке ржа­вым кон­тей­не­рам.

***

      Ви­тя, Алён­ка и Све­та си­дели на бе­регу сво­его лю­бимо­го пру­дика. Пруд был рас­по­ложен поч­ти ря­дом с до­мом, где жи­ли ре­бята. Иг­рать здесь — од­но удо­воль­ствие. Бе­рега бы­ли пок­ры­ты шел­ко­вис­той тра­вой, на ко­торой так хо­рошо по­валять­ся, а на бе­регу (чуть в сто­роне от лю­бимо­го мес­та ре­бят) рас­по­ложил­ся удоб­ный пляж, где ку­пались и за­гора­ли де­ти из мик­ро­рай­она. Сам пруд имел фор­му неп­ра­виль­ной вось­мёр­ки и сос­то­ял из двух час­тей: Боль­шо­го пру­да, где все ку­пались, и Ма­лого. Ма­лый пруд час­тично за­рос ка­мышом и ро­гозом, и на его бе­регу и лю­били иг­рать друзья. Вить­ка да­же со­ору­дил здесь не­боль­шой ша­лаш. И сей­час ре­бята си­дели на бе­регу и лю­бова­лись за­катом и ти­хим тёп­лым ве­чером.

      — Ско­ро ку­пать­ся мож­но бу­дет, — Вить­ка ки­нул в во­ду круг­лый ка­мешек.

      — Ага, — зев­ну­ла Алён­ка.

      — Лад­но, ре­бята, до­мой по­ра, — Све­та пос­мотре­ла на ча­сы. — А то поз­дно уже.

      Ре­бята вста­ли и, от­ряхнув­шись, уже соб­ра­лись до­мой, ког­да Алён­ка вдруг крик­ну­ла:
      — Ой, смот­ри­те, ко­го это на свал­ку по­нес­ло!

      — Маль­чиш­ка ка­кой-то, — Све­та то­же раз­гля­дела про­бира­ющу­юся по за­валам ма­лень­кую фи­гур­ку в тём­ных брю­ках и ко­рот­кой кур­точке.

      — Это же Сань­ка! — уз­нал маль­чиш­ку Ви­тя.

      — Ка­кой Сань­ка? — Све­та удив­лённо пос­мотре­ла на не­го.

      — Ну, у нас в шко­ле в треть­ем клас­се учит­ся. Из дет­до­ма. Са­ша Хо­мутов. Я его се­год­ня ви­дел, ког­да ме­тал­ло­лом со­бира­ли.

      — Это ко­торый у Ку­лако­ва в ком­па­нии?

      — Ну да. Ну и что? Он же в дет­до­ме, не­бось, что­бы не лез­ли и хо­дит с этим Ку­лако­вым. Ки­лу же по­ба­ива­ют­ся, он у Че­рем­ши в адъ­ютан­тах.

      — У ко­го?

      — У Оле­га Че­реми­сина.

      — Это у сы­на дя­ди Ви­ти? — уди­вилась Свет­ка.

      — Ну да, Оле­га вся шпа­на та­мош­няя бо­ит­ся, — ус­мехнул­ся Вить­ка. — Из-за де­да.

      — Из дет­до­ма что ли сбе­жал? — за­бес­по­ко­илась Све­та.

      — Ой, он же, бал­да, во Дво­рец идёт!

      — За­чем? — уди­вилась Алён­ка.

      — Да он се­год­ня… Ку­лаков его пос­лал же­лез­ки от­ту­да при­нес­ти. Сам-то боль­шой, а трус. Вот и пос­лал Сань­ку. А он ис­то­рий про Хо­зя­ина нас­лу­шал­ся и ни в ка­кую: «Хоть убей­те!» Вмес­то не­го я по­шёл. Я-то не знал! А его те­перь не­бось тру­сом драз­нят.

      — Да уж, там ес­ли нач­нут… — с со­чувс­тви­ем от­ве­тила Све­та. — У ме­ня же ма­ма там ра­бота­ет вос­пи­тате­лем.

      — Вот он, на­вер­ное, и по­шёл, по­тому что зад­разни­ли!

      — Вот ду­рак! — ах­ну­ла Алён­ка.

      — Вов­се не ду­рак. Прос­то ему де­вать­ся не­куда. Это у нас па­пы с ма­мами есть. А за не­го кто зас­ту­пит­ся? — прис­ты­дила её Све­та.

      — На­до его поз­вать! Ещё слу­чит­ся че­го-ни­будь! — Вить­ка с Алён­кой по­бежа­ли к Сань­ке.

      — А я ма­ме ска­жу. Что­бы его не на­казы­вали, — Све­та по­бежа­ла к до­му.

***

      Сань­ка, об­ми­рая от стра­ха, про­бирал­ся к тем­невшим впе­реди ржа­вым кон­тей­не­рам. Сей­час в тем­но­те они и прав­да ка­зались зло­вещим чёр­ным зам­ком. Кру­гом ви­села ти­шина, лишь из­редка пе­реби­ва­емая не­яс­ны­ми шо­роха­ми. Сань­ка ос­то­рож­но ша­гал впе­рёд, иног­да вздра­гивая и ис­пу­ган­но ози­ра­ясь. Всё вок­руг бы­ло жут­ким, уг­ро­жа­ющим. Чер­ные те­ни изог­ну­тых же­лезяк, бе­тон­ных об­ломков и раз­ной рух­ля­ди ка­зались в глу­хих су­мер­ках за­мер­ши­ми чу­дови­щами. В глу­боких те­нях кто-то ше­велил­ся, из­да­вая ти­хий шо­рох. Иног­да слы­шалось стран­ное ур­ча­ние… По­рой ка­залось, буд­то и са­ми те­ни ше­велят­ся, по­доб­но не­яс­ным приз­рачным фи­гурам, а из ще­лей за Сань­кой прис­таль­но смот­рят чьи-то без­жа­лос­тные гла­за.

      «Толь­ко бы дой­ти…» — шеп­тал про се­бя пе­репу­ган­ный маль­чиш­ка. Вот впе­реди по­казал­ся при­горок, на ко­тором они сто­яли днём. А вон блес­нул и ма­лень­кий пру­дик. Ря­дом с ним Сань­ка раз­гля­дел столб с бе­лев­шим на нём «про­пел­ле­ром». Те­перь быс­трее снять его и дё­ру от­сю­да!

      Сань­ка под­прыг­нул, пы­та­ясь схва­тить же­лез­ку, но увы… Слиш­ком вы­соко. Маль­чиш­ка чуть не раз­ре­вел­ся от до­сады. Чем бы его сбить? Не­ожи­дан­но Сань­ка ус­лы­шал ти­хие ше­лес­тя­щие ша­ги… Где-то за кон­тей­не­рами… И вро­де бы кто-то каш­ля­нул… Маль­чиш­ка об­мер от ужа­са и по­чувс­тво­вал, что ещё нем­но­го и на­пус­тит в шта­ны от стра­ха. Вон и тень ше­вель­ну­лась, там за кон­тей­не­ром! Кто-то сто­ит! Сань­ка вздох­нул — это ве­тер ше­вель­нул ви­сев­ший на бо­ку кон­тей­не­ра лист кар­то­на.

      Вне­зап­но ря­дом что-то гром­ко за­шелес­те­ло (Сань­ка взвиз­гнув, под­прыг­нул от ис­пу­га), и из ку­чи му­сора вы­катил­ся же­лез­ный шар. Шар гул­ко уда­рил­ся о столб, и «про­пел­лер», звяк­нув, упал к Сань­ки­ным но­гам. А в сле­ду­ющие мгно­вение ду­нул лёг­кий ве­терок и взлох­ма­тил Сань­ки­ны во­лосы, как буд­то кто-то лас­ко­во про­вёл по ним ру­кой. Сань­ка под­хва­тил на­ход­ку и уже соб­рался бе­жать об­ратно… И ус­лы­шал ти­хие го­лоса. Дво­их…

      — Здесь точ­но ни­кого?

      — А кто здесь бу­дет? Сю­да да­же бом­жи не су­ют­ся!

      — Хо­зя­ина бо­ят­ся, — ус­мехнул­ся кто-то в тем­но­те.

      — Хо­зя­ина толь­ко де­ти школь­но­го и дош­коль­но­го воз­раста бо­ят­ся! — ух­мыль­нул­ся его со­бесед­ник.

      — А Бу­рава кто…

      — Со­бутыль­ни­ки. Он каж­дое де­журс­тво в сто­рож­ке ква­сил с при­яте­лями. А тут мес­то хо­рошее, я дав­нень­ко этим тай­нич­ком-то поль­зу­юсь.

      — Се­год­ня мно­го…

      — Быс­тро уй­дёт. Средь сту­ден­ческо­го лю­да это мод­но. И кру­то…

      — Угу, по­курить, кайф пой­мать… — нез­на­комец хи­хик­нул.

      Сань­ка при­сел за же­лез­ной боч­кой, наб­лю­дая, как две фи­гуры по­каза­лись из-за даль­не­го уг­ла Двор­ца. По­дош­ли и, ози­ра­ясь, с шу­мом опус­ти­ли что-то в щель не­боль­шо­го же­лез­но­го ящич­ка, прис­ло­нён­но­го к кон­тей­не­ру. Сань­ка уже слы­шал, что в го­роде кто-то про­да­ёт по­рошок для ку­рения. У них в дет­до­ме зи­мой умер­ли два стар­шеклас­сни­ка, на­курив­шись этой дря­ни. А эти, зна­чит, и про­да­ют…

      Двое уже соб­ра­лись ухо­дить, ког­да Сань­ка, по­шеве­лив­шись в сво­ём убе­жище, за­цепил­ся «про­пел­ле­ром» за ка­кой-то выс­туп. Раз­дался треск, и что-то со зво­ном по­кати­лось к пру­дику.

      — Ах ты, тварь! — в Сань­ку уда­рил свет фо­нари­ка.

      Маль­чиш­ка вско­чил и ки­нул­ся бе­жать.

      — Ка­па, ло­ви его! — крик­нул вла­делец фо­нари­ка, до­бавив нес­коль­ко ру­гатель­ств.

      Мо­жет Сань­ка и убе­жал бы, но эти двое, ви­димо, хо­рошо зна­ли свал­ку, по­тому что поч­ти сра­зу не­высо­кая ко­ренас­тая фи­гура пе­рек­ры­ла ему до­рогу.

      — Что, во­робу­шек, до­бегал­ся? Ща я те­бе киш­ки-то вы­пущу!

      В ру­ке ко­ренас­то­го свер­кну­ло.

      «Нож!» — обом­лел Сань­ка.

      — От нас не убе­жишь, — раз­да­лось сза­ди Сань­ки.

      И нас­ту­пила ти­шина… Глу­хая, зве­нящая… Как буд­то кто-то нак­рыл свал­ку тол­стым чёр­ным оде­ялом. Зве­нящая ти­шина ка­залась ося­за­емой, про­тяни и на­щупа­ешь тон­кие, дро­жащие в воз­ду­хе стру­ны… И звон стал про­тив­но на­рас­тать, так что от­да­лось в зу­бах. Что-то зас­кре­жета­ло, и Сань­ке по­каза­лось, что гус­тая тем­но­та за­шеве­лилась, за­ходи­ла, буд­то склад­ки гро­мад­но­го за­наве­са… Кто-то хрип­ло зак­ри­чал сза­ди. Гус­тая тем­но­та зас­ве­тилась зе­лено­вато-го­лубы­ми спо­лоха­ми, буд­то в воз­ду­хе зас­верка­ли мол­нии. Ко­ренас­тый за­виз­жал не­ес­тес­твен­но-тон­ким го­лосом, а Сань­ка, не пом­ня се­бя от ужа­са, бро­сил­ся сквозь оку­тывав­ший всё вок­руг мрак, буд­то сквозь гус­тую чёр­ную во­ду. По­зади что-то заг­ро­хота­ло, по­кати­лось. и мчав­ше­муся не раз­би­рая до­роги Сань­ке по­каза­лось, что он слы­шит звон­кий го­лос:
      — Са­ня!!! Сань­ка!!! Стой, Сань­ка!!!

      Маль­чиш­ка ог­ля­нул­ся и, за­цепив­шись но­гой, по­летел в за­рос­ли тра­вы.

***

      Алён­ка и Вить­ка сов­сем близ­ко по­доб­ра­лись к зло­вещим тём­ным наг­ро­мож­де­ни­ям. Ма­лень­кая фи­гур­ка Сань­ки ис­чезла во Двор­це. Сна­чала бы­ло ти­хо, за­тем что-то звяк­ну­ло, пос­лы­шал­ся шум…

      — Ой, ма­моч­ка… — ах­ну­ла Алён­ка, всплес­нув ру­ками.

      Вить­ка то­же уви­дел, как сре­ди же­лез­ных ру­ин зак­лу­бил­ся то ли дым, то ли ту­ман, за­мель­те­шили зе­лено­вато-го­лубые спо­лохи.

      — Зам­кну­ло там, что ли… — ти­хо про­вор­чал Вить­ка.

      — Это этот… Хо­зя­ин…

      — Ты ве­ришь? — уди­вил­ся Вить­ка.

      — По­веришь тут… — ис­пу­ган­ная де­воч­ка по­каза­ла дро­жащей ру­кой на под­ни­мав­ши­еся на Двор­цом стран­ные чёр­ные те­ни. На фо­не уже по­тем­невше­го не­ба они бы­ли поч­ти не вид­ны, толь­ко ка­залось, что воз­дух на ста­рой свал­ке сгу­ща­ет­ся, прев­ра­ща­ясь в жут­ко­ватые си­лу­эты… Вне­зап­но пос­лы­шал­ся рез­кий скре­жет, и ста­рые боч­ки и кон­тей­не­ры рух­ну­ли, по­няв об­ла­ко гус­той пы­ли.

      — Там же Сань­ка! — Вить­ка хо­тел бы­ло ри­нуть­ся к ру­инам, но Алён­ка удер­жа­ла бра­та.

      — Вон он, смот­ри!

      Сань­ка выс­ко­чил от­ку­да-то сбо­ку и, не раз­би­рая до­роги, оп­ро­метью ки­нул­ся прочь. Маль­чиш­ка бе­жал к Ма­лому пру­ду, а там, за кус­та­ми, меж­ду свал­кой и бе­регом при­та­илось не­боль­шое, но ко­вар­ное бо­лото, о ко­тором зна­ли толь­ко ре­бята из «Ок­ра­ины».

      — Сей­час же пря­мо в бо­лото уго­дит! — Вить­ка ки­нул­ся за ним. — Са­ня!!! Сань­ка!!! Стой, Сань­ка!!!

      Сань­ка ус­лы­хал и, обер­нувшись, по­летел в за­рос­ли.

      Алён­ка, сжав ку­лаки, вгля­дыва­лась в тем­но­ту. Кри­ки маль­чи­шек смол­кли и на­вали­лась ти­шина. Гус­тая, как ва­та. Да­же ноч­ные куз­не­чики и свер­чки за­тих­ли, как буд­то ис­пу­гав­шись че­го-то. Ок­ру­жён­ная ти­шиной и тем­но­той де­воч­ка вздрог­ну­ла, ус­лы­шав сов­сем ря­дом ти­хий, хрип­ло­ватый го­лос.

      — Ах, ты, бе­да-то ка­кая! Ду­мал, что маль­чон­ка-то убе­жал уж, а нет его ниг­де. Уж не нак­ры­ло ли?

      Алён­ка ог­ля­нулась — из те­ни выш­ло стран­ное су­щес­тво. Мох­на­тое, ко­ренас­тое, по­хожее на ни­зень­ко­го ко­сола­пого че­ловеч­ка с гус­той кос­ма­той ше­велю­рой. «Пря­мо, как до­мовой из ска­зок!» — по­дума­ла Алён­ка. Че­лове­чек был прос­том при­мер­но с Алён­ку, одет в ши­рокие по­лот­ня­ные шта­ны, под­по­ясан­ную ве­рёвоч­кой ру­баху на вы­пуск, обувью су­щес­тву слу­жило что-то вро­де вой­лоч­ных чу­ней, а ли­цо зак­ры­вала гус­тая ок­ла­дис­тая бо­рода.

      — Да не… Ус­пел он убе­жать, — от­ве­тил че­ловеч­ку мур­лы­ка­ющий го­лосок, и ря­дом по­каза­лось что-то мох­на­тое и чёр­ное. как буд­то сгус­тился ку­сок мра­ка. Су­щес­тво мор­гну­ло све­тящи­мися зе­лёны­ми гла­зами, уви­дев Алён­ку…

      — Вы кто? — про­лепе­тала пе­репу­ган­ная де­воч­ка.

      — Чу­дик ме­ня звать-то, — доб­ро­душ­но от­ве­тил че­лове­чек. — Да ты не бой­ся, дев­чушка. Я здесь нав­ро­де до­мово­го. А это Чер­ны­шок, по­мощ­ник мой, — пред­ста­вил че­лове­чек чёр­ное су­щес­тво, при све­те ещё не сов­сем тём­но­го май­ско­го не­ба ока­зав­ше­еся кем-то вро­де боль­шо­го ко­та, хо­дяще­го на зад­них ла­пах.

      — Доб­рый ве­чер, — веж­ли­во пок­ло­нил­ся Чер­ны­шок. — Ты ме­ня не бой­ся, я не ку­са­юсь.

      — За по­ряд­ком мы тут сле­дим… Да вот не ус­ле­дили… Этих-то… — Чу­дик мах­нул ру­кой. — Ту­да им и до­рога! А маль­чон­ка-то…

      — Ой, вы, на­вер­но, про Сань­ку, да? А они вон ту­да по­бежа­ли, ког­да рух­ну­ло. Сань­ка и Ви­тя.

      — Ку­да ж они, глу­пые?! Тря­сина ж там! Сги­нут! — и Чу­дик, а вслед за ним и Алён­ка с Чер­нышком по­бежа­ли к пру­ду.

Глава 4

      Ви­тя нак­ло­нил­ся над ле­жав­шим Сань­кой.

      — Саш! Саш­ка! Ты жи­вой!

      — Вро­де… — про­шеп­тал Сань­ка, при­под­ни­ма­ясь.

      — Здо­рово при­ложил­ся?

      — Ко­лен­ка­ми… — Сань­ка сел, встрях­нув го­ловой. И тут толь­ко уви­дел Вить­ку.

      — А ты… здесь… от­ку­да?

      — С Лу­ны сва­лил­ся, — улыб­нулся в от­вет Вить­ка. — Прям на те­бя! Те­бя че­го во Дво­рец-то по­нес­ло? На ночь гля­дя…

      — Буд­то не зна­ешь… — на­супил­ся Сань­ка.

      — Ты из-за этих ду­раков что ли? А ес­ли бы те­бя боч­ки нак­ры­ли? Сов­сем спя­тил, да? А вон там, пря­мо пе­ред то­бой, бо­лото! Там два го­да на­зад дядь­ка взрос­лый утоп. Ес­ли б я те­бя не ок­ликнул, ты бы прям в тря­сину втю­хал­ся! Сань, ты че­го? — Вить­ка ис­пу­ган­но взгля­нул на всхлип­нувше­го Сань­ку.

      — Ни­чего… — Сань­ка сно­ва всхлип­нув, под­нялся. — Те­бе хо­рошо… А ме­ня и так драз­нят. А тут бы… Стру­сил! Хо­зя­ина ис­пу­гал­ся!

      — Сань, ну лад­но те­бе Ты ведь не ис­пу­гал­ся! Я, ес­ли б знал про Хо­зя­ина, так не за что бы не по­шёл.

      — А кто мне те­перь по­верит! Я «про­пел­лер» по­терял! А ме­ня чуть не уби­ли там! Эти двое! — вдруг раз­ре­вел­ся маль­чиш­ка. И за­мер в ис­пу­ге. — Ой, кто это?

      — Это же Алён­ка! Ой… — Вить­ка то­же раз­гля­дел соп­ро­вож­давших сес­трён­ку че­ловеч­ка и «ко­та».

      — Не бой­тесь, маль­чиш­ки. Это — Чу­дик! Он здесь вро­де до­мово­го! А Чер­ны­шок — его по­мощ­ник!

      — Ох, ты! Вон слав­но-то, цел! — Чу­дик ог­ля­дел Сань­ку. — А то я уж ду­мал…

      — Я ж те­бе го­ворил! — ус­мехнул­ся Чер­ны­шок. — Я ж боч­ки-то поп­ри­дер­жал, что б па­цанё­нок выс­ко­чить ус­пел.

      — А эти? — ис­пу­ган­но спро­сил Сань­ка.

      — Они уже ни­кого не оби­дят, — ус­мехнул­ся Чер­ны­шок. — Так что не бой­ся, Сань­ка.

      — Что ж вы так поз­дно-то, ди­тят­ки? Здесь вся­кая тварь по но­чам хо­дит… Вон не­дав­но-то чуть дев­чо­ноч­ку сто­рож… то­го…

      — Чуть не из­на­сило­вал, да? — сум­рачно спро­сил Сань­ка. — Я и не про та­кое в дет­до­ме нас­лу­шал­ся.

      — Ну-ка, пой­дём ко мне, от­дохнё­те, и я вас до­мой про­вожу. А то ведь вле­тит вам, — Чу­дик по­вер­нул ко Двор­цу.

      — Я ту­да не пой­ду! — ис­пу­ган­но вскрик­нул Сань­ка, от­сту­пая на­зад.

      — Да ты не бой­ся, — ус­по­ко­ил его Чер­ны­шок. — Чу­дик ведь и есть… этот са­мый Хо­зя­ин… ко­торым вы друг дру­га пу­га­ете…

      — Я толь­ко к злым да жес­то­ким лю­дям, ко­торых и людь­ми не на­зовёшь, стро­гий, да су­ровый. А к де­тиш­кам, да доб­рым лю­дям… — Чу­дик тяж­ко вздох­нул.

      Вско­ре ре­бята уже си­дели у ма­лень­ко­го кос­терка, воз­ле той са­мой лу­жай­ки с оду­ван­чи­ками, где днём по­бывал Вить­ка.

      — Чу­дик, а та де­воч­ка?.. — с тре­вогой спро­сила Алён­ка.

      — Да всё хо­рошо с ней, Алё­нуш­ка, — ус­по­ко­ил её Чу­дик. — Ус­пел я! До­мой её дос­та­вил. А по­том сде­лал так, что б, зна­чит, все ду­мали, что буд­то бы ей страш­ный сон прис­нился, а на де­ле-то ни­чего­шень­ки не бы­ло. Что бы пло­хое–то в па­мяти не си­дело… — Чу­дик опять вздох­нул.

      — Чу­дик, я это… Свал­ку обой­ду по­ка… А то вдруг за­несёт не­чис­тая, — Чер­ны­шок ото­шёл от кос­терка.

      — Да­вай… — Чу­дик мах­нул ру­кой, и Чер­ны­шок, встав на чет­ве­рень­ки и, став прос­то боль­шим чёр­ным ко­том, в лов­ком прыж­ке рас­тво­рил­ся в тем­но­те.

      — А дав­но это бы­ло? — спро­сил Вить­ка.

      — Да как бы… Дня че­тыре на­зад.

      Алён­ка и Ви­тя пе­рег­ля­нулись. А Сань­ка до­бавил:
      — Её этот сто­рож, Бу­рав, да?

      — Он… Не­людь… — Чу­дик по­воро­шил уг­ли. — Да­же ре­бятён­ка не жал­ко. Как та­ких Зем­ля-то бед­ная вы­носит… Ах, ты ведь…

      — Лен, это же Свет­ка! — гром­ким шё­потом ска­зал сес­тре Ви­тя. — Пом­нишь, она го­вори­ла, что ей сон страш­ный прис­нился, буд­то её Бу­рав этот на свал­ку за­тащил?

      — Зна­чит, всё это по прав­де бы­ло! — ах­ну­ла Алён­ка.

      — Вы, ре­бятиш­ки Све­точ­ке-то не го­вори­те. Пусть не пе­режи­ва­ет Свет­ля­чок-то…

      — А вы от­ку­да Свет­ки­но проз­ви­ще зна­ете? — уди­вилась Алён­ка.

      — Дак мне про мно­гих ве­домо. До­мовой же я. Толь­ко вот быв­ший… По лю­дям я ску­чаю. Чер­ны­шок-то рань­ше лу­говым был — ему при­выч­но., а я вот… Здесь-то, вишь как, од­на не­людь хо­дит. А с людь­ми-то по­гово­рить и не уда­ёт­ся, а то­мит­ся ду­ша-то, — Чу­дик пог­ла­дил бо­роду. — Вот се­год­ня от­ра­да — днём де­тиш­ки всё здесь гал­де­ли, ра­дость прям! Я уж им как мог по­могал. Вон и Ви­тень­ке… И змей рас­пу­гал — их ведь тут не­меря­но. И пал­ку под­ки­нул, что эти же­лезя­ки-то та­щить, зна­чит, бы­ло пос­подруч­нее…

      — Так это вы этот сук под­су­нули! А прав­да, удоб­нее бы­ло! Спа­сибо! — об­ра­довал­ся Вить­ка.

      — И те­бя, Са­шень­ка, я ведь ждал. Так и ду­мал, что при­дёшь. Всё ду­мал, как бы те­бя не на­пугать, да к се­бе приг­ла­сить в гос­ти-то. Уж ви­жу, что расс­тро­ил­ся ты с этой шту­кой-то, ну, я и под­тол­кнул столб, чтоб прям к те­бе сва­лилась… Ты, это, по­терял с пе­репу­гу-то… — Чу­дик про­тянул Сань­ке «про­пел­лер». — Да тут эти двое…

      — Ой, Чу­дик, а они ведь там что-то пря­тали. Га­дость ка­кую-то! — Сань­ка по­казал на вид­невший­ся вда­леке ящик.

      — Ах, ты! Ну-ка, гля­нуть на­до бы, — Чу­дик и ре­бята по­дош­ли к тай­ни­ку.

      В са­мом ящи­ке ни­чего не бы­ло, но за ним, под стен­кой кон­тей­не­ра чер­не­ла уз­кая щель. Чу­дик за­сунул ту­да ру­ку и вы­удил три об­мо­тан­ных изо­лен­той ша­ра.

      — Что это? — уди­вил­ся Вить­ка.

      — Смесь для ку­рения. «Спайс» на­зыва­ет­ся, — сум­рачно от­ве­тил Сань­ка. — У нас в дет­до­ме нес­коль­ко стар­шеклас­сни­ков умер­ли от неё.

      — Ах, ты, га­дость ка­кая! — по­мор­щился Чу­дик. — Ну да лад­но! У ме­ня тут зве­руш­ки вмиг сло­па­ют, да ещё и пох­ва­лят!

      Чу­дик ото­шёл в тень и крик­нул: «Цып-цып-цып! Ку­шать, ку­шать!» За кон­тей­не­рами за­шеве­лились мел­кие те­ни, и кто-то с удо­воль­стви­ем за­чав­кал в тем­но­те. Чу­дик вновь вер­нулся к кос­терку, по­тирая руч­ки.

      — Ну, вот и слав­нень­ко.

      — А они не от­ра­вят­ся? — ис­пу­галась Алён­ка.

      — Да что ты, Алё­нуш­ка! Это ж не прос­то зве­руш­ки, они тут ка­кой толь­ко га­дос­ти не ви­дели! Для то­го и здесь… Да вам ре­бят­ки до­мой по­ра! И Са­шень­ку уж ищут — пе­репо­лоши­лись.

      — Ко­му там по­лошить­ся, — бур­кнул Сань­ка.

      — Да это­му Гро­мофо­ну ва­шему ко­неч­но ж че­го. А вот дру­гим-то за те­бя бо­яз­но, — улыб­нулся Чу­дик. — Ты сю­да-то за­чем за­лез?

      — Сме­лость хо­тел по­казать, — чес­тно приз­нался Сань­ка.

      — Глу­пое ты ещё ди­тя, — по­журил его вер­нувший­ся с «об­хо­да» Чер­ны­шок.

      — Ко­неч­но глу­по. Всё рав­но ник­то не по­верит, — вздох­нул Сань­ка.

      — Ну, так… — Чу­дик за­думал­ся. — Вот что, де­тиш­ки. Про­вожу-ка я Ви­тю с Алё­нуш­кой до­мой. А те­бя, Са­шень­ка, пус­кай здесь най­дут. Уж тог­да-то все по­верят! Что ты у са­мого Хо­зя­ина в гос­тях был, — хит­ро ус­мехнул­ся Чу­дик.

      — Чу­дик, а ес­ли вам скуч­но без лю­дей… Хо­тите, мы к вам зав­тра в гос­ти при­дём?

      — Ох, ты, Алё­нуш­ка, доб­рая ду­ша! При­ходи­те, ко­неч­но! Я ж сколь­ко без лю­дей здесь, вот с ва­ми се­год­ня так слав­но ве­черок-то про­шёл. Толь­ко не­гоже ма­лышам по свал­кам-то бро­дить. Са­ми ви­дите, ко­го сю­да за­носит-то… Вы-ка, ре­бят­ки, к сво­ему пру­дику при­ходи­те. А я уж к вам ту­да за­бегу!

      — Лад­но, Чу­дик, мы при­дём! — об­ра­довал­ся Вить­ка. — Сань, а ты то­же при­ходи! Че­го те­бе с эти­ми, Ки­лой с друж­ка­ми. Ты же не та­кой, как они! При­ходи!

      — Я… Я при­ду! — Сань­ка с бла­годар­ность пос­мотрел на Ви­тю. — Спа­сибо.

      — Ко­неч­но при­ходи, Са­шень­ка. А я вот сей­час Алё­нуш­ку и Ви­тень­ку до­мой от­прав­лю, а ты по­ка здесь по­дож­ди.

      — Да ты не бой­ся, — Чер­ны­шок уви­дел ис­пу­ган­ные Сань­ки­ны гла­за. — Я те­бя ук­рою так, что ник­то те­бя здесь не уви­дит, да­же ес­ли ря­дом прой­дёт.

      — А как же ме­ня най­дут?

      — Не уви­дит тот, кто гла­зом те­бя ис­кать бу­дет. А кто сер­дцем ищет, тот и уви­дит сра­зу, — лас­ко­во гля­нул на не­го Чу­дик. — Ду­ша у вас свет­лая, си­яет, как сол­нышко.

      Алён­ка и Ви­тя пош­ли вслед за Чу­диком, ог­ля­нув­шись на свет за­туха­юще­го кос­терка. Са­ня при­сел воз­ле огонь­ка и, пос­мотрев на них, не­реши­тель­но по­махал ру­кой. И Алён­ка с Ви­тей по­маха­ли в от­вет.

      — Сань­ка, ты при­ходи, не за­будь! — на­пом­нил Ви­тя.

      — Я при­ду, обя­затель­но! — с ра­достью от­ве­тил Сань­ка.

      В сле­ду­ющее мгно­вение Ви­тя и Алён­ка вош­ли в клу­бив­ший­ся в ни­зин­ке у «ра­дуж­но­го» озер­ца ту­ман и, к сво­ему удив­ле­нию, об­на­ружи­ли се­бя во дво­ре до­ма. Из подъ­ез­да вы­бежа­ла Све­та.

      — Ой, как хо­рошо! Ма­ма зво­нила, они Сань­ку наш­ли! Прям во Двор­це ус­нул, пред­став­ля­ете?!

***

      Сань­ка, поп­ро­щав­шись с ре­бята­ми, при­сел у огонь­ка. Чер­ны­шок, как са­мый обыч­ный кот, ус­тро­ил­ся, за­мур­чав, у не­го под бо­ком. На ду­ше Сань­ки бы­ло свет­ло и ра­дос­тно. Ока­зыва­ет­ся, та­инс­твен­ный Хо­зя­ин вов­се не страш­ный, а пря­мо как до­мовой из ска­зок, ко­торые рас­ска­зыва­ла тё­тя Со­ня. И Алён­ка с Ви­тей — хо­рошие ре­бята. Мо­жет те­перь они бу­дут друзь­ями…

      Кос­те­рок до­горел, и Сань­ку оку­тала тем­но­та. Но бы­ла она мяг­кая и доб­рая, как буд­то тёп­лое оде­яло. И Сань­ка зад­ре­мал. Ему снова снился тот же давний сон: Санька бежит по берегу тёплого синего моря, ощущая босыми ногами горячий песок. Бежит к ждущей его высокой светловолосой женщине…

      «Мама!» — кричит мальчик и крепко обнимает её.

      «Сашенька…» — ласково шепчет женщина.

      Санька поднимает голову и видит… Лидию Николаевну, склонившуюся к нему. «Саша! Малыш, как ты оказался здесь?» — неожиданно тревожно спрашивает она. И Санька проснулся…

      — Са­ша, ты что здесь де­ла­ешь, ма­лыш? — над ним сто­яла обес­по­ко­ен­ная Ли­дия Ни­кола­ев­на. — Ты по­чему убе­жал? Те­бя оби­дел кто-то?

      Сань­ка лишь смот­рел на неё, ис­пу­ган­но мор­гая.

      — Ну, не бой­ся, Са­шень­ка. Я те­бя в оби­ду не дам… — Ли­дия Ни­кола­ев­на под­хва­тила его на ру­ки и ос­то­рож­но вы­нес­ла на­ружу.

      — Хо­мутов, те­бя весь дет­ский дом ищет! — раз­дался сов­сем ря­дом вопль Гро­мофо­на. — Как ты пос­мел сбе­жать! Ну, ни­чего, мы с то­бой зав­тра по­гово­рим!

      Но Сань­ки бы­ло нап­ле­вать на её воз­гла­сы. Ему бы­ло так хо­рошо на ру­ках у Ли­дии Ни­кола­ев­ны.

      — Ну, всё, ма­лыш. Пой­дём.

      — Хо­мутов! Я к те­бе об­ра­ща­юсь, ка­жет­ся! — опять виз­гли­во крик­ну­ла Гро­мофон.

      — Мол­чать! — не­ожи­дан­но зло от­ве­тила ей Ли­дия. — На­до ещё ра­зоб­рать­ся, по­чему Са­ша сбе­жал. Не ва­ших ли это соп­ля­ков ра­бота.

      — Что?!

      — Что слы­шали, Га­лина Вик­то­ров­на. И убавь­те гром­кость ва­шего, из­ви­ните, ди­нами­ка. Я — вос­пи­татель-ме­тодист. И не вам мне ука­зывать, что и как де­лать. А с ва­ми ещё на­до ра­зоб­рать­ся. Та­ких как вы, к де­тям нель­зя и на пу­шеч­ный выс­трел под­пускать. Вам толь­ко на рын­ке тор­го­вать!

      Гро­мофон ос­кор­блён­но под­жа­ла гу­бы, но от­ве­тить не смог­ла. Или не пос­ме­ла.

***

      Ли­дия ос­то­рож­но обош­ла спаль­ню, ос­та­новив­шись у кро­вати Сань­ки. Маль­чиш­ка уже креп­ко спал, рас­ки­нув ру­ки и по­сапы­вая кур­но­сым но­сом. «Бед­ный ма­лыш, как же его мог­ли за­тюкать, что он, не ис­пу­гав­шись ни тем­но­ты, ни ху­лига­нов, по­шёл на эту свал­ку… Что­бы до­казать, что он храб­рый, — Ли­дия по­кача­ла го­ловой и поп­ра­вила Са­шино оде­яло. — По­тер­пи ещё чуть-чуть, ма­лыш, ско­ро у те­бя бу­дет дом».

      Да, нра­вы дет­ско­го до­ма ей бы­ли хо­рошо из­вес­тны… Си­ротой Ли­дия не бы­ла, но хлеб­нуть ин­тернат­ской жиз­ни ей приш­лось. Ког­да де­воч­ке бы­ло все­го де­сять лет, её ро­дите­ли раз­ве­лись. Три­над­ца­тилет­ний Кос­тя ос­тался с от­цом, а её мать заб­ра­ла се­бе. А че­рез год, ус­тра­ивая свою лич­ную жизнь, не­дол­го ду­мая, от­да­ла дочь в ин­тернат. Так Ли­да и про­мучи­лась це­лых три го­да, по­ка её, уже че­тыр­надца­тилет­нюю, не ра­зыс­ка­ли отец и стар­ший брат и не заб­ра­ли к се­бе в Вол­гоград. А за те три го­да она, до­маш­няя де­воч­ка, ко­торая да­же ни ра­зу не бы­ла в лет­нем ла­гере, хлеб­ну­ла вся­кого… И пов­зрос­лев, вы­учи­лась на пе­даго­га и ре­шила ра­ботать с деть­ми-си­рота­ми.

      Сю­да она приш­ла год на­зад, уже ме­тодис­том. А три ме­сяца на­зад по­явил­ся Сань­ка Хо­мутов, де­вяти­лет­ний маль­чик. Роб­кий, доб­ро­душ­ный, от­зывчи­вый. Ли­да зна­ла, как тя­жело та­ким жи­вёт­ся в дет­ском до­ме. Маль­чиш­ку она за­мети­ла сра­зу. В пер­вый же день Са­ша уви­дел её и… Мо­жет Ли­да на­пом­ни­ла ему мать, мо­жет что-то ещё вспых­ну­ло в ду­ше маль­чиш­ки, но Са­ша всё вре­мя ста­рал­ся ока­зать­ся ря­дом. Но при этом не лип, не на­вязы­вал­ся, а прос­то ста­рал­ся быть не­дале­ко. А в его боль­ших се­рых гла­зах бук­валь­но све­тилась роб­кая на­деж­да и от­ча­ян­ная прось­ба: «Не про­гоняй­те ме­ня, по­жалуй­ста! Я не бу­ду ме­шать, прос­то мне так хо­рошо с ва­ми…» И Ли­да не про­гоня­ла его. Хо­тя, ко­неч­но, из­лишне приб­ли­жать маль­чи­ка то­же бы­ло чре­вато. Не для неё, для Са­ши. Мог­ли счесть под­ли­зой или лю­бим­чи­ком, а тог­да из­де­вать­ся над бе­зот­ветным Са­шей ста­ли бы ещё боль­ше. Ко­неч­но её бес­по­ко­ило, что Са­ша свя­зал­ся с этой ком­па­ни­ей, с Ку­лако­вым и его при­яте­лями с Са­довой ули­цы, но хоть к Саш­ке пе­рес­та­ли лезть, во вся­ком слу­чае в от­кры­тую. Да и Олег, сын Вик­то­ра Че­реми­сина, дру­га Бо­риса, ко­торо­го мес­тная шпа­на счи­тала чуть ли не «ко­ролём», по­обе­щал ей, что прис­мотрит за Сань­кой и не даст ему «свя­зывать­ся с кем не на­до».

      Са­ша пон­ра­вил­ся ей: смыш­лё­ный, дру­желюб­ный, обо­жа­ющий книж­ки. Саш­ка учил­ся лег­ко и с удо­воль­стви­ем, лю­бил иг­рать в шах­ма­ты, ри­совать… И Ли­да при­няла ре­шение.

      — Бо­ря, там у нас есть один маль­чик, — за­вела она од­нажды раз­го­вор с му­жем, — Са­ша Хо­мутов, де­вять лет. Ум­ный, ти­хий, доб­ро­душ­ный. Та­ким там очень тя­жело. Ро­дите­ли у не­го по­гиб­ли нес­коль­ко лет на­зад, тёт­ка спи­лась и умер­ла…

      — Хо­чешь его усы­новить? — сра­зу до­гадал­ся Бо­рис.

      — Да. По­нима­ешь…

      — По­нимаю, — улыб­нулся он. — Доч­ка у нас есть. Маль­чиш­ку неп­ло­хо бы для ком­плек­та. Да и дать семью ма­лышу… По-мо­ему, это… как-то по-че­лове­чес­ки…

      — Ты сог­ла­сен?

      — Сог­ла­сен. Не ду­маю, что ты мо­жешь оши­бить­ся. Све­та, как мне ка­жет­ся то­же сог­ла­сить­ся — она де­воч­ка доб­рая. Да и ей луч­ше бу­дет… с бра­том.

      — Я по­гово­рю с Кос­тей. Он де­путат всё-та­ки, по­может, что­бы по­быс­трее.

      — Ну, а я с Вик­то­ром. Мо­жет он то­же по­содей­ству­ет че­рез свои свя­зи.

      Те­перь до­кумен­ты бы­ли го­товы, ос­та­валось лишь сог­ла­сие са­мого Сань­ки. Да по­гово­рить со Све­той. И тут эта ис­то­рия! Ли­да, уз­нав, что Саш­ка про­пал, сра­зу же ки­нулась на по­ис­ки. Быс­тро до­гада­лась, где его ис­кать — слы­шала днём раз­го­воры о ис­то­рии на свал­ке. Да и стра­шил­ки о Двор­це и Хо­зя­ине так­же бы­ли ей зна­комы. И ока­залась пра­ва — Са­ша там и был, спал, свер­нувшись ка­лачи­ком у по­гас­ше­го кос­терка.

Глава 5

      Ут­ром Ви­тя и Алён­ка при­бежа­ли к Свет­ке Си­маги­ной.

      — Свет, мы те­бя се­год­ня, зна­ешь с кем поз­на­комим? — хит­ро гля­нула на неё Алён­ка.

      — С кем ещё? — Све­та не­довер­чи­во гля­нула на дру­зей.

      — С Хо­зя­ином!

      — С кем?!

      — Ты же са­ма слы­шала про Хо­зя­ина свал­ки! А мы с ним под­ру­жились!

      — Это вче­ра что ли ус­пе­ли?

      — Ага. А ещё мы с Сань­кой Хо­муто­вым под­ру­жились! — от­ве­тил ей Вить­ка.

      — И че­го, опять на по­мой­ку по­лезе­те? — ус­мехну­лась Све­та.

      — Не, мы вче­ра те­бе не ус­пе­ли рас­ска­зать. А се­год­ня пой­дём к на­шему пру­дику. Чу­дик ту­да при­дёт!

      — Ка­кой Чу­дик? Сань­ка что ли?

      — Да не Сань­ка! — с до­садой по­мор­щился Вить­ка. — Хо­зя­ина зо­вут Чу­дик!

      — До­мовой он, са­мый нас­то­ящий!

      — До­мовой, а жи­вёт на свал­ке, — фыр­кну­ла Свет­ка.

      — Он те­бя, меж­ду про­чим… — на­чал бы­ло Вить­ка, но за­мол­чал, по­лучив лёг­кий пи­нок от Алён­ки.

      — Пой­дём, Сань­ка то­же обе­щал прий­ти.

      — Ну, лад­но. Но ес­ли это шут­ка… — при­щури­лась Свет­ка и по­каза­ла при­яте­лям ку­лак. — Во вам бу­дет! И Сань­ке ва­шему!

***

      Ли­дия быс­тро шла по ко­ридо­ру, чувс­твуя, как в ду­ше за­кипа­ет ярость. Ут­ром она заш­ла в сто­ловую и не уви­дела сре­ди вос­пи­тан­ни­ков Са­шу.

      — Где Хо­мутов? — спро­сил она де­жур­но­го, дол­го­вязо­го и ры­жего Ген­ку.

      — Из­вес­тно где, — ух­мыль­нул­ся Ген­ка, — Гро­мофон его за вче­раш­нее в чу­лан за­пер­ла до ужи­на.

      По­это­му Ли­дия и спе­шила к сто­яще­му на тер­ри­тории зе­лёно­му дву­хэтаж­но­му са­раю. На воз­му­щён­ные воп­ли бе­жав­ше­го за ней зав­хо­за, плю­гавень­ко­го Ин­но­кен­тия Сте­пано­вича (Ста­каны­ча, как на­зыва­ли его вос­пи­тан­ни­ки) ей бы­ло нап­ле­вать. Сра­зу из сто­ловой она смер­чем вле­тела в его ка­бинет, сор­ва­ла ключ со сте­ны (по­пытав­ше­го воз­му­тит­ся Ста­каны­ча Ли­дия прос­то от­швыр­ну­ла в угол, на­путс­тво­вав в до­рогу весь­ма за­мыс­ло­ватой фра­зой, вы­учен­ной ещё в «счас­тли­вом» ин­тернат­ском детс­тве) и пом­ча­лась вы­ручать бед­но­го ре­бён­ка.

      Сань­ка си­дел, скор­чившись, за стел­ла­жами со ста­рыми иг­рушка­ми.

      — Са­ша, с то­бой всё в по­ряд­ке?

      Сань­ка, пог­ля­дев на неё мок­ры­ми от слёз гла­зами быс­тро кив­нул.

      — Ты хоть зав­тра­кал?

      — Гро… Га­лина Вик­то­ров­на ска­зала — бу­дешь здесь си­деть до ужи­на… — шмыг­нув но­сом, от­ве­тил Сань­ка.

      — Пой­дём, я ска­жу, что­бы те­бя по­кор­ми­ли.

      — Ли­дия Ни­кола­ев­на! — Сань­ка взмет­нул на неё взгляд. — От­пусти­те ме­ня по­гулять, по­жалуй­ста! Ме­ня друзья ждут! Я обе­щал, что при­ду! А то они оби­дят­ся, по­дума­ют, что на­обе­щал, а сам…

      — Ка­ким друзь­ям? Ты же го­лод­ный!

      — Лен­ке и Вить­ке Ши­роко­вым! Ну, по­жалуй­ста!

      — Хо­рошо, иди. Толь­ко к обе­ду не опоз­дай… — Ли­да пог­ла­дила его по го­лове.

      — Я не опоз­даю, чес­тно!

      Ли­да пос­мотре­ла вслед маль­чиш­ке. Мо­жет и дей­стви­тель­но, бу­дут те­перь у не­го нас­то­ящие друзья.

      — Ли­дия Ни­кола­ев­на, — ус­лы­шала она го­лос сек­ре­тар­ши Зои. — Вас Дарья Ми­хай­лов­на про­сит по­дой­ти, сроч­но.

      «Ну, всё. Га­лина пош­ла в ата­ку. Саш­ку бы толь­ко ус­петь заб­рать».

      Но по­вод, по ко­торо­му Ли­ду выз­ва­ла ди­рек­тор дет­ско­го до­ма был иным.

      — Ли­дия Ни­кола­ев­на, доб­рое ут­ро, — со­лид­ным груд­ным го­лосом при­ветс­тво­вала её Дарья, сво­ей ком­плек­ци­ей боль­ше по­хожая на бри­гади­ра груз­чи­ков, чем на пе­даго­га с двад­ца­тилет­ним ста­жем. — У ме­ня для вас две но­вос­ти. Да вы при­сажи­вай­тесь. Но­вос­ти обе хо­рошие. Во-пер­вых, приш­ли до­кумен­ты, мо­жете со­бирать ва­шего Са­шу и за­бирать до­мой. Во-вто­рых… Вы же зна­ете, Ма­рина Иг­нать­ев­на уш­ла на за­сужен­ный от­дых. И я пред­ло­жила ва­шу кан­ди­дату­ру на дол­жность стар­ше­го вос­пи­тате­ля. Боль­ше са­ми по­нима­ете, не­кого. Не эту же… Как бы поп­ри­лич­нее ска­зать… Га­лину Пет­ренко… Ос­таль­ные — ещё дев­чонки, ни опы­та, ни ста­жа. Так что… Вче­ра вас ут­верди­ли. При­каз я под­пи­сала, по­это­му оз­на­комь­тесь и мо­жете прис­ту­пать к но­вым обя­зан­ностям.

      — Спа­сибо, Дарья Ми­хай­лов­на. В та­ком слу­чае, мо­гу я в но­вом ка­чес­тве по­гово­рить с Га­линой?

      — Что там ещё? — чуть не прос­то­нала Дарья.

      — Пять ми­нут на­зад я вы­пус­ти­ла Са­шу Хо­муто­ва из чу­лана…

      Га­лина бод­ро вош­ла в ка­бинет.

      — Зоя ска­зала, что вы ме­ня вы­зыва­ли…

      От раз­давшей­ся в сле­ду­ющую се­кун­ду звон­кой по­щёчи­ны дрог­ну­ли стёк­ла в шка­фу…

***

      — Че­го-то Сань­ки нет… — встре­вожен­но ска­зал Ви­тя, гля­дя на вид­невшу­юся вда­леке Са­довую.

      — Мо­жет его на­каза­ли? — спро­сила Алён­ка.

      — Сей­час ма­ма с де­журс­тва при­дёт, спро­сим, — Све­та то­же яв­но пе­режи­вала.

      Сань­ка вы­летел от­ку­да-то из кус­тов.

      — Ой! Саш­ка, мы ду­мали, что ты не при­дёшь! — об­ра­дова­лась Алён­ка.

      — Как же я не при­ду, я же обе­щал! — от­ве­тил за­пыхав­ший­ся Сань­ка. — Ме­ня эта… Гро­мофон в чу­лан за­сади­ла!

      — Как?! — воз­му­тил­ся Вить­ка.

      — Под за­мок! До ужи­на!

      — А как же ты… — на­чала бы­ло Алён­ка.

      — Ли­дия Ни­кола­ев­на приш­ла и вы­пус­ти­ла, — Сань­ка вдруг улыб­нулся. — А по­том, зна­ете, что бы­ло? Ли­дию Ни­кола­ев­ну те­перь стар­шим вос­пи­тате­лем наз­на­чили! Она те­перь над Гро­мофо­ном и ос­таль­ны­ми на­чаль­ни­ца! Вот она её, то есть Гро­мофо­на в ди­рек­тор­ский ка­бинет выз­ва­ла! И та­кую оп­ле­уху за­сади­ла, что чуть стёк­ла не по­сыпа­лись, вот!

      — Сань­ка, ты что го­лод­ный? — тре­вож­но спро­сила его Све­та, ус­лы­шав, как ур­чит в жи­воте у маль­чиш­ки.

      — Ну, да… Я же в чу­лане си­дел, по­ка все зав­тра­кать пош­ли…

      — Ну-ка, пош­ли! — Свет­ка ре­шитель­но взя­ла его за ру­ку.

      — Ку­да?! — опе­шил Сань­ка.

      — Зав­тра­кать, — Свет­ка по­тяну­ла его к подъ­ез­ду. — Да пой­дём, Саш. Что же ты го­лод­ный бу­дешь до обе­да. Счи­тай, что я те­бя приг­ла­сила в гос­ти.

***

      Сань­ка с ап­пе­титом же­вал ма­каро­ны с кол­ба­сой, а Свет­ка тем вре­менем по­бежа­ла в при­хожую, где заз­ве­нел те­лефон. Сань­ка не лю­бил под­слу­шивать чу­жих раз­го­воров, но об­рывки раз­го­вора всё рав­но до­лета­ли до не­го.

      — Ага… Ты за­дер­жишь­ся? Ух, ты! А я знаю… Как от это от ко­го? Поз­драв­ляю! Ага… Да он на кух­не, я его зав­тра­ком кор­млю… Ага… Да он скром­ный та­кой — не пой­ду, не хо­чу… Приш­лось его за ру­ку та­щить… Лад­но, мам! По­ка!

      Сань­ка чуть не по­пер­хнул­ся. Так это что же по­луча­ет­ся? Сань­ка вспом­нил де­воч­ку, встре­чав­шую Ли­дию Ни­кола­ев­ну. А ведь по­хожа на Свет­ку… Сань­ка хо­тел бы­ло спро­сить её об этом, но зас­теснял­ся — вдруг Све­та по­дума­ет, что он под­слу­шивал.

      — Я сей­час те­бе ка­као налью, а по­том пой­дём гу­лять. Вить­ка хо­тел с ка­ким-то чу­диком поз­на­комить.

      — А они те­бе уже рас­ска­зали?

      — Ещё не ус­пе­ли.

Глава 6

      Сол­нце уже при­пека­ло сов­сем по-лет­не­му, а на бе­регу пру­да бы­ло ти­хо и прох­ладно. Ше­лес­те­ли листья на ивах, иног­да что-то плю­халось в во­де, пах­ло осо­кой и ка­кой-то осо­бой тра­вяной све­жестью.

      — Как здо­рово! Я здесь ещё не был! — Сань­ка вос­хи­щён­но ог­ля­дел пруд, а по­том при­сев, опус­тил в во­ду ла­дош­ку. — Хо­лод­ная ещё.

      — Ага. А ког­да наг­ре­ет­ся, бу­дем ку­пать­ся — вон там, на Боль­шом пру­ду, — по­казал Вить­ка. — У нас здесь и ша­лаш есть.

      — Ой, кто это? — ис­пу­галась Свет­ка, уви­дев у ша­лаша Чу­дика.

      — Зна­комь­ся — это Чу­дик, — пред­ста­вила его Алён­ка.

      — Он и есть Хо­зя­ин, — улыб­нулся Ви­тя.

      Све­та с удив­ле­ни­ем пос­мотре­ла на гос­тя.

      — А вы… прав­да… до­мовой?

      — Бы­ло де­ло, — вздох­нул Чу­дик, щу­рясь на сол­нечные бли­ки, иг­равшие на во­де. — Рань­ше ведь тут де­рев­ня сто­яла, Ва­силь­ев­ка. Мно­го ве­ков сто­яла. Вот и был я до­мовой, зна­чит. Мно­го нас бы­ло… Мы ведь, до­мовые-то раз­ные бы­ва­ем. Кто-то, зна­чит, за хо­зяй­ством смот­рит, кто-то за ско­тиной. Есть, ко­торые пог­реб в по­ряд­ке со­дер­жат или чер­дак, есть, кто за бань­кой сле­дит. Дру­гие во дво­ре хо­зяй­ство ве­дут или в са­рае, на се­нова­ле за по­ряд­ком сле­дят. Кто-то смот­рит, что­бы печ­ка бы­ла в ис­прав­ности. Вот, зна­чит… А я-то за де­тиш­ка­ми сле­дил. Что б сны страш­ные не сни­лись, чтоб не ша­лили слиш­ком, чтоб не слу­чилось че­го. У хо­роших-то лю­дей всё че­редом шло. А бы­вало и не ус­ле­дишь. Вся­ко бы­ло… А по­том де­ревень­ка-то опус­те­ла. До­мовые — те, кто с хо­зя­ева­ми на но­вое-то мес­то уш­ли, а кто ос­тался. Вот как я… А де­рев­ня-то то­го… Вот и приш­лось мне на свал­ке за по­ряд­ком сле­дить, зна­чит…

      — Но ведь лю­ди-то всё рав­но здесь по­сели­лись, — уди­вил­ся Сань­ка.

      — Так ведь са­мим-то нам, до­мовым, не по­ложе­но к лю­дям-то по­селять­ся. Еже­ли они по­зовут, тог­да оно ко­неч­но ж… Да ви­дать за­были лю­ди о до­мовых-то. По­сели­лись в сво­их ко­роб­ках ка­мен­ных, да и всё…

      Чу­дик грус­тно вздох­нул, гля­нув на при­тих­ших ре­бят.

      — Зна­чит вас то­же Чу­диком зо­вут… — не­ожи­дан­но ска­зал Сань­ка.

      — По­чему то­же? — пе­рес­про­сила Све­та.

      — Ну, ме­ня в дет­до­ме Чу­диком проз­ва­ли, — Сань­ка вздох­нул и ус­та­вил­ся на во­ду. — По­тому что не та­кой, как все… Не ку­рю, не ру­га­юсь. В кар­ты не иг­раю, за дев­чонка­ми не под­гля­дываю.

      — Ну, и мо­лодец! — пох­ва­лила его Све­та. — А что ты лю­бишь?

      — Мно­го че­го, — улыб­нулся Сань­ка. — Люб­лю чи­тать, в шах­ма­ты иг­рать. А ещё эти… ори­гами скла­дывать.

      — Это фи­гур­ки из бу­маги, да? — с ин­те­ресом спро­сила Алён­ка.

      — Ага.

      — А на­учишь? А то у ме­ня ни­как не по­луча­ет­ся.

      — Ой, да это прос­то! Ко­неч­но на­учу! А ещё я ри­совать люб­лю. Осо­бен­но мо­ре и ко­раб­ли­ки…

      Сань­ка вздох­нул. Мо­ре он лю­бил, толь­ко ни ра­зу ещё не ви­дел. Меч­тал, что вот ста­нет взрос­лым и по­едет к Чёр­но­му мо­рю, что­бы са­мому уви­деть его… Си­нее-си­нее, с со­лёны­ми брыз­га­ми, шур­ша­щими вол­на­ми при­боя. И с ле­тящи­ми над ним бе­лыми па­руса­ми…

      — Сань, а за­чем ты с этим Ку­лако­вым свя­зал­ся? У те­бя сов­сем дру­зей нет, да? — спро­сила его Све­та.

      — А ко­му я та­кой ну­жен… А ес­ли не прибь­ёшь­ся ни к ко­му — во­об­ще жить не да­дут. С Ки­лой хоть не драз­нят.

      — А мы? Мы раз­ве не друзья? — Вить­ка по­дошёл к Сань­ке.

      — Мы же толь­ко вче­ра под­ру­жились, — улыб­нулся в от­вет Сань­ка.

      — И те­перь всег­да бу­дем дру­жить! — го­рячо вос­клик­ну­ла Алён­ка.

      — Ко­неч­но, — Ви­тя про­тянул Сань­ке ру­ку.

      — Саш, ты при­ходи к нам иг­рать. И в гос­ти при­ходи. А с Ки­лой боль­ше не свя­зывай­ся, — Све­та под­се­ла к Сань­ке. — Я поп­ро­шу Ли­дию Ни­кола­ев­ну, что­бы она те­бя к нам от­пуска­ла.

      — А ты… от­ку­да её зна­ешь? — спро­сил, за­та­ив ды­хание, Сань­ка.

      — Ли­дия Ни­кола­ев­на Си­маги­на — это моя ма­ма, — от­ве­тила Свет­ка. — И она, меж­ду про­чим, мно­го хо­роше­го про те­бя го­вори­ла. — Све­та сде­лала па­узу и до­бави­ла: — Я бы хо­тела та­кого бра­тиш­ку иметь… Ой, кста­ти, у ме­ня пят­надца­того и­юня день рож­де­ния бу­дет — две­над­цать стук­нет. Саш, ты при­ходи в гос­ти, лад­но?

      — Лад­но, при­ду. А мне толь­ко пят­надца­того ав­густа де­сять бу­дет. Чу­дик, а по­чему вас так зо­вут?

      — Дак это… Как лю­ди кли­чут, так и зо­вут. Один из де­тишек как-то наз­вал ме­ня Чу­дик Шерс­тня­тый. Вот так и зо­вусь с тех пор.

      Ре­бята вновь за­тих­ли, лю­бу­ясь яр­ким, уже сов­сем лет­ним днём. Как всё-та­ки здо­рово, что вот соб­ра­лись они здесь, на бе­регу пру­дика, у сво­его лю­бимо­го ша­лаша… И так хо­рошо си­деть на брёв­нышках, сва­лен­ных ког­да-то у бе­рега (хо­тели стро­ить ла­воч­ки, да за­были) и гля­деть на го­лубо­ватую во­ду… Толь­ко Алён­ка си­дела, о чём-то за­думав­шись…

      — Чу­дик, а как вас поз­вать?

      — Так, а че­го ж ме­ня звать-то? Я и сам к вам при­ду — мес­то-то знаю.

      — Нет… Что бы вы опять… Ну, до­мовым у нас…

      — Ах, ты, Алё­нуш­ка, доб­рая ты ду­ша, — по­качал го­ловой Чу­дик. — Оно, ко­неч­но мож­но.

      — Толь­ко Свет­ка не оби­дит­ся, что мы те­бя приг­ла­сили?

      — Так вы ведь со­седи. Я мо­гу и у Све­точ­ки за хо­зяй­ством-то сле­дить.

      — А у вас ещё и кла­дов­ка есть. Вы ведь обыч­но в чу­ланах жи­вёте, да?

      — Ну да. Там нам, до­мовым, са­мый этот… у­ют. А поз­вать как? А вот слу­шай­те. Во­об­ще-то де­ло это серь­ёз­ное, всё на­до точ­но сде­лать. Ну, а раз вы мне-то ска­зали, что, зна­чит, зо­вёте, я-то вам по­могу, что­бы всё как на­до бы­ло.

      Ве­чером, за ужи­ном, Алён­ка не­ожи­дан­но спро­сила от­ца:
      — Пап, а у те­бя в детс­тве был до­мовой?

      — До­мовой?! — уди­вил­ся Ан­тон.

      — Ну да, пап. Рань­ше же у всех бы­ли, — с ин­те­ресом гля­нул на не­го Ви­тя.

      — Что это вас на ночь гля­дя по­тяну­ло… — улыб­ну­лась Ни­на. — А у нас был. Жил в ста­рой кла­дов­ке. Пом­ню, как-то раз, мне бы­ло лет во­семь, мо­жет чуть стар­ше, прис­нился мне страш­ный сон. Прос­ну­лась в ис­пу­ге, и чувс­твую, что кто-то гла­дит ме­ня по го­лове та­кой… мяг­кой лап­кой. Лас­ко­во так и в щё­ку ду­ет теп­лом. И мне сра­зу так хо­рошо, спо­кой­но ста­ло — я и ус­ну­ла тут же. А ба­буш­ка по­том ска­зала, что это до­мовой ме­ня ус­по­ка­ивал.

      — А в чём де­ло-то?

      — Пап, у нас, на­вер­но, то­же до­мовой есть. В кла­дов­ке… — та­инс­твен­ным го­лосом ска­зала Алён­ка.

      — Ну, и хо­рошо! Зна­чит в до­ме всё в по­ряд­ке бу­дет! — Ан­тон пот­ре­пал де­тей по во­лосам. — До­мовой в до­ме — хо­рошо, бу­дет ко­му за хо­зяй­ством приг­ля­дывать.

      — Да и за ва­ми то­же, — до­бави­ла Ни­на.

      Уже улёг­шись, Алён­ка шеп­ну­ла:
      — Вить…

      — Че­го?

      — Как ду­ма­ешь он при­дёт?

      — Мы же поз­ва­ли.

      — Дак от­че­го ж не прий­ти-то, — раз­дался зна­комый го­лосок.

      — Чу­дик! — хо­ром вос­клик­ну­ли ре­бята.

      Из кла­дов­ки выг­ля­нул Чу­дик и под­мигнул ре­бятам.

      — Ну, вот. Те­перя­ча бу­ду за ва­ми и хо­зяй­ством ва­шим приг­ля­дывать. Как и по­ложе­но.

      — Чу­дик, а там на свал­ке кто бу­дет? Там же те­перь вся­кие ла­зить бу­дут…

      — Да ты не бой­ся, Ви­тень­ка, — Чу­дик прис­тро­ил­ся у шка­фа с иг­рушка­ми. — Я же Чер­нышка там ос­та­вил. Он су­щес­тво стро­гое — ко­го не на­до не пус­тит. И за ре­бятиш­ка­ми, что по­лезут прис­мотрит, что б не су­чилось че­го.

      — А Све­та зна­ет, что ты при­шёл?

      — Зна­ет Свет­ля­чок. Я уж у ней был, сказ­ку рас­ска­зал, уба­юкал.

— Жал­ко, Сань­ка там, в дет­до­ме.

— Ты не го­рюй, Ви­тень­ка. Са­шень­ка-то то­же ско­ро здесь бу­дет. Так что ещё мо­их ска­зок-то нас­лу­ша­ет­ся. А те­перь ук­ла­дывай­тесь, сей­час и ска­зоч­ка бу­дет, что б, зна­чит, спа­лось вам хо­рошо, да креп­ко.

Глава 7

      Сань­ка ша­гал по школь­но­му ко­ридо­ру. Пос­ле зна­комс­тва с Чу­диком всё скла­дыва­лось хо­рошо. Сань­ку в дет­до­ме боль­ше не драз­ни­ли. Он сам слы­шал шё­пот­ки:
      — Слы­хал, что Чу­дик-то вы­кинул?

      — Ага, слы­хал!

      — А че­го бы­ло-то?

      — Саш­ка Хо­мутов у Хо­зя­ина в гос­тях был!

      — Как?!

      — А вот так! Его ищут, а он дрых­нет се­бе прям во Двор­це!

      — Я бы по­мер­ла со стра­ху!

      — Ко­неч­но. Ты ж не Хо­мутов!

      Да и Гро­мофон ста­ралась дер­жать­ся «в рам­ках». Сань­ка бо­ял­ся, что Ли­дия Ни­кола­ев­на бу­де сер­дить­ся на не­го, но она на­обо­рот ста­ла от­но­сить­ся к не­му ещё лас­ко­вей. Да и Сань­ка уже не бо­ял­ся, что его пос­чи­та­ют лю­бим­чи­ком.

      — Вить­ка, при­вет! — навс­тре­чу Сань­ке выс­ко­чил Вить­ка Ши­роков.

      — Ой, Сашк, при­вет! При­дёшь се­год­ня к нам?

      — Ага! А Лен­ка где?

      — Стих учит. Го­ворил — с ве­чера вы­учи!

      — Я хо­тел к Свет­ке схо­дить, а там на лес­тни­це эта ры­жая дыл­да, Галь­ка де­журит. Из на­чаль­ной шко­лы ни­кого не пус­ка­ет.

      — Да я знаю! Ме­ня то­же раз­верну­ла, — с до­садой мах­нул ру­кой Вить­ка.

      — Ко­го я ви­жу! Хо­мячок! — с лес­тнич­ной пло­щад­ки враз­ва­лоч­ку, ух­мы­ля­ясь, вы­шел Ки­ла. — Ты че­гой-то не за­ходишь. Го­ворят, нос зад­рал, как в гос­тях у Хо­зя­ина по­бывал? За­был дру­зей-то.

      Сань­ка по­чувс­тво­вал хо­лодок внут­ри. На­до бы­ло это­му Ку­лако­ву явить­ся. Те­перь бу­дет лезть… Сань­ка ог­ля­нул­ся на Вить­ку. Вить­ка смот­рел то на не­го, то нам Ки­лу и в его се­рых гла­зах сто­ял воп­рос: «Ну, что же ты Сань­ка? Не­уже­ли опять с ни­ми пой­дёшь? А мы?»

      И Сань­ка по­нял, что ес­ли от­сту­пит, то всё хо­рошее, что на­чалось в его жиз­ни ис­чезнет… Нав­сегда…

      — У ме­ня свои друзья есть.

      — А мы зна­чит те­бе не ком­па­ния? Мы те­бя, по­нима­ешь, приг­ре­ли, об­ласка­ли. А ты во как — за­дом к нам.

      — Че­го вы к не­му прис­та­ли? — Вить­ка встал ря­дом с Сань­кой. — Вам ска­зали — у не­го те­перь своя ком­па­ния. Зас­та­вили его на свал­ку ночью ид­ти, а те­перь ещё из­де­ва­етесь?

      — Ой, кто это тут про­пищал? — Ки­ла с ве­сёлой улы­боч­кой пог­ля­дел свер­ху вниз на Вить­ку. — Да это Мур­зик, а я ду­мал — мыш­ка из под­ва­ла проб­ра­лась.

      — От­стань­те от не­го! Са­ми стру­сили, а его чуть не уби­ли там!

      — Это кто стру­сил! Ты, Мур­зя, смот­рю сов­сем нюх по­терял! Дав­но в фейс не по­лучал? А то сей­час сде­ла­ем!

      — Ру­ки ко­рот­ки!

      — Ну, Мур­зик… — Ки­ла, не­хотя раз­махнув­шись, хо­тел уже бы­ло вре­зать по фи­зи­оно­мии на­халь­но­го вто­рок­лас­сни­ка, как вдруг… Ка­ким-то быс­трым, но лов­ким дви­жени­ем Вить­ка ныр­нул под ру­ку Ки­ле, схва­тив его за за­пястье. В сле­ду­ющее мгно­вение Ки­ла уже си­дел ко­леня­ми на по­лу с за­вёр­ну­той за спи­ну ру­кой и орал бла­гим ма­том. И ник­то не за­метил, как ис­пу­ган­ная Алён­ка, ви­дев­шая по­тасов­ку, вы­бежа­ла в ко­ридор, ве­дущий в кры­ло к стар­шеклас­сни­кам.

      — Ай! Мур­зик, псих бе­шеный! От­пусти, ру­ку сло­ма­ешь!

      — Во-пер­вых, я не Мур­зик, а Вик­тор Ан­то­нович Ши­роков! По­нял? — спо­кой­но, но зло го­ворил Вить­ка, вык­ру­чивая Ки­ле за­пястье.

      — Да по­нял, по­нял! Ру­ку от­пусти, псих!

      — Во-вто­рых, Саш­ка с ва­ми боль­ше не во­дит­ся. Он наш друг! А вы ему не ком­па­ния. По­нял? И не лезь­те к не­му боль­ше!

      — Да по­нял! Ру­ку от­пусти! Ай!

      — Лад­но, гу­ляй!

      Вить­ка от­пустил ру­ку Ки­лы, а тот под­нявшись, злоб­но про­цедил сквозь зу­бы:
      — Ну, Мур­зик, дер­жись! — и, до­бавив ещё нес­коль­ко вы­раже­ний, ки­нул­ся на Вить­ку. Но тут… Ку­лако­ву по­каза­лось, что в ухе ра­зор­ва­лась гра­ната. Он ин­стинктив­но раз­вернул­ся и сле­ду­ющие уда­ры при­шёл­ся в глаз и зу­бы. И кто-то лов­ко под­ста­вил ему нож­ку, из-за че­го Ки­ла, со­бирая мод­ной кур­ткой му­сор с ко­ридор­но­го по­ла, от­ле­тел в угол. Он нес­коль­ко се­кунд по­сидел, мо­тая го­ловой и за­жимая раз­би­тые гу­бы… Меж­ду ним и Вить­кой сто­ял, сжи­мая ку­лаки, Сань­ка и смот­рел ему в гла­за.

      — Ещё раз к не­му по­лезешь, — с рас­ста­нов­кой про­из­нёс Сань­ка, — под хох­ло­му рас­пи­шу!

      — А я до­бав­лю! — Вить­ка встал ря­дом с ним.

      Ку­лаков по­пытал­ся встать, но тут кто-то рыв­ком под­нял его за ши­ворот.

      — Ай-яй-яй! Как не­хоро­шо! Ус­тро­или дра­ку на пе­реме­не! — Че­рем­ша с прит­ворной за­ботой от­ряхнул кур­тку Ки­лы. — Те­бе же по-рус­ски ска­зали — от­вянь. Мо­жет те­бе по-не­мец­ки или по-ан­глий­ски пов­то­рить?

      Алён­ка под­ско­чила к ре­бятам:
      — Вы как?

      — Нор­маль­но, — сум­рачно от­ве­тил Вить­ка. Сань­ка толь­ко за­сопел в от­вет.

      — Ес­ли кто и пос­тра­дал, так толь­ко этот. И за де­ло, — ус­мехнул­ся Олег, поп­ра­вив крас­ную по­вяз­ку де­жур­но­го по шко­ле. — Сань­ку вы не ком­па­ния, по­нял? — он опять обер­нулся к Ку­лако­ву. — Они — пар­ни во! Друг за дру­га го­рой! Не то, что ва­ша ком­па­ния — кто боль­ше вы­пен­дрит­ся!

      — Олег, ты толь­ко па­пе не го­вори, что Вить­ка под­рался, лад­но? — Алён­ка воп­ро­ситель­но гля­нула на Че­реми­сина.

      — Лад­но. Вы да­вай­те на уро­ки то­пай­те, а то у Сань­ка вон уже есть не­уд по по­веде­нию за прик­лю­чения на свал­ке.

      Сань­ка мах­нул ру­кой: мол, ну и фиг с ним!

      — Это вер­но! Те­перь-то те­бе нап­ле­вать. Лад­но, то­пай­те, — Че­рем­ша про­тянул ру­ку, по­жав ла­дош­ки Вить­ки и Сань­ки. А ког­да ре­бята отош­ли, вновь по­вер­нулся к ото­ропев­ше­му Ки­ле. Толь­ко уже без улы­боч­ки, су­зив гла­за.

      — Вот что, Ки­ла. Са­шок не ваш, по­нял. Ещё раз к не­му или Вить­ке при­цепи­тесь, — про­цедил он, — я один раз пре­дуп­реждаю. Уви­жу их с си­няка­ми — бить бу­ду вас. Так что, смот­ри.

      Че­рем­ша наг­нал ре­бят у са­мых клас­сов.

      — Ты, Са­шок, не бой­ся, — пох­ло­пал он Сань­ку по пле­чу. — Ки­ла к те­бе боль­ше не по­лезет. А ес­ли при­цепят­ся — го­вори­те мне. Я от­цу обе­щал за ва­ми приг­ля­дывать, а я свои обе­щания при­вык вы­пол­нять. Бы­вай­те!

***

      Сань­ка, как и обе­щал, ве­чером от­про­сил­ся к ре­бятам.

      Све­ту он встре­тил во дво­ре. Де­воч­ка бы­ла оде­та в на­ряд­ное бе­лое плать­ице с си­ними ко­локоль­чи­ками, бе­лые голь­фы и сан­да­лии. А на го­лове кра­сова­лись боль­шие бан­ты.

      — При­вет! Ого, ка­кая ты…

      — Нра­вить­ся? — ко­кет­ли­во пок­ру­тилась Свет­ка.

      — А я се­год­ня с Ки­лой под­рался, — от­ве­тил Сань­ка, опус­тив гла­за.

      — Как это?!

      — Да так… По­лез к нам с Вить­кой. Мы его и… Его и Че­рем­ша ещё вздуть обе­щал.

      — Кто?

      — Олег Че­реми­син. А он от­ку­да вас зна­ет?

      — Так Олег — дя­ди Ви­ти сын. А дя­дя Ви­тя с па­пой и дя­дей Ан­то­ном слу­жили вмес­те. Один раз чуть не по­гиб­ли — зас­тря­ли в пур­гу на Ка­мазе. С тех пор всег­да этот день от­ме­ча­ют. Го­ворят — это у них вто­рой день рож­де­ния.

      — А ты че­го та­кая на­ряд­ная? — Сань­ка ог­ля­дел де­воч­ку.

      — А мы с па­пой в цирк идём!

      Цирк при­ехал три дня на­зад. В дет­до­ме объ­яви­ли, что все, кто не на­рушал дис­ципли­ну то­же пой­дут. Но Сань­ке это не гро­зило — он всё-та­ки по­лучил не­уд за своё ноч­ное пу­тешес­твие.

      — Хо­рошо… в цир­ке, — вздох­нул Сань­ка.

      — Ну, так пой­дём с на­ми! — к ре­бятам по­дошёл мо­лодой муж­чи­на с ры­жева­той шки­пер­ской бо­род­кой.

      — Ой, пап, прав­да? — об­ра­дова­лась Свет­ка.

      — Ко­неч­но. У ме­ня как раз ещё один би­лет есть.

      — Да ну… Вы вон на­ряд­ные, а я… — за­уп­ря­мил­ся бы­ло Сань­ка.

      — Нор­маль­но, Са­ша. Пой­дём, да­вай ру­ку. Ме­ня, кста­ти, зо­вут Бо­рис. Мож­но — дя­дя Бо­ря, — Бо­рис взял Сань­ку за ру­ку и по­вёл с со­бой.

      А Сань­ка… Сань­ка был на седь­мом не­бе от счастья. Он то­же в цир­ке по­быва­ет, наз­ло Гро­мофо­ну! И во­об­ще, ока­зыва­ет­ся, как это здо­рово — ид­ти по ули­це за ру­ку с… Сань­ка чуть не ска­зал про се­бя: «С па­пой…» и не­ожи­дан­но сму­тил­ся. Но всё рав­но здо­рово!

      В цир­ке Сань­ке пон­ра­вилось. Он с вос­хи­щени­ем смот­рел на выс­тупле­ния гим­настов, на дрес­си­рован­ных со­бачек, с лю­бопытс­твом смот­рел на фо­кусы, ве­село сме­ял­ся над про­дел­ка­ми кло­унов. Тем бо­лее и Ви­тя с Алён­кой приш­ли на пред­став­ле­ние. А ве­чером он так же шёл по ули­це, дер­жа за ру­ку дя­дю Бо­рю, Свет­ки­ного от­ца. И толь­ко, ког­да по­дош­ли к ин­терна­ту, хо­рошее нас­тро­ение Сань­ки уле­тучи­лось. Хо­рошо ид­ти вот так по ули­це, но… Ему опять брес­ти в дет­дом, в опос­ты­лев­шую ка­зён­ную спаль­ню. Опять тос­ко­вать, ког­да де­жур­ный вос­пи­татель вык­лю­чит свет. Рань­ше-то Ли­дия Ни­кола­ев­на об­хо­дила спаль­ни в своё де­журс­тво, а сей­час Сань­ка встре­чал её толь­ко днём.

      — Ты не грус­ти, Са­ня, — улыб­нулся Бо­рис. — По­тер­пи ещё чуть-чуть, и всё у те­бя бу­дет за­меча­тель­но.

      Сань­ка дол­го смот­рел им вслед. А они, Све­та и дя­дя Бо­ря ухо­дили по ули­це… И Сань­ке так хо­телось ид­ти сей­час вмес­те с ни­ми… До­мой… Так, что вдруг зас­креб­ло в гор­ле и за­щипа­ло в гла­зах… Они обер­ну­лись и по­маха­ли Сань­ке ру­кой. И Сань­ка по­махал им в от­вет…

      Ве­чером Сань­ка встре­тил Ли­дию Ни­кола­ев­ну.

      — Са­ша, по­дож­ди, по­жалуй­ста.

      — Да, Ли­дия Ни­кола­ев­на.

      — Са­ша, ты, я смот­рю, со Све­точ­кой под­ру­жил­ся?

      Сань­ка пос­мотрел на Ли­дию — че­го это вдруг? Не хо­чет, что­бы он дру­жил со Свет­кой?

      — Да… — рас­те­рян­но от­ве­тил Сань­ка. — Мы дру­жим. Я, Све­та и Вить­ка с Лен­кой.

      — Да ты не вол­нуй­ся, ма­лыш. Ска­жи, а ты хо­тел бы… жить у ме­ня?

      Сань­ка вдруг по­чувс­тво­вал, что зем­ля уш­ла из-под ног. Ведь он так ждал этой фра­зы, так меч­тал о ней. И вот… Не­уже­ли это прав­да?! Он не ос­лы­шал­ся?

      — Ну, как, Са­шень­ка?

      — Я… Я хо­чу, тё­тя Ли­да… — рас­те­рян­но про­из­нёс Сань­ка.

      — Вот и хо­рошо, ма­лыш, — и Ли­дия, улыб­нувшись, по­цело­вала вко­нец рас­те­ряв­ше­гося маль­чиш­ку. — Я бы­ла уве­рена в этом.

Глава 8

      Све­та си­дела у ок­на и смот­ре­ла на рас­ки­нув­ший­ся за ок­ном пей­заж. Впро­чем, пей­заж не очень-то ра­довал глаз. Же­лез­ная до­рога, ста­рая стан­ция, да всё та же зна­мени­тая свал­ка, от­де­лён­ная от «Счастья» мо­лодым скве­риком. Чуть в сто­роне вид­не­лась Но­вая ули­ца, а с дру­гой сто­роны пей­заж нем­но­го раз­но­об­ра­зил ле­сок, в ко­тором рас­по­ложил­ся по­любив­ший­ся ре­бятам пруд.

      Све­та грус­тно вздох­ну­ла. Вспом­ни­лась прош­ло­год­няя по­ез­дка к ба­буш­ке в Но­ворос­сий­ск. Си­нее мо­ре, по­рос­шие тём­ным ле­сом го­ры… Но не этот пей­заж вы­зывал грусть в ду­ше у Све­ты. Пе­ред гла­зами де­воч­ки сто­яло Сань­ки­но ли­цо. Она вспо­мина­ла, как маль­чиш­ка сто­ял у во­рот дет­до­ма и смот­рел им вслед пе­чаль­ны­ми се­рыми гла­зами. А в его гла­зах зву­чала не­мая прось­ба, поч­ти крик: «Не ос­тавляй­те ме­ня здесь! Возь­ми­те с со­бой! Ну, по­жалуй­ста!»

      Свет­ки­ны ро­дите­ли ещё в кон­це зи­мы ска­зали ей, что хо­тят взять в дет­до­ме маль­чи­ка. Мо­жет поп­ро­сить их, что­бы взя­ли Сань­ку? Ему так хо­чет­ся иметь семью…

      — Све­та, ты что та­кая грус­тная? — в ком­на­ту во­шёл отец.

      — Да так… — вздох­ну­ла де­воч­ка. — Вот ду­маю, мо­жет зря ты у­ехал из Но­ворос­сий­ска? Сей­час бы жи­ли там, у мо­ря… И в ок­но бы­ло бы вид­но оно, а не эта по­мой­ка… Как у ба­буш­ки — вста­нешь ут­ром, а там оно, си­нее-си­нее…

      — Ну… Тут ведь как пос­мотреть, Свет­ля­чок. Ес­ли бы я не ос­тался здесь, то не встре­тил бы ма­му. И ты бы не ро­дилась. Вот ведь как… Но ты не го­рюй! Зна­ешь за­чем я и дя­дя Ан­тон ез­ди­ли в ко­ман­ди­ров­ку?

      — В Но­ворос­сий­ск? На за­вод, там же то­же ко­раб­ли ре­мон­ти­ру­ют. Ты сам го­ворил, что он рас­ши­ря­ет­ся.

      — Ну, вот, — Бо­рис лас­ко­во пог­ла­дил дочь по го­лове и по­садил к се­бе на ко­лени. — Мы с Ан­то­ном пе­реш­ли на ра­боту на этот за­вод. Кто-то по­реко­мен­до­вал нас. Ну… И там ре­шили приг­ла­сить нас ве­дущи­ми ин­же­нера­ми. Мо­жет и Вик­тор что-то ко­му-то шеп­нул — у не­го там то­же де­ловые свя­зи.

      — Ты го­ворил — там де­душ­ка ра­ботал?

      — Да, на­ши с Ан­то­ном де­ды ра­бота­ли. И отец Ан­то­на. Вро­де как тру­довая ди­нас­тия по­луча­ет­ся. А это сей­час под­держи­ва­ют. И мы уро­жен­цы тех мест… В об­щем, Свет­ля­чок, мы ухо­дим ту­да ве­дущи­ми ин­же­нера­ми, квар­ти­ру да­ли. Кста­ти, жить бу­дем опять по со­седс­тву, на од­ной пло­щад­ке. И мо­ре из окон вид­но, — Бо­рис щёл­кнул Свет­ку по кур­но­сому но­су. — Вче­ра мы кон­тей­не­ры за­каза­ли — ве­щи пе­ревез­ти. И би­леты уже ку­пили. На этой не­деле пе­ре­едем.

      — Здо­рово! — об­ра­дова­лась бы­ло Свет­ка, но тут же её ра­дость по­мер­кла. А как же Сань­ка? Толь­ко он на­шёл нас­то­ящих дру­зей и опять бу­дет один? Как же быть? Ведь и у­ез­жать на­до… И… пре­дать Сань­ку? А мо­жет всё-та­ки ска­зать па­пе?

      — Пап…

      — Све­та, я ведь не о том хо­тел с то­бой по­гово­рить…

      — А о чём? — нас­то­рожи­лась де­воч­ка.

      — Пом­нишь, мы го­вори­ли те­бе, что хо­тим взять маль­чи­ка из дет­до­ма?

      — Ага.

      — Так вот, Свет­ля­чок. Мы хо­тим взять Са­шу Хо­муто­ва. Ну, с ко­торым вы под­ру­жились. По­нима­ешь…

      Свет­ка под­ско­чила, буд­то под­бро­шен­ная не­види­мой пру­жиной.

      — Пап­ка, прав­да?! Я ведь са­ма хо­тела вам ска­зать, что­бы вы Сань­ку к нам взя­ли! Па­па, ты прос­то… — Све­та по­рывис­то об­ня­ла от­ца.

      — Ну, я так и ду­мал, Свет­ля­чок, что ты бу­дешь не про­тив.

      — Пап, а вы ус­пе­ете его заб­рать до пе­ре­ез­да? — встре­вожи­лась Свет­ка.

      — Ко­неч­но. Всё уже сде­лано. Зав­тра ма­ма за­берёт его до­мой, — не­ожи­дан­но Бо­рис нах­му­рил­ся. — Зна­ешь, Свет­ля­чок, а мы боль­шую глу­пость смо­рози­ли.

      — Ка­кую?

      — Мож­но бы­ло и не от­во­дить Сань­ку в ин­тернат, а при­вес­ти до­мой. А зав­тра прос­то заб­ра­ли бы его ве­щи и всё…

      — Ладно, чего уж. Всё равно завтра он будет дома.

***

      Пос­ле раз­го­вора с Ли­ди­ей Сань­ка не спал пол­но­чи, всё ни­как не мог по­верить, что всё это он слы­шал на са­мом де­ле. И лишь под ут­ро, вко­нец из­му­чив­шись, ус­нул…

      А ут­ром в его ду­ше по­сели­лась тре­вога. По­чему-то ему ка­залось, что вче­раш­ний раз­го­вор ему прис­нился. К то­му же тре­вож­но свер­би­ла и дру­гая мысль. Сань­ка знал ха­рак­тер Ки­лы. На­вер­ня­ка Ку­лаков ре­шит ему отом­стить за своё уни­жение. Вить­ку он не тро­нет — Вить­кин отец зна­ком с от­цом Че­рем­ши. А на нём, на Хо­мяке, отыг­ра­ет­ся по пол­ной… И у ко­го поп­ро­сить за­щиты? У Че­рем­ши? Ну­жен ему Хо­мяк, как… со­баке ре­пей на хвос­те. Здесь? И тут Сань­ку коль­ну­ла но­вая тре­вога: по­чему-то не вид­но Ли­дии Ни­кола­ев­ны. А ведь она всег­да по­яв­ля­ет­ся с са­мого ут­ра.

      В шко­ле тре­вога уси­лилась — сре­ди гал­дя­щих вто­рок­лас­сни­ков не бы­ло Вить­ки и Алён­ки. Сань­ка с тру­дом дож­дался боль­шой пе­реме­ны и, чувс­твуя неп­ри­ят­ный хо­лодок в гру­ди, по­шёл ис­кать Свет­ку. Седь­мой «Б» он на­шёл в ка­бине­те ге­ог­ра­фии. И по­чувс­тво­вал, как но­ги сде­лались ват­ны­ми — Свет­ки в клас­се не бы­ло! «Мо­жет, выш­ла ку­да-ни­будь?» — по­думал про се­бя Сань­ка.

      — Кать! — Сань­ка под­бе­жал к Свет­ки­ной од­ноклас­сни­це Кать­ке Сне­гирё­вой. — А где Свет­ка Си­маги­на?

      — Как где? — уди­вилась Ка­тя. — Ты че­го, не зна­ешь? Свет­ка — всё!

      — Как это? — опе­шил Сань­ка.

      — Так. Они же в Но­ворос­сий­ск у­ез­жа­ют. На­сов­сем. Свет­ка се­год­ня ве­домость с оцен­ка­ми по­лучи­ла и всё. Боль­ше она в эту шко­лу не при­дёт, бу­дет те­перь у си­него мо­ря учить­ся! И Вить­ка с Лен­кой то­же се­год­ня с ут­ра у за­вуча оцен­ки по­лучи­ли и тю-тю! — Кать­ка мах­ну­ла ру­кой. — Их ро­дите­ли уже кон­тей­нер для ве­щей за­каза­ли и би­леты ку­пили. А те­бе ещё не ска­зали?

      Но Сань­ка уже не слу­шал. Опус­тив го­лову, он по­нуро поб­рёл по ко­ридо­ру…

      — Че­го это он? — к Кать­ке по­дош­ла её под­ру­га. — Свет­ка че­го, ему не ска­зала ещё?

      — На­вер­но, се­год­ня ска­жет… — по­жала пле­чами Ка­тя.

      — Де­воч­ки! Вы Са­шу Хо­муто­ва не ви­дели? — по ко­ридо­ру шла за­вуч в соп­ро­вож­де­нии нез­на­комой свет­ло­воло­сой жен­щи­ны.

      — Ко­торый те­перь Си­магин? Ой, он, по-мо­ему, вниз по­шёл, — опе­реди­ла Ка­тю под­ру­га.

      — Пой­дём­те, Ли­дия Ни­кола­ев­на, он, на­вер­ное, во дво­ре.

      Сань­ка брёл ку­да-то. Ку­да? Он и сам не знал. Прос­то шёл по ко­ридо­ру, спус­тился по лес­тни­це… Ему бы­ло всё рав­но. По­тому что мир, та­кой сол­нечный ра­дос­тный ещё на­кану­не, рух­нул. Рух­нул, ос­та­вив лишь се­рые бес­формен­ные ру­ины. Всё… Друзья, толь­ко-толь­ко по­явив­ши­еся в жиз­ни Сань­ки, нас­то­ящие друзья, не то что Ки­ла и его ком­па­ния, у­ез­жа­ют… Зна­чит и раз­го­вор с Ли­ди­ей Ни­кола­ев­ной ему толь­ко прис­нился… А что те­перь? На­вер­ня­ка Ки­ла отом­стит ему. Пой­ма­ет с друж­ка­ми по до­роге из шко­лы… Ну и пусть… Сань­ке те­перь всё без­различ­но. А мо­жет сбе­жать? Заб­рать­ся в по­езд на стан­ции и у­ехать… Мо­жет и проб­рать­ся в этот Но­ворос­сий­ск. А за­чем… Ко­му он ну­жен, Сань­ка Хо­мутов? Пой­ма­ют по до­роге, вер­нут в дет­дом. А мо­жет и в спец­шко­лу от­пра­вят… А мо­жет… Заб­рать­ся на кры­шу и вниз… Мо­жет это бу­дет быс­тро и не боль­но…

      Сань­ка по­чувс­тво­вал, что ос­ла­бели но­ги и зак­ру­жилась го­лова. Он кое-как при­сел на ши­рокий по­докон­ник в вес­ти­бюле и при­валил­ся к сте­не, зак­рыв гла­за. Ни­чего не хо­телось, да­же пла­кать…

***

      — Са­ша! Са­шень­ка! — из вяз­ко­го по­луза­бытья Сань­ку вы­вел зна­комый го­лос. — Что с то­бой? Ты за­болел? Или те­бя кто-ни­будь оби­дел?

      Сань­ка от­крыл гла­за. Пе­ред ним сто­яла Ли­дия Ни­кола­ев­на и, по­чему-то, за­вуч…

      Ли­да не на шут­ку встре­вожи­лась, уви­дев по­гас­ший и пус­той взгляд маль­чи­ка. Она хо­тела с ут­ра заб­рать Са­шу из ин­терна­та, да за­меш­ка­лась и опоз­да­ла — Сань­ка уже ушёл на за­нятия. Тог­да она быс­тро соб­ра­ла Са­шины ве­щи и пом­ча­лась за ним в шко­лу. В клас­се Са­ши по­чему-то не ока­залось. И они наш­ли его здесь, в вес­ти­бюле.

      — Тё­тя Ли­да… — ти­хим и бес­цвет­ным го­лосом от­ве­тил Сань­ка. — Вы прав­да?.. У­ез­жа­ете?.. На­сов­сем?..

      — Да, мы у­ез­жа­ем. В Но­ворос­сий­ск. Бо­рису и Ан­то­ну пред­ло­жили хо­рошее мес­то, да­ли квар­ти­ры. Я ду­маю там нам бу­дет луч­ше.

      — А как же я… — Сань­ка по­думал это про се­бя, но да­же не за­метил, как ска­зал вслух. — Я же ум­ру без вас…

      — Но ты же едешь с на­ми, Са­шень­ка! Ты что, за­был наш вче­раш­ний раз­го­вор?

      — Ли­дия Ни­кола­ев­на, — за­вуч на­пом­ни­ла о се­бе. — Вот Са­шины до­кумен­ты. Вы уж тут са­ми раз­бе­ритесь. Счас­тли­во ус­тро­ить­ся на но­вом мес­те! А ты, Са­ша, учись хо­рошо.

      — Мы за­бира­ем те­бя к се­бе, — Ли­дия улыб­ну­лась, гля­дя, как вновь ожи­ва­ют Са­шины гла­за. — На­сов­сем. Я и приш­ла за то­бой. Хо­тела ещё в ин­терна­те пе­рех­ва­тить, а нем­ножко опоз­да­ла. Так что пой­дём до­мой. Твои ве­щи из дет­до­ма я уже заб­ра­ла.

      — Тё­тя Ли­да… Вы прав­да ме­ня за­бира­ете… Сов­сем… — Сань­ка всё ещё не мог по­верить в своё счастье. А май­ский день за ок­ном вновь рас­цве­тал крас­ка­ми, яр­ки­ми сол­нечны­ми лу­чами, го­лоса­ми птиц.

      Ли­да лас­ко­во об­ня­ла и при­жала к се­бе Сань­ку:
      — Ма­лень­кий ты мой! Не­уже­ли ты ду­мал, что мы те­бя бро­сим здесь?

      Сань­ка хо­тел что-то от­ве­тить, но вне­зап­но пе­рех­ва­тило гор­ло. И он лишь креп­че при­жал­ся к Ли­дии, су­мев про­из­нести сквозь прор­вавши­еся слё­зы лишь од­но сло­во, ко­торое до это­го го­ворил толь­ко во сне:
      — Ма­ма…

      — Я здесь, сы­нок. Те­перь ты не бу­дешь один.

      А ве­чером то­го же дня счас­тли­вый Сань­ка бла­женс­тво­вал в тёп­лой ван­не с аро­мат­ной бе­лой пе­ной. Ока­зыва­ет­ся, это так здо­рово! Дя­дя Бо­ря так и ска­зал: «На­до те­бя от­мыть от тво­его си­рот­ско­го прош­ло­го. Чтоб ни­каких сле­дов не ос­та­лось!» Да­же всю его дет­до­мов­скую одеж­ду от­пра­вили в му­сор — тё­тя Ли­да и дя­дя Бо­ря ку­пили ему всё но­вое. Сань­ка дот­ро­нул­ся до ле­жащих на тум­бочке белья, май­ки и до­маш­них шор­ти­ков. От дет­до­мов­ской одеж­ды пах­ло пра­чеч­ной, а здесь да­же за­пах был осо­бый, у­ют­ный. За­пах до­ма… Боль­ше не бы­ло дет­до­мов­ца Хо­мяка. Те­перь был прос­то Сань­ка, Алек­сандр Бо­рисо­вич Си­магин. Не­пол­ных де­сяти лет…

      Вне­зап­но за тум­бочкой кто-то за­шеве­лил­ся и по­каза­лась кос­ма­тая го­лова.

      — Ой, Чу­дик! — об­ра­довал­ся Сань­ка.

      — Здравс­твуй, Са­шень­ка. Как на но­вом мес­те?

      — Хо­рошо. Чу­дик, это ты всё ус­тро­ил, да?

      — Мо­жеть и я, а мо­жеть и ты, — доб­ро­душ­но ус­мехнул­ся до­мовой. — Я же го­ворил: кто те­бя сер­дцем ищет — тот сра­зу най­дёт. По­тому что ду­ша у те­бя свет­лая — си­яет, как сол­нышко.

      — Ой, Чу­дик, а ес­ли те­бя уви­дят?

      — Ну и что ж? Все уже зна­ют, что до­мовой те­перь у них жи­вёт. А хо­зя­евам и по­казать­ся мож­но, — под­мигнул Сань­ке Чу­дик.

      — Са­ша, да­вай-ка я те­бя по­мою, — в ван­ну вош­ла Ли­да. — Или стес­ня­ешь­ся?

      Сань­ка по­мотал го­ловой — раз­ве ма­му стес­ня­ют­ся…

      За день до отъ­ез­да Сань­ка, Све­та, Вить­ка и Алён­ка соб­ра­лись в дет­ской у Ши­роко­вых.

      — Ну вот, зав­тра пе­ре­ез­жа­ем, — вздох­ну­ла Све­та.

      — Ну, что ж, так оно и впрямь луч­ше бу­дет. Нам до­мовым бу­дущее ве­домо… — от­ве­тил из уг­ла Чу­дик. — Мо­жет но­вым жиль­цам то­же до­мовой-то по­надо­бит­ся…

      — Чу­дик, а ты раз­ве не едешь с на­ми? — уди­вил­ся Вить­ка.

      — Так ведь мы ж…

      — А я ведь слы­шала! — вос­клик­ну­ла Алён­ка. — Ведь до­мово­го поз­вать на­до!

      — Алё­нуш­ка, доб­рая ты ду­ша…

      — А я знаю, как! — Сань­ка ог­ля­дел ре­бят. — Тё­тя Со­ня рас­ска­зыва­ла. На­до взять ста­рую га­лошу. Ну, или та­почек или че­го-ни­будь та­кое. Вот… И по­ложить в сум­ку. А по­том пок­ло­нить­ся и ска­зать: «Ба­тюш­ка до­мовой, пой­дём со мной. Я до­рогой, а ты сто­роной». А по­том взять су­му с га­лошей с со­бой. А на но­вом мес­те опять пок­ло­нить­ся и ска­зать: «Ба­тюш­ка до­мовой, при­нимай хо­зяй­ство». Вот…

      — Вер­но, Са­шень­ка, вер­но… — одоб­рил Чу­дик.

      — А где же ста­рую га­лошу взять? — за­думал­ся Ви­тя.

      — А у нас на ан­тре­солях ста­рые та­поч­ки есть! — об­ра­дова­лась Све­та. — Ма­ма в них ре­монт де­лала!

      — Чу­дик, по­дой­дёт? — спро­сила Алён­ка.

      — Оно ж, ко­неч­но. Это… пой­дёт… — рас­тро­гал­ся Чу­дик.

Эпилог

      Сань­ка ле­жал в кро­вати, прис­лу­шива­ясь к ноч­ным зву­кам. За ок­ном вид­не­лось бар­хатно-чёр­ное не­бо с яр­ки­ми юж­ны­ми звёз­да­ми. В со­сед­ней ком­на­те скрип­ну­ла кро­ватью Свет­ка, во­роча­ясь во сне. Кто-то, ма­ма или па­па, про­шёл на кух­ню. Сань­ка с пер­во­го дня стал на­зывать дя­дю Бо­рю и тё­тю Ли­ду па­пой и ма­мой. Тёп­лый ве­терок ше­велил за­навес­ки при­от­кры­того ок­на, не­ся й­одис­то-со­лёный за­пах мо­ря. Оно шу­мело где-то вда­леке, мер­но на­каты­вая вол­ны на бе­рег. Сань­ка вспом­нил, как пер­вый раз уви­дел мо­ре из ок­на по­ез­да.

      — Сань, сей­час мо­ре по­явить­ся, смот­ри, — Вить­ка по­казал ру­кой в ок­но в ко­ридо­ре ва­гона. Сань­ка взгля­нул и уви­дел, как впе­реди рас­ки­нулась бес­край­няя си­нева, да­леко на го­ризон­те сли­вав­ша­яся ту­ман­ной по­лосой с си­невой не­ба. Сань­ка, улы­ба­ясь, смот­рел ши­роко от­кры­тыми гла­зами на эту си­неву и не­ожи­дан­но… зап­ла­кал. Так и сто­ял, счас­тли­во улы­ба­ясь, а по ще­кам тек­ли круп­ные слё­зы…

      — Са­ша, ты что, сы­нок? — Бо­рис об­нял его за пле­чи.

      — Я так меч­тал его уви­деть… Толь­ко во сне ви­дел… А оно… Оно та­кое… Та­кое си­нее… — и Сань­ка, сму­ща­ясь сво­их не­ожи­дан­ных слёз, ут­кнул­ся в кур­тку от­ца.

      — Ни­чего, ма­лыш, бы­ва­ет. Чувс­тва пе­репол­ня­ют ду­шу, а ты ещё не уме­ешь их вы­разить, — Бо­рис лас­ко­во пог­ла­дил Сань­ку по го­лове.

      А по­том Сань­ку жда­ла не­ожи­дан­ная встре­ча. Они шли по на­береж­ной, как вдруг навс­тре­чу им вы­шел вы­сокий се­дов­ла­сый муж­чи­на лет шес­ти­деся­ти. Муж­чи­на шёл, су­тулясь и опи­ра­ясь на трость.

      — Дя­дя Ко­ля! — Сань­ка под­бе­жал к не­му. — Вы ме­ня не уз­на­ёте?

      — Са­ша Хо­мутов! Вот уж где встре­тить­ся! Ка­кой ты кра­сивый, — дя­дя Ко­ля ог­ля­дел Сань­ку, оде­того в но­вень­кий лет­ний мат­рос­ский кос­тюмчик. — Ка­кими же судь­ба­ми?

      — Да вот так, — нем­но­го сму­тил­ся Сань­ка. — Жи­ву я здесь. Толь­ко я те­перь не Хо­мутов, а Си­магин. Вот, — Са­ня под­вёл дя­дю Ко­лю к Ли­дии и Бо­рису, — это ма­ма и па­па… А это Све­та.

      — Я — Са­шина сес­тра, — улыб­ну­лась де­воч­ка.

      — Ну, вот ви­дишь, ма­лыш, — дя­дя Ко­ля по­ложил ему ру­ку на пле­чо. — Я же го­ворил — всё у те­бя бу­дет хо­рошо.

      Те­перь они час­то бы­вали у дя­ди Ко­ля, бла­го жил он на со­сед­ней ули­це. Всё сло­жилось прек­расно. Ан­тон и Бо­рис ра­бота­ли ве­дущи­ми ин­же­нера­ми на за­воде. И го­вори­ли, что воз­можно да­же пой­дут на по­выше­ние. Ли­дия ра­бота­ла в шко­ле, Ни­на — дис­петче­ром в пор­ту. Сань­ка и Ви­тя за­писа­лись в дет­ский яхт-клуб. И с мес­тны­ми ре­бята­ми под­ру­жились быс­тро — здеш­ние маль­чиш­ке и дев­чонки бы­ли нам­но­го доб­рее по ха­рак­те­ру, чем на ста­ром мес­те. Од­но толь­ко не да­вало ре­бятам по­коя: вот уже ме­сяц они жи­ли в Но­ворос­сий­ске, а Чу­дик так и не по­яв­лялся. Алён­ка да­же всплак­ну­ла. Ведь всё сде­лали пра­виль­но, не­уже­ли он ос­тался там, в Свет­ло­речен­ске?

      — Ну, что ты, Са­шень­ка, — вдруг пос­лы­шал­ся зна­комый хрип­ло­ватый го­лосок. — Здесь я, здесь…

      — Чу­дик! — Сань­ка об­ра­дован­но под­ско­чил в кро­вати.

      — Я это, я, — до­мовой вы­шел из уг­ла ком­на­ты и ус­тро­ил­ся око­ло ок­на. — Дел бы­ло мно­го, на­до ж хо­зяй­ство при­нять… Вот и не­ког­да бы­ло вас уба­юки­вать.

      — Сань, ты с кем там раз­го­вари­ва­ешь? — в две­рях по­каза­лась зас­панная Свет­ка. — Ой, Чу­дик, это ты?! Как здо­рово, а то мы уж бо­ялись…

      — Ой, а Лен­ка с Ви­тей зна­ют?

      — Зна­ют, — Чу­дик улыб­нулся в бо­роду. — Я их уж уло­жил. А то, Алё­нуш­ка, доб­рая ду­ша, да­же пла­кать взду­мала. Ску­чала по ста­рому до­мово­му. Ну, а те­перь вам сказ­ку рас­ска­жу. Ну-ка, Са­ня, ук­ла­дывай­ся. А по­том и Све­точ­кин че­ред бу­дет.

      Свет­ка, ра­дос­тно улыб­нувшись, уш­ла к се­бе, а Сань­ка улёг­ся и сам не за­метил, как зад­ре­мал под ти­хий рас­сказ до­мово­го.

Ко­нец