Юркий Колямба успел отскочить. Белугин успокоил бешеную проверенным способом - наступил на ногу. У женщины уже образовалась мозоль на щиколотке, она взвыла мелодичным волком. Бросила ножницы, схватилась за конечность, быстро погладила рану.
- У-у, какая резвая! - Шурыгин забавлялся, он никогда не чувствовал лезвие у члена.
- Рассказывай, - коротко пригласил Палыч. Водитель глядел, как всегда, настороженно, серьезно.
Родион вкратце изложил. В месте держания пениса железной хваткой Николай ухмылялся, он бы сумел избежать такого поворота. Палыч сочувствовал, представляя себя на месте потерпевшего.
- Что будем делать? - закончил рассказ Родик.
- По-хорошему... - Шофер почесал затылок. - Нужно сдать в полицию.
- Мальчики, только не в полицию! - заверещала женщина, доселе вроде смирившаяся. - Я сделаю все, что вы скажете!
- Сиди, шалава! - шикнул Палыч, налившийся злостью за мужскую половину человечества.
Насильница опять присмирела, лишь глазки метались из стороны в сторону.
- У меня знакомый - замначальника УВД, - вспомнил Колямба, - может, она какая-нибудь маньячка, и ее давно ищут... Родионыч, когда медаль будешь получать, не забудь проставиться!
Шурыгин обнял Белугина за плечи. Тот кисло глянул, скривил улыбку.
- Мне б лучше наоборот, не светиться. Как я потом Галке объясню, что позволил расстегнуть ширинку?
- Давай тогда я возьму на себя! - Николай соображал молниеносно. - Я давно разведен, мне отчитываться не перед кем.
- А как ты объяснишь, что оказался в этом лесу? Ты ж живешь на левом берегу.
- Скажу - тебя провожал.
- Тогда нас было двое. - Родион еще больше скривился, предугадав ответ.
- Проводил, а на обратном пути связался с этой сучкой.
- А что ж не на машине подъехали к моему дому?
- Решили не гнать вокруг леса, а пройтись пешком, - вдруг вызов. Проще добежать, чем круголя давать.
- И вот теперь главный вопрос - зачем мы, вообще, пошли ко мне?
- Позвонила твоя жена, сказала, заболела или кран потек, или еще что. Мы быстро прибежали, починили. Ты решил задержаться на пять минут. - Колямба усмехнулся, намекая. - А я пошел к Палычу и встретил эту. Да не переживай, Родионыч, придумаю, чо сказать.
Дальше Белугин пытать не стал, мог бы и не начинать, - изворотливости Шурыгина позавидовали бы ужи. Николай из любой воды выйдет сухим, даже из противоположных показаний насильницы, тем более с такими связями.
Замначальника УВД, задержавшийся на службе по поводу банкета, приехал быстро и самолично. Трогательницу пенисов погрузили в «воронок». Нагрянули с обыском на хату. В холодильнике в стеклянных банках со спиртом нашли десяток отрезанных членов разных размеров и сортов. Полицейское начальство срочно переписало дела, пожалев о навешивании всех «висяков» на сектантов.
Колямба ходил гоголем, получил грамоту и наручные часы от УВД, даже по телевизору показали, в утренних новостях. Шурыгин, не стесняясь, живописал журналистам подробности задержания. Жестикулировал активно. Врал ярко, пестро, безбожно, некоторые словечки пришлось запикивать. Он стал героем дня, фирма получила дополнительные заказы, Николай - повышение оклада на тысячу рублей.
Галина осталась в неведении, хотя Родион в душе сожалел - слава досталась напарнику. Но сам так решил. Колямба скрасил - проставился широко, в ресторане. Помимо дежурных почестей Шурыгин выбил из полицейского департамента приличную денежную премию, поделившись с другом в погонах.
Через пару недель после поимки маньячки Галке позвонил дядя Ваня: «Срочно приезжай! Мать при смерти. Обширный инфаркт». Короткий разговор и учительница погрузила в «Матиз» сына, а муж подменился на службе. У Белугиных гостила Верстоглядова, благо трехкомнатная квартира позволяла оставаться на ночь. Напросилась за компанию - приглядеть за крестником, пока родители в больнице.
Как большинство женщин, Галина осторожно водила машину, а сейчас гнала под лишение прав, обливаясь слезами. Пару раз пошла на рискованный обгон, едва не влетев под встречную фуру. Родион и Ксения просили полегче. Бывшая Додонова вняла, - не хватало еще разбить всех, особенно сына. О Тимофее она всегда думала в первую голову.
Приехали в родной городок и сразу в «Приемный покой». Ксюха осталась с Тимошей на улице. Рядом нашлась детская площадка. Крестник бойко ползал по горкам, качался на качелях, висел на рукоходе. Крестная мать присела на лавочке, наблюдая зорко.
И ничего особенного не нужно маленькому человечку для счастья. Ни есть от пуза, - заставлять приходится, кормить силком. Баранку или коржик заточит и снова носится, как заведенный. Энергии на целый день. Творчески разложи нелюбимые продукты и съест за милую душу.
Верстоглядова вспомнила, как мама в детстве приучала есть вареные яйца. Маленькая девочка нос воротила, а Нина Михайловна подрисует глазки, ротик, наденет шляпку в виде апельсиновой корки и аппетит обеспечен. Ксения только сейчас поняла, - она любит грызть цедру отнюдь не из полезности витаминов.
И не нужны ребенку ежегодные курорты, моря. Даже не попросит, тем более, если не знает. Милей российский снег и крепкие морозы. Раскрасневшиеся щечки, колокольчиковый смех и лазание по глубоким сугробам. Если свозить на юг, конечно, понравится, но не будет постоянно канючить, это придет позже, в подростковом возрасте. Или если сразу избаловали, как сынков новых русских.
Ксюха вспомнила работу нянькой-гувернанткой, усмехнулась прошлой жизни. Поставила локотки на колени, подперла ладошками подбородок.
Нет, это все наносное, взрослое, ненужное. Вон, индийские ребятишки. Чумазые, грязные. Моются в канале, где все справляют малую и большую нужду, и не чувствуют себя ущербными. Наоборот, счастливы, радостны, беззаботны. И смерть бабушки - не горе. Даже не поймут. Сожгли на костре, прямо на пляже для туристов, пепел развеяли, деньги в кармане. И быстро забудут родную бабулю. А может, так и надо. Может, она ушла в лучший из миров, прямо к Богу. Боженька все видит и принимает всех, как детей.
Тимофей снова схватился за рукоход. Низкий, выгнутый дугой. Опоры желтые, перила разноцветные. Он висел и болтался, словно мартышка на ветке.
- Мам, - крикнул мальчик, - смотри, как я могу!
Он отпустил руки и едва не шмякнулся оземь.
- Не надо! - Верстоглядова подскочила, подбежала.
Мальчонка понял - фокус не удался, состроил виноватую рожицу и убежал на горку. Ксения вернулась на исходную, смотрела на крестника с умилением, задумываясь о собственных малышах.
Возраст уходит. Срочно рожать. Сейчас Мигель разведется, и они начнут активно работать над потомством. Сладострастная улыбочка обнажила лошадиные зубы. Она укорила себя за несоответствие моменту.
Из больницы вышла зареванная подруга. Поддерживающий за руку супруг. Потерявшийся в бледности дядя Ваня. Тимофею решили ничего не говорить, а он слабо понимал, зачем перед дверью бабушки поставили красную крышку с крестом, а мама одела черные одежды. Ксюху с крестником отвезли на квартиру к последнему сожителю, где они играли весь день, смотрели телевизор. Верстоглядова потакала капризам Тимоши: баловала конфетами и мороженым, катала машинки. В забавах она все больше мечтала о ребенке и меньше думала о проблемах.
К вечеру Белугины вернулись с похорон. Переночевать и домой. Дядя Ваня не претендовал на имущество покойной, жили нерасписанными. Галка просила последнего «мужа» не забывать, позванивать, навещать. Родик просчитал - через полгода жена вступит в законные права, квартиру Ядвиги Федоровны продадут. Деньги пойдут на погашение кредитов или на расширение жилищных условий. Четырехкомнатная квартира или построить дом?
Ксения лежала с крестником в комнате двушки. Дядя Ваня лег на полу кухни. Еще одну комнату радушный хозяин отдал супругам. Заночевать в родной квартире Галина побоялась, холодная обстановка повергала в уныние. Белугина больше наследства заботил случай на траурной церемонии. Ксюха слышала, как он шипит в постели. Все женщины жутко любопытны. Спать неохота, она подползла ближе к краю кровати, усилила слух.
- Родя! - тихо возмущалась лучшая подруга. - У меня горе, а ты опять со своей ревностью... Нет, это не мой бывший, а племянник тети... Ну, обнялись, что тут такого?.. Да никто ни к кому не прижимался, ты меня убиваешь своими подозрениями. - Галка всхлипнула. - Что мне теперь, вообще, мужиков за километр обходить?.. Сам же к нам Мосальских приглашаешь... Нет, ничего у меня с ними не было... И с племянником тоже. Спи уже! Все нервы вымотал.
Но Родион не утихомирился и на следующий день. Сидя на переднем сидении «Матиза», он, как назойливая муха, досаждал водительнице жужжанием. Верстоглядова игралась на заднем диване с Тимофеем, слышала краем уха, поражалась маниакальной настойчивости.
Беда с этими мужиками, лучше использовать кобеля по назначению, а ребенка растить самой. Галина - счастливая самим фактом материнства, но не понимает, цепляется за мужское плечо. Несовременная.
В Городе у дома Тимоша не хотел отпускать крестную, обнимал ручонками за бедра, плакал. За два дня они сроднились. Ксения всплакнула ответно.
- Ты же моя вторая мама, не уходи!
Маленький разум, как с друзьями из детсада, отказывался понимать - почему крестная не может жить вместе с родителями, - квартира позволяет.
Ксюха ехала в маршрутке, а сердце щемило, точно сжимали в тисках. Так сильно хотелось детей, хоть ложись под первого встречного. Она, по привычке, пыталась найти плюсы, но в первый раз не находила. «Ладно, - решила Верстоглядова, - пойдем в рейс, заставлю Мигеля поработать, как следует, а там декрет».
Она начала учить испанский, но дальше «Сой Ксения» получалось плохо. Засела за видеоуроки Фотошопа, - фотографии малыша должны стать верхом качества. Вскоре она наловчилась делать из смазанных снимков картины, хоть отдавай на выставку. Жаль у родителей не осталось интереса к жизни. Мать скромно доживала, скорбя по хозяйству. Отец тихо пьянствовал, ускоряя судьбу.
В конце мая Ксюха добралась на поезде до Москвы, самолетом до Амстердама, к месту швартовки. На корабль набрали новый персонал, но проверенные «старички» остались. Руководство действовало по принципу: берем всех, а там, кто приживется. Пришедшихся ко двору лучше переобучать по мере необходимости, чем отказываться совсем. Невыдержавшие моря отсеивались после первого похода.
Верстоглядова увидела любовника на верхней палубе. Стоял рядом с маленькой черноволоской сдобного типа.
- Ты что, в мое отсутствие завел себе другую? – Ксюха, сгорая от нетерпения воплотить коварный план деторождения, подошла сзади, в шутку разыграла мини-скандал.
- Познакомьтесь. - Улыбка с лица гондурасца сошла, словно сель с гор. - Салма, Ксю. Салма - моя жена, она еще плохо говорит по-английски, но старается. - Мигель перевел для супруги, представив любовницу, как начальницу.
Женщина улыбнулась, протянула смуглую ручку. Верстоглядова автоматически пожала и побрела в каюту, распаковывать вещи.
Час от часу не легче. С ребенком придется повременить. С другой стороны - зачем нужен такой подкаблучник, тем более гондурасец? Мосальский больше не будут подкалывать. И она больше не гондураска. Побыла и хватит.
Женщина медленно раскладывала вещи по шкафчикам. Прибежал Мигель.
- Понимаешь, никак не хотела меня отпускать. Либо вместе, либо не поедешь. Что мне оставалось делать?
- Вообще-то, ты собирался разводиться.
- Да, хотел. - Гондурасец почесал затылок. - Но как посмотрел на своих дочек... Я и так по ним всегда скучаю... Но тебя я тоже люблю. Очень, очень.
Он попытался приобнять, но Ксения отстранилась.
- Ты христианин?
- Да, католик.
- Тогда у нас все равно ничего бы не вышло. - Ксюха нашла еще один плюс. - Я б не поменяла православие на католицизм. А ты неправильную религию выбрал, срочно переходи в ислам, там можно иметь много жен.
Гонсалес ушел в оскорбленных чувствах, а Верстоглядова даже перекрестилась. «Боженька все видит». Она прилегла на постель. От простыни любимо пахло лавандой, - девчонки успели постараться. За иллюминатором витал соленый запах простора, слышался скрежет портовых кранов, команды, раздаваемые по громкоговорителю, крики говорливых чаек.
Женщина, долго пребывающая в одиночестве, почти мужик. Захотелось напиться вдрызг, оторваться по полной, затушить горечь сердечных ран. После смены капитан устраивал вечеринку по случаю нового рейса. Ксения сделала яркий макияж, надела мини-юбку, длинные сапоги, будто собиралась на панель. Она покрутилась в зеркале и пришла в восторг.
По мере осушения бокалов обстановка в баре раскрепощалась. Ксюха сидела за столиком с подчиненными девчонками, Полой и Мартиной. Теперь Верстоглядова не представляла угрозы, - лесбиянки расписаны. Британка даже применила ревнивую тактику - больше уделяла внимание Ксении, открыто флиртовала. Пусть супружница понервничает. Та прекрасно понимала уловки, но англичанка уже не отвертится, иначе ощиплет, как липку, по брачному договору.
Подошел Мигель, пригласил Ксюху на танец.
- А где твоя Салма Хайек?
- Ну, до Хайек ей далеко...
- Это верно.
- А так, она очень религиозная. Первым делом повесила в каюте распятие. Сейчас молится.
- Боженька и без того все видит.
- Так что, пойдем?
- Куда?
- Танцевать.
- Нет. Без меня.
А танцевать хотелось, аж тело зудело. Кстати, объявили конкурс на лучший танец. Подвыпившие люди охотно пошли в пляс, упирая на национальный колорит. Греки устроили сиртаки вокруг шеста, вовлекли желающих. Два ирландца лихо отбили чечетку. Индианка показала танец живота, извиваясь вдоль стальной палки. Галке еще учиться и учиться. Хорваты показали затейливый танец, больше похожий на быструю мазурку. Каждый обыграл стальной предмет в центре подиума.
- Может, тоже покажешь какой-нибудь русский танец? - Пола мягко положила ладонь на руку Верстоглядовой.
- Ага, станцую краковяк или гопак вприсядку. – Русская громко расхохоталась.
- Это наши танцы! - вмешалась полячка Беата.
- Ваш - полька, и достаточно, - отрезала Ксения, доходящая до храбрости.
- Полька - наш танец! - возразила чешка Мартина. - Русские постоянно путают, а называется он так, потому что танцоры двигаются в полшага.
- Какая ты умная! - подивилась Ксюха с роскошной улыбкой.
- Но какой танец любят в России больше всего? - настаивала Пола. - Покажи.
Верстоглядова залпом опорожнила бокал шампанского.
- Сейчас покажу.
Встала, неровной походкой дошла до подиума, подговорила ди-джея. Джо Кокер хрипло запел: «You can live your hero». Ксения припала спиной к шесту, поелозила вверх-вниз. Мужики с удовольствием наблюдали черные трусики, обнажаемые в приседе из-под короткого мини. Ксюха покрутилась вокруг стальной палки, далеко выставляя белую ножку. Второй опыт, опять под парами, - получилось не слишком грациозно. Зато на «ура» пошло расстегивание пуговиц на блузке. С плотоядной улыбочкой, покачивая бедрами в такт мотиву. Мужское население наблюдало с придыханием. Когда блузка полетела в зал, и обнажился черный лиф, гром аплодисментов, свист и улюлюканье перекричали музыку.
Третий размер впечатлил незнающих, возбудил познавших. Блузку поймал Херб, обнюхал, как собака. Верстоглядова подавила усмешку. Следом полетела юбка. Поймал ирландец, но ямаец отобрал. Он, словно собирал коллекцию. Неужели расстался с Латифой? Или до сих пор надеется?
Мужики окружили подиум, стучали по настилу, требовали продолжения. Доставали баксы, пытались засунуть за резинку трусиков. Ксения пританцовывала, решая гамлетовский вопрос. Поймала робкий взгляд гондурасца, стоявшего за спинами галдящих мужиков. Пусть помнит, от какой красотки отказался. На спине щелкнула застежка бюстгальтера. Танцовщица поиграла буферами, как в кино для взрослых, бросила лифчик Мигелю. Она осталась стоять, задрав голову в потолок, предоставив на лицезрение красивую грудь.
Джо Кокер окончательно охрип и кончил песнь. Ксюха шла за одеждой, точно модель, ножка перед ножкой, спускаясь по ступенькам в зал. Десятки рук предложили помощь. Выбрала первую попавшуюся, оказался Ивица. В одном танце собрала все три разочарования. Она совсем не прикрывала прелести, улыбалась, обнажив верхние резцы. Смущение выдавал лишь легкий румянец, пробившийся на щечки сквозь пудру.
Гонсалес вырывал у Херба одежду «стриптизерши». Раз больше нельзя раздеть, бывшие любовники мечтали одеть, лелея надежду хотя бы на разовую благосклонность.
Ямайцу надоели перетяжки, врезал кулачищем, - гондурасец отлетел на столик. Мигель перевернулся на пол, вместе со скатертью и блюдами. Сидевшие вскочили. Дамы отирали платья, мужчины застыли в ужасе. Фоновая музыка мгновенно стихла. Раздались требования прекратить.
- Из-за меня дерутся. - Верстоглядова присела к лесбиянкам, закатила глазки, сложила ручки. - Боже, какая прелесть!
Негр подобрал бюстгальтер, блузку и юбку, отряхнул, понес хозяйке, словно «хлеб-соль». Гонсалес оправился быстро, запрыгнул на великана сзади, обхватил за шею.
Громила выронил одежду, крутился, будто юла, пытаясь сбросить седока. Гондурасец летал, точно космонавт на центрифуге, широко расставив ноги, но крепко держал удушающий захват. Драчкой воспользовался Ивица, подобрал одежду, принес Ксении. Сразу получил по шеям от Ведраны. Аниматор залепетал извинения, виновато поплелся за аниматоршой.
Драчунов разняли. Они с досадой наблюдали, как одевшийся предмет вожделения удаляется в одиночку, не оглядываясь.
Ксюха решила вести пуританский образ жизни. Раз с мужиками не везет, значит, обойдемся. Теперь только с женщинами. Мужчину найдет русского и лишь для беременности. Сделают дело и разбегутся. Она родит малыша, будет зарабатывать, а родители нянчиться. Прокормим, воспитаем.
Ксения еженедельно связывалась с Галкой по скайпу, трепались часами. Никогда не расставались, пока не обсудят успехи Тимофея, посадку туи под окном, пасмурность погоды. Но вот уже две недели Галина не выходила на связь. Верстоглядова зашла в «Одноклассники» - последнее посещение также датировано двухнедельной давностью. Может опять Родик приревновал и уже не позволяет выходить в соцсети?
Через месяц лучшая подруга забеспокоилась. Разыскала во «Вконтакте» Мосальских, черкнула вопросы насчет подруги.
- Ты пропустила много серий! - отписался Сашка. - Добавляйся в скайп, вечером поболтаем.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/11/17/668