***
1
С утра дождя не было, но лужи были повсюду. Дождь без дождя, никогда не бывший дождь. И туман. Монастырь впереди неуверенно обретал плоть. Так и должно быть: туман – это мир, сквозь который почти не узреть эту твердыню уединения, галеон спасения, несущий золото истинной веры. Вот-вот сейчас он оторвется вместе с монастырскими стенами, землею, яблоневым садом, - и поплывет. И туман, как Андрей Первозванный, будет взят в это плавание вместе с ним. Дымка – это капли. Почему-то ощущение, что это не скорбь, а слезы счастья, это дыхание небесных иерархий, окружающих обитель, и скрывающих ее в царстве сем. Святая вода и блаженный туман.. Как будто кто-то возжег гигантскую кадильницу вселенной (ангел?). Время и протяжение погрузились в туман небытия, и он отделял тот мир от нашего, - тело не пройдет через туман, ибо только Моисей был удостоен – войти в облако. С каждым новым кольцом вокруг монастыря, он был другим. Все повторялось в пространстве, но не повторялось в духе. Скорее то было восхождение по спирали ступенями невидимой лестницы. Внизу можно было предположить обрыв и реку, в которую сейчас нельзя было войти и один раз: ее берега существовали в разных пределах. А капли висели на ветках как души перед Судом..
Где-то неподалеку в храме была служба, и звук кадильных колокольчиков был похож на звуки сверчка.. Белые куски местами отвалились от стены, будто тело от души. Кое-где плесень, вот здесь – трещины, а порой и обычный красный кирпич, что устоит и перед столетиями. Храм розовеет без солнца, которого нынче не предвидится: что дает ему этот умопостигаемый свет? Он, видимо, удержал в себе зарю иного, где не бывает поздней осени, как сейчас. Деревья в монастырском саду похожи на дельты остановившихся рек, на русла без воды, но капли все еще удерживаются на ветках вопреки тяжести – удерживаются воспоминанием о мистерии возрождения и плодоношения. Околомонастырский космос сродни необъятной купели, где мы наблюдаем погружение галактик, звезд и планет, но даже одна самая грешная душа – дороже их всех. И капли продолжают висеть как частицы богопричастности. Евангелие безветрия и апокалипсис тумана: надеюсь, Вы не изменитесь на безветрие Евангелия и туман Апокалипсиса?! И земля была пророком, и сочиняла псалмы, испарявшиеся то тут, то там; и братья-листья лежали несметным множеством, и каялись в несоблюдении осеннего поста..
2
..У стены было 6 башен как 6 дней творения. Туман как ад, абсолютное отъединение от всего, даже от самого себя; существование цеплялось за существование, и - не могло ухватиться; и блуждание в тумане было сорокалетними мытарствами в пустыне без монастыря. Но туман над рекой был как Дух, что носился над водою; туман словно сон жены правителя, которая много пострадала во сне; но туман уже не был тем видением: он являлся сном Сущего, когда в лодке на озере, посреди святой земли, Он путешествовал с апостолами.. Кладбище, примыкающее к монастырю, представало землей горшечника для погребения странников, ибо все мы паломники к смерти..
..И монастырь был светом, окруженным тьмой. Земля была безвидна и пуста, ибо только в ограде монастыря был день, а остальное пространство оставалось непроглядным, словно свет еще не отделился от тьмы: день первый. Обитель стала как твердь, отделяющая воду от воды, туман от тумана, божественный сумрак от мрака творения: день второй. И я был в море пространства и времени, и не мог доплыть до суши аскетической цитадели, ибо плыл по кругу, и растения с деревьями впервые вставали в полный рост как после болезни, вобравшие всю зеленую мощь юного мира: день третий. И светила поднялись и взглянули на зелень взглядом бесконечного младенца; солнце, луна и огни меньшие на моих глазах стали больше и мудрее: день четвертый. Рыбы плескались в тумане и птицы кричали над ним, и вселенная была одной сплошной рыбой и орлом, и блестела на солнце, но туман не давал этого видеть: день пятый. А потом из облачной сердцевины появился человек, который впервые взглянул на обитель. Он прошел мимо шестой башни, и споткнулся... И монастырь вслед взорвался и упал..
..Вместо первозданной земли была середина ноября. Почти безжизненный мир, без птиц, рыб и светил. И он увидел на шестой башне ангела, что вострубил. И вошел во врата монастыря, чтобы скрыться от тумана..