- Уфф… ну и вонь.
- Извини, - помахивая хвостом, демоница лежала на смятых простынях в обычной своей непринужденной позе, которая была бы, наверное, соблазнительной, если бы не безобразная инфернальная внешность.
- После инициации я стану такой же уродиной, как и ты?
- Ну во первых, далеко не сразу. Да и не все ли равно? Если ты – метаморф?
Инна помолчала.
- Твоя рана затянулась.
- Угу.
Фосфорные немигающие глаза светились как изумруды. Солнечный свет нового утра едва пробивался сквозь темные шторы. Инна поставила кружку с чаем на письменный стол, подожгла сигарету.
- Сколько еще девственников тебе нужно? Шестьсот шестьдесять шесть?
- Я рада, что ты еще сохранила способность шутить, - усмехнулась суккуба. – У другой на твоем месте давно бы уже поехала крыша.
- А с чего ты взяла, что она у меня не поехала? - хмуро спросила Инна. Голова раскалывалась, перед глазами плавали, будто медузы, разноцветные пятна. – Только ненормальная свяжется с такой, как ты.
- Я тоже люблю тебя, девочка. Рана затянулась, это верно, но руны Хранителя – это руны Хранителя, и чтобы окончательно избавиться от всех последствий солнечной магии мне еще долго придется выпивать души до дна. Но ты не беспокойся, - добавила суккуба, заметив, как исказилось лицо девушки. – Свои способности метаморфа я почти восстановила. Еще два-три девственника – и мы с тобой расстанемся, довольные друг другом. Это был, кстати, - она бросила взгляд на останки в углу, похожие на ворох скомканной серой бумаги, - весьма питательный юноша. Наивная невинная душа…
- Заткнись, пожалуйста.
- Привыкай, милая.
Повисла пауза. Инна взглянула на часы – пора было собираться. Она потушила окурок, залпом выпила остывший чай, подошла к тому, что еще вчера было живым человеком, перевела взгляд на кепку с длинным козырьком. Кстати, надо взять с собой его телефон.
Инна запихала в целлофановый пакет с надписью Samsung сморщенную, как сухофрукт, мумию, поставила его в шкаф, возле двух таких же пакетов, закрыла дверцы и оцепенела, пытаясь справиться с тошнотой. Хорошо хоть они не воняют.
- Опять на рынок? Не понимаю, зачем тебе это. Теперь.
- Не забывай, что я все еще человек, - Инна распахнула дверь. – А с тобой тут и в самом деле с ума сойдешь.
- Только не напивайся, хорошо?
- Да, мамочка.
Намыливая руки, Инна бросила взгляд на свое отражение в мутном зеркале. Свинцово-серые, как хмарь, неподвижные глаза, угрюмо сдвинутые брови, черные потеки туши на бледной коже, сжатые в линию губы. «Жить с такими усами в Советской России не рекомендуется», вспомнила она, усмехаясь, афоризм Бендера, небрежно умылась, обвела черным глаза, надела куртку, джинсы, кроссовки и поспешно вышла из квартиры – в сырой холодный утренний свет.
Была суббота, и праздные покупатели заполонили рынок, как орды кочевников – захваченный город. Приторные запахи парфюма мешались в свежем ментоловом воздухе с аппетитными ароматами шаурмы и самсы.
«Толкнув» телефон армянину с грустными телячьими глазами, Инна купила бутылку пива и жадно высосала ее с горла, не обращая внимания на косые взгляды. Каждым тончайшим нервом ощущая, как тяжелый угар похмелья испаряется из души и тела, уступая место дремотно-вялому любопытству, Инна встала у центрального входа и достала из кармана куртки стопку красно-голубых буклетов, что обещали каждому абоненту известной телефонной компании пожизненное блаженство и бесконечный профит.
Проходящие мимо мужчины и женщины, которым она с каким-то сладким отвращением протягивала буклеты, были озабочены одними и теми же серыми скучными мыслями, не более глубокими, чем чайные блюдца. Инна видела это так же ясно, как и то, что они несчастны, связаны законами, правилами и личными табу, обременены семьями, кредитами, совестью, неизбывной тоской и смутной жаждой наслаждений, которую они не всегда осознают, но которая никогда не спит. Мимо проходили не просто мужчины и женщины - мимо проходили потенциальные садисты, мазохисты, гомосексуалисты, лесбиянки, педофилы, копрофаги, насильники и убийцы. Смешные биологические машины, мечтающие о свободе и предсказуемо выбирающие рабство. В головах – шаблоны, в генах – страхи и извращения. Инна презрительно фыркнула. Нет, она другая, она не притворяется. И всегда будет делать только то, что хочет, это и есть сво…
Леденящий ужас парализовал ее, как буйного психа – лошадиная доза транквилизаторов. Одновременно в груди завозился щетинистый жаркий зверь – это была ненависть, раздирающая когтями душу, замутняющая ум ядовитым газом. Инна зажмурилась.
А когда открыла глаза, Влад и Таня уже исчезли, как призраки, будто их и не было, будто они и не прошли в двух шагах от нее, сияя улыбками - единственные счастливые люди в одноцветной толпе рабов. Инна разжала пальцы, и буклеты веером рассыпались по асфальту.
Она и сама не заметила, как оказалась у барной стойки.
- Сто грамм водки.
Бармен с явной неохотой исполнил заказ.
- Повторите, - Инна тяжело задышала, сглатывая едкую слюну тошноты. Бармен налил еще, отступил к вереницам разноцветных бутылок на фоне мутного зазеркалья. Его взгляд был черным, как кладбищенская ночь.
- Что смотришь? Нравлюсь? – Инна резко опустила стакан на стойку. – Хочешь, пойдем ко мне? – она засмеялась. – Послушаем музыку, потанцуем?
- Извините, но я вам больше не налью…
- Ну и пошел на хер, - Инна оттолкнулась от стойки и погрузилась в душные сумерки. Белые пластмассовые столы плавали в них, как диковинные рыбы. – О, кого я вижу! – закричала она, разглядев в темном углу единственного посетителя - худого парня с лохматой головой, который тянул через соломинку желтый коктейль. – Здравствуй, сладкий. Можно к тебе?
Парень неуверенно кивнул.
- Кого-нибудь ждешь?
- Нет.
- Как зовут?
- Женя.
- А меня Таня, - Инна выхватила у него коктейль, отхлебнула. – Фу, какая гадость! Хочешь, погадаю? – она вернула ему стакан, взяла за руку. Камень на перстне вспыхнул красным. – Ну ни хрена себе! – девушка в восторге хлопнула по столу ладонью. – Сколько тебе лет, малыш?
- Двадцать.
Бледно-голубые водянистые глаза, светлые брови, кожа усыпана прыщами, как ветрянкой, пухлые девичьи губы, безвольный подбородок. Задрот. Маменькин сынок. Лох.
- Купи мне пива, - повинуясь внезапному наитию, приказала Инна.
Хмельной азарт ударил ей в голову.
- Знаешь, что я люблю больше всего на свете, Женя? Больше всего на свете я люблю власть.
Он поставил перед ней высокий бокал.
- Обожаю, когда передо мной пресмыкаются, - добавила она, погрузила губы в теплую пену и бросила на него насмешливый взгляд. У нее было такое чувство, будто ею управляет кто-то невидимый, а она смотрит на себя со стороны и тихо смеется, как сумасшедшая. – Понимаешь, куда я клоню?
- Н-нет…
- Объясню для тех, кто в танке. Мы сейчас едем ко мне домой, ты раздеваешься догола, становишься на колени и целуешь мне ноги, - она помолчала, облизывая губы. – И попробуй только сказать мне, что ты этого не хочешь.
Он оцепенел от ее взгляда, точно суслик, застигнутый врасплох.
- Прими себя таким, какой ты есть, сладкий. Это твоя природа, не стесняйся ее. И никогда ничего не бойся.
Парень смущенно спрятал глаза.
- Идем, - резко сказала Инна, плюнула в пиво и встала. - Вот так и сбываются мечты. Зашел выпить коктейля и попал прямиком в страну грез…
Она заметила его случайно. Повернулась, чтобы поторопить задрота, который смущенно топал за ее спиной, будто неуклюжий медвежонок, которого поманили липовым медом, и увидела, что в беседке напротив подъезда сидит мужчина в строгом деловом костюме и внимательно на нее смотрит. На фоне исцарапанной детским матом стены хорошо одетый мужчина с ухоженной внешностью выглядел как-то странно, а если учесть, что у него были яркие золотисто-рыжие волосы, а рядом на лавочке стояла картонная упаковка сока «Добрый», можно было подумать что угодно, даже самое невероятное. Вдобавок ко всему его лицо показалось Инне смутно знакомым.
Рассеянно, сквозь туман хмеля в голове, размышляя о незнакомце, девушка вошла в черную пасть подъезда, поднялась на пятый этаж, открыла дверь и только теперь вспомнила про Женю. Слава богам, задрот не сбежал – стоял на нижней ступеньке последнего пролета и смотрел на нее собачьими глазами.
- Заходи, не стесняйся.
Она сняла кроссовки, бросила на него презрительный взгляд.
- Я не поняла. Как должен стоять раб?
Женя наклонил голову, опустился на колени. Инна залепила ему пощечину.
- За мной!
Открыв дверь спальни, приказала:
- Глаза в пол, сука!
Парень на четвереньках заполз в темную спальню. Инна с удовольствием пнула его ногой, звонко рассмеялась и захлопнула дверь. Стремительная возня и жуткие чавкающие звуки уже никак не затронули ее чувств. Такого не жалко.
Через полчаса она постучала в дверь спальни.
- Ты закончила? Есть разговор.
- Где ты нашла этого придурка? На вкус он как просроченный йогурт.
Инна мрачно оглядела сморщенную тушку задрота, что лежала на ковре со скрюченными ногами, подкурила сигарету и рассказала демонице о мужчине в беседке.
- Хшахтаал мардуук джихту ыгн! - суккуба с фантастической скоростью пробежалась по комнате, запрыгнула на стену и повисла на ней, как паук. Потом развернула голову на сто восемьдесят и хрипло произнесла:
- Он нашел меня, выследил. Получив санкцию на вмешательство, он войдет сюда и... - ее глаза загорелись как фонари. – Тэхтлалат малкантет хшинта уллэ ширдак!
- Объясни по-русски.
- Солнцепоклонник. Охотник… - суккуба спустилась вниз, прижалась к стене.
- Почему он хочет тебя убить?
- Это такой древний языческий культ... Есть Хранители, они берегут тайное оккультное знание, тайну воссоединения человека с Солнцем. И есть Охотники. Они охотятся на детей Бездны… Проклятье, я беспомощна перед ним, как младенец, я даже выйти отсюда не могу! Послушай, - быстро заговорила она, - мне нужен еще один девственник. Еще один. Придумай что нибудь.
- Ну ты даешь. Где я тебе его возьму? – Инна нервно потушила окурок. – Рожу что ли?
- Роди! Если Охотник убьет меня, твой Влад так и останется с Танечкой, а ты сгниешь заживо в этой бетонной коробке!
Инна выругалась, с ненавистью глядя в глаза суккубы, объятые зеленым огнем.
И тут ее осенило.
В квартире напротив живет инвалид. Молодой парень, ее ровесник. В детстве попал под машину, сломал позвоночник. Зарабатывает на жизнь ремонтом компьютеров. Вряд ли у него была возможность с кем-нибудь переспать. Конечно, это опасно, но если у них все получится, уже сегодня ее здесь не будет.
- Я скоро, - Инна вышла из комнаты, умыла в ванной лицо, прополоскала рот зубной пастой. Алкоголь еще не выветрился, реальность плавала перед глазами, словно искаженная раскаленным воздухом, но в то же время девушка ощущала в себе прежде неведомую ей силу, что несла ее вперед, будто мощный порыв ледяного зимнего ветра.
- Кто там?
- Игорь, привет. Это соседка, Инна.
Дверь скрипнула, открываясь, и русоволосый бледный парень в коляске резко крутанул колесо, отъезжая назад.
- Привет, - улыбнулся он. Зубы инвалида были на удивление белыми, а карие глаза смотрели на девушку с блестящим ясным любопытством. – Входи.
- Послушай, сосед, у меня к тебе просьба, - весело заговорила Инна, остановившись в сумеречной прихожей, чьи стены были обклеены постерами Beatles и Rolling Stones. – Вечером важная переписка по работе, а у меня компьютер сломался, не включается, собака. Поможешь?
- Без проблем. Неси системный блок.
- Ой… - Инна помялась. – Там у меня так провода перепутались, что их теперь сам черт не распутает. Может, из-за этого и не включается? Ты бы посмотрел? А я тебя чаем угощу. Знаешь, какой у меня чай? Обалденный!
Игорь засмеялся.
- Ну хорошо. Уговорила.
В порыве неподдельной благодарности Инна наклонилась, обняла его за шею, бросила взгляд на перстень.
- Отлично!
Инвалид смущенно отстранился.
- Возьму свою отвертку. У тебя такой, наверное, нет…
Широко распахнув дверь, девушка отодвинула в сторону обувь.
- Путь открыт, сир.
- Благодарю, - Игорь не без иронии кивнул. – Веселая ты, Инна.
- О, ты даже не представляешь, насколько, - она с ходу закатила инвалида в пропахший плесенью и миндалем сумрак. – Свободная касса!
Суккуба упала на Игоря с потолка, как хищный зверь, нападающий из густой листвы джунглей. Инна отшатнулась в коридор, но, загипнотизированная происходящим, оцепенела и уже не смогла отвести глаза. Накрыв парня костлявым телом, демоница с утробным рычанием впилась в его губы зубами и вся изогнулась, словно змея, глотающая хорька. Игорь забился в своей коляске, ни чем не отличаясь от смертника на электрическом стуле, по его телу побежали стремительные кольца золотистых электроразрядов, и суккуба задвигалась на нем вверх и вниз, громко чавкая и временами издавая стоны, похожие на стенания неупокоенных мертвецов. Все это напоминало какой-то карикатурный и в то же время чудовищный половой акт. Инна вообразила, что ощущает в эту минуту Игорь, который не умрет, пока суккуба не выпьет его до дна, и из ее горла вырвался хриплый каркающий смех. Комната закружилась, как будто Инну подхватила незримая карусель. Ноги подломились, и она упала, продолжая смеяться.
Она смеялась, хохотала, все громче и громче, а потом кто-то ударил ее по щеке. От звона в голове мутный туман рассеялся, и Инна увидела над собой прекрасное лицо богини с окровавленными губами и большими глазами цвета первой весенней травы.
- Поцелуй меня, девочка, - богиня откинула с лица кудрявую прядь, облизала темным языком губы. - У нас мало времени.
окончание - http://www.proza.ru/2017/11/17/1651