Утреннее солнце играло лучами, ласково посылая на землю потоки тепла и света. Во дворе было пусто – ближайший магазин еще не открылся, и людей видно не было. Из-за дома появилась одинокая фигура. Озираясь по сторонам, человек прошел по тропинке, по которой обычно гуляли владельцы с домашними питомцами, внимательно огляделся и разбросал что-то по траве; после чего скрылся за углом.
Спустя несколько минут из подъезда многоквартирного здания показалась пожилая женщина. Она была одета в легкое летнее платье; короткие седые волосы пышной копной обрамляли ее спокойное круглое лицо. Серые глаза с любовью глядели на свои руки, на которых сидела миниатюрная, с длинной шерстью на ушах и хвосте, белая с рыжим окрасом собачка. Женщина перешла через пыльную дорогу и ступила на узкую тропинку, по которой совсем недавно проходил неизвестный человек. Она аккуратно нагнулась и опустила вниз маленькую чихуахуа:
– Иди, погуляй!
Крохотуля скачками понеслась по траве, радуясь свободе. Ей все было в диковинку – она обнаружила пеструю бабочку, которая сидела на цветке. Развернув спиральку-хоботок и медленно складывая и разводя в стороны бархатные крылышки, она пила нектар. Собачонка сунула нос к цветку и спугнула крапивницу, отчего она упорхнула прочь. Вскоре песик услышал низкое гудение – это шмель облетал свои владения. Собачонка знала, что с этой странной мохнатой мухой лучше не связываться – она могла укусить.
Вдруг до чутких ноздрей донесся влекущий запах. Аромат щекотал нос, дразня. Нюх привел чихуахуа к месту, где лежал небольшой отрезок колбасы. Животное уловило странный посторонний душок, который шел от куска, но манящий запах оказался сильнее шепота разума, и зверушка, не подумав, схватила лежащий шматок и проглотила.
Хозяйка заметила, что питомица что-то съела.
– Нельзя! Лапка, иди сюда!
Виновато опустив голову и мелко виляя хвостиком, собачонка приблизилась к женщине и остановилась в ожидании. Лидия Ивановна наклонилась к ней, взяла на руки и направилась к подъезду.
– Ох, горюшко мое! Сколько раз повторять – нельзя подбирать с земли! Ты же накормлена!
Собачонка шевелила опушенными ушками, внимательно прислушиваясь к интонациям хозяйки.
Прошло несколько дней. Лидия Ивановна направлялась в магазин. В ее облике произошли разительные перемены – она двигалась с большим трудом, на добром лице застыла горькая маска. Навстречу шла красивая молодая особа в голубой рубашке мужского покроя и светлых джинсах, выгодно подчеркивающих изгибы фигуры. Увидев пожилую женщину, она нахально улыбнулась и вместо приветствия спросила:
– Что, сдохла ваша рыжая принцесса? Развели шавок! Лучше бы деньги направили на уборку территории, а то шагу ступить нельзя – везде дерьмо собачье!
Старушка оторопела:
– Лена, как ты можешь! Кому могла помешать такая маленькая собачка?
– Надоела своим тявканьем!
Это было неправдой. Все в подъезде и во дворе знали, что, несмотря на небольшие размеры, малышка обладала спокойным характером, и лаяла очень редко.
– Но это явная ложь!
– Какая разница – ложь, правда! Главное, что еще одной псиной стало меньше! Можно продолжать травить, пока все не передохнут! – Лена повернулась к пожилой женщине спиной и ушла, не оглядываясь.
Она не видела, как собеседница побледнела, не слышала и то, каким прерывистым стало ее дыхание. Лидия Ивановна, прижав руку к левой грудине, привалилась к стене здания и стала медленно оседать на землю. Мимо проходила немолодая соседка.
– Лидочка, что с тобой? Тебе плохо? Лида! Вызвать скорую?
Но Лидия Ивановна, словно ничего не слышала:
– Лена…. Зачем отравила малышку? С моим сыном Илюшкой училась… Зачем…ты… отравила? – слова давались с трудом, но она шептала и шептала их, с каждым разом произнося все тише и тише.
Кабинет заведующей кардиологического отделения. Салатовые стены и светлые пластиковые жалюзи создавали атмосферу уюта. На светлом столе ничего, кроме компьютера и телефона, не было. Несколько белых стульев стояли у стола, на одном из которых сидел молодой мужчина. Легкая небритость не портила, а подчеркивала мужественность. Его мягкие карие глаза внимательно наблюдали за сидящей за столом сорокалетней женщиной в белоснежном халате. Хозяйка кабинета восседала на сером кресле; направив голубые глаза на посетителя, она объясняла приятным низким голосом:
– Мы сделали все, что в наших силах, но состояние вашей мамы по-прежнему тяжелое. Никто не гарантирует, что это не случится снова. Проблема в том, что она потеряла интерес к жизни. Что у нее случилось?
Выражение лица мужчины стало грустным, и он ответил хрипловатым басом:
– Год назад умер папа. У мамы пропал сон, появились головные боли. Она долго лечилась, и вроде обошлось. Перед смертью папа подарил ей на день рождения собачку породы чихуахуа, о которой она давно мечтала. Папа иногда звал маму Лапой, и такую же кличку дал щенку. Две недели назад чихуахушка отравилась. Сколько не спасали, ничего не могли сделать. – Посетитель замолчал, отведя взгляд в сторону; затем снова обратился к врачу. – Вы слышали, что кто-то раскидал отравленные куски колбасы, и погибло несколько собак? Говорят, трех крупных псов удалось откачать. Увы, отравителя не поймали. – Во взоре мужчины появился металлический блеск. – Узнать бы, кто это сделал!
Хозяйка кабинета согласно кивнула:
– Я смотрела репортаж в местных новостях. В нем сообщили, что кто-то хотел избавиться от бродячих собак. Удивительно, до какой жестокости доходят люди! Кто дал право распоряжаться чьими-то судьбами, даже если это дикие собаки? Совсем не думают, что яд могут съесть кошки и птицы, или можно принести отраву на подошве обуви домой, где маленькие дети! Не подумали и о том, что из-за гибели домашней любимицы человек находится в опасности. Люди, что же вы делаете? – Заведующая покачала головой.
Гость вскинул вверх голову, как будто хотел что-то сказать, но промолчал.
Зоя Сергеевна продолжила:
– Когда человек перестанет вредить природе? Выброшенные пластиковые бутылки, пачки сигарет, пакеты… Ощущение, что идешь не по улицам, а по свалке! Почему бы не донести до дома и не выбросить в ведро? Жаль, что в городе нет урн для мусора, а такие отходы почти не растворяются. – Врач замолчала.
– Я ездил в Германию, – нарушил паузу посетитель, – чистота и порядок на улицах. Немцы славятся аккуратностью.
– Я тоже была там. Меня удивили специальные урны с пакетами и совками для уборки собачьих испражнений. Увы, наши собаководы не следят за чистотой улиц и дорожек: не принято у нас собирать экскременты в мешочек и выкидывать в контейнер. – Зоя Сергеевна устало потерла веки. – Мы отвлеклись от темы. Давайте вернемся к началу разговора. Я вам советую приобрести такую же собачку, какая была. Тогда у вашей матушки появится смысл жизни, и она воспрянет духом.
Илья с сыном направлялись в детский сад. По дороге они догнали впереди идущую пару. Илья узнал бывшую одноклассницу с дочкой. Спутница девчушки обернулась: тонкие губы ярко накрашены, веки обведены подводкой. В темных зрачках, увидевших встречного, мелькнул испуг, но уже через секунду он сменился вызовом. Мужчина приостановился:
– Соседка сказала – это ты отравила Лапку?
– Врет она! – визгливо ответила женщина.
– Злая ты, Ленка! Ладно бы мне мстила за то, что у нас с тобой не заладилось, но мама моя причем? А невинное существо за что пострадало? Видела бы ты, как бедняжка мучилась, как мама плакала! Теперь из-за тебя матушка в больнице!
Ленкины глаза сделались круглыми, и она спросила нормальным голосом:
– Тетя Лида в больнице? А что с ней?
– Сердечный приступ.
Красивое лицо бывшей одноклассницы побледнело:
– Я не хотела, чтобы тетя Лида заболела! Ты считаешь, что это я отравила? Да я бы не смогла! Накануне я видела в окно, как кто-то в спортивных штанах и в ветровке с капюшоном, накинутой на голову, разбрасывал что-то по траве. Я не поняла, кто это – мужик или баба. Потом узнала, что Лапка отравилась.
– Это не я! – крикнула она, видя, что мужчина ей не верит. – В то утро я повела Аленку в садик, и на нас напала собачья стая. Мы испугались, просто ужас! Аленка все еще боится гулять, а из подъезда мы выходим, когда изучим всю округу.
Илья посмотрел на девочку и заметил, как она вся съежилась. Мать крепче прижала к себе дочку, словно пытаясь оградить ее от опасности.
– И куда власти города смотрят? – продолжала Ленка. – Почему не занимаются бездомными собаками? Сколько раз звонила, сообщала, что по городу бродят дикие псы, а результатов нет! Хорошо, что тогда мимо проходил парень, он палкой отогнал стаю, проводил нас до детсада и ушел. Я даже «спасибо» не сказала – была не в себе. Возвращаюсь домой, и встречаю тетю Лиду. Меня словно прорвало, я и давай всякую ерунду молоть! Извини, Илья, и попроси за меня прощения!
Ленка просительно заглядывала в лицо мужчины, глаза которого потемнели от гнева:
– И я был влюблен в тебя! Ты когда-нибудь задумывалась, почему у нас с тобой не получилось?
– Почему? – прошептали женские губы.
– Из-за твоего длинного языка! – безжалостно отрезал Илья. – Ляпнешь, не подумав, потом каешься. А сейчас мама не хочет жить.
Окинув уничтожающим взглядом ошарашенную собеседницу, Илья развернулся и пошагал прочь. Он не увидел, как оставленная позади Ленка, наверное, впервые в жизни задумалась о том, что может произойти из-за слов, произнесенных в злом порыве.
– Мама, я разговаривал с Ленкой, она просит у тебя прощения. Говорит, не она Лапку….
– Знаю, Илюша, я потом поняла это. Я не сержусь на нее. Не повезло ей с мужем – пьяницей, поэтому она такая сердитая. Только пора мне, Илюшенька, пора. Зовет меня отец, и Лапа тоже. Плохо им без меня.
– Мама, а нам будет плохо без тебя! Неужели сможешь бросить Павлушу? Кто ему будет рассказывать сказки? Ты же знаешь, что в этом году он пойдет в школу, кто его будет встречать?
Мать молчала, глядя в угол палаты. Илья ждал. Наконец, вздохнув, она подняла на него измученный взгляд и тихо произнесла:
– Иди, Илюша. Устала я, спать хочу. – И опустила веки.
Сын медленно поднялся, постоял около кровати матери, которая больше не смотрела на него, и вышел из палаты.
Белый потолок, крашеные стены. Лидия Ивановна лежала на кровати, безучастно глядя вверх. Послышался шорох открываемой двери, и на пороге возник семилетний светловолосый мальчик. Подойдя к кровати больной, он произнес звонким голосом: «Бабушка, смотри, что у меня есть!».
Пожилая женщина неторопливо повернула голову в сторону Павлика и вдруг увидела, как из сумки, которую держал парнишка, вынырнула маленькая длинноносая голова и на нее глянули две темные вишенки.
– Лапка! – ахнула Лидия Ивановна. – Нет, это щенок!
Чихуашенок, доверчиво обнюхав ее руки, принялся их облизывать, искренне виляя опушенным хвостиком. В это время дверь в комнату для больных распахнулась, и вошли постовая медсестра и лечащая врач Зоя Сергеевна. Узрев необычную картину, у медсестры брови сошлись на переносице, и она проговорила строгим голосом:
– Это что такое? Кто разрешил приносить в палату животное? Немедленно уберите!
Парнишка хотел что-то возразить, но бабушка жестом остановила его.
– Павлуша, не надо! Иди домой! И – спасибо!
Мальчишка спрятал щенка в сумку, посмотрел осуждающим взглядом на медсестру и врача, словно говоря: «Ничего вы не понимаете. А еще лечите!», – и покинул палату. Заведующая отделением поглядела на пациентку, и вдруг заметила на ее лице слабую улыбку. Вспомнив историю, рассказанную сыном, она произнесла: – Какой замечательный щенок! Ваш?
– Да! – с готовностью отозвалась больная.
– Он, наверное, ждет – не дождется хозяйку домой! А как его зовут?
– Лапка, – мечтательно ответила Лидия Ивановна и посмотрела на улицу.
За окном колокольчиком звенела крохотная синичка.
– Буду жить! Буду жить! – пела она.
«Я буду жить! – с надеждой глядела на пичужку Лидия Ивановна. – Обязательно! Мои малыши ждут меня».