Однажды жил эльф. Его звали Марол. Марол был одним из самым уважаемым эльфом в Родемии. Многие почитали и уважали его. Проходив мимо него, многие склоняли головы.
Марол рассказывал о различных историях, которые происходили около пятидесяти- семидесяти лет назад. Иногда вся Родемия собиралась для того, чтобы послушать рассказы Марола. Родемия была небольшой, и было просто собраться со всего края, слушая истории Марола. Сам Марол с удовольствием садился на платяной стул, и факелы освещали только часть его морщинистого лица. Все уже ждали, что сегодня будет что-то очень интересное.
Марол был всегда одет в старый темно-серый сюртук. Он был рад, что жители Родемии еще его слушали, хотя у каждого были свои дела. Он был очень одинок, когда оставался один дома.
Центральная площадь Родемии представляла собой большой круг, который был осыпан гравием. Марол сидел на возвещении, а другие жители сидели на этом круге. На этой площади произошло много событий.
Сегодняшний день не отличался от других. Марол получал вполне достойную пенсию, и днем он то и делал, что лежал и дремал. Зато вечером наступал его час.
Когда достаточно потемнело, Марол вышел из своего дома, который был недалеко от круга. Все с ним приветливо поздоровались. Когда Марол приходил — а он приходил не каждый день — все знали одно — сегодня скучно не будет.
— Здравствуйте, уважаемые слушатели и соотечественники — сказал Марол, поздоровавшись с жителями , которые собрались внимательно слушать очередную историю. Некоторые из них уже подкрепились хорошим элем .— Сегодня я расскажу вам о том, как Боливар стал новым правителем Родемии и что из этого вышло.
Марол очень любил сразу переходить к делу — это и нравилось жителям Родемии. Но сегодня история обещала быть особенно интересной. Все знали об этом событии, но никто не знал подробностей
— Итак, в далёкие времена — я имею ввиду времена после смерти Воренапа — ожесточилась борьба за власть в Родемии. Боливар с самого начала был очень жестким политиком с красивыми чертами лица, черными волосами и прямым носом. Я скажу честно — никогда его не видел в другом костюме — он всегда был только лишь в черном сюртуке. Он был одет в одно и тоже изо дня в день, один в один, как я... Родемия тогда была гораздо меньше по размеру, но эта площадь была точно такой же.
Марол прервал свой рассказ, чтобы выпить поднесенный бокал эля. Отхлебнув, он продолжил:
— На этом месте, где сейчас я вам рассказываю истории, стоял Боливар. Он говорил о том, что давно пора отделиться от Аннетландии, давно пора заниматься своим трудом и жить по средствам. Он давно надоел Аннетландии со своими проповедями….Эх…как был тогда Норекл, гордый Норекл против него. Официальные власти всячески поддерживали другого кандидата на трон — Неравуфа. Он значительно уступал Боливару как в росте, так и в народной поддержке. Неравуф говорил, что нужно всегда поддерживать связи с Аннетландией, и что все мы по сути являемся аннетландцами. Нет, народ хотел перемен.
Все собрались на площади. Боливар говорил, что он обеспечит Родемии полную независимость, Боливар наставал на полном разрыве связей с Аннетландией. Народу Боливар гораздо больше понравился, чем его конкурент на выборах.
Неравуф был непопулярен среди простых эльфов. Он настаивал на сохранении связях с Аннетландией на более расширенной автономии Родемии в составе Аннетландии.
На общем собрании на этом самом месте 45 лет назад 4 банстуала 1746 года Боливар и стал новым правителем Родемии. Крики в его поддержку были значительно громче. Он обещал — я, конечно же, на этой встрече тоже присутствовал, и за него голосовал — обещал, что отделится официально от Аннетландии. Ликование народа в тот вечер нельзя было передать словами. Потом началось безумие! Неравуф был сразу же взят под стражу. Некоторые требовали его немедленного возвращения в Норекл — именно ему он и прислуживал и именно Норекл назначил его кандидатом. Некоторые требовали для него немедленной смертной казни…
Сразу выборов началась смута. Боливар порвал все отношения с Нореклом, выслав из Родемии официального посла. Более того, Боливар порвал все культурно-экономические связи с Нореклом. Боливар объявил в тот вечер о независимости края. Именно в тот же вечер.
Эльфы, сидящие вокруг Марола, переглянулись. Они были сильно удивлены. Да, они этого не знали. Хотя, это было не так давно.
— Да, именно так — подчеркнул Марол — Никто тогда не любил откладывать что-то в долгий ящик. Судьба Родемии за три часа колоссально изменилась, и, как легко было догадаться, уже на следующее утро стоял флот из Норекла. Сарафанное радио быстро распространяет новости…
Многие улыбнулись, одобряя слова Марола. Да, они были наслышаны о сарафанном радио — это рассказывали им деды.
— Итак, они требовали своего кандидата в правители, то есть Неравуфа, они требовали именно его назначить правителем — продолжил Марол — Как грубо они не считались тогда с мнением народа. Именно тогда Боливар вышел из себя, поднес плененного Неравуфа к берегу и перерезал ему глотку. Да, прямо на этом берегу! Тут же началась война, и я взялся за меч моих отцов. Тогда из лука я убил много воинов Норекла, но битва закончилась ничем — никто не хотел уступать в той битве.
Народ был крайне заинтересован в истории, отставлен в сторону был даже эль. Лавочки заскрипели.
— Только к следующему вечеру ко мне подошел старый друид — да, события тогда развивались стремительно — и с помощью старой магии древних гномов отогнал суда Норекла от Родемии. Вот это был праздник тогда, я вам скажу. Независимость свалилась на нас, как снег на голову. Два дня назад мы были колонией, а сейчас… — продолжал Марол — Никто не говорил как жить нам дальше, а сами мы не понимали. Умные говорили, что нужно укреплять оборонительные сооружения: скоро Аннетландия будет наступать. Другие говорили, что нужно самому пойти наступлением на Аннетландию. Боливар был в своих словах осторожен:
— Если бы не магический друид, мы не победили бы Норекл. Сущая глупость слышится из уст тех, кто говорит, что нужно наступать. Главное — не потерять то, что есть.
По правде говоря, я сначала его поддерживал. Но затем абсолютно все изменилось! Он ввел очень суровые ограничения. Нельзя было ехать в Норекл, нельзя было говорить хорошо про Аннетландию. Меня пару штрафовали за то, что я говорил хорошие вещи про Аннетланию, коей она была в прошлом…. Пару раз меня штрафовали за то, что я посмотрел критиковать Боливара. Боливар приобрел власть в своим рукам, много несогласных были казнены. Он был очень жестоким. Например, в один день он казнил 25 человек. Они были против его политики. Они считали, что нужно поддерживать отношения с Аннетландией, хоть дипломатические.
Все более и более власть отдалялась от народа. Например, у Боливара появились несметные богатства. Как и у его окружения. Он был богаче, чем половина Норекла, кхе кхе. Народ роптал. Многие мои знакомые эльфы роптали. Никто не хотел такую власть, многие хотели других перемен…
Да, я разочаровался в руководстве Родемии. У нас началась настоящая диктатура. Эльфов хватали на улицах просто так, заставляли орать «Да здравствует Боливар!». Всю оппозицию запрещали.
Моей друг Дорем сказал, что идеалы революции были преданы. Я с ним полностью согласился. Он сказал это мне на ухо, боясь преследований стражников, которые хватали всех подряд.
Другого моего друга Кепава схватили и приговорили к смертной казни за поддержку оппозиции. Я помню тот день, когда я пришел к Боливару в роскошный дворец и сказал, что Кепав был для меня хорошим другом. Боливар посмеялся мне в лицо. Он сказал, что так и должно быть. Я должен быть благодарен, что меня за это не арестовали — именно так он сказал. Затем он плюнул. Ему принесли дорогущий обед, и он прогнал меня прочь.
— Боливар, не губи народ— только и успел сказать я.
Марол прервался, вернее, его прервал ветер и гром. Начиналась гроза, но на нее внимание обращал только Марол. Остальные так внимательно слушали рассказ Марола, что не обращали внимания на приближающуюся грозу. Тем не менее, скоро нужно было идти домой.
— Я помню, как пришли за мной в тот злополучный вечер — продолжил Марол— посреди ночи стражники зашли в мой дом. Они сказали, что дают мне на сборы десять минут, затем я должен прийти вслед за ними. Я знал, что это значило. Арест означал казнь.
Именно в этот момент я понял, что мой друг Дорем был абсолютно прав, когда сказал, что идеалы революции были преданы. Буквально за три месяца Боливар полностью изменился. Дорем был во мне уверен, он был уверен в том, что я никому не расскажу.
Да, я Дорема не сдал. Однако, я не был уверен, что его не сдаст кто-то другой…И скорее всего, так и будет.
— Я поддерживал революцию— отчаянно крикнул я истину воинам, которые меня вели.
— Посмотрим— гаркнул один из них, толкая меня вперед. Я знал, что уже меня ждет. Это было неизбежно…Хоть ты поддерживал революцию, хоть нет. Она не щадит никого.
Через минуту к стражникам, которые толкали меня, подбежал еще один представитель нового закона. Наверное, все они выглядели абсолютно одинаково — серая морщинистая шкура, темные волосы и глаза, светящиеся от ложных идей.
— Боливар…— сказал стражник, еще толком не отдышавшись— Боливар умер. Меня мигом отпустили. Стражники были в шоке. Они на миг бросили свои копья, лук и стрелы.
— Как умер? — спросил один из них не менее, чем через пять секунд— Если это ложь, ты можешь очень сильно поплатиться за свои слова. Тебя казнят прилюдно, тебя казнят, согнав на это всех местных жителей….
— Клянусь нашей молодой страной Родемией, это правда, чтоб я сдох! Я воспользовался ситуацией и бежал из лап стражников. Они даже не предпринимали попыток поймать меня, беспомощно смотрев мне вслед. У меня тогда много чего в голове не укладывалось.
Стражники испуганно переговаривались.
На лице одного стражника было видно,, что в глубине души он поддерживал смерть Боливара. Тех звали Банальность, а его звали Тьяденук. Тьяденук в глубине души хотел возвращения к старому режиму, к режиму старой доброй Аннетландии. Тьяденук не поддерживал режим с самого начала, но затем вступил в ряды стражников, чтобы кормить семью. Ему пришлось очернить собственное прошлое.
Но именно в тот момент проявилась душа Тьяденука. Один из стражников, который горячо поддерживал Боливара, упал на землю и стал кататься и кричать. Он уверял, что умрет за Боливара…Тьяденук с размаху заколол его копье.
Когда он достал копье из тела Банальности, кровь еще капала с него. Он залил этой кровью сапоги другого стражника, который присоединился к Тьяденуку. Наверное, последний был более умный.
Я не наблюдал эту сцену, ее мне рассказали на следующий день в праздновании в трактире. Клянусь всем, что у меня осталось — никто в трактире не сожалел о смерти Боливара, многие наоборот— только радовались. Они откровенно радовались, не соблюдая даже формальные принципы сожаления, которых делали после каждой смерти. Они хотели, чтобы Боливар умер, добавляя, что власть сильно меняет людей.
Когда в Родемию вошли войска Аннетландии, многие их горячо приветствовали. Они простили каждого, кто поддерживал Боливара.
Не буду опережать события. Итак, в трактире один из моих знакомых, Тьяденук, пересказал мне историю про стражников. Он сказал, что все каются в поддержке Боливара. Не все, но многие.
Он сказал, что теперь он будет поддерживать только центральные власти Аннетландии. Больше никто не сомневался в справедливости Аннетландии.
На следующий день после гулянки в трактире — кстати, его уже закрыли, и это очень жаль— на центральной площади власти объявили благотворительный митинг, где была снова провозглашена заново власть Аннетландии…
Задумавшись, Марол остановился. Его не покидали мысли о бессмысленности и нелепости этой войны. Зачем нужно было столько смертей? Чтобы путем боли, страданий и унижений принять, то, что было до войны? Это был абсолютно ненужно.
Марол понял одно: он понял, что он уже очень-очень стар. Его славные времена прошли. Он вспомнил, как не рассказывал его сыну про войну. Марол так надеялся, что он не узнает об этой бессмысленной и глупой бойни. Марол добавил:
— На следующий день в трактире я у моих знакомых узнал подробности смерти Боливара. Бедняга умер от сильнейшего приступа головной боли, хотя назвать его беднягой у меня никак не поворачивался язык…
Марол закончил свой рассказ. Было еще поздно, начал идти дождь. Народ поблагодарил Марола за историю и пошел в свои дома Аннетландской заморской территории Родемия Аннетландская.
Марол пришёл в свой дом, который, как было указано, был пуст и одинок. В битве между Аннетландией и Родемией, этой бессмыслицей, погибли все его друзья и родственники.