Восставшие. «Армия смерти»
В чём суть бытия? Этот вопрос практически каждый день задает себе каждый второй человек планеты, но по-настоящему страшно звучит он, когда срывается с уст еще молодого медленно умирающего человека. Наследственная болезнь или несчастный случай – не имеет значения, какова причина, но есть сам факт неизлечимости, через который проходят все смертники. Кто-то ломается и впадает в истерический приступ, а кто-то принимает всё так, как оно есть, уже заведомо подсознательно понимая всю ситуацию, в которой он оказался. Но сердце болит одинаково у всех. Я поняла это только тогда, когда оказалась в общей палате с еще пятью смертниками, такими, как и я. Хотя, нет, не такими. Ведь все они были заражены новым штаммом вируса, против которого не создано вакцины, а я с неоперабельной аневризмой. Конечно, так не поступают с людьми, но мне уже всё равно. И когда стал ребром вопрос, как размещать больных я дала полное согласие остаться вместе с ними. Всё же лучше, чем в коридоре.
У меня есть только отец, который, наконец, сможет устроить свою жизнь, больше не волнуясь о своей непутёвой дочери, которая с горем пополам закончила колледж и так не смогла устроиться на работу. И ко всему прочему еще и не была святой. Ночи напролёт кутила с псевдодрузьями, имела беспорядочные связи. Только сейчас лежу и удивляюсь себе же, как я не подцепила СПИД или не подсела на наркотики. Хотя бы могла тогда винить себя за то, что оказалась на смертном одре. Судьба-злодейка будто бы говорит мне «а вот не будет по-твоему» и улыбается мне своей гнилой улыбкой. Да, именно гнилой, так как другой судьбы я не заслужила и не на кого мне роптать за свои ошибки.
Так в чём же суть бытия?
Нет, только не сейчас над этим задумываться. Возле окна, напротив меня итак рыдает парень. Двадцать шесть, не женат, спортсмен и даже девушка отсутствует из-за искренней преданности спорту, а дома его ждут родители и даже дедушка. Единственный в семье. Порой я не могу понять от чего он плачет: от боли лопающихся язв, медленно покрывавших всё его тело (что поначалу мне казалось дико омерзительным), или от того, что сегодня им, наконец, сказали правду, что из этой палаты никто не выйдет. Все выедут на каталке, да еще и ногами вперёд. Злой нам доктор попался. Злой и странный. Сегодня ночью слышала, как он приходил. Дверь сильно скрепит при малейшем её движении, а когда её отворяют, так и вовсе раздается жалобный плач умирающего старого кота. При этом штукатурка нещадно осыпалась. Правда, пока только ложась плотным слоем пыли на пол, но судя по внешнему виду стен и потолка, то в скором времени и целыми кусками будет отваливаться.
Так вот, приходил этот коротышка – именно коротышка, ведь рост его был не выше 160 см – и, подойдя к спортсмену, что-то долго ему нашептывал. И вот поле этого визита брюнетика как подменили. Да, до этого парень держался, а после прискорбной новости так вообще расклеился. Что же ему докторишка нашептывал? Очень хочется узнать. Но не хочу даже время тратить на это. Последнее время.
Суть бытия… В чём же она?
Эх… Не отпускает меня этот вопрос. И спать последнее время всё больше хочется. Чувствую, что не долго мне осталось… Ну, вот! Сразу сердце прихватило от мысли, что в любой момент я умру. И вот он весь смех жизни каждого человека: а вдруг загробная жизнь и вправду существует? Не хочу в ад! Вот она уже пробежала эта мысль в голове сверкая пятками и снова вернулась к реальности, тому что происходит здесь и сейчас.
- Поздно метаться, батенька, когда почки отвалились, - «успокоила» себя и снова закрыла глаза. Сама не поняла, как уснула под монотонное хныканье спортсмена, к которому присоединилась девочка-подросток, в унисон ему «подпевая».
Сон мой был размеренным и невероятно спокойным. Даже не хотелось из него выбираться, ведь не каждый раз может присниться, что выпав из самолёта без парашюта, понимаешь, что шансов спастись нет и ты просто отдаешься потоку воздуха, чтобы последние мгновения насладиться закатом солнца, бликами и прекрасными небесами полными облаков к которым можно дотянуться рукой.
- Фаина…
Чей-то голос выдернул меня из сна и уж лучше бы я так и осталась в нём навсегда, чем увидеть перед собой те едва живые серые «рыбьи» глазки, которые прожигали меня. Снова припёрся коротышка, но теперь ко мне. Интересно, что он мне скажет?
- Фаина, ты хочешь жить?
Продолжение http://www.proza.ru/2017/11/16/734