Машка шла быстрым шагом. Уже было совсем темно. Но старые фонари нарушали темноту, ласково окутывающую город. Казалось, их повесили с неба на невидимых нитях ровными рядами по обе стороны улицы. Они были похожи на звезды, которые улыбались прохожим, мигали друг другу, приветствуя темноту. Вокруг них летали мотыльки , издали похожие на точки. Они, будто дразня и играя, касались невозмутимо молчавших фонарей, которые будут светить до утра, встречая и провожая прохожих.
Воздух был пропитан вечерним запахом, который нес на своих плечах усталость, слабость и желание поскорее добраться домой.
На скамейке, недалеко от парадной сидел старик. Машка ещё издали увидела его.
- Добрый вечер! - громче обычного сказала она, чтобы он услышал.
- Здравствуй, дочка, подойди ко мне, - сказал он, поправляя на скамейке подстилку.
Машка подошла.
- Садись, в ногах правды нет, здесь тепло, - показал на скамейку.
Машка присела на краешек и положила рядом пакет с Дашкиными подарками.
- Как звать тебя? - спросил он, поглаживая щетину на подбородке.
- Марианна.
- О, имя-то какое, заграничное. Рассказывай, Марианна , у Варвары живёшь?
- Да, я снимаю у неё квартиру.
- Одна живёшь?
- Одна.
- Издалека приехала?
- Издалека.
- Торопишься домой?
- Нет, не тороплюсь, меня никто не ждёт, - сказала Маша, улыбаясь и догадываясь к чему клонит старик, - времени много.
Оказалось, что он видел её не раз. Хотелось познакомиться, узнать побольше. Беседа была приятной, доверительной. Голос его лился медленно. Речь его была полна мудростью, накопившейся за годы, как Машка поняла, нелёгкой жизни.
Они беседовали долго, не заметив, как прошло время. Дед достал из кармана конфетку и протянул Машке.
- Вкусная, бери.
- Спасибо, я не ем сладкое, не люблю, - сказала она.
- А что же ты любишь? - старик положил конфету в руку Машки.
- Фрукты люблю, сочные. Апельсины, например, мандарины, чуть кисловатые, чтобы аж зажмуриться.
Дед рассмеялся. Даже смех его был какой-то медленный, с расстановкой.
Вдруг, неожиданно, закапал дождь. Капли, будто играли в догонялки. Они падали, не уступая друг другу.
-Дождь пошёл, беги, дочка, а то промокнешь, - сказал дед, убирая подстилку со скамейки, - беги, доброй ночи тебе.
- И вам доброй ночи, дедушка, - сказала Машка уже на бегу.
Было уже поздно. Машка заварила чай. Она долго ещё сидела. Ей казалось, что она ещё говорит с дедом. Голос звучал в ушах, вспоминались слова, становилось приятно и легко.
Маша подошла к окну. Дождь усилился. Казалось, небо, опустив свои тугие струны, пытается поднять землю вверх. А она, мокрая и беззащитная, цепляясь за деревья, кусты, скамейки, фонари, дома, противится, борется, оставаясь непоколебимо на месте. Машка открыла окно. Вместе с ветром брызнули струйки прохлады.
Утро обещало встречу с Дашкой. Маша представила, как обрадуется малышка.
Она взяла несколько яблок, положила в сумку - угостить девочек на работе.
Выйдя из парадной, она увидела деда, который, как и вечером, сидел на скамейке, словно никуда и не уходил.
- Доброе утро, дедушка, - весело сказала она.
- Доброе, - сказал он, - подойти на минутку.
Машка быстро свернула с дороги и подошла к нему. Он протянул руку. На ладони лежал апельсин. Машка от неожиданности зажмурила глаза. Ей показалось, что он протянул ей маленькое солнце, которое проснулось раньше огромного шара и осветило крохотный пятачок земли, на котором стояли два человека.
Машка открыла сумку, достала яблоки.
- А это вам, дедушка.
Продолжение следует.