Белугины жили довольно. Каждый работал на отведенном участке. К лету школа приносила меньше денег и больше свободы. Учительница английского много репетиторствовала, стремясь быстрее погасить ипотеку. Тимошу собирали в первый класс.
Продуманная женщина изучила рейтинги зарплат, - больше всех получали программисты.
Заботливая мать присмотрела отличный лицей, сына пристроила и сама перебралась, - хорошие «англичанки» нужны везде. Заведение для избранных - сюда попадали только по связям или за приличную мзду. Математическое будущее отпрыска маячило светлым.
Родион, возвращаясь с работы, первым делом проверял телефон благоверной. Подозрительные звонки записывал, особенно с неизвестных номеров. Потом допрашивал жену с пристрастием, придумывая отговорки насчет, как вычислил. Затем долгая ванна и под бочок к посапывающей половинке, сон до полудня.
Как-то гуляя с Тимофеем на детской площадке, Галина пересеклась с Пашей, выгуливавшим дочь. Бывшие любовники разговорились по-соседски. Предыдущая страсть быльем поросла. Галка ощущала счастье замужества, слегка омраченного раздражающим бзиком мужа. Павел смирился с ролью гулящего отца на привязи.
- Вы Тимошу в какую школу отдаете?
- В первый лицей. Я и сама туда устроилась.
- Круто! Слушай, может, и мою пристроишь? Поговори по старой дружбе, если нужны бабки, забашляем.
- Поговорю, - зевнула учительница.
- Нее, я серьезно. Когда тебе можно позвонить?
- Мне нельзя звонить! - Сонливость мгновенно пропала. - У меня муж ревнивый. Сама тебя наберу. Диктуй номер.
- А ты меня уже вычеркнула?
- Конечно. Всех мужиков вычеркнула, не дай Бог, Родя прознает. Скандал!
Она долго думала, под каким именем записать бывшего. Женская логика - система темная, сложные ассоциации привели к «Нике». WhatsApp подложил фото в плохом разрешении - обросший бородой предприниматель на рыбалке в Финляндии, без пол-литры не узнать. Галина усмехнулась - сама судьба секретит прошлые сношения.
Она выполнила просьбу. Директор охотно согласился взять отпрыска успешного бизнесмена. Галка позвонила, обрадовала. Паша съездил в лицей, написал заявление, заполнил анкету. С усмешкой отмечал множество пунктов, напрямую касающихся финансового состояния. «Какой ваш годовой доход?» «Чем вы можете помочь школе?» Он черкнул протежерше благодарную смску: «Спасибо, Галочка, с меня причитается». Честная жена срочно удалила, хорошо находилась на репетиторстве. Потом десять раз перепроверила - не осталось ли «хвостов».
История благополучно забылась. Учительница хлопотно проводила время, - почасовое расписание, от одного клиента мигом к другому. Английский стал жизненно необходим. Народ в очередной раз разочаровался во власти, молодежь рвалась за границу в погоне за лучшей жизнью, спасаясь от российских кризисов.
- Донт варри, - прощебетала Галина мальчишке десяти лет. - Не беспокойся. Со временем все получится.
- Дон твари, - с удовольствием запоминал мальчуган. Папка, крутыш с растопыренными пальцами, любил матюгнутся, сын с удовольствием впитывал жаргонный сквернослов. Мальчик быстрее научался ругаться на иностранном, нежели правильно произносить: «Я имею собаку».
Галка покосилась на ученика, не хватало еще привить дурной вкус, стремящаяся к аристократизму мамаша осудит.
- Тебе лучше говорить - донт ворри, так тоже допускается. Знаешь песенку, «донт ворри, би хэппи», - напела она.
- «Дон твари» лучше, - злорадно пробурчал барчук. - А как переводится «фак»?
Кстати затренькал телефон. Белугина срочно схватила - Родик во всей красе экранного фото.
- Привет! Что делаешь? - Белугин звучал, как всегда, с подозрением.
- Занимаюсь. Мне сейчас некогда. Как освобожусь, перезвоню. - Галина в последнее время резко раздражалась на ревность. Один раз сказал за день и успокойся, а он каждый час названивает.
- Чем занимаешься? Сексом?
- Родя, ты меня уже достал. Давай, пока!
Но муж не дал бросить трубку:
- Опять с Никой?
- С какой Никой? Родя, у тебя, вообще, крыша поехала?
- Да-а, не думал я, что ты такая...
- Какая? Родя, ты - больной. Ладно, давай! Дома поговорим.
Остаток академического часа Галка соображала, какая «Ника» взбрела в голову благоверному, потом вспомнила. Значит, телефон проверяет, докатился. Но тоже дура, забыла удалить из контактов. Нашла и сделала сейчас.
Барчук с удовольствием напомнил об окончании урока, пожаловался отцу в коридоре - тетенька в рабочее время постоянно болтает по телефону. Репетиторша получила разнос от нувориша, готовившего сына в Оксфорд, обещание вычесть из зарплаты.
- Тогда я больше не буду заниматься с вашим ребенком, - фыркнула учительница и развернулась, звонко щелкнув каблучками.
Финансовая независимость позволяет посылать всех куда подальше. Но одно к одному - неприятности в личной жизни, проблемы на работе.
Вечером Родион возвращался с дежурства. Высадили далеко от дома, изначально поехали по дальней дороге. К Колямбе на волне успеха липли дамы, он каждый раз ночевал в новом районе. Напарники подстраивались. Сегодня Шурыгин опаздывал на свидание. Обычно, это он заставлял женщин ждать, но в этот раз попалась лакомая штучка, спешил сам.
Путь Родика лежал через храм. По распоряжениям жены он часто ходил на церковный рынок, прикупить свежего мяса, дешевых овощей, грецких орехов.
Церковные угодья разрастались на глазах, ширилась площадь, строилась четвертая часовня. Помимо рынка православное начальство разбило парк развлечений, огородив от проезжей части кованым забором. Надувные батуты на разный вкус: Губка Боб, Дракоша, Микки Маус. Парочка настоящих, с высоким постаментом, пристегиванием к стропам, профессиональным тренером. Детская площадка с затейливыми тренажерами, даже взрослые по первости путались, как использовать. На качели-корзинку ребятишки занимали очередь. Тир. Ларьки с дошкольными развлечениями: ловля рыб-игрушек, шариков. Футбольный корт с резиновым покрытием. Баталии шли до темноты. Молодежь и ветераны составляли расписание игр. Чутко следили за временем, сгоняли заигравшихся. Лазер-таг из пары брустверов и домика. Летняя эстрада. Тень деревьев. Многочисленные дорожки с лавочками вдоль.
Белугин всегда удивлялся: откуда у Церкви столько денег? Вроде живут подаянием, продажей крестиков, литературы, а организовали крупный бизнес, священники ездят на дорогих внедорожниках. Он недолюбливал служителей культа и не ходил в храм.
Любимка посещала по большим праздникам, возвращалась возвышенная, рассказывала о поставленных свечках. Любопытство подмывало Родиона зайти, поглазеть на обстановку, иконы. Но придется креститься, прихожане начинали прямо у входа, бросать монеты в жертвенник. Как подумает, желание пропадает. И так денег мало, экономит на копейках.
Особенно напрягали попрошайки. Стояли на паперти, у ворот, на дорожках, словно заранее распределили места, - разминуться невозможно. Грязные, убогие, со скорбными лицами, будто родились для пробивания людей на жалость. Как только появлялись прохожие, нищие начинали усиленно креститься и загодя благодарить. Это раздражало вселенски. Саднило неприятное чувство, точно он обязан подавать, Родик всегда тяжело справлялся с угрызениями.
Сильно досаждали цыгане. Удивительная корысть - язычники у христианского культа. Хотя цыгане крутятся везде, где крутятся деньги. Как бабники не пропускают ни одной юбки, так чумазые кочевники не пропускают мимо людей. Сначала Белугин думал - они выбирают жертв, как опытные психологи. Потом понял - подходят к любому, как разносчики книг по офисам, а дальше, насколько уболтают.
- Молодой красивый, дай погадаю! - пристала толстая цыганка с большой родинкой на лбу.
Белугин буркнул: «Отстань», вжал голову в плечи и ускорил шаг.
- Вижу на сердце у тебя камень, - догоняла словом гадалка. - Крестовая дама терзает душу.
Любимка - черненькая, похожа на крестовую. Родион остановился, недоверчиво обернулся. Цыганка попала в цель, подлетела, заверещала. Рядом терлась молодая, с младенцем на руках - группа поддержки и давления.
- Покажи ручку! Всю правду скажу, век мне благодарен будешь! Дай ручку!
Родик, нехотя, протянул. Он смотрел, нахмурившись, готовый в любой момент возобновить путь. Толстуха мягко взяла, ласково помассировала, уставилась, как хиромант со стажем.
- Вижу, с ума сходишь по женщине... Красивой, умной... А она любила других... Многих любила... И сейчас любит.
Снова попала. Белугин похолодел. Догадки подтверждались. Ревность яростно стучалась в мозг.
- Говори, - выдавил он.
- Много горя тебе причинила. Много страданий принесла. Но ты прикипел, не можешь выбросить из сердца...
- С кем гуляет, говори. Описать можешь?
- Без денежек не могу. Позолоти ручку, соколик! Через денежку будущее открывается. Положи монетку, увижу.
Выражая лицом недовольство, Родион порылся в кармане брюк, ухватил две монеты. Он долго наощупь сравнивал размеры, вытащил рубль, значит, вторая - два. Будет просить еще, а она обязательно будет, не жаль расстаться. Родик отдал гадалке.
- Вижу, как она тебя мучает. - Цыганка с ловкостью фокусника спрятала монету в цветастые одежды. - Часто видитесь... Совместное хозяйство... Ребенка вижу... Но часто ссоритесь, ругаетесь... Подозреваешь ее.
- А дальше что?
- Еще монетка нужна.
Белугин ухмыльнулся, снова полез в карман. Угадал верно - два рубля. Ребенок на руках молодухи заплакал, мамаша активно закачала, отошла в сторону.
- Заверни монетку в бумажку, положи на ручку, - велела гадалка.
Родион скривил лицо. Понятно - очередной развод. Надеется, выцыганить побольше денег. Родику сдачу за минералку дали бумажными десятками - редкость по нынешним временам, железные червонцы почти вытеснили купюры. С десятью рублями не жалко расстаться, ради правды. Он достал кошелек. Беглый взгляд цыганки мгновенно оценил содержимое. Белугин достал светло-коричневую бумажку с изображением Красноярска, вложил монету, завернул и протянул толстухе. Злорадная улыбка появилась на мужском лице - перехитрил разводчицу.
- Говори. Имя можешь увидеть? Или хотя бы первую букву?
- Все могу, все вижу... Мужчина... Симпатичной наружности. Женщины любят таких. При деньгах... Имеет машину...
Мосальский имеет, но не симпатичный. Отпадает. И не стал бы гулять тайком от Ольги. Хотя, кто знает? Он давно на Галку заглядывается. Только помани. Больше вроде никого на примете, хотя может кто-то из учителей.
- Имя, - настаивал Белугин. - Я его знаю?
- Все скажу. Только нужна бумажка посильнее, в ней, как в зеркале разгляжу.
- Скажи первую букву и дам.
- Без бумажки не рассмотреть.
Родион собрал слюну для плевка, но вновь вспомнил о лизоциме. Ни черта она не видит. Зря тринадцать рублей потратил. И число несчастливое. Сказала бы «Н», Ника - точно бы дал. Он развернулся и шагнул прочь.
- Стой! Нельзя уходить, не закончив гадание. Совсем худо будет! Проклятье найдет! Замертво свалишься на девятнадцатом шаге!
- Считай, - буркнул Родик через плечо.
Но считал он. Семнадцать. Белугин притормозил. Сердце бешено колотилось, стучало в висках, немели руки. Он посжимал кулаки, разогнал кровь. Восемнадцать. А если правда, и следующий шаг последний? Собрав волю, он шагнул. И еще, и снова.
Двадцать один, очко. Отлегло. Внушение. Гипноз, рассчитанный на впечатлительных особ.
Родион оглянулся. Толстуха болтала с молодой подругой, качавшей младенца, забыв о «клиенте». Родик усмехнулся, хотел крикнуть издевку, но сдержался. Не дразни гусей. Встреча с гадалкой укрепила подозрения.
Придя домой, Белугин закрыл дверь на кухню, ограждая уши пасынка. Присел на стул, с ухмылкой разглядывая хозяйку. Галина ела бутерброд, прихлебывая чаем. За день вымоталась, на перекус нашла время только сейчас.
- Ну, рассказывай, любимка, давно изменяешь?
- Родя, ты совсем свихнулся.
- У тебя только Ника или еще кто-то есть? Может, ты не репетиторством, а передком зарабатываешь?
- Дурак! - Галка глянула презрительно. Последнее подозрение обидело больнее других. Она отвернулась в окно, подступили слезы. Тут крутишься, как белка в колесе, лишь бы деньги в семью, а в благодарность только наезды.
- Ну что молчишь? Молчание - знак согласия.
- А что тебе сказать? Что ты совсем того? - Учительница покрутила у виска. - Совсем мне не доверяешь, телефон просматриваешь.
- Доверяй, но проверяй.
- Ника - это Павел, сосед. Я тебе про него рассказывала. Он попросил дочь устроить в лицей, я помогла.
- А что ж «Никой» записала?
- Чтоб тебя лишний раз не волновать.
- Значит, есть, что скрывать. Признайся, любимка, я все прощу.
- Мне не в чем признаваться! Я правду говорю.
- Значит, ты опять с ним снюхалась? Смсочки благодарные шлет, за что? За твой фирменный минетик?
Галина удивилась, она же удалила сообщение. Как он мог узнать? Какую-нибудь шпионскую программу поставил? А может, подключил знакомых из органов? В охране работает, наверняка обзавелся нужными связями. Они все могут.
На самом деле Родион просто проверил папку «Удаленные». Галка не знала - эту папку нужно чистить, как «Корзину» на компьютере.
- Родя, ты вообще... Вообще больной.
- Я-то может и больной, а ты - шлюха и брехушка. Не очень-то похож этот бородач на Павла. Доставай телефон, давай сравним.
- Я уже его удалила.
- Ага! - Ревнивец торжествовал. - Концы в воду!
- Какие концы, Родя? Ты вообще... Я тебе больше ничего доказывать не буду, думай, что хочешь. Я устала от твоей ревности.
- Значит, есть, что скрывать. Все вы бабы - шлюхи! - накричал Белугин и туту же сделал мордочку кота Леопольда. Лаской легче добиться желаемого. - Признайся, я все забуду и прощу.
- Мне не в чем признаваться. И все! Ты меня достал!
Она встала из-за стола, намереваясь уйти. Муж заслонил дверной проход, схватил за руки, заглядывая в глаза. Он ждал раскаяния, хотя понимал - оно разрушит семейную жизнь.
- Признайся, облегчи душу.
- Пусти меня. - Жена отводила взгляд, - больно смотреть на безумца. - Я ни в чем не виновата.
Она вырвалась, он посторонился. В детской мать поинтересовалась делами сына, выдавливая натужную улыбку, а сердце сжигала дикая несправедливость. Тимофей увлеченно рассказывал о машинках, гонках, скоростях.
Через полчаса из кухни вышел Родион.
- Я сегодня ночую у мамы, - сухо бросил он и ушел.
Охранник обогнул коттеджи, присел в леске на бревнышке. Темень, хоть глаз выколи. Беспокойное чувство, будто за тобой наблюдают, ждут удобного случая напасть и растерзать. В последнее время сообщали, в лесу снова орудует маньяк, нашли два трупа.
Сейчас, возможно, заметил, сидит, караулит. Пусть. Все равно жизнь пропащая. Лучше бы та приблудная прирезала ножницами. Хотел семью. Никогда не изменял, не помышлял даже, а оно вон как. Жена - шлюха, забеременеть не может, с другими шляется. Придумала левый отмаз про Павла. А может и с ним успевает. И с «Никой». И с Мосальскими. Сука!
Он просидел до утра, проклиная несостоявшуюся жизнь, крах идеалов. Если на семью нельзя опереться, на что тогда? На Бога? Смешно. Единственная опора в жизни - нечто бесплотное, еще недоказанное в существовании. Остальное должно разрушиться, так убеждал армейский священник.
Новомодное увлечение в войсках. Белугин как раз застал возрождение традиции. Слушал, как все, пропуская мимо ушей, погружаясь в приятную дрему. Солдат для сна использует любой случай, так дембель быстрее.
Солнечные лучи прореживали листву. Ранние пташки щебетали, встречая новый день. В коттеджах пошло брожение собирающихся на работу. Забурчали моторы авто. От росы пахнуло свежестью календулы, мать-и-мачехи.
Родион встал, размял затекшие члены, побрел домой. Ноги ступали твердо, с каждым шагом решимость крепла.
Галина уже встала, спросонья гремела посудой на кухне. Кипел чайник. Детский сон крепок, но сына пора будить в школьный лагерь. Опять устроила к себе поближе, хотя дошкольникам не полагалось. На ночь хозяйка закрывала окна, упреждая докучания мошек и комаров. Давно хотела заказать москитные сетки, но денег всегда в обрез, из кредита в кредит, а вешать по-стариковски марлю - соседям на смех. Сейчас в кухне стояла тяжкая духота с запахом разлагавшегося мусора. Ответственный за вынос ночевал вне дома.
- Уже вернулся? - Галка зевнула. Вчерашний скандал остался в прошлом. Забудется. Перемелется. - Чай пить будешь?
Родик спокойно взял нож, служивший на пикниках и при разделке новогоднего угощения. Вспомнились слова Мосальского: «Таким можно замочить какого-нибудь козла... или козу». Он усмехнулся и резко всадил в живот супруги.
Лицо «англичанки» застыло в изумлении, ротик раскрылся, выдохнув букву «о». Словно весенние ручьи от теплого солнца, по лезвию потекли струйки крови. Галина медленно оседала на пол.
Окончание - http://www.proza.ru/2017/11/18/1209