- Нет, так мы и до утра не успеем. – произнес Овчи, не скрывая своего раздражения. – Ты что, ходить разучилась? Тюкез! Эй, Тюкез, оглохла что ли? Ногами шевели, или ты решила здесь заночевать?
- Дядя Овчи, – заступился за тетю племянник Нуридин. – Тетя устала. У нее больные ноги. Где ей за нами поспевать?
- Так зачем в таком случае увязалась? Сидела бы дома. Еду бы готовила, или занималась тем, что ей под силу.
- А может, мы ее оставим здесь. Пусть она потихоньку поспевает. И осла оставим с ней. Он такой же медлительный. С мулом и лошадью мы быстро управимся. Разгрузим товар и вернемся обратно. Тетю
отвезем на лошади, а груз с ишака перегрузим на мула.
- Ладно. Тюкез! Ты слышишь? Держи осла за хвост и потихоньку следуй за нами. Мы быстро….
Овчи с Нуридином растаяли в темноте ночи. Дорога от Рутула до Амсара не близкая, километров около пятнадцати. Овчи, заведующий сельским магазинчиком, проще сельпо, раз в месяц ездил в район за
товаром. Автомашин в ту пору не было. Товар возили с района на вьючном транспорте. Обычно Овчи брал с собою лошадь и мула, но сегодня решил взять еще осла. Товара надо было брать больше обычного. С утра как предчувствовал, что намучается с ленивым ослом и с больной женой. Хорошо хоть до района добрались быстро. Тюкез, жена Овчи, ехала на лошади. Ей надо было удалить зуб в районной
амбулатории. Очередь в райпо была большая. Практически все заведующие сельскими магазинами, словно сговорившись, приехали.
Пока простояли длинную очередь, и день прошел. Когда вышли за околицу Рутула, районного центра, стемнело. Путь до Кала не близкий, километров десять. Прошло два часа, с того времени как путники вышли из Рутула, а прошли всего-то лишь два или три километра. Глядя на еле поспевавшую даже за медлительным ишаком свою жену Тюкез, Овчи стал нервничать…
Проводив глазами мужа и племянника, Тюкез прочла про себя молитву. Ночь. Мало ли что может случиться, передохнула немного. Минут десять, не больше. Крепко уцепилась за хвост осла и двинулась в путь. Дорога шла вверх по течению бурного Самура. Тюкез с тоскою посмотрела в сторону виднеющихся на горизонте огоньков села
Кала. А оттуда еще километра четыре, не меньше до Амсара пройти. Путь предстоял немалый.
- Какая же я дура. И зачем я согласилась остаться одной. – только теперь до Тюкез дошло, что местность эта у жителей района слыла проклятой. Где-то поблизости в давние времена было поселение.
Возле дороги белели тут и там человеческие кости. Это были останки древнего кладбища. Сель и оползни кое-где обнажили старые могилы. Тут и там виднелись в темноте темные провалы склепов и человеческие кости в них. Старушка не на шутку оробела. Однако, собрав в кулак остатки самообладания, сжав мертвой хваткой хвост
ишака и забыв об усталости, зашагала в направлении далеких огоньков. Рев Самура иногда переходил в протяжный вой. Заухал справа от дороги филин, затявкали лисицы. Вскоре к их тявканью присоединился плач шакала. Заросли барбариса и облепихи зашуршали, зашушукали. Густой ивняк, облепивший берега реки, зашумел, зажурчал, словно звал кого-то. И будто бы в ответ ему, там, высоко, с отрогов Кавказского хребта, ветер донес волчий вой. Ночь словно ожила. Вой ветра слил воедино все звуки ночные в общую
какофонию.
- Ну, пошел! Пошел! – Тюкез дернула ишака за хвост. – Двигайся быстрее, проклятая скотина!
Усталость как рукой сняло. И откуда только силы взялись? Пот заливал лицо, шею, грудь. «Скорее, скорее!» – она стала подгонять ленивого ишака, который словно почуял ее страх и мчался, вернее летел так, что Тюкез порой не успевала за ним. Падала и вновь вставала. Хвост ишака в ее руке стал той спасительной нитью, от которой, казалось бы, зависело все ее будущее, вся ее жизнь. И как
назло время словно остановилось. Замерло. Все так же шумел невдалеке Самур, и та же луна на одном и том же месте, как прибитая гвоздями к небесам освещала долину мертвенно-бледным светом. Огни села Кала все так же маячили там вдалеке, на самом горизонте. «И почему они не приближаются, – смутная тревога прокралась в грудь Тюкез. С той минуты, как ушли вперед Овчи и Нуридин, прошло не меньше двух часов, а огоньки на горизонте все также мелькали там, где-то в отдалении. Хотя нет, вот один из огней словно оторвался от села и двинулся в ее сторону. Он все ближе и ближе. Но почему один? И что это село там в отдалении? Амсар? Это что, я уже добралась до Кала?»
Огонек между тем оказался рядом, почти что на расстоянии вытянутой руки. Сквозь гудение в ушах от быстрой ходьбы Тюкез словно во сне услышала знакомый голос:
«Тюкез, ты все еще здесь? Астовфируллах! Что ты делала два часа? О, Всевышний! Она все это время топала на одном и том же месте…». От счастья и от усталости у Тюкез закружилась голова. Сознание
покинуло ее.