Вначале я даже не подозревал о ее существовании. Поэтому, когда моя квартирная хозяйка Надежда Гавриловна заговаривала о какой-то Ксении, я не совсем понимал, о ком речь. Как выяснилось позже, это была ее домашняя кошка. Впрочем, домашней ее можно была назвать только условно. Поскольку, круглый год кошка жила на улице, ночевала в сарае с поросятами и с курами; и домой приходила лишь изредка покушать или когда ее звала сама хозяйка, чтобы угостить чем-нибудь вкусненьким. В основном, еду себе и периодически появляющимся котятам Ксения добывала сама, охотясь на крыс и на других мелких грызунов.
Однажды ясным майским днем, придя с работы на обед, я застал во дворе соседских ребятишек со второго этажа Наташку и Максима. Девочка заканчивала в том году первый класс, а ее братишка еще был дошкольником. Наташка, как маленькая женщина, на меня бросала интригующие взгляды. Я понял, что у нее есть какая-то важная новость.
- Дядя Эрик, а у Ксении котята есть!- сообщила Наташка, когда я начал подниматься по ступенькам крыльца.
- Да?- сказал я, остановившись и сделав удивленное лицо. – И где же они?
- В сарае. Прячутся. Даже погладить себя не дают…- ответила Наташка, немного расстроенно.
- Подрастут, сами за вами будут бегать,- подбодрил я ее.
Девочка сразу заулыбалась.
- Пять штук!- добавила она важную подробность, когда я уже поднялся на крыльцо.
- Ничего себе!- воскликнул я, сделав еще раз удивленное лицо, и пошел обедать.
Тех самых котят я увидел примерно через неделю, конечно же на руках у Наташки и Максима, сияющих от восторга и умиления.
- У кого котенок красивее, у Максима или у меня?- спросила Наташка, подняв своего выше.
- Даже не знаю,- ответил я, чтобы никого не обидеть,- кажется, и тот, и другой – красивые. В общем, все красавцы!
Около сарая, путаясь лапками в густой траве, гуляли еще трое котят разных мастей. Когда я приблизился к ним, желая приласкать одного из них, те быстро шмыгнули в сарай, смешно переваливаясь на бегу и качая торчащими как антенны хвостиками. Наташка и Максим звонко засмеялись над моей неуклюжей попыткой поймать котенка.
- Они еще совсем как дикие,- пояснила Наташка, продолжая заливаться смехом,- даже покусать могут!
- А вас почему не кусают?- спросил я ее.
- К нам уже они привыкли немножко,- ответила она, ласково поглаживая своего котенка.
Еще через неделю, не без помощи тех же Наташки и Максима, котята уже смело гуляли по двору, осваивая территорию. Они охотно играли с детьми, великодушно позволяли взрослым погладить себя, пощекотать. … И по одному начали исчезать. Котят забирали к себе их новые хозяева.
Вскоре из пятерых котят остался только один. Видимо, скучая по братьям и сестрам, котенок теперь сам льнул к людям, не всегда добиваясь взаимности. Он запросто мог подойти к мужчине, курившему на крыльце, или начать тереться об ноги домохозяйки, вышедшей во двор вытряхивать палас, и обиженно убегал, вдохнув табачного дыма или наглотавшись пыли. В общем, постоянно путался под ногами людей. Особенно котенку нравилось бегать за пожилыми женщинами, видимо потому, что те чаще угощали его косточками, или кусочками свежего мяса или рыбы. Однажды чрезмерная доверчивость едва не довела его до несчастья.
В тот день я, немного подремав после сытного обеда, вышел из дома, чтобы не спеша дойти до работы. Во дворе меня ожидали Наташка и Максим, судя по их лицам,- крайне встревоженные.
Первая, как всегда, заговорила Наташка, начиная всхлипывать:
- Дядя Эрик, баба Нюра закрыла котенка…
- Как закрыла? Куда закрыла? – спросил я, еще не совсем очухавшийся от сладких объятий Морфея.
- В подвале…- всхлипнула девочка.
- Зачем?!
Тут вмешался в разговор ее братишка:
- Старая дура, наверное, даже не заметила, что котенок зашел за ней! И закрыла его там. А сама ушла куда-то.
Максим был мальчик немногословный, но конкретный, как свой папаша.
- Дядя Эрик, выпустите его пожалуйста! – почти взмолилась Наташка. – Он там плачет, бедненький…
- Пошли, покажете, где подвал бабы Нюры,- скомандовал я, не раздумывая долго.
И, открыв общую дверь, ведущую в подвал, мы втроем спустились туда. Подвал, как и весь дом, тоже был на четверых хозяев, и был поделен на четыре отсека, которые запирались на замки.
Найти нужный отсек даже в полутьме не составило труда, - оттуда раздавалось отчаянное жалобное мяуканье маленького затворника. Услышав нас, котенок заголосил еще громче и в его голосе послышались первые нотки хрипоты. Видимо, его что-то или кто-то очень сильно напугало; возможно, около него уже сидели несколько жирных крыс, жаждавших отомстить его матери за своих задушенных сородичей. На двери висел огромный амбарный замок, и пытаться открыть его, было бессмысленно. В моих карманах не оказалось ни ножичка, ни чего-то другого острого. Быстро размышляя, я присел на корточки, пытаясь найти какую-нибудь зацепку между дверным полотном и косяком. Дом вместе с подвалом был построен еще лет пятьдесят назад прибалтийскими немцами, проживавшими здесь до войны, но все сохранилось в добротном состоянии; все было идеально подогнано и нигде не было заметных зазоров или щелей даже спустя полвека.
Все же мне удалось нащупать подходящую щель между порогом и дверным полотном. Просунув туда пальцы и, рискуя разодрать их в кровь и оставить там сломанные ногти, я потянул дверь на себя. И она поддалась! Но ненамного. Я тоже не собирался сдаваться и продолжил тянуть. В итоге в нижнем углу двери со стороны замка образовалась небольшая щель, куда я смог просунуть указательный палец, давая затворнику понять, что ее спасатели рядом. Котенок тут же крепко обнял двумя передними лапками мой палец и начал облизывать его, громко урча, как бы говоря: «Миленький, родненький, ты ведь вызволишь меня?! Ты ведь не оставишь меня одного в этом страшном подвале?!»
Признаюсь, у меня дрогнуло сердце, почувствовав, сколько может быть мольбы, сколько желания спастись в этом крохотном, всего в месячном от роду существе. Я ответил ему как можно ласково, продолжая попытки растворить дверь шире:
- Сейчас, малыш, мы спасем тебя. Как же мы оставим такого славного котика в беде?!
- Он вас понимает что ли?!- удивленно спросил Максим.
- Конечно понимает,- ответил я мальчику,- слышишь же, перестал плакать.
Помучившись еще немного с дверью безрезультатно, я обратился к детям:
- Вот что, друзья, я схожу в сарай, принесу топор или лом. И мы быстро освободим пленника.
- А мы боимся здесь оставаться!- захныкала Наташка.
- Вас же двое! – упрекнул я ее. – А котенок там совсем один. Если мы уйдем все, он опять испугается и начнет плакать.
- Ладно, идите,- ответил Максим за обоих с сестрой,- только не долго.
Я принес и топор, и лом, и с их помощью довольно быстро распер дверь от косяка на столько, что котенок легко смог пролезть через щель на свободу целый и невредимый. Дети сразу взяли его на руки и радостные побежали на улицу. Я еще немного задержался, приводя дверь в прежний вид, чтобы хозяйка ничего не заметила.
Выйдя из подвала, на ярком солнечном свете я тщетно пытался разглядеть часы, чтобы узнать, на сколько опаздываю на работу. Тут, оставив своих юных друзей, ко мне подбежал котенок - недавний затворник, и усердно, будто благодаря, начал тереться об мои ноги. Я махнул на свои часы, нагнулся, поднял котенка, погладил его тоже, и опустил обратно на землю, направив мордочкой к Наташке и Максиму. И пошел. Котенок постоял... и тоже пошел следом за мной. Все же, дойдя до калитки, он остановился и вернулся к своим юным друзьям, изумленно наблюдавшим за происходящим.
Еще несколько дней после этого, котенок каждый раз встречал меня с работы и сопровождал до калитки, когда я уходил. Потом его тоже забрали, как будущего крысолова.