Солнышко мое

               
  СОЛНЫШКО МОЁ

Не верьте, коль скажут, что матери вечны.
Всегда  нам помогут в  тревогах, беде.
Вы знайте, что дни их идут скоротечно,
А жизнь утомила в заботах, труде.
 
За окном брезжит только начинающийся прозрачно-голубоватый рассвет, поэтому видны лишь общие очертания зданий нашего санатория под Сочи, прилегающего парка, а за ним угадывается темнеющая поверхность моря и темно-синяя бесконечность неба. Сквозь легкую штору через открытый проем балкона тянет влажным бодрящим морским воздухом. Похоже, будет  теплый  солнечный день, характерный  для бархатного сезона  в начале октября.  Уже не жарко, и еще теплое море.

Какая-то пока четко не сформированная мысль пытается пробудить мое еще не проснувшееся сознание.  Да, вот же  оно что! Сегодня  семьдесят восьмой день моего рождения. Ровно столько лет назад я появился из небытия в этом мире.

Господи! Разве мог я рассчитывать на такую Божественную щедрость! В нашей семье всегда из-за несвоевременной, а вернее, насильственной кончины не было взрослых мужчин. А прямые родственники – родной дедушка, которого я не помню, и отец со своими братьями тоже  погибли, когда мы были совсем еще маленькими детьми. Дедушка расстрелян в сорок  девять лет,  отец с двумя братьями  не вернулся с войны,  не дожил и до тридцати, а мне уже семьдесят восемь лет.

Перед глазами, как в калейдоскопе, стремительно проносятся отдельные вехи непростой и очень напряженной  жизни  всей нашей семьи. Уже становится не до сна.  Сажусь на кровати и как в бесплатном кинозале смотрю картины из своей памяти, вспоминая прошлое.

Нашей маме Евдокии Александровне Ефимовой было 26 лет, когда отец ушел на фронт и больше не вернулся, а дедушку Александра Петровича Белозерцева, её отца, погубили раньше – в октябре 1937 года.  Расстрелян в г. Тобольске по 58 статье.

Эта маленькая, хрупкая бесправная, но сильная духом женщина - вдова и одновременно сирота вырастила и выучила нас, троих, в одиночестве без посторонней помощи, при отсутствии родственников в глухой таежной деревне, сохранив верность погибшему на  войне супругу.

Чего ей и нам тоже это стоило в те суровые, а порой и жестокие годы, знаем только мы, и со стороны  представить невозможно. Зарплата на полставки санитарки поселкового медпункта составляла двадцать пять  рублей в месяц. Плюс мизерное пособие с 1947 года на нас, детей, в связи с гибелью отца на фронте. Меня  постоянно пронизывают в течение всей жизни чувства вечной благодарности, восхищения, любви и преклонения перед этой удивительной женщиной, которой мы обязаны всем. Это естественно, кроме того, что она моя мать.

Прожив тяжелейшую, на выживание жизнь, которую посвятила  нам – троим сыновьям, мама, тем не менее, иногда говорила, что самое большое, о чем она жалеет – мало родила и вырастила деток. Невероятные для обычного понимания слова. Особенно в наше сегодняшнее время, если представить, в каких условиях она жила с 14 лет в период ссылки, и от недоедания, морального и духовного унижения,  жизненной неустроенности и тяжкого труда еще девушкой стала дистрофиком. Эти слова не мешало бы занести в школьные учебники.

Начинаю  вспоминать из рассказов мамы о моем рождении. Мы всей семьей жили в поселке ссыльных спецпереселенцев Шангинск Тюменской области,  где отец работал сельским фельдшером в медпункте. Поселок был создан в первозданной необжитой тайге в конце тридцатых годов прошлого столетия  при раскулачивании и расказачивании крестьянских хозяйств. Мои братья, старший  Юра и младший  Володя, родились в этом поселке. 

Но в тот год, когда родился я, в татарском селе Юрмы того же Вагайского района возник очаг инфекционной болезни, и районный отдел здравоохранения срочно перебросил туда отца и маму, она  работала санитаркой в медпункте для профилактики возникшего в селе заболевания.  Мама уже ходила в положении мной.

Наша семья временно размещалась в двухэтажном деревянном доме  на берегу большого озера, где проживала   молодая татарская семья. Здесь же и организовали временный амбулаторный пункт. В одну из темных и длинных осенних ночей мама, ожидавшая ребенка, почувствовала  начинающиеся схватки  и сказала об этом отцу.

– Петя,  что-то мне  беспокойно.
– Наверное, Дусенька, началось. Уже время, – ответил, проснувшись,  отец.
– Что-то мне, Петенька, страшно.
– Отчего страшно? Юру ты уже рожала, и все обошлось нормально. Не беспокойся. Все будет хорошо. Кроме того, роды буду принимать я. Твой  личный фельдшер и акушер.
– Вот только и надеюсь на Господа и на тебя.
– Основное все зависит от тебя самой. Но ты у меня боец еще тот. Я тебе буду помогать и подсказывать, что нужно делать.
Пока полежи спокойно, а я всё приготовлю.
– Я пока помолюсь.

Отец встал. Зажег лампу, так как электричества тогда не было, и попросил хозяйку растопить печь и согреть воду, а сам пошел в помещение медпункта, чтобы подготовить необходимые медикаменты, инструменты и растворы. Хозяйка дома, мать троих детей, все понимала с полуслова  и сноровисто захлопотала  у плиты.

Закончив все приготовления, отец вернулся в спальню и, взяв маму под  руки, повел в амбулаторию. Роды принимал он сам. Ему помогала хозяйка дома. Все прошло хорошо, и я в три часа ночи с криком появился на свет.  Мама очень хотела девочку и поэтому  сказала отцу:

– Девочка.
– Как ты узнала, если даже не видела ребенка?
– Я сразу по голосу поняла.
– На, посмотри на свою девочку, – и отец поднес меня к маминому лицу.
– Опять мальчик. Здравствуй, сынок. Какой ты светленький. Значит, следующая будет девочка. – Устало и радостно  прошептала мама.

Передо мной стоит, как наяву, эта, рассказанная мамой, картина моего  рождения. Спасибо, Господи, что подарил мне такую благодать, чтобы принимал меня при рождении родной  отец. Это редкий и счастливый случай.  Он  позднее как воин, защищая Родину, отдал за нас свою жизнь, а мама много позднее и по крупицам сделала то же самое. Они вместе сохранили  нам жизнь и душу для последующей новой жизни и продолжения рода. После себя мама оставила троих сыновей,  шесть внуков и двенадцать правнуков.

Вот какие мысли и слова навеяли мне полночные воспоминания в день моего рождения на берегу Черного моря  темной осенней ночью...

Глухая ночь в тайге настала.
Я криком разбудил её.
Устало мама прошептала:
«Ну, здравствуй, солнышко моё».
 
Шли годы длинной чередою,
Вокруг  кружило воронье,
Нам, от беды закрыв собою,
Светило солнышко моё.
 
От туч темнели небосводы,
Нуждою  время  заросло.
Лучом надежды в непогоду
Нас грело солнышко моё.
 
Не поддаваясь бедам, страху,
Мы вновь вставали на крыло,
И словно в солнечную Пасху
Сияло солнышко моё.
 
Ничто не вечно в мире этом.
Свершив призвание свое,
Всех  озарив прощальным светом,
Погасло солнышко моё.
 
Как в ночь ушедшую, однажды
Разбудят прошлое моё
Слова, что внуку дочка скажет:
«Ну, здравствуй, солнышко моё».

г Сочи     06 октября 2017г

Портал Западно - Сибирского землячества,
23 ноября 2018 г.

ред. 19.01.2024г.