3.
-Так, ребята, рассаживаемся, рассаживаемся скорее! – Суетилась Анна Витальевна, воспитательница в детском доме.
Дети самых разных возрастов спешили занять места поближе к сцене в небольшом, так сказать, актовом зале.
Актовый зал представлял из себя достаточно большую комнату, по сравнению с другими, на стенах которой были бежевые неприметные обои. Кроме небольшой сценки и деревянных стульев ничего не было. Несмотря на всю скромность, в актовом зале было довольно уютно и просторно. Все стулья были заняты, поэтому ребятам постарше сказали постоять, чтобы детки помладше смогли присесть. В числе стоящих были и Сережа, Аня, Вадим и другие ребята из их компаний. На тот момент им было уже по 11-12 лет. Ужасные характеры в это время все больше и больше закреплялись в них, с этим не могли ничего поделать воспитатели, как бы они ни старались.
В первом ряду, в самом его центре, сидел Денис. Он рассматривал всех вокруг, словно за восемь лет так и не выучил здешних ребят. Мальчик болтал ногами, напевал в голове какую-то песенку и с нетерпением ждал начала концерта, в котором принимала участие (читала стихи) и его единственный и лучший друг – Наташа, которая уже из-за активного образа жизни и не очень богатого рациона питания, что совсем не удивительно, сбросила лишний вес. У девочки начала потихоньку формироваться фигура, а глаза продолжали также излучать лишь нежность и доброту. Все это в сочетании с её правильными чертами лица и милым, безобидным характером делало девочку редким сокровищем. Только вот среди ребят Наташенька прослыла чересчур скромной и доброй, поэтому её часто обижали, обзывали. Девочка, которая была не в силах сказать грубого слова, потому как подсознательно, в глубине души, она любила всех без исключения и даже Сережу, который дразнил её больше всех. Денис не мог постоять за свою подругу, но он всегда вступался за неё, но это ни к чему хорошему не приводило. После всех его попыток обидеть плохих ребят в ответ, мальчику доставалось самому: его либо избивали, либо каким-нибудь изощренным образом позорили на весь детский дом. Наташа сразу же просила и за себя и за Дениса прощения у хулиганов, хотя ребята сами приставали чаще всего вообще без повода, чтобы просто позабавиться и потешить свое самолюбие, и хватала за руки того, кто уже держал Дениса за шиворот и угрожал моканием его головы в туалет, и просто молила о том, плача, чтобы друга её не трогали, чтобы плохиши просто оставили их или хотя бы выместили всю злобу на ней, а не на ни в чем не повинном Денисе. Наташу отталкивали и шли воплощать новую издевку над Денисом в реальность. Воспитатели сначала пытались что-то сделать, как-то помирить ребят, а потом то ли перестали вовсе замечать происходящее безобразие, то ли перестали хотеть его замечать, вследствие чего Денис часто ходил весь в синяках, а Наташа плакала почти каждую ночь и молилась о том, чтобы её такого доброго, хорошего, милого друга поскорее усыновили и вытащили из этого ада. За себя она никогда не просила, потому что не боялась грубости других ребят.
Когда концерт начался, все мигом замолчали и засмотрелись на сцену. Ребята, участвующие в представлении, ставили различные сценки, рассказывали стихи, пели песни. Воспитатели хлопотали, чтобы все было в порядке. Денис же все ждал, когда на сцене появится Наташенька, когда он снова увидит её блестящие голубые глаза и русые, вьющиеся внизу, длинные волосы. И вот десятилетний ведущий, мальчик в белой чистой рубашке, объявил выход девочки. Наташенька появилась на сцене, вся светясь от счастья и смущаясь. Она выбежала на середину сцены, смотря на свои лодочки с бантиком, и, поправив желтое платье, подняла свой взгляд на сидящих в зале. Наташа мило улыбнулась, взяла из рук ведущего микрофон, откашлялась и снова затихла. Девочка рассматривала всех вокруг, но и в то же время она смотрела как-то сквозь них из-за волнения и подступающего к горлу комка. Руки Наташи дрожали, сердце бешено стучало в груди и слова стихотворения, которые она так долго и упорно учила, вдруг выскочили из её головы, поэтому девочка долго молчала и лишь моргала. Но, когда Наташенька встретилась взглядом с Денисом и он губами подсказал ей первое слово, сразу же оживилась, кивнула ему и начала читать, смотря на переход от стен к потолку, чтобы чужие взгляды не отвлекали её:
-Сергей Александрович Есенин, - дрожащим голосом начала она, - «Сиротка».
Денис с замиранием сердца смотрел на локоны Наташи, аккуратно лежащие на её плечах, на белый большой бант, так украшающий платье, и слушал её чудный голос, эхом раздававшийся в ушах мальчика.
Наташа рассказывала уверенно, то смотря в одну точку (в никуда), то переводя взгляд на Дениса, который влюбленными глазами наблюдал за каждым её движением и впитывал каждое её слово. Наташа легонько улыбнулась и продолжала говорить, оглядывая весь зал:
Ты рыдала у крылечка,
А кругом мела пурга,
Я в награду твои слезы
Заморозил в жемчуга.
Наташа перевела свой взгляд на самый конец зала и увидела, как Сережа, со злобной насмешкой глядя на неё, что-то говорил Ане. Стихотворение, читаемое Наташей так хорошо, учимое ею около месяца и знаемое идеально наизусть, вдруг вновь вылетело из головы девочки. Она резко замолчала. Наташа попыталась продолжить, что-то тихо промямлила и, поняв, что не помнит слов, испуганно посмотрела на Дениса. Тот также взволнованно глядел на неё. Взгляд девочки начал бегать из угла в угол, Наташа начала искать помощи у других одним взглядом, но никто вообще не проявлял никакого интереса к её горю. Последней каплей был смех, доносящийся от Сережи и его друзей.
Наташа раскраснелась из-за слез, её губы задрожали, она пообжала к лесенке, ведущей вниз со сцены, а затем, расталкивая всех, прочь из актового зала. Дети и воспитатели проводили её непонимающим взглядом. Денис резко встал и, не в силах сделать что-либо, просто смотрел, как убегала его рыдающая подруга.
Мальчик осмотрел всех присутствующих: большинство просто насмехалось над слезами Наташи, не понимая её, перешептывались. Денис, возмущенный этим, вдруг неожиданно сам для себя, громко сказал:
-И как вам не стыдно! Она так старалась, учила, а вы… Позор!
Денис резко вскочил и, расталкивая всю ту же толпу, побежал в неизвестном для себя направлении разыскивать подавленную и уничтоженную горем Наташу. Для неё так важно было это выступление, на котором, как она считала, провалилась.
Сережа проводил глазами Дениса и тихо засмеялся, поражаясь детской глупости. Его друзья поддержали его. Другие же просто постояли буквально секунду, подумали и, прогнав еще раз в голове произошедшее, решили, что заострять на этих ранимых детях внимание смысла нет, и просто продолжили концерт.