«В каждой естественной науке заключено столько истины,сколько в ней есть математики».
Эммануил Кант.
Имелась раз в наличии (числясь во множестве) цифра восемь под номером девять.
Вроде и вся разница – единица, не более, но цифра восемь страдала от несоответствия самоощущения и образа, являемого внешнему миру. Ведь когда сама по себе, для себя и себе довлея, то, вне сомнений, – восемь целых, ноль десятых; и ценности какие бывают только у восьмерки. Но в обществе других цифр и даже с приятелями – вылитый номер девять; причем, не только в их глазах, что полбеды, но и в собственных.
Восемь под номером девять ревниво наблюдала за другими восьмерками, занимавшими свое законное место. Почему им повезло, а ей нет? Но что если это были замаскированные семерки? А, так называемые, девятки? Не были ли они в душе такими же восьмерками, как она сама? Цифра восемь пыталась вызвать их на откровенность, но они то ли лукавили, то ли под давлением вопросов действительно начинали чувствовать себя номерами, которые носили, или же впрямь являлись теми, за кого себя выдавали. И цифра восемь оставалась ни с чем.
Ей очень хотелось найти единомышленниц среди восьмерок, но те сторонились ее, считая выше себя по рангу в математической иерархии и избегая делиться сокровенным. Она мечтала о компании семерки и девятки – чтобы было к кому тянуться, и кого вести за собой. Но семерки робели перед ней, а девятки относились к ней, как к своей, пока не начинали смутно чувствовать неладное: неустойчивое равновесие неравенства. Цифра восемь под номером девять уже давно не являлась ни тем, ни другим. Она подолгу изучала себя в зеркале и, загибая пальцы в счете, ужасалась: ни дать, ни взять – какие-то немыслимые восемь с половиной!
Ее начало тянуть к странным числам, маргиналам математического универсума – незаконченным, неопределенным, неустроенным. Дроби вызывали у нее нездоровый интерес. Особенно восемь девятых и девять восьмых. Она не раз пыталась сблизиться с ними, но так и не смогла найти общий язык. Они беззастенчиво афишировали то, что раздирало ее изнутри, и выставленное наружу переставало казаться своим, кровным, представая театральным и отвратительным.
Когда увлечение дробями прошло, цифру восемь стал притягивать ноль. Кто скрывался под этим номером? Возможно, какое-то важное число, вынужденное до поры конспирироваться, претворяясь ничтожеством. Или ноль равнялся нулю? Так ничего не выяснив, восьмерка ударилась в мистику и стала поклоняться иррациональному: корню из минус единицы. По сравнению с этой аномалией, ее внутренний вывих казался таким тривиальным. Однако не становился от этого менее болезненным.
Со временем цифра восемь под номером девять начала считать себя мнимой величиной, хотя, имея неоконченное среднее образование, не до конца понимала, что это значит. И все же слово «мнимый» ласкало слух и успокаивало. Ведь внутри мнимого числа мог существовать лишь воображаемый конфликт.
11 ноября 2017 г. Экстон.