Путь до Коряжмы одолели за ночь. Дважды Сергей высаживал Фёдора на «обход вокруг «Гаи» и дважды, ему приходилось самому останавливать фуру. Смотрели документы на груз, лазили в полуприцепе, и как показалось Сергею, даже принюхивались и дотошно смотрели в кабине. Видимо, на предмет чужих окурков, и того, что, может рассказать о временном присутствии другого человека. Но Сергей всегда держал, открытыми боковые форточки, так как в дороге много курил, и потому не очень, то и волновался. Да и в кабине, он, ничего лишнего никогда не держал. Просто не терпел захламлённости.
До Котласа, ещё, оставалось каких - то тридцать километров. Но это и был наиболее опасный участок. Распрощались очень тепло. Серёга всё, что было съестного, выгреб и отдельно в пакет сложил. Потом ещё сунул Феде, в кармашек пятнадцать рублей. Дал две пачки сигарет и зажигалку.
Всю ночь, пока они ехали, Фёдор рассказывал ему о своей нелёгкой службе в конвойной роте.. О том, как беспредельничали «деды». Как, командира взвода прапорщика Грибова, « чурки» прикормили посылками из дома и виноградным самогоном- «чачей», а, потому, держали в роте свою «масть».
О том, как в арестантском вагоне, поезда Воркута-Ленинград, почти впроголодь - на одних сигаретах, стоял, почти двое суток, в карауле. И, конечно о своём опрометчивом поступке. Серёга не перебивал его, молча слушал и не забывал крутить баранку. Теперь вот, они прощались. И Сергей, пожимая руку, худенького Фёдора, всё пытался, как-то его приободрить. Ведь тот, чем-то напомнил ему, своего младшего братишку Валерку, которому до армии оставался один год. – Ты, Федя, пройди сейчас вперед, от станции на запасные пути. Там, часто формируются составы на север. Спросишь у путейцев, в крайнем случае, куда готовится «сборный». – Ну - давай! Счастливо тебе добраться. И вот, что! Возьми-ка в дорогу мой старый армейский бушлат. Пригодится. Он тут же взобрался в кабину и моментально вытащил его, из - под сидения. – Доберёшься до своей деревни, сразу не светись. Домой наведайся ночью! Запомни! Серёга залез в кабину и подняв сжатый кулак, ободряюще, улыбнулся. Маз, по медвежьи рявкнув, ушёл не спеша вперёд, до места своей выгрузки.
Продолжение следует.