Утро царапнуло задвинутые шторы. Солнечные лучи, проходя сквозь них, пробежались по кровати, запрыгнули на одеяло и коснулись спящих. Девушка тихо пошевелилась. Больше всего на свете она любила эти пробуждения. Также тихо потягиваясь, не размыкая ресницы, чтобы не прогнать это сладкое чувство, она подвинулась к своему любимому, уткнувшись ему в плечо.
Запах... Первое, что смутило ее в то утро. Приятный, мужской, но совершенно ей незнакомый. Она невольно отпрянула и открыла глаза. Мужчина, спящий рядом с ней оказался ей совершенно незнакомым. Дышать стало трудно. Паника перехватила ее легкие, а голова тихонько закружилась.
Девушка села на кровати, оглядываясь вокруг, пытаясь привести в норму дыхание и себя. Но паника не собиралась отступать. Взгляд девушки скользил по комнате, пытаясь встретить хоть один знакомый предмет, но тщетно: комната тоже была чужая. Чужая мебель, обои, незнакомые статуэтки на полках, абсолютно чужая кровать…
Бежевые стены стали давить, словно сжимая ее в своих бетонных объятиях. Она задыхалась, безвольно хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
– Милая, ты в порядке? – услышала она вдруг бархатный, приятный, но незнакомый ей голос.
Ей казалось, что сейчас она снова откроет глаза, проснувшись в своей родной квартире, увидит любимого рядом, и они оба посмеются над ее странным сном. Но этот голос словно говорил о том, что вот она – твоя реальность.
– Милая, – голос мужчины стал обеспокоенным. Девушка почувствовала на своих обнаженных плечах нежные руки. Почувствовала и вздрогнула. Словно предавала того, любимого, который был у нее еще вчера, а сегодня она проснулась в чужих руках.
– Я не в порядке, – сдавленно сказала она и, закрывая грудь одеялом, повернулась к говорящему.
Красивое лицо мужчины вдруг стало обреченным. Отчаяние буквально заскользило в каждом его слове:
– Ты меня не помнишь… – он уронил лицо в ладони и издал звук, похожий на скулеж раненного зверя. – Опять…
Опять. Короткое слово «опять» прояснило для нее гораздо больше, чем рассматривание комнаты. «Опять» зазвучало как приговор. Значит все то, чего она боялась с момента первой своей потери памяти (которая произошла еще в школе, когда она упала на бетонные ступени), случилось с ней.
– Какой сейчас год? – мужчина взял себя в руки, заговорив с ней снова мягко и уверенно.
Девушка, немного напрягшись, назвала тот год, в котором она жила, который помнила и знала.
– С тех пор прошло девять лет, Лесь.
Девять лет. Боги, девять лет… Бешенная цифра. Сколько же всего она пропустила за эти годы? Какой стала ее жизнь теперь, когда она уже не студентка-первогодка?
Мысли в ее голове путались, наскакивая одна на другую, зависали в воздухе сотни вопросов.
– Память вернется, - мужчина явно пытался ее успокоить, привычным для себя движением приобнял ее за плечи.
Олеся снова вздрогнула.
– Черт! – выругался он. – Мне опять нельзя тебя касаться… Когда это все кончится! – мужчина поднялся с кровати и натянул на себя джинсы. Красивый молодой подтянутый мужчина, казалось, в одну минуту постарел на пятнадцать лет. Его движения были неуклюжими и ломанными, как будто это он, а не она привыкает к новому телу. Олеся вся словно съежилась – к ее панике и страху добавилось еще одно – чувство вины. Вины перед этим незнакомым ей человеком. Понять его было несложно – она сама не представляла, как бы отреагировала, если бы ее избранник внезапно забыл девять лет совместной жизни. Хотелось как-то подбодрить его, проявить хоть каплю человеческих эмоций, например, улыбнуться, но сил на улыбки уже не было. Вся ее выдержка шла только на то, чтобы не зареветь белугой, не уткнуться лицом в подушку, не разбить все эти гребанные статуэтки.
– Мне нужно одеться, – виновато пробормотала она.
– Я пойду принесу воды, – сказал мужчина и, подав ее шелковый халат, вышел из комнаты.
Олеся спустила ноги на прохладный пол. С трудом сделала шаг, словно обживаясь в новом теле. Огромный шкаф из темного дерева, письменный стол, зеркало… Зеркало… Из зеркальных глубин на нее смотрела ухоженная молодая женщина. Место привычной Олесе короткой черной стрижки заняли роскошные спадающие на плечи светло-русые локоны. Фигура округлилась, стала более женственной. Лицо тоже поменялось – никаких мешков под глазами – следов бессонной зубрежки. Грудь стала заметно больше. На руках появились ухоженные длинные ноготочки с безупречным маникюром.
– Меня Лешей зовут, – это мужчина вернулся в комнату и действительно принес воды. – Обычно ты по утрам пьешь кофе, так что я поставил чайник. Скоро он согреется, я сделаю его. И завтрак.
– Приятно познакомиться, – почти на автомате ответила Олеся.
Леша невесело засмеялся.
– Да, самое время. Прожив восемь лет в браке, давно пора познакомиться.
Восемь лет в браке… Он сказал в браке? Только сейчас Олеся заметила тоненькое золотое колечко у себя на пальце. Почему во всех сказках все беды заканчиваются поцелуем любви, а в жизни можно выйти замуж, но это совсем не гарантирует безоблачную жизнь «пока смерть не разлучит». Неожиданно для себя Леся разрыдалась. Слезы капали с ее ресниц. Невозможность и неправильность происходящего навалилась тяжелым грузом. Не помнить свою свадьбу, своего мужчину, свою жизнь…
Леша судорожно поставил стакан с водой на стол и нежно обнял девушку.
– Ну, тихо-тихо, маленькая моя. Мы справимся, всегда справлялись. Память в конце концов вернется… Все будет хорошо. Лесь, поверь, мы были очень счастливы… – тихо говорил Леша, а Леся все сильнее вжималась в его тело.
– Мамочка, папочка, вы уже проснулись??? – раздался в комнате звонкий детский голосок. – Опять обнимаетесь? Без меня?!
Дочь?.. Леся едва устояла на ногах, пытаясь хоть как-то пережить это утро. У нее есть муж, дочь… Она боялась посмотреть на маленькую девчушку, боялась даже представить, что ее дочь когда-нибудь поймет, что ее мама ее не помнит, боялась ничего не почувствовать к ней. Дрожь снова пронеслась по телу Леси.
– Да, мой ангел, просто мамочка немного приболела. Сейчас мы с тобой приготовим завтрак и принесем его маме, да? – Леша говорил очень спокойно, но Леся чувствовала, как бешено стучит его сердце, почти физически ощущала безмолвные рыдания мужа.
Вдруг она почувствовала, как маленькие ручонки понимают ее за ноги. Тепло переплетенное с чувством вины окутало ее с ног до головы.
– Мамочка, не болей больше, – голос дочки был встревоженным.
– Не буду больше, моя хорошая, – повинуясь неожиданному порыву проговорила Леся и, сев на пол, крепко обняла девчушку. Девочка доверчиво прижалась к ней. В ту же секунду Олеся почувствовала, как уже их двоих обнимают сильные мужские руки.
– Девочки мои, у нас все будет хорошо, – проговорил Леша.
Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет хорошо в чужой квартире с совершенно незнакомыми ей дочерью и мужем.