Арийское начало
(повесть)
Глава первая.
Посеявшие ветер.
Окуляры бинокля выхватывают из рассветной мглы очертания берега реки. Мост через реку. Охрана моста – отделение польских жолнежей. Пулемётное гнездо. По тропинке вдоль берега неспешно шагает польский пограничник. Свободной от ружейного ремня рукой протирает не выспавшиеся глаза. В сотне метров правее, за кустом, у самой кромки берега две пары глаз внимательно следят за уходящим дозорным. Обладатели глаз, двое парней лет восемнадцати, удят рыбу в запретной зоне. Поплавок самодельной удочки резко уходит под воду. Рука рыбака ловко подсекает добычу, и над речной гладью появляется извивающийся, приличных размеров угорь. Рыба отправляется в сетку, а парни полушёпотом продолжают, вероятно, давно начатую беседу.
-Всё, что угодно, только не война,- парень с вьющимися, чёрными, как смоль, волосами, глубоко вздыхает. Его товарищ, прищурив глаза, задумчиво:
-Оружие, Арон, это затраты огромных средств. Кто же будет выбрасыватьденьги на ветер? Так или иначе, сильные мира сего всегда стараются возместить расходы, да ещё и с прибылью.
После короткой паузы:
-Но нам бояться нечего.
-Откуда твоя уверенность, Анджей?
-Гитлер не рискнёт воевать чуть ли не со всей Европой. Англия и Франция – наши союзники. Они дали гарантии. Ты же это знаешь.
-Дай-то Бог. Вчера к нам заходили родственники. Недавно бежали из Германии. Нацисты ненавидят евреев.
-Не хнычь, Арон. Они не сунутся. Пусть только попробуют.
Немецкий берег реки. Офицер вермахта опускает бинокль, смотрит на часы. Обращаясь к стоящему рядом обер-гефрайтеру:
-Эти польские свиньи очень скоро забудут и о рыбалке, и о многом другом. Распаляясь, свистящим полушёпотом:
-Им придётся забыть обо всём. Польше нет места на карте Европы. Эти плодородные земли должны принадлежать Германии. И они будут ей принадлежать!
Обер-гефрайтер, настороженно рассматривая прибрежные кусты на польском берегу реки согласно кивает головой:
- Яволь, герр гауптман.
Приграничный польский городок. Его обыденный ритм жизни нарушен орудийной канонадой. Снаряды рвутся где-то вдали, но разбуженные в рассветный час жители в панике выбегают на улицы, пытаясь понять, откуда и почему на их головы обрушилась грозная опасность. По одной из улочек бегут двое парней с рыболовными снастями в руках. На перекрёстке жестами торопливо прощаются. Один из них, худощавый блондин, ныряет в подъезд двухэтажного кирпичного дома, бежит вверх по лестнице.
В квартире Томашевских тревожно. Вбежавшего парня с плачем обнимает мать.Сестра выходит из своей комнаты с наполовину набитой какими-то вещами сумкой. Бросается к брату, тоже пускает слезу.
- Да не ревите вы, матка Боска, - не выдерживает прильнувший к радиоприёмнику отец. Обращаясь, в основном, к вошедшему Анджею:
-Польская армия достаточно сильна. Только что передали: атаки немецких частей повсеместно отбиты. Надо выдержать первый натиск. А там в дело вступят наши союзники – Англия и Франция. На головы Гитлера и его солдат обрушатся тысячи бомб и снарядов. Армии трёх государств разобьют нацистов в считанные дни. И ещё, что бы ни случилось, помните, мы - немцы.
Анджей: “ Да, мы – немцы. Но Германия, напав на страну, где мы родились и выросли, страну, которую мы любим и уважаем, становится для нас ничем иным, как государством- агрессором.”
Отец: “Всё не так однозначно. Поляку сейчас легко сделать свой выбор. А нам… Да, мы живём в Польше, но Великая Германия – это то, к чему всегда стремились наши предки…”( Слышен гул далёкой канонады).
Мать: “ Подумали бы лучше, где прятаться от пушек да самолётов, философы.”
Отец: “ Немцы зря боеприпасы тратить не будут. Что им бомбить в нашем городе? Швейную фабрику?”
Анджей: (глядя в окно) Смотрите!
По мостовой, отчаянно грохоча, пролетает повозка. В ней трое жолнежей в форме пограничников. Все трое перевязаны бинтами.
- С заставы у моста ( отец, тихо). Всего четыре километра. Скоро немцы будут здесь. Очень скоро.
-Что с нами будет? Мать вздыхает.
Отец (сердито):- Повторяю! Ничего плохого не случится, если будем помнить, что мы – немцы.И перестаньте возиться с барахлом. Нам уходить некуда.
Успокоенные уверенным тоном главы семейства, женщины начинают вытаскивать содержимое сумок и возвращать его на привычные места.
Стрекот моторов. На улицу выскакивают два мотоцикла с немецкими солдатами.
Анджей (не отходит от окна) возбуждённо: Вот они!
Отец, мать и сестра Анджея Иоланта прильнули к окнам.Наполнив улицу стрекотом моторов и гарью, мотоциклисты скрываются за поворотом.
Вскоре из-за поворота выползают два тупоносых грузовика с солдатами в кузове. Они тоже следуют далеебез остановки.
…Солнце в зените. Жители городка понемногу приходят в себя, принимаются за повседневные дела. Гул канонады удаляется в восточном направлении и постепенно стихает. На улицах начинается движение.
Семья Томашевских за обеденным столом. Анджей радостно восклицает (он ближе всех к радиоприёмнику): “ Слышали? Польские войска повсюду оказывают немцам упорное сопротивление. Диктор сообщил, что дипломатические круги Великобритании оказывают давление на нацистское руководство, требуя немедленного прекращения агрессии.”
Отец ( рассеянно): “Надавить на Гитлера могут, разве что, военно-воздушные силы его величества, короля Георга. Тогда нацисты, возможно, и дадут задний ход”.
Мать( c надеждой в голосе): “ Мы должны вымолить у Господа прощение за грехи наши, и он остановит эту войну”.
Иоланта: “Пойду, выгуляю Дика, а заодно послушаю, что говорят люди”. Выходит с собакой из дому. Терьер, натягивая поводок, увлекает хозяйку на противоположную сторону улицы, и спешит в сторону магазина, за которым
начинается городской парк. У входа в магазин собралась небольшая группа местных жителей. Все они уже отоварились, но не спешат разойтись по домам. На их лицах тревога. Мужчины и женщины бурно обсуждают события, столь неожиданно нарушившие привычный ход жизни мирного городка.
Цокот копыт. По улице резво движется пароконная повозка. Лошадьми управляет немецкий солдат в мундире с закатанными рукавами. Повозка быстро приближается к магазину .Теперь видно, что это полевая кухня, и что немцев двое. У магазина лошади останавливаются. Немецкие солдаты спрыгивают с повозки, заходят в магазин, осматриваются. Один из них, рыжий ,долговязый, резким движением вытряхивает изстоящего на прилавке ящика остатки моркови и начинает набивать его спиртным, консервами, хлебом, сыром и копчёностями.
Продавщица широко раскрытыми глазами следит за действиями немца и в конце концовнесмело подаёт голос:
-Панове, надо взвесить ваши покупки, чтобы подсчитать их стоимость.
Рыжий немец вручает набитый продуктами ящик товарищу. Жестом показывает на дверь – неси. Поворачивается в сторону продавщицы, достаёт из кармана горсть монет. Выбирает самую мелкую и с размаху бросает её впобелевшее лицо женщины. Внушает с угрозой и злобой:
-Заруби на носу, польская шлюха, один немецкий пфенниг стоит больше, чем вся твоя паршивая лавка. И cчитай, что я тебе здорово переплатил. С гоготом выходит из магазина. Мимо как раз проходит Иоланта с Диком.
Собака рычит на солдата, лает. Иоланта ускоряет шаги, натягивает поводок, увлекает Дика за собой на территорию парка.
Долговязый солдат внимательно смотрит вслед и толкает локтем своего товарища. Тот ухмыляется, быстро привязывает лошадей к фонарному столбу. Накрыв брезентом содержимое повозки, оба резво двинулись туда, где только что за деревьями скрылась Иоланта. В спины удаляющихся солдат с тревогой глядят кучкующиеся у магазина жители городка.
Освобождённый от поводка Дик радостно описывает круги вокруг деревьев и кустов. Вдруг он останавливается, навострив уши. В следующую секунду бросается на треск сучьев. Удар сапога отбрасывает собаку в сторону. Дик скулит,вертится на одном месте. В два прыжка рыжий солдат подскакивает к Иоланте, валит её на землю. Иоланта кричит: “Помогите! Помогите!”
У магазина люди тревожно переглядываются. Полная женщина в платке: “ Они надругаются над ней, что же мы стоим!?” Горожане бросаются на доносящиеся из парка отчаянные крики девушки.
В траве у большого куста рыжий верзила-немец старается сорватьс Иоланты остатки одежды. Чуть пришедший в себя Дик ползёт к борющимся, пытается укусить насильника, но снова получает удар кованым сапогом. Людей, спешащих на помощь девушке, у деревьев встречает резкое: “Хальт!” Коренастый немец, товарищ рыжего, упирает ствол карабина в грудь пожилого поляка. Подбегают остальные. Немец рычит: “Цурюк!” и дважды стреляет в воздух.
В это время по улице проезжает чёрныйопель. На заднем сидении - офицер вермахта в чине обер-лейтенанта.При звука выстрелов офицер приказывает шофёру остановиться. Выходит из машины, настороженно осматривается, достаёт пистолет из кобуры.
В борьбе с насильником Иоланта теряет силы. Вновь зовёт на помощь, уже на немецком. Услышав немецкую речь, офицер и его водитель ( с карабином наперевес) бегут на крики. При виде офицера остолбеневший товарищ рыжего щёлкает каблуками и молча тычет пальцем в сторону деревьев. Там рыжий немец заламывает руки совершенно голой девушки, довольно хрюкает, преодолевая остатки сопротивления.
Хлёсткое, словно удар кнута, “Встать! Смирно!”, застаёт насильника врасплох. При виде офицера в безукоризненно пригнанной форме, вычищенных до зеркального блеска сапогах рыжий верзила вскакивает и машинально принимает строевую стойку.
Заплаканная, с царапинами на теле, Иоланта прикрывается обрывками одежды. Офицеру ситуация ясна. Проверяет документы у солдат, затем командует обоим: “Кругом! Шагом марш!”
Обращается к Иоланте:
-Фройляйн ист фольксдойче? Иоланта быстро отвечает на немецком:
-Да,да. И я, и мой брат, и мои родители. Мы немцы. Я не знаю, как мне благодарить…
Офицер холодно прерывает сбивчивую речь девушки:
-Я назначен комендантом вашего города. Мой долг оказывать помощь каждому живущему в нём фольксдойче. Прошу в машину, я довезу вас до вашего дома.
Иоланта (кутается в обрывки платья):
-Что вы, что вы, я сама дойду, всего пять минут идти…
-В таком виде? Мориц, (водителю) принесите мой плащ.
Солдат возвращается с кожаным плащом. Офицер помогает Иоланте надеть его. Жестом руки предлагает идти за водителем.Втроём следуют мимо застывшей поодаль кучки горожан, пытавшихся прийти на помощь девушке. При приближении офицера жители склоняют головы. Кое-кто негромко произносит: “Данке, герр офицер.”
Через несколько минут машина коменданта тормозит возле дома Иоланты. Офицер помогает девушке выйти:
- Битте, фройляйн…?
-Иоланта, - следует торопливый ответ.
-Гут, Иоланта. Утром Мориц заедет за плащом. Ауфвидерзеен. Офицер, круто поворачивается, открывает дверцу опеля.
-Герр офицер! – Иоланта почти кричит вдогонку. Комендант удивлённо оборачивается.
-Герр офицер, послезавтра моему брату исполняется 18 лет, и я бы очень хотела видеть вас на нашем торжестве. Вся наша семья… Иоланта сбивается и заканчивает почти шёпотом:
-Я буду ждать вас.
Офицер внимательно смотрит на пунцовые щёки Иоланты. Красота девушки стирает холод с его лица. После секундного колебания произносит:
-Яволь, я буду у вас послезавтра в два часа дня. Меня зовут Генрих, Генрих Штайнер. Спаситель Иоланты берёт под козырёк. Опель отъезжает.
Квартира семьи Томашевских. Комната Иоланты. Девушка лежит на кровати. Мать(обрабатывая тампонами царапины и ушибы на теле дочери) непрерывно восклицает:
-Господь отвратил горе от нашей семьи ,послав на помощь тебе спасителя –немецкого офицера. Господь не допустил твоего позора…
Иоланта (возбуждённо): “Генрих – не просто офицер, он рыцарь. Смелый, благородный, настоящий зигфрид. И внешне тоже –высокий, сильный и глаза у него голубые.”
-Ты и глаза рассмотрела?
Иоланта (краснея): “Да, и,…и пригласила его на день рождения Анджея.” Окончательно смутившись, утыкается лицом в подушку.
Помещение в здании городского муниципалитета. На стене просторной комнатыпортрет Адольфа Гитлера. Портрет висит с некоторым перекосом. Обер-лейтенант Штайнер отходит в дальний угол комнаты, смотрит на него. С назиданием стоящему рядом оберфельдфебелю:
-В любом деле надо определять главное и уделять ему особое внимание. В моём кабинете главное - портрет фюрера. Оберфельдфебель всё понимает и устремляется к стене, прихватывая по дороге стул. Штайнер останавливает подчинённого. Подходит к портрету и сам осторожно исправляет перекос. Голосом, в котором смешаны восхищение и торжественность:
- Мы обрели, наконец, настоящего вождя нации. Фюрер провозгласил:” Немцы и только немцы должны определять судьбу остальных народов.” Теперь долг каждого немца - воплотить этот постулат в жизнь. И поверьте, Курт (поворачивается к оберфельдфебелю), Польша – это только начало, но оно знаменательно – это начало мощного арийского натиска на восток.
Квартира Томашевских. Вечер. Гостиная. Идёт обсуждение предстоящего дня рождения Анджея.
-Я приглашу, конечно же, Арона и ещё, ещё… запинается, бросает короткий взгляд на сестру.
-И ещё его сестру Фриду, - красноречиво выпаливает Иоланта и подмигивает брату.
- Да, и её тоже, подтверждает Анджей и краснеет.
Отец в раздумье вышагивает вокруг стола, останавливается. Не глядя на Анджея:
-Арон и Фрида евреи. Если мы пригласим обер-лейтенанта…
Анджей запальчиво прерывает отца:
- Арона с сестрой я приглашу в любом случае. В конце концов – это мой день рождения.
Мать (примирительно):
-Конечно, конечно. Но немецкий офицер спас твою сестру.
-Вот, пусть она и приглашает его на свой день рождения, - сердито восклицает Анджей.
Иоланта вскакивает со стула и в слезах выбегает из гостиной.
Отец сокрушённо:
- Довольно ссор на сегодня. Я думаю, немцы не так уж плохо относятся к евреям. И давайте-ка ложиться спать. День был – не приведи Господь. У нас есть ещё время для решений, а время, как говорит польская пословица, работает на нас.
Раннее утро следующего дня. По безлюдной улице идут два солдата в форме вермахта. За спиной – карабины. В руках одного из них ведро и кисть, другой несёт пачку листовок. Продвигаясь по улице, солдаты расклеивают листовки на видных местах – столбах, заборах, стенах домов. Листовка гласит:
- Приказ коменданта города.
- Все жиды города должны явиться сегодня, 2 сентября 1939 года в 12 часов дня на площадь у магистрата.
Взять с собой документы, деньги, ценные вещи, а также одежду, бельё и прочее.
Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян.
В квартиру Томашевских возвращаются после гуляния Иоланта с Диком. У девушки вид растерянный. Это замечает мать, выходящая из кухни с полотенцем в руке. На её немой вопрос Иоланта указывает рукой в сторону выходящего на улицу окна, говорит встревоженно:
- Там листовка на столбе наклеена. Всех евреев сегодня в полдень собирают зачем-то на площади. С вещами… Её слова слышит в гостиной Анджей. Стремглав выбегает на улицу.
На главной городской площади уже довольно много людей. Солдаты в оцеплении. Поляк- переводчик что-то говорит собравшимся, помогая себе жестами.Офицер в кожаном пальто – комендант города обер-лейтенант Штайнер. Взглянув на часы, он подаёт команду стоящему рядом оберфельдфебелю:
-Общее построение через 15 минут. В колонну по шесть.
На прилегающих к площади улочках поляки наблюдают за происходящим. Среди них Анджей. Пытается пробраться как можно ближе к оцеплению. Наконец это ему удаётся. В толпе собравшихся на площади глазами отыскивает чёрную копну волос своего друга. Арон стоит неподалёку, глаза устремлены в одну точку. Рядом его отец и мать, обнимающая руками дочь Фриду. Анджей, приставив ко рту рупором руки, кричит изо всех сил: “Ар-о-он!” Стоящий рядом охранник в бешенстве оборачивается и коротким замахом бьёт Анджея в грудь прикладом карабина. Потеряв дыхание, парень, опускается на землю .Охранник пытается нанести упавшему удар ногой, однако стоящие рядом горожане быстро уносят Анджея за спины зевак.
Солдаты под руководством фельдфебеля с помощью прикладов и сапог выстраивают собравшихся на площади в колонну. Офицер вновь смотрит на часы ( на циферблате ровно полдень) и готовится дать команду на начало движения. В этот момент на площади появляются трое опоздавших - подросток и женщина лет тридцати пяти тащат под руки старика. Старик помогает себе палкой. Троица поравнялась с офицером. Звучит резкое “Хальт!”
- Стой, пся креф! – дополняет переводчик и переводит далее Штайнера:
- Вы опоздали на три минуты. Нарушили мой приказ. Вы будете наказаны.
Женщина, тяжело дышит после бега, говорит с мольбой в голосе:
- Пшепрашам, пане офицеже, у моего отца очень больные ноги, мы с сыном…
Обер-лейтенант прерывает женщину:
- Мои приказы не нуждаются в комментариях.
Женщина пытается ещё что-то объяснить, но сделать это ей не удаётся -подбежавший к ней оберфельдфебель ударом кулака сбивает женщину с ног. Падает и вмиг потерявший опору старик. Его трость отлетает в сторону. Подросток секунду смотрит наупавших глазами, полными ужаса, и бросается помогать матери и деду встать на ноги.
Женщина поднимается, вытирает кровь на лице.Оберфельдфебель грубо толкает её и подростка в сторону изготовившейся к движению колонны:
-Шнель! Лос! Лос!
Старик в это время безуспешно пытается встать на четвереньки. Обер-лейтенант Штайнер презрительно смотрит на него, затем вынимает из кобуры парабеллум и, почти не целясь, стреляет старику в затылок. На звук выстрела женщина оборачивается, отчаянно кричит:”Отец!”и бросается к убитому. Оберфельдфебель ударом кованого ботинка в живот останавливает её. Женщина, охнув, сгибается пополам, падает на землю. Оберфельдфебель готовится нанести ей следующий удар, целясь на этот раз в голову. Ударить ему не удаётся – сын бросается на выручку матери. Ухватив рукав оберфельдфебельского френча, он что было сил впивается зубами в кисть руки садиста. Оберфельдфебель издаёт дикие крики, мотает подростка из стороны в сторону, но освободиться от мёртвой хватки ему не удаётся. Выход из ситуации мгновенно находит обер-лейтенант Штайнер. Вновь, как бы играючи, почти не целясь, он поражает подростка выстрелом из парабеллума. Оберфельдфебель трясёт кистью прокусанной руки, в ярости выпускает в стонущую у ног женщину всю обойму своего оружия. Обер-лейтенант, не спеша, направляется к замершей колонне. По пути бросает вскользь оберфельдфебелю:
-В Германии нет месторождений цветных металлов, Курт. Впредь, один патрон на одного врага нации. Надеюсь, вы меня поняли?
Оберфельдфебель (вытянувшись): “Яволь!”
Штайнер подходит к колонне, жестом подзывает переводчика:
-Каждый из вас обязан выполнять приказы и распоряжения немецких властей беспрекословно и точно. В этом суть истинного, немецкого порядка. В противном случае вас ждёт это (жест в сторону убитых). (Командует): “Рехтс ум! Форвертс марш!”
Колонна, конвоируемая солдатами комендантского взвода, поворачивается направо и начинает движение. Горожане – поляки смотрят в спины удаляющихся. Пожилая полька крестится, охает:
-Матка Боска, они не жалеют никого, ни старых, ни малых.
Молодой парень, прислонившись к столбу, выпускает изо рта сигаретный дым, хлопает рукой по листку с приказом коменданта, небрежно цедит сквозь зубы:
- Туда им и дорога. Город чище будет. Развелось, как тараканов. Куда ни сунься-жид. Все тёплые места в их руках.
На парня осуждающе глядит мужчина с проседью. Качая головой:
- А ты, что? Замерзаешь? Погоди малость. Скоро всем жарко станет. Сегодня жиды, а завтра за нас, поляков возьмутся.
Колонна евреев скрывается за поворотом.